Пушкин: прощание, посмертная маска и первый музей

"Пушкин – наше всё" – и это действительно так. Знающие люди говорят, что по каббале человек жив до тех пор, пока мы о нем помним. Так что, согласно каббале Пушкин очень даже жив, хотя скончался 180 лет назад – 29 января (10 февраля) 1837 года в 14:45.

Посмертная маска Александра Сергеевича Пушкина из Государственного исторического музея до реставрации, после реставрации загрязнения удалены. Мастер, снявший форму Гальберг Самуил Иванович (1787-1839); скульптор, сделавший отливку Полиевкт Балин (I пол. XIX века). 21*15*8 см., гипс, 1837 год - одна из первых отливок. ГИМ, 94550, И VI 1602. Источник фотографии: ГосНИИР

Узнав от врачей, что его рана смертельна, поэт передал Государю просьбу о помиловании секунданта Данзаса и просил прощения за нарушение запрета на дуэли. Ответ Николая Павловича был таков: "Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе моё прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки."

Прожив после дуэли два дня в страшных мучениях, Пушкин скончался в квартире, которую он снимал на 1 этаже дома статс-дамы княгини Софьи Григорьевны Волконской на набережной реки Мойки.

Исповедовал умирающего Пушкина и причащал Святых Таин отец Петр из церкви Спаса на Конюшенной площади, ближайшей к дому поэта. "Я стар, мне уже недолго жить, на что мне обманывать, - сказал он княгине Е.Н.Мещерской, дочери Карамзина. - Вы можете мне не поверить, но я скажу, что я самому себе желаю такого конца, какой он имел".

2.

Бюллетени о состоянии здоровья Пушкина, составленные В.А. Жуковским.

Друзья неотлучно находились в квартире Пушкина, а вокруг дома стояла толпа народа. Жуковский вывешивал на дверях дома короткие записки о состоянии раненого. Последний бюллетень гласил: "Больной находится в весьма опасном положении".

Свидетелями последнего вздоха Пушкина были В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, В.И. Даль, К.К. Данзас, доктор В.Т. Адреевский – это он закрыл глаза поэта и сестра милосердия, чье имя не установлено.

Более двух недель после тех событий Василий Андреевич Жуковский не мог взять перо в руки и написать в Москву отцу поэта, сделал он это только 15 февраля: "Я не имел духу писать к тебе, мой бедный Сергей Львович. Что я мог тебе сказать, угнетённый нашим общим несчастием, которое упало на нас, как обвал, и всех раздавило?.. Я смотрел внимательно, ждал последнего вздоха; но я его не приметил. Тишина, его объявшая, казалась мне успокоением… Мы долго стояли над ним молча, не шевелясь, не смея нарушить великого таинства смерти, которое совершилось перед нами во всей умилительной святыне своей. Когда все ушли, я сел перед ним и долго один смотрел ему в лицо. Никогда на этом лице я не видал ничего подобного тому, что было на нём в эту первую минуту смерти… Но что выражалось на его лице, я сказать словами не умею. Оно было для меня так ново и в то же время так знакомо! Это было не сон, не покой!.. никогда на лице его не видал я выражения такой глубокой, величественной, торжественной мысли. Она, конечно, проскакивала в нём и прежде. Но в этой чистоте обнаружилась только тогда, когда всё земное отделилось от него с прикосновением смерти… К счастию, я вспомнил вовремя, что надобно с него снять маску. Это было исполнено немедленно; черты его ещё не успели измениться…"

3.

С.И. Гальберг, П. Балин. Посмертная маска А.С. Пушкина. Гипс. 1837. ГИМ. После реставрации и атрибуции О. В. Яхонта. 1986

По инициативе В. А. Жуковского в день смерти поэта была снята посмертная маска скульптором и формовщиком Полиевктом Балиным под руководством скульптора Самуила Гальберга. По снятой форме будет выполнено пятнадцать гипсовых отливов маски, которые В. А. Жуковский распределит между родными и близкими.

Петр Александрович Плетнёв писал Виктору Григорьевичу Теплякову: "Перед тою минутою, как ему глаза надобно было навеки закрыть, я поспел к нему. Тут были и Жуковский с Михаилом Виельгорским, Даль (доктор и литератор), и еще не помню кто. Такой мирной кончины я вообразить не имел прежде. Тотчас отправился к Гальбергу. С покойника сняли маску, по которой приготовили теперь прекрасный бюст." [цитата по работе Февчук Л.П. Первые скульптурные изображения Пушкина. Посмертная маска Пушкина. — в сб. Пушкин и его время. Исследования и материалы. Вып. 1. — Л., 1962. — С. 395-398.]

Мария Каменская, дочь знаменитого художника и скульптора графа Федора Петровича Толстого рассказывала как она с отцом встретила Плетнёва в тот день: "Всё кончено! Александр Сергеевич приказал вам долго жить! — проговорил он [Плетнёв] едва слышно, отирая перчаткой слезу... Пожалуйста, граф, поскорее пришлите снять маску! Да приезжайте! — почти закричал Плетнёв и, повернув извозчика, куда-то ускакал. А отец мой со мной перебежал Неву домой, сейчас же послал за литейщиком Балиным, который жил против ворот Академии по четвёртой линии, и отправил его снимать маску с Пушкина. Балин снял ее удивительно удачно." [цитата по Рыбаков М.А. Юбилей Пушкина в Киеве // глава Париж — Киев (по следам архивных находок). — Киев: «Кий», 1999. — С. 160-213]

4.

Козлов Александр Алексеевич (1818-1884). Пушкин на смертном одре. 1837. Холст, масло, 44х57. Картина Александра Козлова написана по собственному эскизу художника, сделанному 30 января 1837 года.

Еще шли последние минуты жизни поэта, а Василий Андреевич Жуковский уже получил распоряжение царя опечатать кабинет в квартире на Мойке: предстоял обыск бумаг и рукописей. 29 января в половине четвертого дня тело Пушкина перенесли из кабинета в переднюю, а двери кабинета опечатали.

Гроб поставили посреди комнаты. Два дня к нему шли и шли люди, чтобы проститься с Пушкиным. В маленькой передней было тесно. Горели свечи. Стоял восковой дух, тихо перешептывались присутствующие, и в тишине - только голос дьячка, мерно читавшего псалтырь.

За два дня прошло множество народу. Называли разные цифры: кто говорил, что было 20 тысяч человек, кто - 50... „Все время, пока Пушкин лежал у себя в доме, толпа желавших поклониться его праху ни на минуту не уменьшалась, - писала одна из современниц. - Старики, дети, женщины, представители высшего класса и самые смиренные люди - все хотели отдать ему последний долг. Много обнаружилось тут горя, много было трогательных сцен.

Между прочим, нам рассказывали об одном старике с почтенною физиономией, который пришел вечером к гробу Пушкина, долго смотрел на него и горько плакал, потом сел на диван и все продолжал плакать. Это заинтересовало бывших тут, и князь Вяземский подошел к нему с вопросом: „Вы, верно, лично знали Пушкина?“ - „Я русский“, - отвечал старик“.

5.

Пушкин в гробу. Рисунок Федора Антоновича Бруни, 1837 г., ИРЛИ РАН, по которому была сделана автолитография.

Художники, поставив в передней мольберты, делали эскизы, наброски, запечатлевая Пушкина на смертном одре. За те 2 дня, что гроб с телом Пушкина находился в квартире на Мойке, — 30 и 31 января 1837 года, Пушкина рисовали три художника и два писателя: А.Н. Мокрицкий, Ф.А. Бруни, А.А. Козлов, В.А. Жуковский, А.И. Струговщиков.

Александр Алексеевич Козлов приехал на Мойку вместе со своим учителем профессором Федором Антоновичем Бруни и сделал эскизы. Позже по этим эскизам Козлов закончил рисунок «Пушкин на смертном одре», а затем картину, которая находилась у Петра Андреевича Вяземского и хранилась в Остафьеве.

„... сии изъявления общего участия наших добрых русских меня глубоко трогали, но не удивляли, - замечал Жуковский. - Участие иноземцев было для меня усладительною нечаятельностью... Что думал этот почтенный Барант [французский посол в Петербурге], стоя долго в унынии посреди прихожей ... Отгадать нетрудно, Гений есть общее добро; в поклонении гению все народы родня!.. Пушкин по своему гению был собственностью не одной России, но и целой Европы“.

6.

Некролог Владимира Федоровича Одоевского в газете „Литературные прибавления" к „Русскому инвалиду" от 30 января 1837 г. / The obituary written by Vladimir Odoyevsky and published in the Literary Supplement to Russky invalid (Russian Invalid), 30 January 1837

Петербургские газеты поместили некрологи, обведенные черной рамкой, короткие, сжатые: правительственный запрет не разрешал пространных публикаций. Один из некрологов, написанный князем Владимиром Федоровичем Одоевским, звучал как реквием: "Солнце нашей поэзии закатилось! ... всякое русское сердце знает цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! наш поэт! наша радость, наша народная слава!.. Не ужьли в самом деле нет уже у нас Пушкина?.."

Вторило ему письмо Екатерины Андреевны Карамзиной: "Закатилась звезда светлая, Россия потеряла Пушкина!".

7.

Некролог и портрет А. С. Пушкина работы Е. Гейтмана в „Художественной газете" №1,1837 г. / An obituary with Pushkin’s portrait by Ye. Geitman, Khudozhestvennaya gazeta, No. 1, 1837

Нестор Васильевич Кукольник, чей портрет кисти Карла Брюллова находится в Третьяковской галерее, издатель иллюстрированного журнала "Художественная газета", рядом с некрологом поместил портрет Пушкина. Это был первый портрет Пушкина, который в 1822 году  увидела читающая Россия, когда вышел „Кавказский пленник“. На нем был юноша, отрок с курчавой головой.

В ночь с 31 января на 1 февраля в гостиной в квартире на Мойке собрались друзья. Стояли у гроба, теперь уже одни, без посторонних. Прощались с Пушкиным. Жуковский, Вяземский, Виельгорский, А.И. Тургенев. А накануне Тургенев, войдя в переднюю, услышал, как дьячок читал над гробом слова псалтыря, поразившие его: "Правду твою не скрыв в сердце твоем". "Эти слова, – писал Тургенев, – заключают в себе всю загадку и причину его смерти: т. е. то, что он почитал правдою, что для него, для сердца его казалось обидою, он не скрыл в себе, не укротил в себе, – а высказал в ужасных и грозных выражениях своему противнику – и погиб".

Они стояли у гроба, молились об умершем. И вдруг – шум шагов, странное движение в передней. В гостиную вошел наряд жандармов, посланных в квартиру Пушкина для наведения порядка. Это было так неожиданно, так оскорбительно и для памяти мертвого, и для живых. Когда друзья подняли гроб на руки, чтобы нести его из квартиры в Конюшенную церковь к месту отпевания, жандармы встали по обеим сторонам процессии. "... Нас оцепили, – писал Жуковский, – и мы, так сказать, под стражей, проводили тело до церкви".

8.

А.Н.Мокрицкий. А.С.Пушкин на смертном одре. 29-30 января 1837 г. Бумага, карандаш. На обороте подложки: «Снят с натуры академиком Аполлоном Николаевичем Мокрицким вечером 30 января 1837 года и подарен им Петру Андреевичу Каратыгину». Всероссийский музей А.С.Пушкина. via

В ночь на 1 февраля друзья вынесли гроб в Конюшенную церковь. Отпевали Пушкина 1 февраля, а в ночь на 3 февраля похоронные сани от Конюшенной церкви отправились в сторону Царскосельского тракта. "Сани тронулись, – вспоминал Жуковский, – и все, что было земной Пушкин, навсегда пропало из глаз моих".

Гроб с телом поэта отправился в Псковскую губернию в сопровождении единственного его друга Александра Ивановича Тургенева и жандармского капитана. 6 февраля после литургии в Святогорском Успенском монастыре монастырский клир во главе с архимандритом Геннадием совершили у тела поэта последнюю панихиду и в присутствии двух барышень из Тригорского похоронили Пушкина у алтарной стены собора.

"Мы предали земле земное на рассвете ... везу вам сырой земли, сухих ветвей и только", – сообщал Александр Тургенев Жуковскому.

Теперь от земного тела поэта остались только пряди волос, срезанные с покойного и посмертные маски. Из письма Н.И. Любимова к Михаилу Петровичу Погодину от 22 февраля 1837 года известно, что копий масок первого отлива было изготовлено не более пятнадцати. Эти 15 копий – самые ценные.

9.

Посмертная маска Александра Сергеевича Пушкина из собрания ГИМ, отреставрированная О.В. Яхонтом. Гальберг С.И. (1787-1839, мастер, снявший форму), Балин Полиевкт (скульптор, сделавший отливку, I пол. XIX века). 21*15*8 см., гипс, 1837 год - одна из первых отливок. ГИМ, 94550, И VI 1602. Фотография ГосНИИР

"Конечно, того первого выражения, которое дала им смерть, в них не сохранилось, – замечал Жуковский, – но все же мы имеем отпечаток привлекательный; это не смерть, а сон".

При изготовлении посмертной маски скульптор, снимающий маску, как правило, работает в паре с мастером-формовщиком, готовящим горячий раствор алебастра и наносящим его на лицо умершего. Сначала ваятель определяет контуры будущей маски, накладывает на лицо "слой помады" особого состава. После затвердения алебастра снимает маску-негатив, по которой изготавливают маски-позитивы. Последний позитив всегда получается наихудшим, поэтому чрезмерно увеличить число экземпляров нельзя.

Получив тираж масок от скульптора Гальберга, Жуковский разослал их родным и самым близким друзьям поэта. Их имели сам Жуковский, С.Л.Пушкин – отец поэта, Е.М. Хитрово – дочь М.И. Кутузова, П.В. Нащокин, Е.А. Баратынский, П.А. Осипова, В.И. Даль, М.П. Погодин, С.П. Шевырев, К.П. Брюллов, В.П. Горчаков – кишиневский друг поэта, К.К. Данзас получил две маски.

Позже с масок первого отлива были сделаны десятки, если не сотни копий, которые по художественному исполнению и исторической значимости уступают оригиналам, но и они в наше время редки.

10-11.

#10: А.С. Пушкин. Скульптура С.Гальберга. . #11: Бюст Пушкина, гипс, работы С.И. Гальберга, с подписью скульптора. Музей Пушкинского Дома. С бюстами Пушкина целая большая история с авторством

Снятую маску Гальберг взял за основу при лепке бюста поэта, который был готов в июле 1837 года.

Небольшие слепки с этого бюста эти выпущены скульптором Гальбергом в продажу в 1837 году по особой подписке. Сведения об этом можно найти на странице 162 №№ 9-10 и на страницах 191-192 №№ 11-12 издававшейся Н.В. Кукольником «Художественной Газеты» 1837 года. Подписка была устроена по инициативе «Художественной Газеты» в целях ограждения как публики, так и самого Гальберга от появления безграмотных подделок. Цена бюста по подписке была 50 рублей ассигнациями.

Тогда же в магазины поступили и литографии "с портрета поэта работы О.А. Кипренского по цене 5 рублей за штуку".

Помимо маски, созданной в день кончины поэта С.И. Гальбергом при участии мастера-формовщика Балина, тогда же появились гипсовые слепки посмертной маски "с приделанными к ним волосами до половины головы, работы Палацци, которые продавались по 15 руб.". Они распространялись также и в рамке на голубом фоне под стеклом. Их выпуск, видимо, послужил к утверждению долго бытовавшего мнения, что с лица Пушкина было снято две маски: первая – по инициативе В.А. Жуковского, сразу же после смерти поэта, вторая – по заказу П.А. Плетнёва, на следующий день 30 января. Это не так, маска снималась один раз.

12.

Маска Пушкина с волосами.

В московский музей Пушкина на Пречистенке маска с волосами поступила в 1983 году. На основании научных изысканий подтверждена её датировка 1837 годом, а автором оказался Полиевкт Балин, тот самый формовщик, работавший с Гальбергом. Хранилась она у его потомков, затем у друга семьи Балиных архитектора Е.И. Еремеева. Пушкинист Екатерина Всеволодовна Павлова считает, что эту маску "можно признать самостоятельным произведением и условно отнести к первой попытке изображения Пушкина в скульптуре".

Отчество Полиевкта Балина установить не удалось, что не удивительно, он был простым крестьянином и формовщиком-лепщиком-самоучкой. Образования не получил. Полиевкт Балин, изготавливая собственные работы, передавал их итальянцу Луи Палацци, а тот их реализовывал. В Петербурге «антикварий» Палацци владел частной галереей, располагавшейся на углу Большой Морской и Кирпичного переулка, что поблизости от Невского проспекта. Оттуда и пошли маски Пушкина с волосами.

13.

Маска Пушкина в Оренбургском музее - одна из посмертных масок первого отлива. Source

До относительно недавнего времени считалось, что  масок первого отлива сохранилось четыре: две, принадлежавшие В.А. Жуковскому и Е.М. Хитрово, ныне хранятся во Всероссийском музее А.С. Пушкина в Санкт-Петербурге, третья от В.И. Даля — в Оренбургском краеведческом музее, четвертая от П.А. Осиповой — в библиотеке университета г. Тарту.

Уже упоминавшаяся пушкинист и искусствовед Екатерина Всеволодовна Павлова причислила к ним пятую - экземпляр, хранящийся в Государственном музее А. С. Пушкина в Москве (ГМП № 5067). В процессе консервационных работ, проводимых с этой маской, реставратором Олегом Васильевичем Яхонтом это заключение было опровергнуто, данный экземпляр оказался тиражной копией.

Этот вывод был подтвержден позднее, когда в Государственном Историческом музее в Москве при консервационно-реставрационных работах удалось выявить среди других два экземпляра маски А.С. Пушкина, определенных как оригиналы, относящихся к первым отливам, распределенным В. А. Жуковским (КП 94550, HIV 1602; КП 94552, HIV 1604). В числе других  признаков была отмечена одна важная деталь, которая четко видна лишь на оригинальных экземплярах посмертной маски поэта. Она относится к техническим просчетам П. Балина: в процессе изготовления формы он местами неудачно заливал и распределял гипс по лицу покойного. В результате произошло придавливание кончика носа, что привело при отверждении гипса к частичному защемлению его правой части. В отлитой маске нос приобрел «восточную» орлиную форму, а сбоку на его кончике образовалась маленькая складка.

В маске из московского Музея Пушкина помимо прочих отличий от копий первого отлива, стерлась характерная фактура кожи лица и практически исчезла складка кожи на кончике носа, а его «восточная» форма осталась.

14.

Посмертная маска Пушкина из собрания Государственного Исторического музея, отреставрированная О.В. Яхонтом была показана на выставке "Олег Яхонт. Реставратор, исследователь, художник. Грани творчества" в выставочном зале Государственного Научно-Исследовательского Института Реставрации. Фотография ГосНИИР

Вывод Олега Яхонта о принадлежности масок из ГИМ к первому отливу был подтвержден сличением этих экземпляров с хранящимся во Всероссийском музее А.С. Пушкина в Санкт-Петербурге и ранее принадлежавшим В.А. Жуковскому - они оказались идентичны. Отливки из Исторического музея сохранились даже лучше, поскольку экземпляр Жуковского когда-то был разбит и склеен.

Одна маска из тех пятнадцати первых принадлежала Николаю Николаевичу Ге, она была получена художником от Татьяны Борисовны Семечкиной, урожденной Данзас (1844-1919), племянницы Константина Карловича Данзаса, секунданта на дуэли Пушкина с бароном Дантесом.

15.

Гравюра Лаврентия Серякова, 1880. Александр Сергеевич Пушкин 29 января 1837 года. Русские деятели в портретах, гравированных академиком Лаврентием Серяковым: [с краткими биографическими заметками и перечнем статей о русских деятелях, помещенных в журнале "Русская старина"]. [1-е собрание]. - Санкт-Петербург: Типография В.С. Балашева, 1882. via

Первый в мире музей Пушкина был организован в Париже человеком по фамилии Онегин. Право официально носить фамилию пушкинского героя Александр Отто получил высочайшим указом Александра III в 1890 году. К тому времени поклонник поэта называл себя так уже около 24 лет.

Музей этот был открыт в трех комнатах парижской квартиры Александра Федоровича Онегина (1845-1925) в начале 1880-х на ул. Мариньян, 25.

Александром Федоровичем Онегиным был фактически создан прообраз будущего Пушкинского Дома - Института русской литературы Российской Академии наук: в парижском музее имелось рукописное, музейное и книжное отделения. Собственно, значительную часть фондов Пушкинского Дома составила коллекция парижского музея Александра Федоровича Онегина (Отто). Собрание Онегина было приобретено Академией наук 15 мая 1909 года, но оставалось в пожизненном пользовании парижского коллекционера.

16.

И. Л. (Линев?). А. С. Пушкин. 1837 (?). Этот портрет Пушкина до сих пор относится к числу загадочных или неразгаданных его портретов. Впервые о нем стало известно сравнительно поздно, в 1887 году, когда он был принесен в дар музею Александровского лицея. На холсте остались инициалы художника „И. Л. “, но время его написания неизвестно. Скорее всего портрет был начат под впечатлением гибели Пушкина, а закончен несколько лет спустя. Инициалы художника, расшифрованные как имя и фамилия Иван Линев, оспорены новейшими исследователями. Но при всем том образ Пушкина на этом холсте исполнен огромной силы и выразительности. Пожалуй, ни один из его портретов не вызывает такого сострадания и сочувствия поэту, как этот. Как будто художник, писавший его, все знал наперед: Черную речку и те последние два дня после дуэли, часы великой муки и великого мужества. В нем передано внутреннее состояние Пушкина накануне дуэли, степень страдания, предчувствие смерти и величие духа. 

Важное значение в пополнении музея Онегина имела его дружба с Павлом Васильевичем Жуковским, сыном поэта Василия Андреевича Жуковского, с Иваном Сергеевичем Тургеневым и связь с крупными антикварными и букинистическими фирмами Европы и России.

17.

План квартиры А. С. Пушкина на Мойке, зарисованный В. А. Жуковским, и пояснения к плану. 1837.
1. Кабинет: а) диван, на котором умер Пушкин; б) его большой стол; с) кресло, на котором он работал; (1) полки с книгами. 2. Гостиная: а) кушетка, на которой лежала ночью Н[аталья] Н[иколаевна]. 3. Передняя: а) здесь Пушкин лежал во гробе. 4. Столовая: а) так были поставлены ширмы, чтобы загородить гостиную, где находилась Н[аталья] Н[иколаевна]. 5. Сени: а) здесь стоял залавок, которым задвинули дверь; б) маленькая узкая дверь, через которую входили все посторонние. 6. Буфет с чуланом, здесь собирались приходившие осведомиться во время болезни, ночью, тогда как заперли дверь в прихожую.

В 1880-х годах Павел Васильевич Жуковский, сын поэта Василия Андреевича Жуковского передал Онегину 60 рукописей Пушкина, документы своего отца, касающиеся дуэли и последних дней поэта, план квартиры на Мойке, посмертную маску, рисунки Жуковского и Федора Бруни, изображающие тело Пушкина во время прощания, записки доктора В.И. Даля, И.Т. Спасского и другие предметы. Позднее Павел Жуковский передал Онегину часть библиотеки своего отца, около 400 томов, и собственный ценнейший архив.

18.

Галерея автопортретов А.С. Пушкина, относящихся к разным периодам его творчества: 1 — на полях рукописи поэмы "Кавказский пленник" (инвентарный № 46, лист 6), дата рисунка — май 1821 г. в период южной ссылки, Кишинев; 2, 5, 4, 6, 11 — на полях черновой записи рукописи романа "Евгений Онегин" (инв. № 834,834,835, 834. 834), даты — май-ноябрь 1823 г. в период южной ссылки, Кишинев-Одесса; 3 — на листке с записями турецких слов (инв. № 698, первый лист обложки), тогда, же; 8 — на листке с автографом стихотворения "Н.Д. Киселеву" (инв..№ 905), 14 июня 1828г., Москва; 9 — зарисовка Пушкина в альбоме Ушаковой (инв. № 1723 ), 1827- 1830 гг., Москва; 7, 10 — два автопортрета на одном листе, на первом — так автор видел себя до ссылки, на втором — после возвращения (инв. № 715), сентябрь - октябрь 1826 г., Москва; 12 — один из последних автопортретов на черновике письма к В.А. Соллогубу (инв. № 343):, 20-28 февраля 1836 г., Петербург. via

Коллекция пополнилась дарами многих людей и приобретениями Онегина у антикваров и букинистов. Иван Сергеевич Тургенев передал Александру Федоровичу около 40 фотографий, собрание сочинений с дарственными надписями, портреты. Постепенно квартира на ул. Мариньян превратилась в музей, посвященный русской литературе в целом, объем библиотеки составил более чем 3500 томов.

19.

Портрет Жоржа Шарля Дантеса работы Т.Райта. Акварель. 1830-е годы. via

В 1887 году в Париже Онегин встречался с Дантесом /Georges-Charles de Heeckeren d'Anthès (1812-1895).

В собрании Онегина был экземпляр посмертной маски Пушкина из первой серии отливок. Онегин получил эту маску от сына Василия Андреевича Жуковского. По семейному преданию, в потертом футляре с бархатом маска Пушкина "сопровождала его [Василия Андреевича Жуковского] во всех жизненных странствиях". В 1899 году А.Ф. Отто-Онегин снял с маски, бывшей в его коллекции, 17 копий и отправил их в несколько российских университетов, в Императорскую академию наук, Румянцевский музей.

Музей Онегина в Париже наибольшей известностью пользовался у русских путешественников и ученых. Коллекция его всегда содержалась в идеальном порядке.

20.

Жорж Шарль Дантес. Фрагмент литографии с портрета работы неизвестного художника. Около 1830. По клику – полный вариант via

15 мая 1909 года с Онегиным был заключен договор, согласно которому коллекция перешла в государственную собственность России с условием пожизненного пользования ею Онегиным. Он, в свою очередь, был обязан допускать в музей сотрудников, направляемых Комиссией по изданию сочинений А.С. Пушкина при Академии Наук и предоставлять фотокопии рукописей по требованию Комиссии. Коллекционеру было выплачено 10 000 рублей единовременно и назначена пожизненная пенсия в 6000 рублей ежегодно на пополнение коллекции. Выплаты осуществлялись до 1918 года, пока не была прервана связь с Парижем.

В первые годы после революции 1917 года квартиру коллекционера посещали многие русские эмигранты. В специальном альбоме Онегина имеются автографы той поры И.А. Бунина, К.Д. Бальмонта, Т.П. Карсавиной, А.Ф. Керенского, В.Н. Коковцова, П.Н. Милюкова, Н.К. Рериха.

В 1920 году Онегин написал завещание, подтверждающее право Российской Академии Наук на собрание, завещал он Академии и капитал, который останется после его смерти. В 1927 году всё его имущество было перевезено в Ленинград.

21.

Посмертная маска поэта в разных ракурсах и пять рисунков "А.С. Пушкин на смертном одре". 
Пушкин умер, а поколения художников стремились схватить ускользающий облик поэта и остановить мгновение.

Илья Ефимович Репин в течение двадцати лет работал над картиной "Пушкин на берегу Невы" и сделал для нее почти сотню эскизов поэта. Свои творческие мучения он описывает в письме Леониду Андрееву 28 января 1917 года: "Испробованы все мои самые смелые приемы, – нет удачи, нет удачи, а между тем, ведь вот кажется так ясно, я вижу этого "неприятного, вертлявого человека", этого "обезьяну", этого возлюбленного поэта... Передо мной фотографии со всех его портретов, предо мною две маски с мертвого; я уже умею разбираться, что лучше из всего материала; уже совершенно ясно чувствую характер этого чистокровного арапа. Маска с мертвого так изящна по своим чертам и пластике, так красивы эти благородные кости, такой страстью полно было это в высшей степени подвижное лицо, и все это было заключено в строгой раме врожденного благородства и гениального ума... И вот я, посредственный художник, дерзнул изобразить этого гения... Признаюсь вам – особенно три последние недели, еще более три последние дня, опять беззаветно, ходил на приступ своего Порт-Артура".

Попытки восстановить внешность Пушкина при помощи посмертной маски и портретов продолжаются по сей день и в научных кругах, и в творческих.

22.

Три портрета поэта, выбранные экспертами из набора синтезированных образов, соответствуют различным периодам его жизни: 15-16-летний Пушкин, в возрасте 27-28 лет и незадолго до гибели.

О компьютерной реконструкции облика Пушкина в различные периоды его жизни, осуществленной биофизиками, писал в юбилейном 1999 году журнал "Наука и жизнь" в статье члена-корреспондента РАН Г. Иваницкого и кандидата физико-математических наук А. Деева с рассказом о биофизическом исследовании с элементами искусствоведения, психологии восприятия образов, их компьютерным анализом и синтезом. Отчет об этом эксперименте опубликован в журнале "Успехи физических наук", за май 1999 года, том 169, №5 в статье Г.Р. Иваницкого и А.А. Деева "Зачем твой дивный карандаш рисует мой арапский профиль?"

В 2012 году дизайнер из Казани artem_dap представил  свой вариант восстановления внешности Пушкина. Его работа осуществлена при помощи цифровых методов технического дизайна и основана прежде всего на посмертной маске, но не только на ней.

Исторически известно, что ни один из портретов А.С. Пушкина не был точно схож с поэтом. А фотографий его нет, потому что Алексанр Сергеиич умудрился помереть на пару лет раньше первых полученных фотокарточек.

Однако, можно попытаться, по мере возможности, восстановить, эскизно, его внешность по посмертной маске.

Комментарии к картинкам оставлены при помощи новой серии замечательного шрифта PT Mono, который можно свободно скачивать . Тут он будет, как раз, в самый раз. Заодно и примет боевое крещение.

upd

UPD
схожие, но более профессиональные попытки сделал достаточно известный художник Дмитрий Евутшенко:

Естественно, этими двумя примерами не ограничиваются современные попытки реконструкции облика "нашего всё". "А живы будем, будут и другие"...