армия

Второй час я подпрыгивал в кузове, сидя на бумажных цементных мешках в новенькой дембельской парадке.
Нас было четверо жестоко обманутых дембелей едущих в неизвестном направлении.
Еще утром все было так чудесно: мы - герои шестой части суши, спустились с горы после титанического "дембельского аккорда" (за полтора месяца ведерками залили миллиард тысяч тон бетона и таки построили секретный объект "Х") выстроились около штаба, от радости и предвкушения не касаясь хромовыми сапогами земли... Вот-вот должны вынести наши военные билеты с волшебной синей печатью.
Но в один миг жизнь перевернулась.
Вышел зам начальника штаба - худой грузин в высокой эсэсовской фуражке, отозвал нас четверых и сказал:
- Товарищи солдаты, нужно будет, так сказать - на благо... и чтобы оставить о себе добрую память.
Короче работы на полдня всего. Я накормлю, не переживайте.
Мы робко, но резонно возразили:
- Спасибо, товарищ подполковник, но как-нибудь без нас. Не обижайтесь, но наши мамы накормят нас не хуже и если Вы не возражаете, то мы получим наши военники, проездные документы и поедем пока по домам, а там видно будет...
Подполковник рассвирепел и его грузинский акцент стал еще заметнее:
- Отставить разговорчики! Вы пока еще солдаты Советской Армии и я вижу, что вы мечтаете задержаться в части до нового года! Не заслуживаете вы первой партии. Не заслуживаете.
- Как так... Товарищ подпол... Нам же обещали и мы успели... Мы же…
Зам нач штаба сменил гнев на милость:
- Ну что вы как дети? Сегодня не поедете - завтра поедете. 730 дней ждали, а тут из-за ерунды сопли распустили. Давайте, давайте залезайте в машину, я сейчас подойду.
С этого момента из счастливых дембелей мы превратились в военнопленных.

"Я прохожу срочную службу в эстонской армии, где мне и другим русскоязычным запрещают говорить на родном языке — в любое время. А в наказание заставляют делать, например, сто отжиманий и писать объяснительные. Запрет на русский исходит от командования подразделения", — рассказал Андрей (имя изменено).

По его словам, русская речь все же допускается, но лишь тогда, когда "язык используется для учебы": "Если кому-то что-то непонятно, переводить, объяснять. Во всех остальных случаях — только эстонский. Я понимаю — обращение к старшим по званию или к своим строевым сержантам. Но в свободное время — это, думаю, перебор и дискриминация".

Из рассказа Андрея явствует, что русских у них — примерно пятая часть. "Все жалуются на такое положение вещей только друг другу. Куда-то выше — не решаемся, потому что боимся последствий, что начнут косо смотреть, не давать свободного времени, да и все хотят на выходные домой ездить".