Второй взрыв на ЧАЭС

Чернобыльская авария, годовщина которой приходится на 26 апреля, является одним из самых ужасающих примеров того, какую опасность может представлять собой ядерная энергетика, если её не держать под постоянным контролем. Однако сама авария могла бы обернуться чем-то гораздо более ужасным, если бы не действия трёх человек.

Наверное, все слышали, что после аварии на АЭС в Чернобыле тяжелую радиоактивную воду из-под реактора откачали пожарные, и об этом героическом поступке стало известно самым широким слоям общественности. Но мало кто знает, что прежде, чем воду откачать, ее нужно было слить из прочного бетонного бокса, в котором она находилась. А как это сделать? Ведь выпускные люки находились под толстым слоем радиоактивной воды. Была и еще одна опасность.

После аварии, когда был сбит огонь, реактор раскалился. Он оказался как бы в подвешенном состоянии, имея под собой так называемый бассейн-барбатер, который в результате разрушений трубопроводов охладительной системы наполнился водой. Чтобы ограничить воздействие радиации сверху, как уже известно, реактор запломбировали гигантской пробкой из песка, свинца, доломита, бора и других материалов. А это – дополнительная нагрузка. Выдержит ли ее раскаленный реактор? Если нет, то вся махина рухнет в воду. А тогда? – Никто и никогда в мире не давал на такой вопрос ответ, что может произойти. А здесь его дать нужно было немедленно.
Потребовалось срочно узнать о количестве воды в бассейне, установить ее радиоактивность, решить, как отвести ее из-под реактора. В кратчайшие сроки эти вопросы были решены. Сотни пожарных машин участвовали в этой операции, отводя воду в специальное безопасное место. Но успокоенность не наступила – вода в бассейне оставалась. Выпустить ее оттуда можно было только одним путем – открыть две задвижки, которые были под слоем радиоактивной воды. Если к этому добавить, что в бассейне-барбатере, похожем на огромную ванну после аварии, была кромешная темнота, если подходы, ведущие к нему, узки и также темны, а вокруг высокий уровень радиации, то станет понятно, на что должны были идти люди, которым предстояло выполнить эту работу.

Они вызвались сами – начальник смены Чернобыльской станции Б.Баранов, старший инженер управления блоком турбинного цеха номер два В.Беспалов и старший инженер-механик реакторного цеха номер два А.Ананенко. Роли распределились так: Алексей Ананенко знает места задвижек и возьмет на себя одну, вторую покажет Валерию Беспалову. Борис Баранов будет помогать им светом.

Операция началась. Всех троих облачили в гидрокостюмы. Работать предстояло в респираторах.

Приводим рассказ Алексея Ананенко:

– Обдумали заранее все, чтобы не мешкать на месте и уложиться в минимальное время. Взяли дозиметры, фонари. Нам сообщили о радиационной обстановке как над водой, так и в воде. Пошли по коридору к бассейну-барбатеру. Тьма кромешная. Шли в лучах фонарей. В коридоре тоже была вода. Где позволяло пространство, двигались перебежками. Иногда пропадал свет, действовали на ощупь. И вот чудо – под руками заслонка. Попробовал повернуть – поддается. От радости аж сердце екнуло. А сказать-то ничего нельзя – в респираторе. Показал Валерию другую. И у него поддалась задвижка. Через несколько минут послышался характерный шум или плеск – вода пошла.

Есть ещё воспоминания на эту тему: "...Академики Е.П. Велихов и В.А. Легасов *УБЕДИЛИ* Правительственную комиссию в возможности очередного катаклизма - парового взрыва катастрофической мощности, от прожигания расплавленным топливом опорной плиты реактора и попадания этого расплава в заполненные водой Б-Б (подреакторные помещения двухэтажных бассейнов-барботеров). По словам академиков, расчеты показывают, что этот взрыв может разрушить ЧАЭС полностью и засыпать радиоактивными материалами всю Европу. Предотвратить взрыв можно лишь одним способом – нужно слить воду из подреакторных бассейнов-барботеров (если она там есть, а не испарилась во время пожара после разотравления топлива, который был вечером 26 – ночью 27 апреля).

С целью проверки наличия воды в Б-Б работники ЧАЭС открыли вентиль на трубке импульсной линии, выходящей из Б-Б. Открыли – воды в трубке нет, наоборот - трубка стала втягивать воздух в сторону бассейнов. Ученых этот факт ни в чем не убедил, они продолжали требовать более весомых подтверждений отсутствия воды в Б-Б. Правительственная комиссия поставила перед руководством ЧАЭС задачу - найти и указать военным такое место в стенке Б-Б (а это 180 см крепчайшего железобетона), в котором методом взрыва можно будет проделать отверстие для слива воды. Насколько этот взрыв может быть опасен для здания разрушенного реактора, сведений не имелось. Это поручение в ночь на 4-е мая дошло до заместителя главного инженера ЧАЭС Александра Смышляева, который тут же переадресовал его начальнику смены блока №3 Игорю Казачкову. Казачков ответил, что пробивать почти двухметровую стену в условиях повышенной радиации не самый лучший способ обезвоживания бассейнов, и что он будет искать вариант более щадящий.

Посмотрев технологические схемы, И. Казачков решил исследовать возможность открытия двух вентилей на линиях опорожнения Б-Б. Он взял фонарь, дозприбор ДП-5 и вместе с оператором М. Кастрыгиным пошел к помещению вентилей. Помещение было затоплено примерно на 1,5 метра радиоактивной водой с МЭД выше 200 р/час (стрелка прибора зашкалила), но сами вентиля были целы, потому что взрыв не достиг этих помещений и ничего не разрушил. Вернувшись, начальник смены доложил Смышляеву, что без откачки воды из трубопроводного коридора, открыть сливные вентиля не удастся. Но в любом случае откачать «грязную» воду будет легче, чем взрывать стенку Б-Б. Да и радиоактивность в полузатопленных подвальных этажах станции резко уменьшится. Предложение Игоря Ивановича Казачкова было принято. Утром 5-го мая Правительственная комиссия прислала на ЧАЭС давно готовившуюся к откачке подвальных помещений команду военных и пожарных, которыми руководил Петр Павлович Зборовский, капитан войск ГО (гражданская оборона). От ЧАЭС, на начальном этапе подготовки операции в первых числах мая, ему помогал В.К. Бронников, на то время исполнявший обязанности главного инженера...

Вернувшись, Алексей Ананенко дал интервью советским СМИ. Не было и малейших признаков того, что этот человек получил смертельную дозу радиационного отравления. Но никому из смельчаков не удалось избежать своей судьбы.

Во многих источниках указано, что Алексей и Валерий умерли через десять дней в одной из московских больниц. Борис прожил немного дольше. Всех троих хоронили в плотно запаянных цинковых гробах.

Несколько месяцев спустя было установлено, что расплавленная лава действительно могла поджечь реактор. Так что эти трое, почти наверняка, спасли жизни сотням тысяч людей по всей Европе. Но об их жертве практически никто не знает…