Сейчас на сайте

На данный момент сайт просматривают 128 читателей.

"Ода ко дню рождения водки" от непьющего ее человека

Опубликовано: Василич 01|02|2014 || Просмотров: 4342

Событие, послужившее причиной неформальному установлению Дня рождения водки, произошло 31 января 1865 года. В этот день в Петербурге Дмитрий Иванович Менделеев защитил свою знаменитую докторскую диссертацию «О соединении спирта с водою», над которой работал в 1863—64 годах. Диссертация хранится в музее великого ученого — в Санкт-Петербургском государственном университете. Целью работы было изучение удельных весов растворов спирт + вода, в зависимости от концентрации этих растворов и температуры. Другими словами, исследования удельного веса смесей проводились при различных температурах и концентрациях, начиная от безводного спирта до раствора в 50 весовых % и далее до 0%.

Как по достоинству отметить день рождения водки не пьющему крепкое патриоту? Правильно – сходить в музей русской водки и попробовать ответить на вопрос, мучавший не одно поколение: это все-таки наша беда или радость? С такой возвышенной целью и отправился корреспондент "Ридуса" в историческое логово зеленого змия.

Что, собственно, изобрел Менделеев, если еще при Иване Грозном ключница делала анисовую на зависть всем современным ликеро-водочным, а Петр Первый, не выпуская из рук стакан с беленькой в немецкой слободе, допился до таких розовых соплей, что поехал на северные пограничные болота строить себе новую столицу?

И, продолжая экскурс в историю, от витрины к витрине ловишь себя на мысли, что каждый стенд - это эпоха, воспетая в частушках, стихах и анекдотах.

«Хор наш поет тебе любимый и вино течет рекой…» - это стенд с первыми лафитничками, четвертями и ведрами пузатыми, квадратными и даже конусообразными. Здесь же прошения, ходатайства и сертификаты на изготовление под строгим надзором государства казенного или столового вина, как тогда называли водку.

Отдельный стенд посвящен первопроходцам дела Менделеева - смешивания спирта с водой в определенных пропорциях до крепости 40 градусов. Производителю оставалось лишь подсыпать для аромата в стандартный напиток всяких травушек и прочей «колдуй-бабы», и именно с этим лучше всего справились известные теперь на весь мир Смирновы.

Водку долго не принимали офицеры и студенты для любимого русского занятия – разгуляя. Возможность гульбанить до утра офицерам давали лишь слабые напитки типа сухого вина и шампанского. Тем более, что открытое под песни и тосты за прекрасных дам игристое попусту выливалось на 2/3, что позволяло гусарам при дамах требовать: «Еще шампанского!». А на балах следующего дня правдиво хвастать, мол «вчера соизволил выкушать полтора ящика французского!» А гражданские слушатели ломали голову, как можно выпить 30 бутылок по 0,7 литра за вечер и не только не лопнуть, но и находиться на утро в прекрасной форме.

Студенты же, кто победнее, и вовсе устраивали веселые пирушки с пивом и сбитнями и выдержанными до 3-4 градусов квасами – попросту говоря, квасили. Водка считалась жестким напитком и использовалась в малых дозах как аперитив для аппетита, и в больших количествах для жесточайшего запоя. Вспомним у Гиляровского: лавочка мелкого купца, который сам себе и поставщик, и продавец, могла быть неделями закрыта, а на заколоченных ставнях висела искусно выполненная табличка – «Болен душою» - таким высоким штилем сто с лишним лет назад и обозначался запой. И если это была лавка с продовольственными товарами, которые через пару дней начинали гнить, такого горе-бизнесмена по возвращению крепко били и выгоняли из своих рядов.

А за 200 лет до этого при появлении в России первых аналогов крепкого алкоголя царь Петр и вовсе негуманно обращался с пьянчугами высшего сословия, вешая им полупудовую медаль «За пьянство» и не разрешая снимать, «пока не станет появляться при дворе в виде надлежащем!» В свою очередь, бояре и купцы, принимая челядь на работу, брали за основу народную мудрость, почему-то сегодня стыдливо замалчиваемую или просто забытую в отделах кадров – «Кто бражничать умеет, да дело разумеет – тому двойная цена!»

И заканчивая первую часть истории становления культуры пития - предреволюционную - надо отметить, что она – наша беленькая и очищенная, не просто выжила, но и ушла глубоко корнями в народ, в его традиции и фольклор. А вот почему, сейчас попробуем разобраться. Пользуясь привилегией авторского текста, попробую высказать свое личное предположение, что все дело в нашей тысячелетней генетической памяти и закуске. Звучит, на первый взгляд, странно, тем более, что это наиредчайший случай, когда вторичный продукт (закуска) буквально рождается и поднимает на заоблачные высоты первый (водку).

Чтобы это наглядно осознать, давайте закроем на минутку глаза и представим русский хлебосольный стол. Для начала - соления и мочения всех мастей – огурчики, капусточку с клюквой и яблочками. Вон переливаются на свету соленые грибочки – маленькие опята и лисички буквально кочевряжатся среди крупно порезанных беляков и груздей – «Съешь меня, если вилкой на тарелке догонишь!»

Слева от них благоухают гречневые каши со всевозможными потрошками, справа – селедочка обложилась лучком и, глядя тебе в глаза, делает вид, что «ей пофиг». К ней поставим незаменимо вписавшуюся с петровских времен рассыпчатую картошечку. Еще из рыбного – расстегайчиков с пылу с жару, из мясного – пару увесистых кулебяк, сальцо с чесночком и молочный поросенок с моченым яблочком в пасти. Из запивок – сбитни, квасок, пивко и хреновушка. Представили? А теперь поставьте во главу стола лучшие в мире коньяк, виски или ром!

«Все, хана столу!» - воскликнет агрессивный эстет. «Да уж, «неалёша»,» - подтвердит более сдержанный ценитель гармоничной трапезы.

Теперь представьте тот же самый стол, где в центре, как ось земли, стоит пузатый запотевший литр ЕЕ, голубушки! И все сразу станет на свои места. Садимся, человек 5-6, не более, за этот нарядный стол… ммм... А, нет, стойте, забыл! Выходим на улицу, зовем Михайло Потапыча, сажаем медведя в ушанке на самое почетное место, достаем бадейку с икрой, балалайку, и вот теперь: «Опачки! Понеслась душа в рай!..»

Так что давайте коньяки с лягушками, лимонами и шоколадом, а так же мадеру с пирожными оставим французам и прочим басурманам. А себе оставим водочку – на радость или на беду, и попробуем разобраться во второй части, посвященной новейшей истории.

Вторая часть будет опубликована завтра утром и рекомендована к прочтению тем, кто на полную отметит День рождения водки сегодня.

Но вот настал смутный для России XX век, и к 1914 году эра безмятежного и сытого пития закончилась. Николай Второй сразу после объявления войны ввел закон об ограничении продажи крепкого алкоголя. В те далекие и, страшно сказать, "безнефтегазовые" времена это было равносильно затягиванию петли на собственной шее – более 30% бюджета напрямую формировалось за счет "горькой".

Да и про человеческий фактор забывать не стоило. Такого свинского к себе отношения народ долго терпеть не мог и спустя три года протрезвел до состояния февральской революции. Но и здесь все обещанные Временным правительством буржуазные либеральные и демократические ценности не имели никакого смысла, так как главное достояние молодой республики продолжало томиться на складах, оберегаемое ненавистным николаевским указом.

И уже в октябре толпы солдат и матросов, вдохновленные картавым Бахусом на броневичке, ринулись захватывать не только Зимний, телеграф и вокзалы, но и склады, доверху наполненные выдержанным сорокаградусным нектаром. В результате Керенский бежал из Зимнего дворца в женском платье, преследуемый пьяными, похотливыми матросами. Не даром экспозицию советской истории водки открывает бухой измотанный красноармеец, несколько лет подряд то защищавший винные погреба по приказу комиссаров, то грабивший их же в свободное от службы время исключительно по велению совести.

20-е ознаменовались расцветом НЭПа, появлением бюджетной пролетарской 30-ти градусной, так едко высмеянной Булгаковым в «Собачьем сердце», и, наконец-то, узаконенным названием «Водка» для всей подобной продукции. Жить стало лучше, жить стало веселее…

Во время финской кампании впервые вводятся «наркомовские» 100 граммов, а в Великую Отечественную они уже поднимают дух солдат наравне с «катюшами» и Т-34, доводят ужасного Гитлера до самоубийства, а весь советский народ - до логической победы. «Выпьем за родину, выпьем за Сталина! Выпьем и снова нальем!» - раздавалось тогда в каждом дворе под аккорды трофейных перламутровых аккордионов.

Хрущевская оттепель прошла для любителей выпить под девизом «отсутствие новостей - это уже хорошая новость». Ценой в 2.87, заложившей, как говорят, традицию «соображать на троих», водка встретила эпоху Леонида Ильича.

Цены на все медленно, но верно поползли вверх. Повышение до 3.62 выглядит как первый звериный оскал развитого социализма. В ответ трудовой народ дружно не перестает бухать, ограничивая себя в еде во время обеденных перерывов. Духом пока не падают и шутят по-доброму. Алко-гимн того времени - песня Высоцкого про Серегу, а главный повод для насмешек – бутылка, запечатанная пробкой-бескозыркой, тоже, кстати, нашедшей свое место в музее.

Начало 80-х принесло передовому рабочему классу новое потрясение – 5.30 за пол-литра. Народ, до этого достаточно лояльно относившийся к Брежневу, зароптал, и по Москве распространился достаточно агрессивный стишок: «Водка стала дорожать, была три, а стала пять, все равно мы пьем опять. Даже если станет восемь, все равно мы пить не бросим. Передайте Ильичу, нам и десять по плечу. Если будет хоть чуть больше, то мы сделаем как в Польше! Ну а если двадцать пять - Зимний будем брать опять!!!».

Андропов как-то пытался восстановить культуру пития, снизив цену на "беленькую" до 4.70, но ужесточив наказание за распитие на работе и на улице.

Горбачев, запустив идею про демократизацию и гласность, тут же сделал свой самый роковой шаг к политической пропасти, вновь введя подобие сухого закона. У оставшихся магазинов тут же выстроились километровые хмурые очереди, и лишь самые находчивые продолжали не унывать - бродили пьяненькими по улицам и горлопанили, по-моему, самую жизнеутверждающую частушку на тот момент: «Передайте Горбачеву, передайте лично, что от Розовой воды хрен стоит отлично!».

А дальше все как на карусели: 100-рублевки в одночасье превращались в фантики, тысячи - в миллионы, нули - то появлялись, то исчезали, и туману в голове лишь прибавлял король 90-х - спирт «Рояль», который унес жизней больше, чем любая война второй половины ХХ века. Прибавьте к нему «Распутина», который всем подмигивал, и постоянно «синего» (судя по рекламе) «Белого орла». Вот это был ужас…