В Пардаугавском городском суде на улице с говорящим названием Маза Нометню — «Малая Лагерная» — начался судебный процесс над главным редактором латвийского портала imhoclub.lv Юрием Алексеевым. В Агенскалнс на суд, изначально объявленный открытым, пришли около тридцати человек, поддерживающих журналиста, друзья и коллеги по работе в разных СМИ.

Бесспорно, Алексеев — один из самых смелых журналистов в Латвии. Он продолжал работать согласно своим убеждениям, даже несмотря на то, что принятые в 2015 году поправки в Уголовный закон могут подвести под статью об «антигосударственной деятельности» чуть ли не каждого, имеющего отличную от позиции властей точку зрения.

Журналист Юрий Алексеев выходит из зала заседаний суда

Политические поправки к Уголовному закону активно лоббировала Служба государственной безопасности Латвии. И хотя статья 100 Конституции Латвии, гарантирующая свободу слова в республике, никуда из основного закона страны не делась, в делопроизводстве СГБ сегодня находятся уголовные статьи с формулировкой «шпионаж», «деятельность против суверенитета ЛР» и т. д. против многих резидентов нашей страны.
 

Помните сталинскую 58-ю статью, которая ужасала всех — от либералов до националистов? Теперь легитимность политических репрессий закрепляет статья 80 в Уголовном законе Латвии, под которую, и не только теоретически, может подпасть любой резидент и даже турист на территории страны.

Позорный процесс

Юрий Алексеев — фигурант двух уголовных процессов, в которых объединены шесть статей Уголовного закона. Судья Пардаугавского суда Ванага, прокурор Брока и адвокат Янсоне 25 февраля приступили к рассмотрению первого процесса, по которому следствие полностью завершено. Обвинения против Алексеева выдвинуты по следующим статьям Уголовного закона:
 
Ст. 233: «Незаконное изготовление, приобретение, хранение и реализация оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ». В этом случае прокурор процесса госпожа Брока считает доказанным обнаружение работниками СГБ при обыске в квартире подсудимого патронов от пистолета Макарова калибра 9 мм, находившихся в тайнике в осветительном плафоне. Максимальное наказание в части 2 данной статьи — до пяти лет лишения свободы;

Ст. 78: «Действия, заведомо направленные на возбуждение национальной или расовой вражды либо розни». Потолок наказания, также по части 2 данной статьи, — лишение свободы на срок до 10 лет. Очевидно, что это обвинение прямо связано с профессиональной деятельностью обвиняемого; Юрий Алексеев, стоит признать, никогда не был конформистом и не выпячивал свою лояльность к «истории успеха Латвии», какой она формируется в большинстве СМИ. Напротив, он отличается жестким сарказмом в критике внутренней и внешней политики латвийского государства. Но заведомо ли возбуждал вражду либо рознь подсудимый? И возбуждал ли вообще? На эти вопросы и предстоит ответить судье Ванаге.

Ст. 166: «Хранение материалов порнографического характера, в которых описаны или изображены сексуальное использование детей, сексуальные действия людей с животными, некрофилия или насилие порнографического характера, а также хранение таких материалов с той же целью». Эта статья вызывает особенное недоумение — зная Алексеева более 20 лет как человека, безусловно, с абсолютно здоровыми приоритетами, неоднократно женатого и к женщинам неравнодушного, какая может быть детская порнография? По словам адвоката подсудимого Иммы Янсоне, данные материалы были обнаружены экспертами СГБ на жестком диске компьютера Алексеева через год после обыска и изъятия диска — возможно, они были закачаны на накопитель уже в СГБ.

Это — только три первые статьи первого процесса против Алексеева.

© Sputnik / Марис Далбиньш Суд по делу журналиста Юрия Алексеева в Риге

Во втором процессе, по которому СГБ еще не закончило следствие, насчитывается также три уголовных эпизода, включая сразу подозрения по статье 80 УЗ ЛР (сразу «прим» и часть вторая) — «Деятельность против Латвийской Республики». В эту статью в срочном порядке латвийский Сейм внес поправки весной 2016 года.

Парламентская комиссия по национальной безопасности, которой руководила в тот период Солвита Аболтиня, указала на необходимость срочных «изменений правового регулирования в соответствии с современными вызовами», а именно: введение уголовной ответственности за антигосударственные действия в формате «гибридной и информационной войны».
 

Только по ст. 80 ч. 2 Алексеев может получить приговор в виде 15 лет тюрьмы. А у него — 6 различных статей!

«18 ноября 2018 года у меня дома прошел обыск СГБ, и почти полтора года я невыездной из Латвии, также три раза в неделю должен отмечаться в отделении полиции. Публиковать статьи на портале imhoclub.lv я также не имею права. Следствие по делу «я против государства» может вестись по законодательству 22 месяца, потом продлеваться по 3 месяца — и СГБ я не видел ни разу с момента обыска. Ребята не торопятся. Главное — это не посадить по закону, главное — страх», — говорит Юрий Алексеев.

От порно до зверей: как ломают нелояльность в Латвии

Суд начался с небольшой задержкой. Совершенно неожиданно судья Ванага вынесла решение о том, что процесс будет закрытым. Мотивация — в материалах следствия фигурируют порноматериалы, общественная огласка которых недопустима для морали и нравственности общества.
 

По словам защитника Янсоне, эта статья введена в дело Алексеева, возможно, чтобы процесс был закрытым. Такого же мнения придерживается профессор Александр Гапоненко, тоже обвиняемый СГБ по ряду статей — от госизмены до зоофилии.

«У Алексеева по материалам следствия фигурирует «детское порно», у меня для разнообразия — «зоофилия». Животных я люблю, но не так, как сфабриковано в моем деле. И в моем деле также фигурирует статья о государственной измене. В 800-страничной папке моего дела — материалы о моей поездке в Москву в качестве наблюдателя на выборах президента России. Вывод там делают следователь СГБ Регелис и прокурор Скалбе, что я виновен. Скалбе ни разу не вызвал меня на допрос хотя бы по факту пыток, которые были применены ко мне после ареста», — говорит Гапоненко.

Единственной политической силой, выступившей на стороне Алексеева, стала партия «Русский союз Латвии».

«Уголовные процессы Алексеева, Гапоненко, Линдермана, Бурака — отчетливо политические, — заявил Sputnik председатель РСЛ Мирослав Митрофанов. — Эти процессы не имеют никакого отношения к демократии и свободе слова. Очевидно, СГБ в суде над Алексеевым не нужна открытость процесса. Его обвинили в хранении детской порнографии, чтобы облить грязью и сделать процесс закрытым. Прокурор Брока не хотела стать посмешищем».

Свидетели со стороны Алексеева были выведены из зала суда, свидетель со стороны обвинения Марек Журавлев вообще не явился на Малую Лагерную, 36.

Следующее заседание суда по делу Алексеева состоится 26 мая.

Как сказал сам подсудимый, он долго ждал начала процесса, устав находиться в условиях, ограничивающих его профессиональную и человеческую свободу, — и хотя впереди, теоретически, 15 лет тюрьмы, они лучше безызвестности.

Источник

Улики с подвесного потолка: почему дело Алексеева в суде должно развалиться

Вся сумма обстоятельств, а также личный опыт подсказывают мне (автор Владимир Линдерман – прим. Baltnews), что дело сфабриковано. Главные аргументы изложат в суде сам Алексеев и его адвокат, я же сейчас коротко пробегусь по пунктам обвинения. Начну с боеприпасов.

Юрий Алексеев

Как фабрикуют дела

В ходе обыска сотрудники СГБ нашли в квартире Алексеева некоторое количество патронов к пистолету Макарова. Патроны были спрятаны на подвесном потолке. Про подвесной потолок я могу рассказать две истории: одна – давняя, другая – совсем свежая.

Осенью 2002 года против меня и моих товарищей-нацболов Полицией безопасности (ПБ, ныне Служба госбезопасности – прим. Baltnews) было возбуждено уголовное дело. Обвиняли нас в хранении оружия и боеприпасов, в призывах к насильственному свержению власти и даже – поначалу – в подготовке покушения на президента Латвии Вике-Фрейбергу. В моем домашнем кресле, а также в кресле, стоявшем в офисе нашей организации, при обысках нашли взрывчатку.

В конечном итоге всех оправдали, но до этого четверо из нас провели примерно по полгода в рижском СИЗО. Дело было громким, о нем много писали, интересующиеся могут посмотреть в интернете. Коснусь только одного момента.

Где-то за пару недель до вторжения сотрудников ПБ в нашем офисе рухнул подвесной потолок. Товарищи рассказывали: заходим в помещение, а он – на полу. Тогда мы не придали этому значения: мало ли, строители схалтурили, бывает.

Но после того, как в нашем офисном кресле был найден тротил, мы на это обрушение взглянули по-другому. Вероятно, первоначально планировалось сделать «закладку» на подвесном потолке, но что-то там напортачили и потолок упал. Пришлось задействовать план «Б»: кресло.

А теперь – совсем недавняя история, случившаяся буквально на днях.

Возвращаюсь домой после семичасового отсутствия и обнаруживаю, что обе лампочки в туалете висят на проводах, выдернутые из своих гнезд. Никак сами они выпасть не могли. Причем туалет – единственное помещение в квартире, где имеется подвесной потолок.

При более тщательном осмотре выяснилось, что у одной из лампочек сломан механизм, с помощью которого она крепится к потолку.
 

На мой взгляд, единственная реальная версия выглядит так. Сотрудники спецслужбы в мое отсутствие проникли в квартиру с заданием сделать «закладку»: подбросить патроны или наркотики или флешку с детским порно, в общем, что-то запрещенное. Потом бы это «что-то» нашли при обыске, и вот тебе новое уголовное дело.

Изобретать велосипед не стали – зачем, если есть подвесной потолок? Проще простого: вытаскиваем лампочку, в отверстие кладем запрещенный предмет, вставляем лампочку на место.

Но когда совершали эти манипуляции, сломали механизм крепления. На место лампочку уже не вставишь. Делать «закладку» бессмысленно: ведь вернувшись домой, я обнаружу непорядок, начну проверять и найду то, что подложили.

А в квартире Алексеева аналогичная спецоперация, видимо, прошла успешно.

Конечно, обе эти истории не являются доказательствами, которые можно предъявить в суде. Просто ликбез: как работают спецслужбы, фабрикуя дела. За редкими исключениями, они обычно используют одни и те же методы. И совершают одни и те же ошибки.

Проколы спецслужб

Именно такую грубую ошибку они совершили, приписав Алексееву совершенно запредельные высказывания (комментарии), направленные против латышей. На них строится обвинение в разжигании ненависти. Здесь я снова коротко вернусь к тому давнему делу 2002 года.

Тогда на меня и моих товарищей попытались «повесить» авторство и распространение некоего письма, призывающего с оружием в руках свергнуть власть в Латвии. Письмо начиналось с торжественного обращения «Братья-славяне!».

Но дело в том, что нацболы слово «славяне» не использовали. Не потому, что как-то плохо к нему относились, просто оно было не из нашего политического лексикона. Обозначая общность жителей Латвии, для которых родным языком являлся русский, мы всегда употребляли слово «русские». Не славяне, не русскоязычные, не как-то еще, а – русские.
 

Сотрудник Полиции безопасности или другой спецслужбы, которому поручили сочинить это воззвание, не разбирался в таких нюансах. И сочинил совершенно бредовый фейк, наподобие тех, которые сегодня тиражируют в социальных сетях. Пипл подобную чушь, может, и хавает, но любой профессиональный эксперт подобное «доказательство» зарубит.

Фабриковать дела тоже надо с умом. «Липа» должна выглядеть правдоподобной.

Возвращаюсь к ситуации с Алексеевым. Юрий – коммуникабельный человек, его знает масса людей. Уверен, все в один голос подтвердят, что проявления ксенофобии, какой-то ненависти к латышам или иным народам ему не свойственны в принципе, ни в малейшей мере. Если уж прибегать к политическим ярлыкам, то он, скорее, «красный», «красно-советский». Вплоть до веры в неосуществимую (на мой трезво-циничный взгляд) мечту о «дружбе народов» и тому подобное.

Поверить в то, что он писал комменты, источающие звериную ненависть к латышам, просто невозможно. Сотрудники, сфабриковавшие дело, в очередной раз сели в лужу. А как эта подстава могла быть реализована технически, надеюсь, всплывет в суде.

Суд и политическая атмосфера

Ну и в довесок – детское порно. Тоже стандартный инструмент при фабрикации дел. Его обычно используют, чтобы опозорить человека в глазах общества. И чтобы запугать: мол, сам знаешь, как в тюрьмах к таким относятся… Все это фигня, тюремным миром рулят далеко не дураки, верящие каждой полицейской выдумке.
 

Еще пять-шесть лет назад я бы с высокой уверенностью прогнозировал, что эта криво выстроенная конструкция обвинения развалится в суде. Но времена меняются.

В какое-то прямое давление на суд я не особенно верю, но судьи тоже люди, и атмосфера политической ненависти к России на них неизбежно влияет.

То, каким будет приговор, скажется на судьбах многих людей. После 2009 года, когда меня окончательно оправдали по делу о хранении взрывчатки, и вплоть до начала процесса против Алексеева спецслужбы в делах против русских активистов не прибегали к преднамеренной фабрикации улик. Они тогда получили хороший урок. Если Алексеева осудят, это развяжет им руки.

Владимир Линдерман
Председатель партии «За родной язык!» (Латвия)

Источник