Музыкальная пауза: "Нарвский альбом" Александра Ефимова

"Предприниматель, художник и меценат Александр Ефимов выпустил на своей музыкальной студии «Нарвский альбом», имеющий все шансы стать культовым. О том, кто принял участие в записи, а также о своей безмерной любви к Нарве, которую всю жизнь доказывает не только словом, но и делом, мой давний друг рассказал поздним августовским вечером на своей террасе в доме на берегу Наровы," - пишет Анна Чистоделова (газета "Нарва")

- Саша, здравствуй. Поздравляю тебя и всю команду с выходом альбома. Какие ощущения?

- Радость. Мы долго к этому шли, и вот держим полностью готовый диск в руках. Мы сделали это!

- Мы – это кто?

- Год назад мы познакомились с питерским музыкантом Сашей Чернецким. Я и раньше был знаком с его творчеством: мне нравились его рок-н-роллы и манера исполнения. Он полностью выкладывается в музыке, не фальшивит, не халтурит. Его душевные порывы по энергетике для меня сопоставимы с надрывом Высоцкого. И вот на очередном байк-фесте нас представил друг другу наш общий знакомый Вадик Федоров, тоже музыкант из Питера. Я пригласил Сашу в гости, показал свои песни, ему понравилось.

- Ты же сам свои песни успешно исполняешь, зачем понадобилось подключать кого-то еще?

-  Я  адекватно  оцениваю  свои вокальные  возможности.  Ребята говорят,  у  меня  способности  исполнять  шансон,  но  ведь  в  душето я  рок-н-ролльщик,  воспитанный  на этой  музыке  с  детства!  В  последнее время  написал  ряд  вещей,  которые требуют  другой  энергетики,  чем  у меня. Она есть у Саши. Я предложил ему спеть мою песню «Монах» – это вообще  хардрок.  Текст  мрачный:  о конце  света,  такие  апокалиптические  настроения;  сам  бы  точно  не вытянул, а Чернецкий как раз такое и  поет.  Мы  ее  сделали,  получилось замечательно,  и  тогда  возникла мысль записать с Сашей диск.

- А получилось не только с Сашей.

-  Да,  как  и  любая  живая  материя,  эта  идея  росла  и  развивалась, и  в  итоге  я  пригласил  нарвских  исполнителей, благо альбом носит на-звание «Нарвского». И теперь из 11 песен  в  альбоме  7  исполняет  Саша Чернецкий, и их перемежают 6 других, которые поют Женя Рогов, Вова Чердаков,  Даша  Гордеева,  мои  дочки Надя (Далия) и Таисия, Саша Котлер из Израиля, ну и я.

- А как выбирал, кого именно пригласить? Неужели сидел и составлял список?

- Нет, исполнителя подсказывала песня.  Скажем,  Чердакова  я  знаю давно,  но  и  в  мыслях  не  было  по-звать его, чтобы придать, например, альбому  известности  в  нарвском масштабе. Даже не я его предложил –  Кирилл  Адылин,  услышав  песню «Наш  менталитет»,  сказал,  что  ее бы  неплохо  спел  именно  Вова.  Тот согласился,  и  получилось  неплохо. В тексте – своего рода черный юмор о  воображаемых  последствиях  Третьей мировой войны.

- Раз уж упомянули Кирилла, давай расскажем о его роли в выпуске диска.

-  Его  роль  –  основная  (улыбается).  Вся  музыка  альбома  записана им,  ведь  Кирилл  играет  почти  на всех инструментах, кроме, пожалуй, барабанов  и  духовых,  и  для  записи этих  партий  приглашает  других  музыкантов. Мог бы и их сам прописать с  помощью  компьютера:  раньше  мы так  с  ним  и  делали,  на  заре  нашей совместной  музыкальной  деятельности.  Но  давно  из  этого  выросли, плюс  когда  работаешь  с  профессионалами  такого  уровня,  как  Чернецкий,  халтурить  просто  стыдно.  Так  что  Кирилл  –  это  наши  гитары, клавиши,  аккордеон  и,  конечно  же, прекрасные аранжировки.

- Вы давно работаете вместе. Наверное, просто совпали психологически?

-  Когда  мы  начинали  много  лет назад, никакой студии еще не было; Кирилл  работал  в  музыкальном  магазине, и первые аранжировки моих песен  делал  прямо  там,  на  работе, в  компьютерной  программе.  Притерлись друг к другу еще с тех пор, так  что  взаимопонимание  давно  налажено, а еще я уважаю Кирилла за то, что он постоянно чему-то учится, совершенствуется,  не  боится  овладевать новыми навыками. И они ему пригождаются:  в  новом  альбоме  он сам работал со звуком – писал, сводил  и  микшировал.  Я  редко  встречал  людей,  которые  могут  и  готовы делать  полный  цикл  работы,  совмещая  творческую  и  техническую  его стороны.  Будучи  художником,  сам, например,  даже  раму  обтянуть  холстом не могу, предпочитаю брать готовый продукт. А Кириллу интересно все. Молодец. Единственное, что мы пока  не  можем  сами  делать  в  силу оснащения студии, – это мастеринг: для этого нужна другая аппаратура, которая есть на студии Олега Давидовича  в  Таллиннском  Горхолле.  Вот туда  мы  альбом  и  отдали,  что  стало  завершающим  штрихом  долгой  и плодотворной  работы  нашей  команды.

- Как в команде появился Женя Рогов?

- С Жекой мы давно работаем, лет 10  лет  назад  я  помогал  его  коллективу  «Абсолют-2»  записать  диск,  и ребята согласились включить в него пару моих песен. Для меня это была проба творчества, спасибо им за эту возможность. А что касается его участия в «Нарвском альбоме» - я услышал  трогательную  Женину  песню  о войне. Песня с его согласия вошла в альбом,  в  дуэте  с  Дашей  Гордеевой они  очень проникновенно ее исполнили. У Даши там короткий текст, но очень  сильный  и  благодаря  ее  таланту  чрезвычайно  выразительный. Больше ничего не скажу – услышите сами.

- У Даши есть и сольная композиция на диске?

- Само собой! С ней мы тоже давно  сотрудничаем:  Даша  пела  бэки на  моих  первых  песнях,  когда  еще была  солисткой  Be  Free.  А  в  «Нарвском  альбоме»  исполнила  юмористическую  песню  «Папа  российского  рока»,  которая  рассказывает  о проблемах  рок-н-ролльных  богов. Думаю,  что  искушенная  публика это  произведение  оценит.  Как  и исполненную  Сашей  Котлером  старую  песню  из  эстонского  культового  фильма  «Последняя  реликвия» (Viimne  reliikvia).  Мы  сделали  свою, оригинальную аранжировку с партией флейты через всю тему.

- Ну, а как же не прописать в своем альбоме своих дочек? – спросит читатель. И что ты на это ответишь?

-  Мои  дочки  хорошо  поют.  Старшая – Надя – исполнила лирическую песню  «Сокол»,  а  Таисия,  которой на  тот  момент  было  13  лет,  дуэтом с  Чернецким  спела  о  русской  зиме. Писали действительно трескучей зимой,  и  теперь  ждем  следующую  такую же, чтобы снять клип.

- А что спел ты?

- Самую грустную песню на диске. Пару лет назад не стало нескольких моих  друзей,  и  переживания  сами выплеснулись  в  творчество,  посвященное  их  памяти.  Просто  возник поэтический  печальный  образ.  В общем,  все  произведения  в  альбоме разноплановые, и Чернецкий это отметил,  когда  впервые  прослушал его.  Наиболее  философская  вещь, на  которую  меня  вдохновила  знакомая художница все из того же Питера,  называется  «Вероника»,  хотя  в самое песне поется о Москве и о Патриарших  прудах,  и  под  Вероникой подразумевается  булгаковская  Маргарита.  В  общем,  слушателя  ждет немало открытий чудных! (смеется).

- Откуда ты, такой креативный, взялся?

- Я родился в деревне в Новгородской области. В Нарву родители приехали, когда мне было 7 лет. Искали лучшей  жизни:  здесь  много  работы было. Фабрики, заводы, ГРЭС – везде  нужны  люди.  До  5  класса  я  был отличником, а потом уловил фальшь советского образования и потихоньку возненавидел школу. Поэтому к 8 классу  еле  ее  закончил.  И  стал  мебельщиком – нарвитяне «со стажем» помнят, что в ГПТУ имени Гривцова это была самая престижная профессия.

- Почему?

- В Нарве был шикарный мебельный  комбинат,  где  люди  получали отличные  зарплаты.  Но  сначала  я, как  и  все,  после  окончания  ПТУ  пошел в армию, и мне сильно повезло, потому что я попал в стройбат.

- Это разве везение?

-  Конечно.  Другие  ребята  служили на подлодке или продирались по тайге, а мы ходили на работу, почти как  гражданские.  Сначала  служил  в Саратове, потом перевели в Уральск – это областной центр в Казахстане. Мою  армейскую  судьбу  решила  любовь  к  живописи:  я  начал  рисовать именно  там.  Еще  в  школе  мне  удавались  портреты  друзей,  а  в  армии я быстро просек, что три самых престижных  должности  здесь  –  заведующий  клубом,  физорг  и  художник. Эти люди имели свои рабочие помещения! Ты только представь: 600 человек круглосуточно друг у друга на виду, а ты пошел и закрылся. Кроме того, у меня был свободный выход в город – получал разнарядку на при-обретение  якобы  художественных принадлежностей и шел гулять.

- А что приходилось рисовать?

-  Плакаты,  то  бишь  наглядную агитацию.  Но  это  днем,  а  в  свободное  время  я  оформлял  дембельские альбомы  для  сослуживцев.  Тогда была  традиция  возвращаться  с  альбомом и всем его показывать. За создание такой красоты ребята платили хорошие  деньги:  10  рублей  за  альбом.  Спрос  был  сумасшедший,  очередь длинная, люди доплачивали за срочность.

- Всех успел осчастливить?

-  Конечно  нет,  но  друзьям  сделал  в  первую  очередь.  В  общем,  в армии я провел время с пользой и с удовольствием. А потом вернулся, и настала очередь следующей русской традиции.

- Жениться сразу после армии?

-  Да.  Пошла  волна  свадеб,  и  мне повезло, я встретил Любу. Сделал ей предложение,  и  мы  с  ней  вместе  до сих пор.

- Значит, вас миновала традиция разводов, что наступала после ранних свадеб.

-  Точно!  Даже  поговорка  тогда такая была: жениться – это все равно что покупать цветной телевизор. Имелись  в  виду первые  советские, которые  часто  ломались.  Разводились  много,  но  не  мы:  в  этом  году нашему с Любой браку 35 лет, у нас четверо детей.

- Мы с тобой познакомились, когда жили в одном дворе в доме на Таллиннском, и у вас тогда был только 5-летний Максим. А вскоре один за другим появились Надя и Андрей. Многовато по тем временам!

- В планах было трое детей однозначно! Но нужно было решить квартирный вопрос. Я пять лет отработал мастером  мягкой  мебели  на  фабрике. Получал очень хорошую зарплату  –  300  рублей,  тогда  как  «просто хорошей» считалось 180. Но там фабрика не давала квартир, а мы жили в  «двушке»  с  моей  мамой.  Поэтому мне пришлось устроиться на «Балтиец»,  где  работники  быстро  получали жилье, а вот зарплата оставляла желать лучшего. И я начал пытаться заработать сам: рисовал картины на продажу.

- Это сразу принесло прибыль?

-  Нет,  поэтому  сначала  продавал дешево и только знакомым. А затем наступил  1985  год,  грянула  перестройка,  появилось  частное  предпринимательство  мелкое,  и  тогда я  уже  мог  возить  работы  в  Таллинн и  сдавать  в  картинные  галереи.  В конце  80-х  туда  хлынули  интуристы и  стали  скупать  все  подряд.  Мои картины  уезжали  в  Финляндию, Швецию  и  Германию,  а  одну  из  них купил  даже американец.  При  своей тогдашней  зарплате  в  180  рублей  я мог продать полотно за 1000.

- Не захотелось тут же бросить работу?

- Картины не давали стабильного дохода. Тем временем я получил на «Балтийце»  шикарную  4-комнатную квартиру.  И  пора  было  уже  всерьез думать  о  деньгах.  Живопись,  по здравом  размышлении,  как  образ жизни  не  могла  гармонировать  с семьей.  А  тупо  писать  пейзажи  или портреты  я  бы  не  стал:  мне  важна философия  бытия,  и  чтобы  ее  постичь, нужно было ехать на острова, все бросать. Да, я видел перспективу себя как художника, много понимал в жизни, причем не социальную фактуру, а духовную составляющую. Я  многого  мог  бы  добиться,  но  земная жизнь – семья, дети – определили мой выбор. И пришлось заняться бизнесом.

- Каким?

-  Как  и  все  в  те  времена  –  сначала бензин, потом металл. А затем потихоньку  начали  появляться  навыки развития бизнеса, здорового и серьезного.

- Получается, твоей супруге не было нужды выходить на работу когда бы то ни было.

-  Люба  работала  в  управлении торговли  на  базе  между  декретными отпусками и ушла в домохозяйки лишь  после  рождения  третьего ребенка. А уже после появления Таси, 7 лет назад, поступила в бакалавриат на финансово-экономический факультет в филиал питерского вуза и показала  лучший  результат  успеваемости. У нее открылись удивительные  математические  способности: она  решала  такие  задачи,  которые оказались  не  под  силу  никому  другому.

- Насколько я помню, культура и конкретно музыка тебя занимали всегда. Мы и познакомились-то, обсуждая «Музыкальный ринг», в котором ты участвовал. Расскажи, как «попал в телевизор».

-  Да,  была  на  Ленинградском  телевидении такая программа, и все ее смотрели. А я однажды отвозил картины  в  Таллин,  и  там познакомился  со  съемочной  группой.  Слово  за слово – они предложили поучаствовать. И мы с женой ездили на съемки  нескольких передач,  слушали  и БГ,  и  Михаила  Боярского,  которому я  даже  задал  вопрос,  и  меня  показали.  Вся  Нарва  это  видела,  и  я  на какой-то  момент  почувствовал  себя звездой  (смеется).  Замечательный был  период:  питерский  рок  –  вообще очень интересное явление. На нашем  втором  диске  будут  песни, посвященные ему.

- Русским роком твои пристрастия явно не ограничиваются.

- Конечно, нет. Я начал собирать винил  лет  с  14.  Скупал  пластинки различных  ВИА  фирмы  «Мелодия», которые здесь продавались, и до сих пор пополняю коллекцию.

- Сегодня винил, положим, в тренде – многие из тех, кто выбросил старые проигрыватели и отнес на помойку пластинки, снова обзавелись такой аппаратурой.

-  Только  не  я.  Даже  когда  в  начале  90-х  появились  CD-плееры  и диски, когда все меломаны перешли на этот формат, у меня рука не поднималась  избавиться  от  коллекции. Сейчас  в  ней  около  400  пластинок. Покупаю  через  интернет  и  старые, и новые по ценам от 1 до 100 евро. Зная о моем увлечении, друзья часто дарят  винил.  До  сих  пор  предпочитаю слушать именно его, потому что сама  концепция звучания  несравнима  с  mp3-форматом.  Да,  я  считаю, музыка – это слишком серьезно, что-бы к ней относиться легкомысленно.

- А что на твоих пластинках?

- Музыка абсолютно всех стилей, направлений и жанров: от фольклора  до  глубочайшей  симфонической. Рядом  с  «битлами»  и  «роллингами» на  полках  стоят  Чайковский,  Бетховен,  Дюк  Эллингтон  и  Донской  казачий  хор.  Невозможно  же  слушать непрерывно один только рок!

- Вообще невозможно все время что-то слушать.

-  Тоже  верно,  можно  ведь  что-нибудь  почитать.  Меня  в  последнее врем  интересует  восточная  философия: буддизм, медитация. Я вообще предпочитаю  публицистику.  Переосмысливаю  прочитанное  и  иногда ловлю себя на желании отразить это в поэзии и песнях.

- Тебя часто путают с твоим полным тезкой – депутатом Александром Ефимовым. Но мало кто знает, что вы практически дальние родственники…

-  Не  родственники,  а  земляки! –  мы  родом  из  одной  деревни.  Это выяснилось  случайно:  моя  мама  его узнала.  А  его  мама,  Ефимова  Валентина  Александровна  –  ЕВА,  как ее  называли  согласно  инициалам  – работала  учительницей  в  7  школе. Ее  обожали  ученики.  Саша  моложе меня,  но  тоже  очень  любит  русский рок,  поддерживает  меня  в  моем творчестве,  а  я  полностью  одобряю его политическую деятельность: это честный  человек  и  порядочный  политик.

- Твоя любовь к Нарве сквозит во всех песнях, картинах и даже в разговорной речи. Для тебя это городсказка?

- Когда я приехал сюда из деревни,  город  показался  мне  огромным, и таким остается до сих пор в моем сердце.  Есть  возможность  жить  в Таллинне, Лондоне, и Петербурге или Москве,  но  это  не  мое.  Вообще  не понимаю, как там люди существуют! То ли дело тут: выходишь на улицу – знакомые все лица, красота! (смеется). Поэтому посвящать Нарве песни и  альбомы  у  меня  получается  само собой: ненарочито и очень органично. Тем более по возможностям развития Нарва не отличается, а где-то и превосходит большие города. Скажем,  была  у  меня  мечта  научиться управлять  судном.  А  в  Нарве  это легко  сделать:  записался  на  курсы, старой закалки морские волки натаскали  тебя  по  теории  и  практике,  и ты уже получаешь сертификат европейского образца, будучи полностью подкованным!

- Этот навык уже пригодился?

-  И  не  раз,  я  же  на  берегу  реки живу. Да и море рядом. У меня есть катер  с  мотором,  могу  выходить  в море. Тем более я заядлый рыбак и охотник.

- Ах да, еще и охота. Предваряя возможные вопросы аудитории, спрошу: не жалко зверей?

-  Хороший  вопрос.  Конечно,  художники  –  гуманисты,  и  казалось бы, моя рука не должна бы подняться…  Но  во-первых,  «беззащитные животные» – не такие уж беззащитные:  они  всегда  в  состоянии  обмануть  охотника.  Почему  мы  жалеем не  домашних  свинок,  о  которых  до определенного  дня  заботились,  а дикого  кабана,  который  может  всех облапошить,  да  еще  и  порезать  на куски своими клыками? А во-вторых, охотничьи  забавы  жестко  регламентируются  –  с  их  помощью  поддерживается  уровень  равновесия  популяции.  Например,  сегодня  кабанов развелось  столько,  что  они  наносят непоправимый вред фермерам и хуторянам. Так что охотники помогают регулировать поголовье. Ну и первобытные  инстинкты  мужчин-добытчиков, конечно, имеют место. Охота –  очень  серьезная  и  увлекательная мужская игра, что тут говорить.

- Как прошло лето: наверняка с семьей выбрались в какие-то теплые края?

- А нас в последнее время тянет в Россию. Этим летом я был на маминой  родине  на  Псковщине,  посетил захоронения  предков.  В  Новгородскую  область  заехал,  где  родился сам. И в Мурманской впервые побывал – Кандалакша, Белое море. Впечатлений  привез  гораздо  больше, чем  с  Красного  или  из  Англии,  Голландии и Швеции! Поразили красота природы  и  дух  местных  людей.  Они живут  в  ужасающих  условиях,  но не  теряют  чувства  юмора,  бодрости духа и надежды. Думаю, это то, чего каждому из нас порой недостает. Поэтому желаю своим любимым нарвитянам  никогда  не  унывать.  Поверьте,  мы  в  силах  изменить  к  лучшему любые обстоятельства!

Беседовала Анна Чистоделова 
Фото. Личный архив Александра Ефимова