Мнение: в Эстонии растет численность населения - откуда берутся эти данные?

В конце мая Департамент статистики сообщил, что в прошлом году население Эстонии не уменьшилось, как обычно, а напротив, увеличилось, и сразу более чем на 2500 человек. Никто этому почему-то не удивился, пишет обозреватель Айн Тоотс (на фото).

фото: mke.ee

Удивиться, однако, было чему, ибо минус поменялся на плюс благодаря новой системе учета миграции, порожденной результатами переписи населения 2011 года, после которой в распоряжении департамента оказались три версии числа жителей Эстонии: по данным регистра народонаселения – 1 364 001 человек, по текущим данным на основании переписи 2000 года – 1 294 486, а по данным свежей переписи – 1 294 455.

Проведенная операция по корректировке данных имела не только академическое, но и экономическое значение, так как размер выделяемых Евросоюзом средств зависит от численности населения страны. Палочкой-выручалочкой послужила именно миграция (одно время департамент иммиграцию учитывал, а эмиграцию нет, ибо не было полных данных), уточнение масштабов которой и позволило увеличить численность нашего населения к началу 2012 года на 30 731 человека, до 1 325 217 человек.

Дальше – больше: если в 2014 году миграция составляла 8541 человек, то в 2015-м – уже 28 416, то есть увеличилась за год почти на 20 тысяч.  Предыдущий прирост населения был у нас зафиксирован в 2000 году, тоже путем «уточнения» на 22 013 человек, ну а последний прирост без помощи статистики был в далеком 1990 году, еще при прежней власти и другой системе учета (институте прописки).

Резиденты и нерезиденты

Все это стало возможным благодаря разработке оригинальной методики учета миграции с помощью данных регистров.

Всего их 27, включая и такие экзотические, как посещение зубного врача или заключенного в тюрьме, а суть дела такова, что любая запись в регистре интерпретируется как «признак жизни», свидетельствующий, что носитель его совершил в течение года некое активное действие на территории Эстонии.

На основании записей в регистрах по математическим формулам вычисляется индекс резидентности в диапазоне от 0 до 1. Порог тут – 0,7, то есть если индекс (совокупность «признаков жизни», имеющих в разных регистрах разный вес) выше этой цифры, то человек считается резидентом, или жителем Эстонии, если ниже – то нет, и в статистике жителей страны не отражается.

Самое забавное, что за исходную цифру расчета этого индекса взято число потенциальных резидентов, оцениваемое в 1,52 млн человек (примерно таким было население Эстонии в 1985 году). Расчеты показали, что в 2015 году в Эстонию приехало 15 413 человек (годом раньше 3904), а уехало отсюда 13 003 (в  2014 году 4637).

Положительное сальдо миграции – 2410 человек, а если к ним добавить «уточнение» в 1599 человек и вычесть негативный естественный прирост в 1336 человек, то и получается, что за год население страны увеличилось на 2673 человека, до 1 315 944. Хорошо-то как!

Интеграция или сегрегация?

Приведенные выше цифры все же указывают не столько на то, что в статистике есть простор для манипуляций (наша методика вызвала интерес и на международных форумах), сколько на сложность установления действительного числа жителей страны. Недосчет при переписи 2011 года оценивается в 2,3%, но в международной практике недосчет в 2–3% считается хорошим результатом.

Бывает, однако, всякое.

Столичные власти не нарадуются, что население Таллинна превысило 440 тысяч человек,

хотя по оценке эксперта в области географической антропологии Гарри Раагма реально здесь живет (то  есть ночует) 380–390 тысяч, а остальные только прописаны по каким-то своим соображениям. Тут уже разница не в несколько, а в 50–60 тысяч, причем в пределах не всей страны, а столицы, где проживает лишь треть ее населения.

Еще более размытыми на этом фоне кажутся выводы о динамике расселения и переселения жителей Эстонии, опубликованные тартускими учеными в журнале Demographic Research и разрекламированные как очередное свидетельство краха интеграции. Подчеркивается, что эстонцы предпочитают жить в эстоноязычной среде, а русские – в русскоязычной, что естественно, но лишь вскользь упоминается, что русскоязычную молодежь и активных людей привлекает как раз эстоноязычная среда.

За рамками исследования остались и «новые иммигранты», а между тем россиян начиная с 2007 года ежегодно в Эстонию переезжает от 600 до 1200 человек, причем это совсем другая публика, чем переселенцы советского времени: им нравится приобщение к здешней жизни.

Интересно, кого со временем станет больше – молодых русских, живущих в местах расселения эстонцев, или пожилых русских, живущих компактно в своей среде?

Что вытеснит что: интеграция вкупе с ассимиляцией сегрегацию или наоборот? Кто в будущем станут хозяевами этой страны: те, кому нравится жить здесь, или те, кому не нравится?

Последние пытаются создать впечатление, что выражают мнение большинства, но не говорят, почему не уезжают отсюда туда, где им было бы лучше. Выходит, удовольствие можно получать не только от хорошей жизни, но и от «плохой» – надо только научиться пользоваться этим?