Ровно 27 лет назад, 15 февраля, все советские войска вышли из Афганистана. До сих пор нет единого мнения о причинах, побудивших советское руководство начать эту войну, и о её результатах. Поэтому было интересно узнать мнение одного из немногочисленных белорусских специалистов, занимающихся проблематикой этого региона.

Пишет Сергей Богдан, публицист и политолог из Белоруси: Эмоциональные и идеологически отягощенные оценки советской политики в Афганистане в 1980-е годы преобладают и сегодня, спустя почти три десятилетия после завершения афганской кампании.

Иррациональность действий выжившего из ума Политбюро ЦК КПСС и идеологически мотивированный экспансионизм привели к советскому поражению в бессмысленной афганской авантюре — так описывают ту войну большинство постсоветских СМИ. Но доступные факты и цифры заставляют усомниться в таких заявлениях.

Давайте взглянем на контекст событий тех лет и сравним их с аналогичными ситуациями других времен и стран. Это позволит понять, обоснованны ли некоторые мифы про афганскую войну СССР.

Пишу многое по памяти, потому даю иногда только приблизительные данные и субъективные аргументы из личного опыта.

1. Афганистан имел и имеет большое значение для мира
 
Значение Афганистана самого по себе в международной политике всегда было и остается ограниченным.

Малоблагоприятное географическое положение, рельеф и слаборазвитая транспортная сеть надежно изолировали его от мира. Даже провинции этой страны были слабо связаны между собой в конце 1970-х. Отсталое сельское хозяйство и фактически несуществующая промышленность, неграмотное и малограмотное население были закономерными следствиями и причинами этому.
 
Разведанные месторождения полезных ископаемых — сравнительно невелики, пара более крупных месторождений является малосуществеными исключениями.

Но в любом случае их переработка на месте невозможна ввиду отсутствия предприятий и обученных кадров, а экспорт в большинстве случаев (за исключением отдельных, особо ценных минералов) — чрезвычайно сложное дело.

Очень трудно их вывезти — фактически Афганистан не только лишен выхода к морю, но и не присоединен к железнодорожной сети соседних государств (в самой стране железная дорога существует только символически — продленный узбеками кусок железной дороги советского времени от Хайратона далее к важному североафганскому городу Мазари-Шарифа и несколько километров из Туркменистана протянуто до приграничного афганского городка).
 
Более того, натянутые отношения Кабула с Пакистаном (а они такими оставались, лишь с некоторыми перерывами, почти с самого момента возникновения Пакистана) и международная изоляция Ирана с конца 1970-х сделали единственно реальным путём экспорта афганских ископаемых северный советский/российский маршрут (теоретически возможен еще маршрут через Туркмению, но история попыток прокладки того же транскаспийского трубопровода показывает, что пока об этом маршруте можно говорить лишь в теории).

Но Москва не заинтересована в том, чтобы пропускать на рынок афганские полезные ископаемые, аналогичные тем, которые добывает и продает сама.

В результате самым реальным покупателем для Афганистана выглядит Китай, но он даже сегодня имеет проблемы с налаживанием коммуникации с Афганистаном — ибо в западном Китае находятся самые высокие горы мира, а маршрут из Китая через Пакистан остается рискованным из-за кашмирской проблемы.

В 1970-х и 1980-х гг. Китай вообще был лишен всяческой возможности экономической эксплуатации Афганистана.
 
Геополитическое значение Афганистана иногда обосновывают ссылаясь на Хэлфорда Макиндера, но забывают, что Макиндер, говоря о важности этой страны, в качестве одной из причин приводил исторически доказанную возможность вторжения в Британскую Индию через Афганистан.

Поэтому ссылки на Макиндера сегодня иначе как ритуалом не назовешь. Аргументации, которой он пользовался, больше не существует.
 
В 1970-е и 1980-е гг. Афганистан имел узкостратегическое значение для СССР (как возможная база для подрывных операций в советской Средней Азии) и для США (по той же причине).
 

2. Советский Союз дестабилизировал Афганистан
 
СССР во второй половине ХХ века обычно выступал за сохранение существовавшего в Кабуле режима — любого, способного контролировать свою территорию.

Как отмечалось выше, Афганистан не имел особого экономического значения для СССР. Стабильная торговля между странами существовала, но для СССР она не имела сколь-нибудь заметного значения.

Москва, конечно, осуществляла ряд крупных проектов (вроде строительства тоннеля на Салангу или развития промышленной базы Афганистана), но это было скорее стремлением обеспечить дружелюбный нейтралитет Кабула и предотвратить еще более катастрофическое отставание этой сопредельной страны в развитии со всеми возможными негативными последствиями для сопредельных районов СССР.
 
 

Страна имела значение для СССР прежде всего как сосед советских среднеазиатских республик.

Фактически, Афганистан и советские Таджикистан и Узбекистан (в меньшей степени Туркменистан) представляли собой в историческом отношении «соединенные сосуды» — условно говоря, подъем жидкости в одном сосуде вел к подъему ее и во втором.

Советские военные помнили опыт басмаческого движения, которое продолжалось в советской Центральной Азии до тех пор, пока имело базу за рубежом — в Афганистане (и в гораздо меньшей степени — в Иране).

Поэтому Москва столь чутко реагировала на любые проявления дестабилизации Афганистана, не говоря уже о превращении его во враждебную советскому государству базу.

В конце 1920-х СССР не остановился даже перед прямой военной интервенцией сухопутных и военно-воздушных сил в Афганистане (которой командовал известный украинский красный командир Виталий Примаков).
 
В 1970-е гг. дестабилизация Афганистана началась со свержения монархии одним из родственников короля и бывшим премьером Мухаммедом Даудом в 1973 г.

Несмотря на формальное провозглашение республики, новый глава Афганистана создал режим личной власти и ликвидировал довольно свободный политический режим последних лет королевского правления.
 
СССР тем не менее продолжает работать с Даудом и советские официальные публикации описывают правление Дауда отчасти положительно, а вот следующее за ним правление фактически коммунистов — фракции «Народ» Народно-демократической партии Афганистана — изображают скорее как эпоху кровавого террора (см. например «Историю Афганистана» под ред. Ганковского).
 
Дауд был свергнут в результате военного переворота («Саурской революции»), организованного фактически без участия Москвы квази-коммунистической Народно-демократической партией Афганистана (НДПА) в апреле 1978 г., но не стоит торопиться объявлять победу НДПА — или скорее ее фракции «Народ» — победой СССР.
 

3. Афганскими коммунистами дирижировал Советский Союз
 
Афганских коммунистов можно обвинять во всем чем угодно, кроме марионеточности и покорности Москве.

В этом смысле НДПА напоминает другие примеры национального коммунизма (типа Северной Кореи или Вьетнама), а не государства Восточной Европы. Саурская революция в очередной раз это подтвердила.
 
Красная Москва вообще не любила перевороты. Союзные СССР коммунисты приходили к власти обычно в условиях присутствия в том или ином государстве Советской армии.

Кустарные попытки аборигенных коммунистов совершить где-то переворот без советской армии обычно встречали если не сопротивление, то осуждение Москвы.

Недаром в 1955 году товарищ Мао Цзэдун во время визита в Германскую Демократическую Республику жаловался товарищу Вальтеру Ульбрихту: «95 процентов революций в мире не состоялись по вине Коминтерна».
 
Есть основания полагать, что например иранские коммунисты в 1951-53 гг. имели отличные шансы взять власть. В условиях экономического коллапса и бездействия популистского правительства Моссадыка после национализации нефти коммунисты были не только самой массовой, но и единственной действительно дисциплинированной силой.

Более того, они имели военную организацию, по делу которой в 1954 г. на скамье подсудимых оказалось более 400 офицеров (огромная цифра учитывая размеры тогдашнего иранского войска).

Но их беда была в том, что иранские коммунисты слишком слушали Москву и ничего не делали, пока в августе 1953 г. немощного Моссадыка не свалила — со второй попытки! — пара десятков уволенных офицеров и толпа люмпенов — которым помогли организоваться оперативники британской и американской спецслужб.
 
Афганская Саурская революция в апреле 1978 г. свергла самопровозглашенного президента Мухаммада Дауда.

Он был скользким политиком, постоянно колебавшимся в своих гешефтах с Советами, а однажды прославился тем, что выскочил из кабинета Брежнева без прощания — но Москва была готова это терпеть.

В результате Саурской революции к власти — через какое-то время — пришла не столько НДПА, сколько ее аборигенная фракция «Народ», отличавшаяся пуштунскостью, радикальностью и более самостоятельной линией.
 

Москве была куда более симпатична фракция НДПА «Знамя» — таджикская, более послушная и умеренная. НДПА была склеена из двух фракций — «Народ» и «Знамя».

Когда вожди «Народа» начали в стране радикальные социальные преобразования, Советы отнеслись к ним чрезвычайно настороженно, наверняка подозревая китайские маоистские козни, а с другой стороны, не имея особой заинтересованности в сомнительном коммунистическом проекте в экономически малоразвитой стране.

«Народовцы» провозглашали радикальную аграрную реформу, боролись с духовенством и заклеили всю страну коммунистическими символами и лозунгами.

Масштабы их идеологического радикализма представить сейчас трудно — однако даже в аполитичном филологическо-литературном «Квартальнике пушту» (так сказать аналоге журнала «Беларуская мова і літаратура ў школе») в летнем номере 1979 г. четверть номера — это речи партийных вождей о борьбе с империализмом.
 
«Народовцы» развернули и массовые политические репрессии. Страна начала выходить из-под контроля.

По состоянию на июнь 1979 г. афганское правительство НДПА контролировало только пять из 29 провинций края, а террористическая активность — со стороны не только (или не столько) исламистов, сколько левацких группировок достигла такого размаха, что в феврале 1979 г. посреди Кабула был похищен и застрелен посол США.
 
Фактически, своевольные афганские коммунисты нарушили баланс сил (и только на первый взгляд — в пользу СССР, поскольку СССР такой «пользы» похоже совсем не хотел) в регионе и создали возможность для США отомстить Советам за Вьетнам.

Уже за несколько месяцев до ввода советских войск, летом 1979 г., начинается американская помощь афганским исламистам (что признал, например, Бжезинский и описал Стивен Колл в «Ghost Wars»).
 
 

По состоянию на осень 1979 г. перед Москвой стоял невеселый выбор. Или вмешаться, или оставить дела как они есть.

Вмешаться — значит начать войну за сомнительное по своей ценности достояние.
 
Оставить дела на самотек — значит уже завтра на сотнях километров южной границы СССР возникнет ситуация кровавого хаоса, а послезавтра левых радикалов в Кабуле свергнут либо исламисты (люди вроде Зия-уль-Хака, который на днях свергнул избранное правительство Пакистана и начал вводить шариат), либо проамериканское крайне правое правительство, которое начнет яростные антикоммунистические репрессии, поставит американские военные объекты — хорошо если не ракеты — на границе СССР (а иранское революционное правительство как раз закрыло американские станции прослушивания в Иране) и выбросит советские проекты из страны.

Или исламисты, или просто радикально правое проамериканское правительство несомненно начнут подрывную деятельность в советской Средней Азии (гражданская война в Таджикистане 1990-х гг. с участием афганских моджахедов — и материалами, и идеями, и людьми — доказала, что это не были пустые инсинуации).
 
Поэтому Политбюро выбирало между меньшей и хоть немного более «чистой» войной в Афганистане сегодня или большой «грязной» войной завтра на собственной территории.

Глядя с позиций нынешнего мира, оно сделало оптимальный выбор из двух плохих вариантов.
 
При этом Москва до последнего оттягивала ввод войск.

Марк Галеотти в своей книге «Afghanistan: The Soviet Union's Last War» перечисляет 21 обращение афганского руководства за советские войска к Москве.

Афганское правительство НДПА-Народ, от которого исходили эти обращения, на тот момент имело признание международного сообщества, в том числе США.

Правовые рамки для ввода войск существовали на основе советско-афганского соглашения 1978 года и статьи 51 Устава ООН о самообороне.

И тем не менее, войска были введены не тогда, а позже и во много худших условиях.

Надо полагать, Москва действительно до последнего хотела найти другое решение, и говорить о желающих начать авантюру «стариках» в Политбюро не приходится.
 

4. Советский Союз начал авантюру, желая дойти до «теплых морей»
 
Во-первых, нет оснований говорить, что такой «генеральный план» экспансии на Юг существовал.

Во-вторых, даже если допустить его существование не как документа, но как концепции или идеи, то надо сказать, что это был бы очень странный способ идти к теплому морю, особенно обращая внимание на контекст времени и имеющиеся альтернативы.
 
Ведь у СССР в конце 1970-х были куда лучшие варианты.

После революции 1979 г. в Иране начался длительный период политического противостояния между различными политическими силами.

СССР надеялся на то, что в итоге победу там получит союзник Москвы — самая многочисленная компартия ближневосточного региона — Народная партия Ирана.

Она имела на то хорошие шансы — в условиях дезорганизации госаппарата и террора, начатого левыми и исламистскими организациями, иранские коммунисты имели массовые организации и специальную военную организацию.

Даже после разгрома 1983 г. у Народной партии оставались свои люди в армии, а сотни членов партии, сбежавшие в СССР, аж до конца 1980-х оставались под пристальным контролем своих парторганизаций, чтобы в благоприятный момент вернуться в Иран и совершить новую революцию.
 
В случае победы Народной партии и ее союзников (а это не выглядело на тот момент для Москвы таким уж фантастическим вариантом) СССР получил бы прямой выход к теплым морям.

Более того, Иран имел уже соответствующую портовую инфраструктуру (не только такие замечательные порты Персидского залива, как Бандар-Аббас или Бушер, но и уже готовые к 1983 г. первые пирсы более глубоководного порта Чабахар в Оманском заливе — с прекрасным выходом в Индийский океан), отличную (в сравнении с Афганистаном) сеть дорог, и даже железную дорогу, соединявшую советскую границу с Персидским заливом.
 

Оккупировав же Афганистан, Советский Союз выходил не к теплым морям, а всего лишь на границу с Пакистаном.

Причем даже до границы с Пакистаном еще надо было добираться через неразвитую афганскую дорожную сеть и неблагоприятный рельеф.

В начале 1980-х на Западе активно муссировалась тема того, что Москва в своем движении к теплым морям, захватив Афганистан, будет мобилизировать для своих целей левонационалистическое движение в пакистанском Белуджистане.

Подчинить весь Пакистан Советы не могли из-за отсутствия политических предпосылок — тамошние коммунисты были слабы, а левые популисты из Пакистанской народной партии во главе с З.А.Бхутто (всегда более близкие к маоистскому Китаю) были разгромлены в результате установления в 1977 г. военной диктатуры Зия-уль-Хака с четкими исламистскими симпатиями.
 
Действительно, от Пакистана только что, в 1975 г., отделилась (при помощи Индии) бенгальская часть страны, где возникло независимое государство Бангладеш.

Но масштабы движения за независимость в Белуджистане были несравнимы с бенгальскими, а самое главное —

даже в случае успеха, создав социалистический Белуджистан, Москва получила бы только клочок пустой, безжизненной земли

— без коммуникаций, без экономически важных ресурсов и производственной базы, без портовой инфраструктуры (пакистанский глубоководный порт Гвадар в провинции Белуджистан сегодня еще только достраивают).

Получив столь сомнительный выигрыш как выход к теплому морю через Афганистан и Белуджистан, Москва — еще даже не воспользовавшись обретенным — уже ввязалась бы в крупномасштабный конфликт и тут же потеряла бы добытый выход к морю — ведь даже обеспечивать свои и союзные войска в Белуджистане ей пришлось бы или через сложный вариант перебрасывания людей и грузов через горы при помощи военно-транспортной авиации или через опору на ненадежную помощь со стороны Индии.
 
Одним словом, вариант с выходом к теплому морю через Афганистан выглядел и малоисполнимым и вел к сомнительным результатам.

Нет оснований полагать, что Кремль этого не осознавал.
 

5. Советский Союз не знал страны
 
СССР, по мнению тогдашних западных публикаций, присутствовал в 1960-е и 1970-е гг. в Афганистане как никакая другая держава.

Советские афганисты еще с 1930-х гг. серьезно занимались исследованиями Афганистана, в том числе, южной его части.

Можно привести множество разнообразных примеров, доказывающих это, но одним из хороших показателей фундаментального подхода является состояние лексикографии — ведь словари, в отличие от политических исследований, составляют многие годы.

Лучший большой переводной словарь пушту — афганско-русский, составлен Мартиросом Аслановым в середине 1960-х. Он не только актуален до сего дня, но имеет себе буквально пару аналогов по качеству и объему на Западе, он и сейчас используется при составлении переводных словарей для пушту, даже английских (примером может быть Pashto-English Zeeya Pashtoon 2009 г., Dunwoody Press).
 
Москва, несомненно, наделала много ошибок в Афганистане (хорошей иллюстрацией некоторых заблуждений служит книга советского афганиста Александра Давыдова «Афганистан. Войны могло не быть»).
 

Но нельзя сказать, что её основанное на экспертных оценках понимание ситуации в стране очевидно было качественно худшим по сравнению с пониманием афганской ситуации западными государствами сегодня.

Как можно оценить то, что ВВС рассказывает на полном серьезе, что аль-Каида и Талибан разделяли одинаковое видение фундаменталистского ислама?

Создатели аль-Каиды — выходцы из состоятельных арабских кругов, образованные в современных университетах, имели глобальные задачи и принадлежали к поколению, лет на десять старше костяка Талибана — по сути провинциальных афганских консервативных мулл, заинтересованных исключительно в Афганистане и образованных в периферийных медресе.
 

6. Советский Союз залил страну кровью, своей и чужой
 
Потери СССР в войне были очевидно меньше потерь США во вьетнамской войне, которая по своим масштабам и продолжительности вполне сравнима с афганской войной СССР. Советы потеряли убитыми немного более 15 тысяч, США — 58 286.
 
Действительно, питерский профессор Владимир Сидельников полагает, что в эту цифру не вошли умершие после эвакуации на территорию СССР.

Но и американская цифра 58 286 включает в себя только killed in action и non-combat deaths, то есть не включает умерших от ран позже — а потому вполне корректно сравнивать ее с вышеупомянутой цифрой советских потерь.
 
Почти 39 тысяч советских солдат были ранены, тогда как в Вьетнаме было ранено более 153 303 американских солдата.

Несмотря на определенные недостатки в материальном обеспечении, 93% советских раненых получало первую медицинскую помощь в течение первого получаса, а специализированную помощь — в течение шести часов после ранения (цифра приведена у Марка Галеотти, с. 67).

Поэтому невозможно говорить о безрассудном отношении к жизни советских солдат.

Потери афганского гражданского населения, несомненно, составили значительно большую цифру. Однако из-за отсутствия более-менее серьезной статистики по численности населения Афганистана перед войной, оценить потери невозможно.

Дело в том, что перед войной численность населения стала как-то предметом упорного спора между ООН и афганским правительством.

Первая настаивала, что афганцев около 10 млн, последнее говорило о 20 млн. Сошлись примерно посередине.

Спор был вполне практического характера, речь шла об определении ВВП на душу населения и о праве Афганистана на всяческие преференции как страны с низкими доходами.
 
В отличие от американской войны во Вьетнаме, СССР в Афганистане не использовал боевых химических средств (все утверждения об этом никогда впоследствии не были подтверждены какими-либо доказательствами), а также смог обеспечить относительно высокую дисциплину в войсках.

По сообщению ТАСС за 28 ноября 1989 г. за преступления во время прохождения военной службы в Афганистане было осуждено к тюремному заключению 2540 военнослужащих — немного, учитывая размеры военного присутствия.

Практиковалась и смертная казнь за тяжкие преступления, в том числе, против афганского населения (напомню, после знаменитой — хотя и не самой большой — резни в вьетнамском селе Сонгми американский офицер Уильям Келли отсидел страшный срок — 3,5 года домашнего ареста, оказавшись единственным наказанным за злодеяние).
 

Советский контингент в Афганистане в целом был подконтролен командованию.

Во времена перестройки либеральные СМИ и интеллектуалы сделали тему военного присутствия в Афганистане одним из доводов преступности советского режима.

Вместе с тем, они не смогли доказать ни одного серьезного эпизода зверств или брутальности, каким бы не занимались до того соответствующие органы.

В частности, Андрей Сахаров исключительно голословно утверждал, что советские войска уничтожали своих солдат, когда тем угрожал плен.

Важно обратить внимание и на региональные последствия афганской кампании СССР и вьетнамской войны США.

Вашингтон пошел во Вьетнаме на расширение боевых действий на соседние страны (Камбоджу и Лаос, по территории которых несомненно перемещались вьетнамские коммунистические силы).

Результатом были огромные людские потери, дестабилизация обеих стран, геноцид в Камбодже (осуществленный антисоветским правительством, которое США поддерживали даже некоторое время после его свержения), победа коммунистических повстанцев в Лаосе и, в конце концов, полная коммунизация всего Индокитая до конца 1970-х.

СССР воздержался от расширения зоны боевых действий на соседний Пакистан, несмотря на крупномасштабное участие пакистанских военных в диверсионно-партизанской борьбе на территории Афганистана, использование Пакистана в качестве базы афганской оппозицией и отчетливо враждебном отношение Пакистана к СССР и Афганистану.

Даже после организации с участием пакистанской разведки рейда афганских партизан на территорию Таджикской СССР, Москва воздержалась от мести.

7. Советский Союз потерпел военное поражение
 
Масштаб усилий СССР в афганской войне преувеличивается. Как ни странно, советский воинский контингент в Афганистане действительно был «ограниченным».

Если сравнить размеры военного вмешательства СССР в Афганистане и США во Вьетнаме, советская война уступает по всем показателям.

Советское военное присутствие составляло даже по самым максимальным оценкам на пике войны только 120 тыс. военнослужащих. Американское во Вьетнаме в 1968 г. — 536 тыс. военнослужащих, не считая значительные контингенты союзников (по состоянию на 1968 г.: Южной Кореи (50 000), Австралии (7700), Таиланда и Филиппин (вместе 10 500)).
 
Кто-то скажет — а можно ли сравнивать эти конфликты?

Вполне, отвечу я, ведь по численности населения Афганистан лишь на пару миллионов человек уступал Южному Вьетнаму.

По территории Афганистан более чем втрое больше Южного Вьетнама. Да, Северный Вьетнам тоже принимал участие — но и афганские моджахеды воевали не в одиночестве, а размеры пакистанского (а также иранского, арабского и, конечно же, западного) участия просчитать сложно.

Плюс во Вьетнаме южновьетнамская армия (одна из сильнейших на континенте даже в конце войны) была куда более эффективным союзником американцев, чем в Афганистане афганская армия была им для СССР.
 
Но вернемся к теме.

Для советского руководства ценность Афганистана выражалась не в положительных, а в отрицательных категориях.

Особой экономической и стратегической пользы оно в Афганистане не видело, но видело необходимость предотвратить реальные угрозы перетекания хаоса, повторения «басмаческого сценария» 1920-х — 1930-х гг. с дестабилизацией советских среднеазиатских республик, американского (как некогда в 1920-1930-х британского) появления на южной советской границе.

Поэтому и ресурсы на решение этой задачи выделяли неохотно. Никогда СССР в полную силу в Афганистане не воевал. Он лишь предотвращал падение кабульского правительства и его структур, помогал Кабулу отстроить госструктуры.
 
Вряд ли возможно говорить о полноценной борьбе и с диверсионной-партизанской активностью оппозиции. Стоит сравнить, как СССР раньше решал такие свои проблемы (успешно — с басмачами в Средней Азии, Армией Крайовой или УПА в Украине и Беларуси).
 
Сравнение с АК и УПА (не говоря уже о басмачах) полностью обосновано, поскольку сопоставимы такие параметры как масштабы территории, охваченной партизанско-повстанческим движением; наличие значительной массы населения, недовольного властями; наличие множества оружия; сложный рельеф (в случае УПА); малоукрепленные границы и поддержка со стороны иностранных государств.

И тем не менее, в результате решительных действий — закрытия границ, контроля за передвижением населения и выстраивания в соответствующих регионах государственной администрации — СССР справился с этими партизанскими движениями.
 
Этих решительных действий в Афганистане в 1980-е гг. Советский Союз не предпринимал. В частности, в афганской кампании СССР никогда не решился взять борьбу с партизанами в свои собственные руки, закрыть, например, должным образом границы с Ираном и особенно Пакистаном, либо эффективно воздействовать на эти страны, чтобы заставить их отказаться от поддержки оппозиции в Афганистане.
 
Напомню, останавливая в 1920—1930-е гг. басмаческое движение в Средней Азии, СССР направил свои силы даже в соседний Афганистан и Китайский Туркестан, а борясь с остатками «белых», Москва не остановилась перед вторжением на Север Ирана.

Столкнувшись со схожей проблемной ситуацией крупномасштабной поддержки Пакистаном афганской вооруженной оппозиции в 1980-е гг., Москва предпринимала лишь слабые попытки работать с левыми пуштунскими националистами в Пакистане, чтобы подтолкнуть их к действиям против военной диктатуры.

Еще пару лет в Кабуле очень осторожно поддерживали сыновей повешенной военной диктатурой З.А.Бхутто, которые якобы создавали вооруженное сопротивление военной диктатуре с исламистким оттенком в Пакистане.

Но и этот проект закончился, по сути, ничем. Точнее — его, похоже, свернули после угона в 1981 г. пакистанского самолета и убийства в нем пакистанского офицера.

В отличие от Турции и США, давших убежище литовским борцам за свободу, угнавшим в 1970-м советский лайнер и убившим стюардессу, Советский Союз и Афганистан почему-то аналогичные действия своих пакистанских союзников не поддержали.   
 

8. Советский Союз потерпел политическое поражение
 
Задача была очень непростой. Советское руководство с самого начала осознавало и произвол со стороны местной компартии, и ограниченную ценность самой страны для интересов СССР, и относительную слабость фракции НДПА «Знамя», приходу которой к власти в Кабуле способствовала Москва вводом своих войск в декабре 1979 г.
 
 

Тем не менее СССР добился значительных успехов в стабилизации страны, и фактически на момент вывода войск на большей части территории Афганистана вновь более-менее функционировало афганское государство.

Примером тому может служить национальная армия.

Подводя в 2011 г. итоги западного вторжения в Афганистан, Тим Бёрд и Алекс Маршалл в своей книге «Afghanistan: How the West Lost Its Way» отмечали, что после вывода советских войск афганская армия имела всё современное вооружение, необходимое стране таких размеров, включая авиацию, артиллерийско -ракетныя части, бронетехнику и т.д.

А вот накануне вывода войск НАТО афганская армия, писали они, осталась, по сути, сборищем банд со стрелковым оружием. Добавлю еще, что Советы давали афганцев новую технику — в том числе истребители (вплоть до МиГ-23) и тактические ракетные комплексы (те самые СКАДы, которые лет семь назад американцы дорезали, чтобы не попали в руки талибов).

Все это важно отметить на фоне скандала с металлоломом, который под видом итальянских транспортных самолетов пару лет назад пытались дать новой афганской армии.
 
Другой иллюстрацией стабильности созданной после 1979 г. системы может служить ее противостояние вооруженной оппозиции.

После ухода советских войск вооруженная оппозиция заявила о готовности свергнуть кабульское коммунистическое правительство и декларировала намерение сначала взять весной 1989 г. один из крупнейших городов страны — Джелалабад, чтобы объявить там альтернативное прапакистанское исламистское правительство.

Когда не справились с Джелалабадом, пообещали взять райцентр Хост — но и это не получилось. Кабул стоял на своих ногах, и уже в 1990 году количество вооруженных отрядов оппозиции сократилось наполовину за счет их перехода на сторону правительства.

Между тем, после ухода Советов интерес Запада к Афганистану начал падать изо дня в день, и позиции правительства Наджибуллы выглядели уже довольно прочными.
 
Правительство Наджибуллы рухнуло весной 1992 года после того, как Москва не только поддержала вооруженную афганскую оппозицию, но и внезапно остановила даже жизненно важные поставки (подчеркнем, оплаченные) зимой 1991-1992 гг.

Удивляться коллапсу Наджибуллы не приходится, ведь таким образом были мгновенно отрезаны последние пути коммуникаций для Кабула (при неразвитости транспортной сети и сложном рельефе страны для фактического удушения афганской столицы достаточно было закрыть путь через Саланг).

Имеет смысл сравнить этот крах Кабула в 1992-м с коллапсом Сайгона в 1975-м. Последний, напомню, от блокады не страдал и США пытались его подпитывать до последнего.
 

9. Советская армия вынуждена была отступить перед массовым народным сопротивлением
 
Как отмечает Дэйвид Эдвардс в своей книге «Перед Талибаном: генеалогии афганского джихада» даже после кровавой диктатуры радикальной фракции НДПА «Народ» поддержка НДПА была больше чем у исламистов (и Хизб-э Ислами, и Джамиат-э Ислами).

По большому счету, исламисты были аутсайдерами и наибольшие шансы на победу в политической конкуренции имели партии, которые хотели просто вернуться к королевскому режиму. Именно они предлагали конструктивную политическую альтернативу.
 
Почему же тогда победили исламисты?

Дело в том, что в условиях партизанской войны как раз самые радикальные группы получили наибольшую поддержку со стороны иностранных государств.

Например, в лагерях беженцев Пакистана беженцы могли получить помощь только зарегистрировавшись через одну из партий, а пакистанское правительство демонстративно отдавало предпочтение исламистам (прежде всего Хекматияру).
 
Иностранные государства, финансировавшие джихад, стремились не к тому, чтобы построить в Афганистане какой-либо другой, некоммунистической режим.

Речь шла о том, чтобы пустить как можно больше крови Советам, не обращая внимания на последствия для Афганистана — не свое же, не жалко, тем более война шла вдалеке от западных стран и переживать о возможных последствиях у них причин не было.

Поэтому неудивительно, что война шла «до последнего афганца». Иностранных спонсоров интересовали самые эффективные способы убийств и саботажа, а не политическая альтернатива.

В результате Западом, Пакистаном и состоятельными арабскими монархиями в Афганистане была создана вооруженная сила, которая в значительной своей части функционировала автономно от афганского общества, и в материальном, и в идейном плане.

Более того — она обладала своей, новой идентичностью, основанной на насилии и нигилизме по отношению к традиционным афганским ценностям.

Через какое-то время эта сила и вовсе попыталась контролировать общество.
 
Значительной была не только иностранная военная помощь оппозиции, но и участие иностранных добровольцев или присланных специалистов в войне на стороне оппозиции.

Прежде всего речь идет, безусловно, о Пакистане, которому было нетрудно скрыть свое участие в войне. Ведь в этой стране пуштунов раза в два больше чем в самом Афганистане, и как раз пуштуны сверхпропорционально представлены в пакистанских силовых структурах (традиционно, так как еще при британцах они были зачислены в число «воинственных народностей» — «martial races», а потому принимались на военную службу).

Афганская война помогла и арабским государствам, даже таким союзником СССР как Сирия или Алжир, выпустить внутриполитический «пар», сплавив своих радикалов на войну в Афганистан.
 
Поэтому советским войскам в Афганистане чем дальше, тем больше противостояли отнюдь не народные мстители, а обученные, снабженные и инструктируемые заграничными силами радикалы, среди которых постоянно росла численность иностранных добровольцев и специалистов.

Тот же Эдвардс в вышеупомянутой книге разбирает в качестве одного из кейсов, как быстро «профессиональные революционеры» из Хизб-э Ислами разобрались с племенными вооруженными группами пуштунов-софи — года за полтора.

О похожем случае, как пришедшие из-за границы партизаны исламистско-уголовного толка разобрались с самопально возникшим левым антисоветским подпольем маоистского толка в Мазари-Шарифе, которое именно и противостояло коммунистическому правительству и советским войскам в первые годы после ввода войск в 1979 г., я слышал от выжившего участника этого подполья.
 

* * *

 
Есть основания утверждать, что ввод советских войск в Афганистан и последующая военная кампания и ее жертвы были не напрасны.

Задача положить конец кровавой бойне, развязанной радикалами в Кабуле, обеспечить относительное спокойствие на уязвимых южных границах СССР, наконец, помочь афганцам вернуться к созидательной жизни была в значительной степени выполнена.

Зайдя в страну, стоявшую на грани коллапса, советская армия вышла из страны, которая хотя и продолжала вести гражданскую войну, но имела шансы прийти к согласию.

Защищенными оказались и границы Союза, а гражданская война в советской Центральной Азии началась лет на десять позже, чем могла бы.

При всей трагичности тех событий и невосполнимых человеческих потерях среди афганцев и советских граждан, советским войскам удалось выполнить задачу меньшими силами и с меньшими потерями, чем в аналогичной вьетнамской войне США (со всеми поправками на масштаб).

Падение правительства Наджибуллы в 1992 г. было вызвано резким и безответственным изменением советской и российской политики и не было связано с его неспособностью найти путь к преодолению внутриафганскай конфронтации.

Советская политика в Афганистане в 1980-е гг. была противоречивой, но есть все основания говорить о ее успехе.

Митинг кингисеппцев в День памяти Воинов-Интернационалистов

Вывод войск из Афганистана. Победа или поражение? (док. фильм)