Как «Детройт» выкрал Сергея Федорова

Перевод рассказа бывшего исполнительного вице-президента «Детройта» Джима Лайтса о похищении Сергея Федорова из сборной СССР.

Сергей Федоров родился 13 декабря 1969 года в городе Псков. Спустя девять лет семья будущего хоккеиста перебралась в город Апатиты, Мурманская область. Первой командой Федорова стал местный клуб «Апатитстрой». Благодаря достигнутым результатам Сергея Федорова, как подающего надежды хоккеиста, пригласили играть в минское «Динамо». В ее составе отыграл сезон 1985 - 1986 годов. Следующий сезон юноша провел уже с московским ЦСКА, тогда же заработал и первое очко Высшей лиги, сыграв матч против команды «Химик». Официальным началом профессионального спорта в жизни Сергея можно считать конец восьмидесятых, когда Виктор Тихонов, тренер сборной СССР, поставил Сергея, Павла Буре и Александра Могильного в одну связку. И молодые хоккеисты доказали собственные способности на первом же молодежном чемпионате мира, завоевав золотые медали для Советского Союза.

Хоккейный функционер Джим Лайтс посетил Портленд 22 июля 1990 года в первый и последний раз. Это было короткое путешествие, но он его никогда не забудет. Исполнительный вице-президент «Детройта» приехал по делам. Но это было совсем не рядовое событие. И пусть он не планировал похищения, но он рассчитывал вернуться в Детройт с живым грузом на борту частного клубного самолета. И проделать брешь в «Железном занавесе».

Выставочная игра в Memorial Coliseum стала отличной декорацией, отель при аэропорте предоставил такую необходимую возможность. 25 лет назад тихим летним вечером Портленд стал свидетелем инцидента, который привел к международному скандалу, а также стал отправной точкой на пути Сергея Федорова в Зал славы НХЛ.

Уже в 20 лет Федоров был ведущим игроком мощнейшей советской хоккейной программы, которая выиграла шесть золотых медалей на семи Олимпиадах в период с 1964 по 1988 годы. Центрфорвард, который не только обладал выдающимся атакующим талантом, но также был одарен силой, скоростью и выносливостью, что делало его одним из лучших оборонительных форвардов в мире.

Команды НХЛ изредка уже шли на риск, драфтуя российских игроков в 80-е, но этот процесс только набирал обороты после «потепления» отношений между СССР и США. Федоров был первым из 18 советских игроков, которых выбрали на драфте-89, доставшись в четвертом раунде (общий 74-й номер) «Ред Уингс».

Спустя несколько месяцев после драфта клуб Федорова – ЦСКА – отправился в турне по США. Лайтс впервые встретился с Федоровым в декабре 1989 года в Чикаго, в отеле Drake, и сразу же предложил остаться в США. Через переводчика Сергей обозначил свой интерес, но заявил, что хочет закончить сезон в ЦСКА. Что еще важнее, он хотел закончить военную службу, чтобы не оказаться дезертиром.

Лайтсу пришлось набраться терпения, чтобы предпринять повторную попытку – в следующий раз Федоров оказался в США в 1990 году на Играх доброй воли, которые проходили в Такоме и Кенневике.

После бойкота американскими спортсменами Олимпийских игр 1980 года в Москве и ответного бойкота советскими спортсменами Олимпиады-1984 в Лос-Анджелесе медиамагнат Тед Тернер создал Игры доброй воли, чтобы постараться наладить отношения между двумя державами хотя бы в спорте.

В 1986 году первые Игры доброй воли прошли в Москве, а в 1990 году настала очередь Сиэтла, который был выбран американской столицей соревнований. И несмотря на то, что соревнования проходили в конце июля и начале августа, в программу соревнований был включен хоккей. В первый и последний раз.

Для подготовки к турниру американцы пригласили советскую сборную на выставочные матчи, которые должны были пройти в Окленде и Портленде. Но пока множество людей готовились к важному событию, Лайтс собрал свою команду профессионалов, которые готовились к выполнению не менее сложной миссии: увести Федорова из-под носа Советов.

Лайтс позвал друга из колледжа Ника Полано, скаута «Ред Уингс», который уже как-то летал с Лайтсом в Западную Германию в 1985 году за нападающим из Чехословакии Петром Климой. Третьим членом стал Майкл Пономарефф, уроженец России, живший в Монреале. У него были контакты, тесно связанные с Федоровым.

Лайтс также попросил владельца «Детройта» Майка Илича дать им в распоряжение командный самолет. Когда Илич дал добро, все трое отправились в Портленд. «У нас был определенный план, – отмечает Лайтс. – Но, в конце концов, пришлось действовать по ситуации».

Когда они приземлились, то заказали лимузин, и водитель услышал, как они собираются вывезти Федорова из города. «Он повернулся к нам и сказал: «Вы планируете кого-то похитить? Я не собираюсь в этом участвовать», – вспоминает Лайтс. – Так что пришлось посвятить его в детали происходящего».

Вся группа отправилась в отель Shilo Inn при аэропорте – там же жили и хоккеисты обеих сборных. Лайтс тайно зарезервировал номер для всего трио, чтобы остаться неузнанным. За несколько часов до игры Пономарефф с помощью своих контактов смог выяснить местоположение Федорова и привести его в номер. «Мы могли уходить уже тогда. «Пора. Нет смысла ждать», – сказал я», – вспоминает Лайтс.

Но Федоров вновь отступил. Он заявил, что хочет принять участие в матче. Начал закрадываться страх, что поездка окажется бесполезной. «Он был просто ребенком. Я боялся, что он передумает», – говорит Лайтс.

Тогда группа, чтобы цель не ушла, разработала новый план: перед посадкой в автобус на игру Федоров соберет свои вещи и оставит их на диване в своем номере, а ключ от номера он тихонько просунет им под дверь перед уходом. Когда команда отбудет, Пономарефф заберет вещи Федорова и отнесет их в лимузин.

С наступлением вечера Лайтс и Полан отправились на игру. Как и остальные 6487 зрителей, они купили билеты и расположились на трибуне.

У россиян все еще занозой в сердце сидело поражение со счетом 1:3 прошлым вечером в Окленде – первое поражение от США со времен Олимпиады-1980. Поэтому они играли крайне агрессивно.

Сборная США состояла в основном из студентов и игроков низших лиг. В составе сборной СССР было 18 человек, которые в будущем поиграют в НХЛ.

Игра с первых минут приняла жесткий и даже грубый характер. Первая массовая драка случилась на 11-й минуте первого периода – все началось с сокрушительного силового приема Сергея Федорова, за который он был удален до конца матча. Федоров никогда не имел репутацию грязного игрока, поэтому в будущем многие задавались вопросом, а не планировали ли он матч-штраф с самого начала или просто был слишком возбужден и эмоционален из-за происходящих событий.

Как и предыдущим вечером, американцы вели со счетом 3:1. Но в этот раз русские смогли переломить ход встречи, трижды забив в третьем периоде и одержав итоговую победу – 5:3. Федоров сел на автобус вместе с партнерами по команде и вернулся в отель, где его уже ждал Джим.

«Мы уже сказали пилоту готовить самолет и быть готовым к отлету в любую минуту», – добавляет Лайтс.

Полано и Пономарефф сели в лимузин, который был припаркован у черного хода. Лайтс же ждал в лобби отеля, перечитывая одну и ту же газету все снова и снова. Так прошло два утомительных часа, когда в 23:00 автобус с советскими игроками подъехал к отелю.

Лайтс уже знал, как должны пройти следующие несколько минут, но в любой момент ситуация могла перемениться. Федоров последним вышел из автобуса и их взгляды встретились.

Пока все игроки грузились в лифт, Федоров немного отстал. Он перекинулся несколькими словами и обнялся с массажистом – его соседом по комнате и лучшим другом – и затем подошел к Лайтсу. Сергей практически не говорил по-английски, но он нашел нужные слова: «Я готов, Джим».

Лайтс и Федоров вышли через черный ход, в этот момент подъехал лимузин. К восходу следующего дня они уже были в Мичигане.

Когда Джим Этцель, который работал на Peter Jacobsen Production и отвечал за маркетинг, вернулся в Shilo Inn, он, первым делом, устроил собрание с коллегами. Однако их встречу прервал настойчивый стук в дверь. В новых гостях Этцель узнал двух репортеров из СССР, представлявших ТАСС. «У нас проблемы, – сказал один из них. – Федоров пропал».

Следующие несколько часов все представители с обеих сторон пытались выяснить, что же произошло. Этцель вспоминает, что с ним беседовали представители советской и американской сторон, даже допрашивали представители ФБР. «Никто из нас не имел ничего общего с этим, – говорит Этцель. – Мы сами были в шоке».

Помощник исполнительного директора USA Hockey, Кит Блейз, тем временем пытался успокоить советскую делегацию, которая грозила немедленным отъездом и срывом Игр доброй воли. «Они были очень эмоциональны, и их состояние можно было понять. Россияне настаивали, чтобы мы сделали все возможное, мы же пытались объяснить, что в данный момент мы не можем ничего предпринять».

После бессонной ночи Этцель обнаружил, что автобус с российскими игроками все же отправляется в Кенневик, где им предстояло провести первый матч в рамках Игр доброй воли. Все были настроены очень серьезно.

Тем временем Федоров набирался первых впечатлений от присутствия в составе «Ред Уингс». Для всего остального мира, в том числе и для его семьи, его пропажа все еще оставалась загадкой.

Марк Бреннан, который отвечал за экипировку игроков в «Детройте», вообще понятия не имел обо всем происходящем, когда Лайтс появился на Joe Louis Arena вместе с новым игроком: «Он сказал: «Это Сергей. Он здесь, но его как бы здесь и нет», – вспоминает Бреннан.

Вскоре Марк узнал Сергея ближе: «Он сказал мне, что хочет быть «как Стиви». Так что я выдал ему такие же краги и клюшку, как и у Айзермана». Именно поэтому Федоров носил джерси с 91-м номером. Ведь он был зеркальным отражением 19-го номера Айзермана.

Через день после их встречи «Детройт» сделал публичное заявление. «Министерство юстиции США заинтересовалось происходящим, но мы объяснили, что он не собирается принимать участия в Играх доброй воли или возвращаться в Россию, – вспоминает Лайтс. – Ему была гарантирована безопасность, после чего мы могли, наконец, сделать официальное заявление».

Конечно, советская сторона была очень недовольна, но Федоров смог избежать обвинений в дезертирстве и подал документы на разрешение на постоянную работу, а не требовал политического убежища, как делали многие беглецы. Он сумел сохранить достаточно хорошее отношение к себе, что позволило ему сыграть на Кубке Канады 1991 года – последнем крупном международном соревновании до развала СССР.

Распад Советского союза открыл двери в НХЛ для множества российских игроков. Но никто из них пока не смог добиться такого же успеха, как Федоров, который в 1994-м стал первым российским игроком, выигравшим «Харт Трофи». За 13 сезонов в составе «Ред Уингс» он трижды поднимал над головой Кубок Стэнли и по сей день остается самым результативным русским хоккеистом в истории НХЛ с 483 голами, 1179 очками в 1248 играх за 18 сезонов в Северной Америке.

Русский "Детройт": Вячеслав ФЕТИСОВ, Сергей ФЕДОРОВ, Владимир КОНСТАНТИНОВ, Игорь ЛАРИОНОВ, Вячеслав КОЗЛОВ

Федоров заработал в НХЛ более 80 миллионов долларов, но вернулся на родину в 2009-м, где провел еще три сезона в составе «Металлурга» из Магнитогорска. В 2013-м он заключил соглашение со своим родным ЦСКА, но принял решение завершить карьеру и перешел на должность генерального менеджера команды.

Официально его легендарный статус был увековечен в июле, когда он стал шестым игроком из России, включенным в Зал славы.

Лайтс, ныне исполнительный директор «Далласа», до сих пор хранит в офисе фото с тех самых пор, как началась карьера Федорова в Северной Америке. На ней Лайтс и Федоров обмениваются крепким рукопожатием.

«Первое время Федоров жил у меня дома. Моему сыну, Сэму, тогда был всего годик, – улыбается Лайтс. – Несколько лет спустя, когда он уже стал суперзвездой, он вновь побывал у нас дома и Сэм встретил его в джерси «Детройта» с 91-м номером на спине. Я помню, как Сергей посмотрел на него и сказал: «Рад тебя видеть, Сэм. Когда мы встречались в прошлый раз, ни один из нас не умел говорить по-английски».

Источник: The Oregonian/OregonLive.

Перевод : https://m.sports.ru/tribuna/blogs/ugolok/816679.html