На протяжении веков люди пытались объяснить происхождение жизни, и некоторые из этих объяснений были весьма оригинальны.

После кругосветного путешествия Чарльз Дарвин окончательно уверовал в то, что в природе преобладает система, которую он назвал «естественный отбор», и которая, в свою очередь, вызывает процесс эволюции. Проще говоря, организмы, которые живут достаточно долго для того, чтобы воспроизвести потомство, передают ему свою генетическую память. Если же организм по тем или иным причинам погиб, не оставив потомства, его характеристики не появятся в генофонде. Со временем наращивание характеристик может привести к возникновению совершенно новых видов, которые будут более приспособлены к окружающей среде, чем их предшественники.

Сейчас Теория эволюции научным сообществом принимается как факт. Однако были люди, которые ещё до Дарвина пытались объяснить, почему жизнь вокруг нас такая, какая есть. Были и те, кто пришёл после него, чтобы уточнить или опровергнуть теорию...

Начать пожалуй будет уместно со свежих новостей:

Папа Римский Франциск: «Большой взрыв» и эволюцию всего живого запустил Бог

Мир порожден не хаосом, он «исходит напрямую от Высшего начала, творящего из любви», — заявил понтифик.

Предстоятель Римско-католической Церкви отметил, что с появлением человека Бог наделяет его «ответственностью за творение», а автономия, которую Бог дает человеку, «отличается от автономии природы», — это и есть подлинная «свобода», но ее люди не всегда уважают.

Обращаясь к ватиканским академикам, папа подчеркнул, что ученый должен руководиться потенциалом, скрытым в природе. Тогда ограниченная деятельность человека способна построить мир, подходящий и для телесной, и для духовной жизни, человечный мир для всех людей, а не для отдельных их групп, сказал глава римо-католиков.

На заседании открыли бюст почетного ныне папы Бенедикта ХVI, который в годы своего понтификата уделял много внимания вопросам научного познания мира.

А теперь собственно другие взгляды на тему зарождения жизни, которые не совпадают с церковными и с научным дарвинизмом.

1. «Райская гора» Карла Линнея

Карл Линней

Предшественник Дарвина Карл Линней (1707–1778) внёс наиболее весомый вклад в современную биогеографию. Как и многие люди своего времени, Линней полагал, что описанный в книге Бытия потоп был чистой правдой. Таким образом, любая гипотеза, которую он формулировал, должна была так или иначе соответствовать указанной выше картине мира. Чтобы добиться этого, Линней сформулировал идею «райской горы». Он предположил, что где-то на экваторе раньше был большой остров с горой. Он был колыбелью жизни, все живые организмы появились именно там. Когда вода отступила от острова, животные, живущие там, покинули гору, и расселились по другим местам планеты.

Линней, конечно, был большой знаменитостью в своё время. Но даже сейчас его гипотеза принимается в штыки. Как бы животные вроде пингвинов смогли выжить во время перехода через пустыню, чтобы добраться до своего антарктического дома?

2. «Северный источник» Жоржа-Луи Леклерка, графа де Бюффона

Жорж-Луи Леклерк, граф де Бюффон

Предшественник Дарвина, Жорж-Луи Леклерк, граф де Бюффон (1707–1788) был французским учёным, который однажды совершенно случайно решил написать 44-томное собрание знаний человечества о мире живой природы. Называлось это издание Historie Naturelle. А ещё Бюффон заметил, что отдельные, единичные регионы на планете обладают особой совокупностью флоры и фауны. Например, несмотря на то, что в Арктике и Антарктике схожие климатические условия, на севере пингвинов нет. Это наблюдение впоследствии стало «Законом Бюффона», и этот закон не требует доказательств в силу своей очевидности.

Бюффон отверг идею Линнея о «райской горе» и предположил, что бог должен был сотворить всё живое в том виде, в котором оно есть, где-то в районе Северного полюса в тёплый период, после чего животные и распространились по планете. Подобную гипотезу он находил более правдоподобной, чем распространение животных с некой горы на экваторе.

3. «Горы происхождения» Карла Вильденова

Карл Людвиг Вильденов

Предшественник Дарвина Карл Людвиг Вильденов (1765–1812) был немецким учёным, в первую очередь ботаником. Как и Линней, Вильденов смог классифицировать тысячи видов растений. На момент его смерти в его гербарии было порядка 20000 пронумерованных экземпляров, и этот гербарий по сей день можно увидеть в Берлинском ботаническом саду.

Вильденов взял концепцию «райской горы», и попробовал развить её, предположив, что вместо одной горы было несколько гор, возвышавшихся над уровнем моря во время потопа. По-видимому, Вильденов дошёл до этой мысли из-за своей озабоченности растениями. Поскольку они неподвижны, он, вероятно, просто не мог представить себе различные виды растений, произрастающих лишь в одном месте в мире.

4. «Эволюция» Жана-Батиста Ламарка

Жан-Батист Ламарк

Жан-Батист Ламарк (1744–1829) также был предшественником Дарвина, и если вы когда-нибудь изучали биологию, вы наверняка о нём слышали. В учебниках его любили поругать, поскольку его идеи об эволюции были явно ошибочны.

Гипотеза Ламарка об эволюции во многом сосредоточена вокруг идеи «использования и неиспользования». Он однажды заметил, что у многих организмов есть рудиментарные образования, и предположил, что животные, которые часто используют какой-либо орган или конечность, изменяются, чтобы ещё лучше приспособиться к их использованию. Атрибуты, приобретённые в течение жизни одного из родителей, могут быть переданы его потомству.

К примеру, если какой-то жираф может очень сильно вытянуть шею для того, чтобы добраться до самой вкусной листвы, то всё потомство этого жирафа будет иметь более длинные шеи.

Идея «использования и неиспользования» была неплохой рабочей гипотезой до появления Менделя с его генетикой. А когда основали генетику, то в концепции Ламарка появились дыры. Допустим, если один из ваших родителей потерял ногу в автокатастрофе, это вовсе не означает, что вы родитесь на свет без ноги. Или ваш родитель может быть одержим накачиванием бицепсов. Но это не означает, что родившись вы автоматически получите большие мышцы.

5. «Основные формы», автор неизвестен

Женщина с ником «Х-эволюционист» родилась после Дарвина. Она — блоггер, и её намерения вполне конкретны, это видно из её ника. У неё нет больших академических заслуг, как у других людей в данном списке, однако есть собственные представления об эволюции видов.

Х-эволюционист предполагает, что на планете существует ряд основных форм животных, таких, как кошки, собаки или медведи. Люди могут выглядеть по-разному, потому что приспособились к окружающим условиям, но мы по-прежнему всё тот же вид, способный к воспроизводству.

Эту логику Х-эволюционист применяет и к другим животным. Она утверждает, что собаки, волки и койоты — на самом деле одно и то же животное, которое просто выглядит по-разному, поскольку приспособилось к окружающей среде. Та же идея применяется к медведям: к белым, к гризли, к чёрным. Эту идею Х-эволюционист использует и в качестве аргумента против защиты исчезающих видов, поскольку думает, что никакая форма жизни не может быть уничтожена полностью.

6. «Апейрон» Анаксимандра

Предшественник Дарвина Анаксимандр (610–546 до н. э.) был древним философом, который однажды в стильной древнегреческой манере обобщил свои взгляды и выводы об окружающем мире в одной длинной поэме под названием «О природе». Сейчас, когда исследователи оглядываются назад, идеи Анаксимандра кажутся им прото-эволюционистской теорией. Анаксимандр предположил, что Земля изначально была создана из бесформенной материи, которая называлась «апейрон». Растения и животные на планете возникли из грязи, а самым ранним животным на планете была рыба, от которой и произошёл человек. Кроме той поэмы Анаксимандр пытался составить одну из первых карт мира, а также немного баловался астрономией. К сожалению, большинство его работ было утрачено, так что нет никакого способа узнать, изучал ли он окаменелости, и основана ли его поэма на реальных натурных наблюдениях, или же в её основе лежит простая повседневная мифология.

7. «Эгоистичный ген» Ричарда Докинза

Ричард Докинз

В 60-х годах биологи начали предполагать, что можно лучше понять «естественный отбор» Дарвина, если рассмотреть, как он работает на уровне генов. Эта идея была популяризована известным биологом Ричардом Докинзом в его книге «Эгоистичный ген», вышедшей в 1976-м году. Взгляд на эволюцию через призму генетики позволяет предположить, что каждый ген в организме конкурирует с такими же генами, но другой версии. Исходя из этого Докинз утверждает, что неуместно думать о развитии на уровне организма, потому что в этом случае предполагается, что все гены в организме работают сообща, а не конкурируют между собой. Взгляд на эволюцию с точки зрения генетики имеет смысл, если предположить, что жизнь на планете возникла из первичного бульона. И разумеется, у теории Докинза, как и у любой другой, есть масса противников.

8. «Нейтральная теория молекулярной эволюции» Мотоо Кимуры

Мотоо Кимура

Мотоо Кимура (1924–1994) был уважаемым японским биологом, который работал как в Японии, так и в США, и был автором сотен научных работ. Кимура способствовал продвижению таких биологических понятий как миграция, генетика и естественный отбор. Возможно, одна из самых важных его идей состояла в том, что некоторые эволюционные изменения на молекулярном уровне не всегда служат своим фактическим целям, то есть они просто остаются нейтральны в общей борьбе за существование. Впоследствии эта концепция стала известна как «Нейтральная теория молекулярной эволюции».

Эту теорию очень легко истолковать неверно. Организм или популяция в целом могут в ходе естественного отбора адаптироваться к определённой нише, однако Кимура предположил, что в каждой популяции или организме есть мутации, которые не имеют адаптивных преимуществ, но всё ещё присутствуют в популяции из-за так называемого «генетического дрейфа». То есть теория Кимуры не игнорирует важность естественного отбора на уровне организма или популяции, но предполагает, что не каждый компонент организма является результатом этого естественного отбора.

9. «Борьба за существование» Аль-Джахиза

Аль-Джахиз

Предшественник Дарвина Аль-Джахиз (776–868) был учёным, которого интересовали самые разные темы. Самая известная его работа, дошедшая до наших дней, называется «Животные». В этой книге он делится своими биологическими наблюдениями, которые очень напоминают теорию эволюции Дарвина.

Свои идеи Аль-Джахиз строил на трёх основных причинах: борьба за существование, превращения видов, и факторы окружающей среды. Аль-Джахиз считал, что каждый человек, в сущности, всю жизнь находится в состоянии войны с другими. Факторы окружающей среды помогают живым организмам постепенно вырабатывать новые характеристики, вплоть до превращения их в совершенно другие организмы, и это позволяет им успешно конкурировать в борьбе за выживание.

10. «Законы органической жизни» Эразма Дарвина

Эрам Дарвин

Эразм Дарвин (1701–1832) был предшественником Чарльза Дарвина и его дедом. По совместительству он был одним из интеллектуальных тяжеловесов 18 века. Это был не только натуралист и ботаник, но ещё и врач, философ и поэт. Как и Анаксимандр, Эразм любил записывать свои наблюдения за живой природой в стихах. Исключительность Эразма была в том, что он использовал комплексный подход для наблюдения за жизнью. Изучая животных, он рассматривал животных как диких, так и домашних, он изучал палеонтологию, биогеографию, эмбриологию и анатомию.

Однажды Эразм выдвинул гипотезу, гласящую, что жизнь на планете возникла от одного общего предка, и изо всех сил старался объяснить, как из этого развились отдельные виды. Он никогда не слышал об идеях Ламарка, и не читал его работ, но несмотря на это его идеи были во многом схожи с идеями «использования и неиспользования» Ламарка. Вместе с тем, Эразм предвосхитил теорию своего внука, расширив рамки этого «использования и неиспользования» и предположив, что животные также могут изменяться и в результате полового отбора и конкуренции.

Как Чарльз Дарвин способствовал развитию теории о существовании инопланетян

В XIX-м столетии всё ещё пытались оставаться в рамках теории эволюции, когда группа учёных решила повысить ставки и объявила, что Вселенная изобилует и «неземной» жизнью: они заявили, что эволюция происходит на бесчисленных планетах, и Земля — лишь один крошечный оплот этого процесса. «Разве не очевидно, что этот мир был помещён в систему планет без какого-либо знака отличия, и что он не лучше приспособлен, чем другие, чтобы быть уникальным местом — колыбелью жизни и разума?», — спрашивал знаменитый французский астроном Камиль Фламмарион.

Камиль Фламмарион

Споры о «множестве миров» разворачивались в течение всего XIX-го века в книгах и статьях, написанных научными светилами, воображение которых подогревалось взаимосвязью нескольких недавних открытий. Было известно, что наша солнечная система самостоятельно вращалась в пределах Млечного пути вместе с другими звездами, которые, как считалось, также были окружены планетами. Огромные расстояния между звёздами давали понять, что Вселенная, если и не бесконечна, всё же очень велика.

Французский астроном Пьер-Симон Лаплас разработал достоверную (хотя, в конечном счёте, некорректную) модель формирования планетарных систем, которые, как он считал, возникли из-за центробежных сил сжатия вращающихся туманностей. Тем временем, геологи начали измерять возраст Земли миллионами, а не тысячами лет, и даже до опубликования дарвиновского «Происхождения видов» многие натуралисты были согласны с основными принципами развития: жизнь изменяется со временем и приспосабливается к окружающей среде.

Защитники гипотезы «множества миров — «плюралисты» (от англ. plural — множественный, многочисленный) — увидели в этих открытиях свидетельство непрерывного процесса творения, вследствие которого постоянно появляются новые планеты, способные служить вместилищем жизни.

Роберт Чемберс

«Плюралисты» заявили, что ничто в этой теории не противоречит религиозному учению: создание, сказали они, было не прямым действием Бога, а последствием законов природы, утверждённых Богом, которые не требовали Его постоянного вмешательства. «Закономерно спросить, если Он, как оказывается, хотел использовать простейшие организмы в качестве основы для производства более сложных, включая даже нас, как мы, Его скромные создания, можем придираться?» — писал Роберт Чемберс, шотландский геолог и естествоиспытатель, в своём спорном, но очень популярном труде «Признаки естественной истории создания» 1844-го года.

Кроме того, Чемберс считал, что ни одна часть Вселенной не может быть свободна от законов гравитации — это также является основанием полагать, что все миры подчинены законам эволюции жизни:

«Явление подчинения каждого уголка Вселенной физическим законам (законам природы) — это мощный аргумент „за“ существование аналогичных органических механизмов».

Скептики, однако, подвергли сомнению идею зарождения жизни на планетах, вращающихся вне «умеренной орбиты» Земли, находящейся ни слишком близко, ни слишком далеко от Солнца: если только один мир в нашей Солнечной системе может породить жизнь, как кто-то может убедительно доказывать её существование во всём космосе?

Шотландский математик Джеймс Митчелл предположил, что спутники отдаленных, холодных планет могли действовать как зеркала, захватывающие и отражающие солнечные лучи на поверхность. С тех пор количество открываемых спутников у различных планет, казалось, увеличивалось прямо пропорционально их расстоянию от Солнца, и он увидел в этом свидетельство «Божественного Провидения».

Ричард Проктор

Томас Коллинс Саймон, английский писатель и учёный, утверждал, что лучи солнца не рассеиваются, поскольку проходят через пустое пространство — вакуум. Все планеты, заключил он, получают одно и то же количество света и тепла, температура на поверхности планет обуславливается составом и плотностью атмосфер. А английский астроном Ричард Проктор (автор одной из самых ранних карт Марса, 1867-го года) предполагал, что большим планетам, вроде Юпитера, нужно много времени, чтобы остыть после их огненного, расплавленного состояния при «рождении», отдавая собственное тепло для достижения стабильных условий зарождения жизни.

Все эти идеи «Бога из Машины», уверенность в «стороннем вмешательстве», непоколебимая вера «плюралистов» в существование обитаемых миров происходит, прежде всего, из их наблюдения разнообразия земной жизни и её возможности приспосабливаться даже к крайне неблагоприятным условиям. «Если бы мы могли судить о цели, к которой (согласно нашим представлениям) стремится всё, происходящее вокруг нас, наша Земля могла бы научить нас рассматривать поддержание жизни как величайшее стремление природы», — отметил Проктор. Вторя ему, Фламмарион писал что «нет в мире ни одного уголка, который мог бы считаться совершенно безжизненным».

Спутник Земли, тем не менее, всё ещё представлял собой загадку: его доскональное изучение телескопом не оставило места сомнениям — на Луне нет жизни, хотя она существует в той же умеренной зоне, что и Земля. Так где же все?

Луна

Ричард Проктор отвечал на это просто — если жизнь имеет начало, она также должна иметь и конец, поскольку энергии приспособления природы есть предел. Жизнь не могла пустить на Земле корни, пока планета не прошла через жаркий начальный период своего образования, и она в конечном счете закончится на Земле, поскольку наша планета находится в периоде «истощения», наше Солнце сжимается и остывает: период, в течение которого может зародиться жизнь, короток по сравнению с продолжительностью существования планеты. На Луне, считал он, тоже была жизнь, однако этот период она давно прошла. Также учёный доказывал: «На Марсе был мир, похожий на наш собственный, с различными формами жизни. Конечно, эти формы приспосабливались по мере изменения условий их обитания, эволюционируя, либо упрощаясь, регрессируя, когда условия были благоприятны или наоборот, возможно даже, развиваясь в формы, подобные человеческому виду, обладающие способностью рассуждать. Однако даже поверхностное рассмотрение вопроса показывает: скорее всего, Марс давно преодолел стадию существования жизни».

Марс

Проктор представлял себе Вселенную, в которой планеты проходили долгие периоды подготовки к появлению на них жизни, в то время как другие планеты умирали. Он полагал, что Юпитер обладает теми же особенностями, что и Земля в ранний период своего развития, и, по всей вероятности, он — самый подходящий претендент на зарождение жизни: «Мы видим, что поверхность Юпитера целиком покрыта толстым слоем облаков, и происходят изменения, которые подразумевают наличие бурной деятельности (иначе говоря, сильного нагрева) по всей его территории. Мы видим, что условия на нём приближаются к земным в те времена, когда большая её часть была парообразной… Следом, несомненно, наступит период (намного более продолжительный, чем аналогичный отрезок истории Земли), в течение которого Юпитер, в свою очередь, будет местом зарождения и пребывания жизни».

Юпитер

Наверное, самым весомым аргументом «плюралистов» — или, по крайней мере, вызывающим настоящую «теологическую грусть» у их критиков — был вопрос: если нет никакой другой жизни во всей Вселенной, то зачем Бог создал так много звезд и планет? По этому поводу Митчелл писал: «Действительно, можно ли полагать, что все эти сферы, такие многочисленные, столь огромные, так широко рассеянные в безграничном пространстве, должны были быть созданы лишь ради нашей Земли, что едва ли больше песчинки по сравнению с ними? Эту идею нельзя принять, ведь она абсурдна. Если они созданы не ради нас, нет оснований сомневаться, что Создатель ничего не делает напрасно, и природа полна его добродетели, так что они были созданы только ради их собственных обитателей».

Фламмарион, в свою очередь, призывал человечество взять себя в руки: «Мало оснований считать и воодушевляться мыслью, что Вселенная создана специально для нас, бедных существ, затерянных в ней, и что если мы сойдём со сцены, этот мир превратится в свалку неодушевлённой материи, лишённую света!»

Уильям Уэвелл

Уильям Уэвелл подытожил этот спор вопросом: может ли Земля быть моральным и религиозным центром Вселенной при том, что нет никаких причин считать её центром физическим? Уэвелл — эрудит, философ и богослов, придумавший сам термин «учёный» — отвергал теорию Дарвина, а также проявил себя самым красноречивым критиком тезиса о «множестве миров». Прежде всего, он полагал, что количество миров во вселенной сильно преувеличено: он указывал, например, на огромное количество двойных звезд, доказывая, что система планет, вращающихся вокруг или среди пары звезд, которые в то же самое время вращаются между собой, не может иметь стабильные свойства.

На вопрос, зачем Бог создал такую обширную Вселенную, если она не населена, Уэвелл отвечал, что у физических законов, написанных «Божественным Автором» обычно «много таких эффектов, смысла которых нам не понять» — законы притяжения и сцепления частиц, например, были необходимы, чтобы позволить человечеству «твёрдо стоять на ногах». Звезды и планеты, говорил он, это тоже «дополнения общих законов», которые Бог воплотил в жизнь лишь для создания Земли и Солнца.

Земля

Полтора столетия спустя споры о внеземной жизни больше подходят для космологии, чем для богословия, но основной вопрос неизменен: насколько уникальна Земля? Хоть и доказано существование так называемых «экзопланет», чем больше мы узнаем о происхождении нашей Солнечной системы — тем лучше мы понимаем, что уникальное сочетание факторов (особенно формирование нашего пояса астероидов) могло иметь решающее значение для зарождения жизни на планете.

С другой стороны, мы знаем, что «Царство Жизни» (по Фламмариону) на Земле более обширно, чем он мог себе вообразить. Открытие экосистем, процветающих в самых невероятных условиях — например, около гидротермальных выходов в океанских глубинах, лишённых света — говорит в пользу того, что жизнь может существовать везде, где есть энергия, вода и органическое вещество. Ричард Проктор был прав, когда думал, что Юпитер — потенциальный кандидат на зарождение жизни: океан под спутником Юпитера Европой намекает на эту возможность.

Европа