Вася Обломов - возмутитель музыкального спокойствия

Вася Обломов – в последнее время один из главных возмутителей музыкального спокойствия. Записав в прошлом году песню-пародию на «блатной» жанр «Еду в Магадан», Обломов (его настоящая фамилия Гончаров) пришел в итоге к серии социально-политических песен. В столичной клубной музыкальной тусовке и в Рунете теперь популярны его клипы «Кто хочет стать милиционером», «Начальник», ремейк «С чего начинается Родина». В интервью «Новым Известиям» Вася ОБЛОМОВ рассказал о том, как он «попал на ТВ», как продюссировал Вячеслава Бутусова, и о том, что люди у нас по-прежнему боятся, что за ними приедет «черный воронок»

Смотрим его клипы (6 штук) и знакомимся с ним подробнее под катом...

– Я заметил, что ты пришел на интервью в наушниках. Интересно, что слушаешь?

– Могу посмотреть, что у меня в iPhone. Два альбома Коллинза, новый альбом Эминема, американец Бон Айвер, Coldplay, Джон Леннон, группа Take That с последним альбомом, «Чебоза» (группа, которую Василий возглавляет помимо своего сольного проекта. – «НИ») и Вася Обломов.

– То есть в основном западная музыка?

– Я бы слушал русское, если бы было больше интересного.

– А Вася Обломов ориентирован на российскую реальность. Здесь нет противоречия?

– Вася Обломов поет для всех, кто говорит по-русски и понимает русский язык. Это, скорее всего, даже не песни, а современные истории в разговорном жанре, а музыка – она дополняет и создает некий фон, настроение и так далее, то есть она там не первична.

– Насколько я понимаю, Вася Обломов – это просто некая потребность высказаться лидеру группы «Чебоза»?

– На самом деле все очень запутанно. Я в какой-то момент решил назвать вещи своими именами и записал песню «Еду в Магадан», где просто рассказал о том, что происходит у нас. С песней случилась удивительная история – она стала популярной. А я предусмотрительно назвался Васей Обломовым, потому что эта песня была для меня неоднозначной. Если бы это никому не было нужно и Вася Обломов «погиб», то я бы и не переживал. Но вышел клип, и началось – телевидение, радио, интервью. Потом, например, я на День милиции выложил песню «Кто хочет стать милиционером» и через несколько дней уже был на НТВ. А когда я выложил «С чего начинается Родина», то тут уж я точно не рассчитывал ни на какие дивиденды, но в итоге оказалось, что это интересно, что есть слушатели, которые разделяют эту точку зрения.

– В конце 1980-х страна менялась под цоевское «Мы ждем перемен». А сегодня ты поешь о тех вещах, которые нас окружают, к которым мы привыкли и которые, по сути, не изменить. То есть сегодняшний слоган – «Мы не ждем перемен»?

– Недавно я посмотрел в Интернете передачу НТВ, ее героем был Владимир Жириновский, который в политике уже двадцать лет. Всем было весело, Владимир Вольфович – чудесный оратор, называл всех подлецами и подонками, прекрасно уходил от ответов. И там спросили одного иностранного журналиста, что он обо всем этом думает, и он ответил: «Вы знаете, вот вы все здесь смеетесь, и мне это все не совсем понятно, мне очень грустно за вашу страну. Этот человек при всем, что он сделал, вместе со всеми вами дискредитировал демократию в России». Я помню, как в моем родном Ростове-на-Дону одному знакомому иностранцу позвонили из банка и сказали, что его карточка недействительна и ее необходимо заменить. Он пришел в банк, а там очередь, и он все не мог понять: мало того что по вине банка он должен менять карточку, так еще должен отстоять очередь, и начал возмущаться. В итоге его обслужили без очереди и извинились. И потом, уходя, он указал на всех, кто там стоял, и сказал, что с вами так поступают, потому что вы сами позволяете так с собой обращаться. А ведь везде с нами поступают так. И так будет до тех пор, пока людей все это будет устраивать.

– Ты с Шевчуком не общался?

– На концерте в поддержку Троицкого – общались. Он сказал, что слышал мою песню и ему понравилось. Мне показалось, что он верит в то, о чем поет. Мне не до конца близок Шевчук в том, что он сейчас делает. И вообще я не люблю, когда майка заправлена в штаны. Но мне показалось, что он не врет, когда поет свою новую песню о свободе. Конечно, он легендарный человек и, в принципе, уже может больше ничего не писать.

– Насколько я знаю, ты позвонил Василию Шумову, который организовывал концерт в поддержку Артемия Троицкого, и сам изъявил желание на нем выступить...

– Да, мы созвонились с Васей, но по другому вопросу, а уже параллельно я сказал, что буду участвовать. Я, вообще, когда узнал, что будет этот концерт, то сразу для себя решил, что хочу посетить это мероприятие, если буду в Москве. Я не знал, что там будет Борис Немцов, и когда его увидел, то очень удивился. Просто я не люблю Бориса Немцова. Как политику я ему не доверяю и как с человеком общаться не хочу.

– Ты записал ремейк на песню «С чего начинается Родина», там у тебя и про очереди в больницах, и про покупку аттестатов и мандатов, и про первую бутылку водки. А мы все видели, как трогательно к оригиналу относится наш премьер-министр. Сверху тебе никаких сигналов не поступало?

– А какие могут быть сигналы? Было бы глупо, если бы они реагировали на это. По сути-то, песня не только про власть имущих, она обо всем, о жизни. Россия же такое трехмерное государство, где все пронизано коррупцией. Например, если человек ворует цемент на стройке... но если он станет чиновником, то просто объемы изменятся. Мне, в принципе, было бы достаточно, если бы у нас соблюдалась Конституция. Но этого никогда не будет. Если этого не случилось за последние сто лет, то почему это должно случиться сейчас? Люди не понимают, что проблемы не решаются перед стенами Кремля, они решаются за его стенами. Чисто там, где не мусорят. Я выступал недавно в Туле и посвятил песню «С чего начинается Родина» региональному отделению «Единая Россия», и все собравшиеся на площади нас поддержали. Единственный, кто за все это там переживал, был начальник милиции. А чего было бояться, мне непонятно. Мне кажется, что самое чудовищное, что случилось с нашей страной, – это самоцензура, до которой люди довели себя сами. Они живут в каком-то эфемерном страхе, что завтра за ними приедет «черный воронок». Я в Британии видел газету The Sun, на обложке которой был экс-премьер Тони Блэр в трусах в бассейне. И там было написано, что он приехал, например, на остров Сардиния и у него смешные трусы в горошек. И там соответствующее фото от папарацци. А у нас же – табу, нельзя ни про одного, ни про второго. И для меня это очень странно, они же такие же люди.

– У меня есть знакомые музыканты, которые играют в группах по клубам, и на каком-то этапе человек выходит на тот уровень, когда он начинает зарабатывать музыкой. У тебя это произошло с появлением «Магадана» или раньше?

– Всегда то, чем я занимался, во всех смыслах было связано с музыкой – будь то продюсирование альбома Бутусова или работа с Боярским. Все это мне очень нравилось. А Вася Обломов просто позволил мне на сторонние проекты не отвлекаться. Вот мне сейчас предложили сочинить музыку к кино, я сочинил. Это же не безделье. А в понимании обывателя это не работа: сочинил песню и ничего не делай, а потом просто пожинай плоды. Но на самом деле все, что видят люди по результатам работы, – это надводная часть айсберга, там есть очень много всего того, что скрыто под водой.

– Слово такое проскочило – «продюсирование». Как именно ты продюсировал Бутусова и Боярского?

– Ну, это так называлось, нужно же было какое-то слово придумать. В 2008 году мы выпустили альбом Вячеслава Бутусова «Модель для сборки», идею придумал Максим Швачко. А идея была в том, что песни малоизвестных, но очень талантливых авторов спела бы рок-звезда, благодаря этому эти песни могли быть услышаны большой аудиторией. Тем самым мы хотели привлечь больше внимания к этим авторам. Мне предложили этим заниматься, и я согласился. И в итоге работали восемь месяцев. Я занимался всем, чем только можно: начиная от поиска песен и заканчивая отправлением дисков в печать. Мы провели эти восемь месяцев в очень дружеской и теплой атмосфере. А с Боярским – это я придумал. После того как поработал с Бутусовым, я хотел сделать альбом и вспомнил про великого русского артиста Михаила Сергеевича Боярского. Я позвонил и предложил встретиться. В один прекрасный день на Ленинградском вокзале я подошел к нему, протянул руку и сказал: «Здравствуйте, меня зовут Василий». Мы пообщались, и я предложил записать ему альбом. Как раз в тот момент грянул кризис, мы записали ему одну песню – «Все это пустое» Виктора Резникова. Он перед смертью Боярскому дал свою песню, написанную под пианино. Я хотел сделать целый альбом с Боярским, но из-за кризиса лейбл не нашел денег для записи альбома, и все в итоге закончилось. Все это было придумано на уровне «а давай вот сделаем?» – «а давай». Я, благодаря взлету песни «Магадан», познакомился с большим числом интересных людей. И хочу сказать, что в поп-среде, в которой, как считается, много пластмассовых и тупых конформистов, оказалось довольно много нормальных людей.

– Это тебя удивило?

– Ну, поскольку я вырос в рок-среде, то это было приятной неожиданностью. Я вообще, в принципе, людей не люблю, и если человек оказывается нормальным, то я рад.

Источник