Создатель образа Чебурашки Леонид Шварцман — о своем герое, зубной пасте и непорядочности Успенского

Этим летом Чебурашке исполняется 51 год, а человеку, его нарисовавшему, — 97. Первую дату обычно принято связывать с именем Эдуарда Успенского, человека, придумавшего этот персонаж для своей книги «Крокодил Гена и его друзья». А про вторую никто и не помнит, кроме самых близких Шварцману людей, и уж точно никаких поздравлений от Успенского не будет.

Мало кто знает, что книжный прототип имеет мало чего общего с ушастым мультипликационным персонажем. На иллюстрациях книги Успенского 1966 года Чебурашка изображен с длинным, как у лемура, хвостом, глазами филина и микроскопическими ушами на макушке. Несведущий человек смог бы его принять за плод порочной связи обезьяны и коалы. Чебурашка, которого все знают и любят, — результат долгой творческой работы Леонида Шварцмана.

Весь образ Чебурашки, включая знаменитые уши — исключительно придумка этого художника. А всеми авторскими правами распоряжается Успенский. Например по договору между Danone и «Союзмультфильмом» кот Матроскин взирает на покупаетля с упаковки сметаны «Простоквашино» только с разрешения Эдуарда Николаевича. Аркадия Шера, художника, нарисовавшего Матроскина, — не спросили. Не спросили и Шварцмана. За уши Чебурашки на упаковке зубной пасты ответственен Успенский. А Шварцману, видимо, остаются «уши от мертвого осла». 

И только Daily Storm никогда не забывает о пожилых, но по-прежнему ярких и тонких художниках, придумавших наших любимых героев.

— Как Чебурашка повлиял на культуру?

— Видимо, он полюбился не только нашим зрителям, но и японским. В Стране восходящего солнца его особенно любят женщины, у которых дети, семья, много забот, и они его воспринимают как ребенка, очень тепло к нему относятся. Популярность наших фильмов о Чебурашке тоже сыграла свою роль. У меня там в восьмидесятые годы была небольшая выставка эскизов к пяти фильмам — это тоже в плюс. Так что популярность этого героя там очень велика. Получился такой обаятельный персонаж.

— Образ настолько популярный, что его без спроса штампуют на этикетках…

— А вот эта история с судом… Там произошло вот что. Я на них (судах — прим. Daily Storm), конечно, не был, но там было много моих друзей. Понимаете, там какой-то болгарский художник буквально использовал кадры из нашего мультфильма про Чебурашку на тюбиках зубной пасты. И якобы Успенский дал на это разрешение. Я уже плохо помню, в чем там была суть… Разумеется, фильм мы делали по его книжке «Крокодил Гена и его друзья». Но нужно сказать, что она была выпущена издательством «Детская литература». Там был в то время хороший иллюстратор Алфеевский, и он проиллюстрировал книжку Успенского. Но персонажи, в частности, Чебурашка, совершенно по-другому выглядели. Если вы сейчас сможете достать это издание, то увидите, что Чебурашка там — возьму на себя смелость — не такой обаятельный, не такой привлекательный, как у нас в фильме. Более того, после выхода нашего фильма книжка получила очень хорошую рекламу, она стала более популярной, чем была вначале.

В общем, решение суда было такое, что Шварцман якобы не может доказать свое авторство Чебурашки. В то время, когда я был художником-постановщиком, режиссером был Качанов (Роман Качанов – советский режиссер, сценарист, один из первых в СССР создателей кукольных мультфильмов – прим. Daily Storm), уже покойный. Он делал эти фильмы. Вот такая вот оказалась неприятная и довольно некрасивая история.

Я возьму на себя смелость сказать, что фильмы более популярны, узнаваемы и любимы.

— А почему вы не стали отстаивать свою правоту в суде? 

— Что мне — еще один суд начинать?! Вы знаете, там свои могли быть приходящие обстоятельства, и бороться на том поле, на котором выступал Успенский, мне, конечно, не хотелось. И не было ни сил, ни возможностей, в том числе и финансовых.

— А японский мультсериал про Чебурашку снимался при вашем участии? 

— Они использовали персонажей один к одному, но важно другое. Японцы, прежде чем приступать к съемкам, досконально изучили наши работы и, приехав в Москву, начали с показа нашего первого фильма «Крокодил Гена и его друзья».

Я позже узнал, что они, оказывается, воссоздали тот наш фильм, чтобы изучить стиль, характер мультипликации, движение, игру, монтаж. Они досконально повторили наших персонажей. Декорации, правда, немножечко изменили. Художника Лукашина пригласили, он выпускник ВГИКа, и они фактически повторили один к одному наш фильм.

А их сериал, конечно, по другому сценарию сделан.

— То есть их Чебурашка «находится» в родственных связях с нашим?

— Нет, это просто тот же персонаж. Там еще те же крокодил Гена и Шапокляк.

— А у вас нет обиды на японцев — из-за того, что они воспользовались плодами вашего труда?

— Нет, конечно: они подошли к процессу досконально и, я считаю, сохранили его дух. Это очень большая их заслуга.

Я даже вам могу предысторию рассказать. В 1997 году я полетел  в Нью-Йорк, и мне вручили такую премию, в форме хрустальной звезды, она называется «Голливуд — детям». Эта премия была учреждена Одри Хепберн, которая очень любила детей. Она создала фонд помощи детям. И эту награду мне вручал ее сын, Шон Феррер, а он играл Андрея Болконского в американской постановке «Война и мир». Переводчиком на вручении премии был Олег Видов, который в то время жил в Лос-Анджелесе. Он тогда прилетел в Нью-Йорк, и с этого  началась наша дружба. И вот когда я улетал обратно в Москву, у меня с собой была копия маленькой куклы Чебурашки, которую мне специально сделали наши мастера, — и я ее Видову подарил.  А он заключил договор с нашей студией на дубляж наших лучших мультфильмов на английский язык. Потому что он оканчивал сначала актерский факультет ВГИКа, а потом — режиссерский.

И он дублировал наши фильмы. Когда мне вручали эту премию, показали нашу ленту «Снежная королева» на английском языке. Причем мало того что он это продублировал, он еще цветокоррекцию сделал. Он выполнил очень большую работу. И вот — эта кукла оказалось у него. Видов полетел в Японию с нашими дублированными мультфильмами. У него там была знакомая директор кинотеатра, и он ей показал эту куклу, она заинтересовалась и тоже посмотрела Чебурашку на английском языке. Вот с этого и началось шествие Чебурашки по Японии. И он завоевал там женские сердца.

— А как происходила эволюция образа Чебурашки — от существа с длинным хвостом и маленькими ушами из книжки Успенского до того, который знаем мы?

— Мы с Качановым делали какой-то фильм по сценарию Аджубея (популярный советский журналист, главред «Комсомольской правды» и «Известий» во времена хрущевской оттепели – прим. Daily Storm). Однажды я пришел к нему и увидел, что его дети увлеченно читают книжку Успенского «Крокодил Гена и его друзья». Он ее приобрел, прочел, ему эта история понравилась. И вот он мне говорит: «Давай будем делать этот фильм!» С этого и началась наша работа над тремя сериями. Потом он уже без меня сделал четвертую картину. У каждого из фильмов был свой сценарий, но главные персонажи — одни и те же.  Нужно сказать, что на этих лентах работал Норштейн — который тогда еще был мультипликатором, а не режиссером.

Как вы понимаете, я тогда рисовал не так, как было в книжке Успенского. У меня Чебурашка сразу стал похож на маленького ребенка. Но вот уши трансформировались очень медленно и постепенно. Вначале они были на макушке и очень небольшие. Потом они начали увеличиваться. Я делал очень много набросков, показывал их моему режиссеру Качанову, который очень часто  приходил ко мне домой и смотрел наброски. Мы их обсуждали, спорили — я продолжал работу дальше.

И если крокодил Гена и Шапокляк у меня получились довольно быстро, то работа над образом Чебурашки длилась весь подготовительный период. А он у нас — полгода. И  я все эти полгода все время работал над Чебурашкой.

— А правда говорят, что образ Шапокляк вы списали со своей тещи?

— Нет, нет, нет. Только седые волосы, убирающиеся в пучок. А все остальное — нет. Я могу сказать, что шел от слова «шапокляк». Как известно, так в Англии назывался складной цилиндр. Там были пружина, кнопочка. Поскольку цилиндр — довольно громоздкий головной убор, его складывали, он становился плоским. А когда надо было надевать на голову — нажимали кнопочку. И это называлось шапокляк. Поэтому у меня все пошло от XIX века. И ее строгое платье, жабо, кружева. И складной цилиндр на голове. Это все получилось довольно быстро. Так же, как и крокодил Гена, потому что в книжке были такие слова: «Крокодил Гена работал в зоопарке крокодилом. И когда раздавался звонок — кончался его рабочий день, он надевал шляпу, свой красный пиджак, брал трубку и уходил домой». Этого мне было достаточно, чтобы почти сразу получился этот персонаж.

— То есть можно с уверенностью сказать, что у вашей тещи характер был гораздо лучше, чем у Шапокляк? 

— Да, это безусловно. Чтобы проявился характер Шапокляк, я ей сделал длинный нос, который она совала куда угодно, розовые щечки и хитрые глазки.

— Признаюсь, меня не оставляет в покое один «корыстный» вопрос. Вот вас, как автора образа, смущает, что производители зубной пасты наживаются на вашем таланте. Но с другой стороны — вы рукоплещете японцам. Конечно, понятно, что они старательно воссоздавали образ Чебурашки, заботились о вашем творческом наследии. Но тем не менее — и производители зубной пасты, и японские мультипликаторы зарабатывают немалые деньги на вашей интеллектуальной собственности. Почему с одними вы конфликтуете, а с другими дружите?

— Видите ли, разница в том, что японцы прямо говорили, что это сделано по нашим фильмам с нашими персонажами. Они ничего не скрывали. А там (у коммерческих компаний, использующих образы персонажей Шварцмана – прим. Daily Storm) фактически был плагиат. И они утверждали, что это их образы, их виденье. Это нехорошо. У них, я так понимаю, свои договоренности с Успенским. Потому что суд это дело провел.

— То есть, как я понимаю, ваш конфликт с Успенским лежит, скорее, не в коммерческой плоскости, а в этической?

— Да. Я все понимаю: он — автор книги, он — автор сценария, который написал вместе с Качановым. Но он никакого отношения к визуальным образам главных персонажей не имеет… Он же не художник…

— А как вы тогда относитесь к тому, что Чебурашка используется в качестве талисмана нашей олимпийской сборной?

— Это, конечно, другой разговор. Мне было очень приятно, потому что у меня есть набор всех этих Чебурашек: коричневый, белый, красный. Он был нашим олимпийским талисманом. И я даже помню, что когда наших олимпийцев провожали на Олимпиаду, это происходило на Красной площади, я обратился к ним с напутствием и вручил им эту куклу. Все было легально, даже прикольно.

— Спрошу прямо. Вас недавно награждал Путин в Кремле. Не возникало соблазна воспользоваться административным ресурсом и попытаться обратить внимание на нарушение ваших авторских прав? 

— Конечно нет, господи. Зачем поднимать всю эту грязь?! Кому это нужно?! Я не собираюсь ничего никому доказывать. Во-первых, я художник-постановщик фильмов. Это есть в титрах. А художник-постановщик создает весь мир фильма. И не только небо и землю. Самое главное — создать образы главных персонажей. Так что мне ничего никому не надо доказывать.

— А поступают ли вам сейчас какие-то предложения поработать в мультипликации?

— От Макото Накамура как раз, режиссера продолжения Чебурашки. Он попросил меня, чтобы я создал одного из главных персонажей для его последней ленты Chieri to Cherî. Там история про японскую девочку и ее игрушку-медвежонка, которая в какие-то моменты становится большой, как взрослый человек, и который уже опекает ее.

В процессе работы Макото приезжал к нам с переводчиком и показывал черновые варианты, а позже — и смонтированную версию. Мне позвонили и сообщили.

Мне буквально недавно рассказали, что этим летом на Международном фестивале кукольных фильмов в Иране эта лента получила Гран-при. Мне, конечно, очень приятно, что так отметили ленту, для которой я придумал главного героя!