Продолжаем знакомиться с записками бесстрашной рижанки (Начало ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ.), уроженки Донецка, лично привозящей лично собранную гуманитарную помощь защитникам ДНР. Имя автора не указано по известным причинам.

Я не волонтёр! Четыре дня в Донецке.

Волонтёр (от лат. voluntarius — добровольный) — человек, добровольно занимающийся безвозмездной общественно полезной деятельностью.

Вот не надо меня называть таким словом. Какая нафиг общественно-полезная деятельность?

Вот ты, читатель, примерь на себя. Ты волею судьбы долго живешь далеко от дома.Когда ты едешь домой, ты, конечно же, стараешься привезти подарки всем-всем-всем! А если к тому же дома беда? Ты, конечно же, оббежишь всех своих друзей с просьбой помочь тебе собрать с собой побольше всего нужного, чтобы хоть чуточку облегчить удары беды, пришедшей в твой дом.

И что — ты от этого «волонтер»? Глупости какие...

Спасибо вам, рижские друзья мои, за мою забитую до отказа машинку!

В общем, по порядку.

День первый. Дорога домой

Если в трех словах: кошмар — восторг — кошмар.

Дорога до Москвы была сущим кошмаром. Чувствовала себя тем самым ёжиком в тумане, только без надежды на то, что Лошадка откликнется.

Никогда еще 950 км не выливалось у меня в 18 часов езды, ибо ехала наощупь, видела только сплошную по обочине, красные габаритки фур появлялись из тумана внезапно в 15-20 метрах впереди. Так что ни о какой 90 средней и речи быть не могло. Однако добралась.

В Москву явилась в аккурат на свой день рождения.

Вах, какие подарки я получила!

Во-первых, денежку на медикаменты. Спасибо вам, дорогие мои ХоХ, Триш, Олеся, Гром и Елена!

Получилось купить всё-всё-всё!

Во-вторых — роскошную друзу зеленого граната от незнакомого Андрея из Дальнегорска. (Для тех, кто не знает: Дальнегорск — это не просто далеко, это вообще на краю географии.)

В-третьих, чудесный вечер с Миельгой и Олесей, которая засыпала меня подарками.

В-четвертых — несколько замечательных часов с Триш в японском ресторанчике.

День рождения получился — сплошной восторг!

Значит, вперед!

У-у-у... 1200 км через ливень со снегом. Хорошо хоть по трассе М4 Дон, так что кошмар получился весьма умеренным.

В 7 утра в пятницу, 13-го, я добралась на внезапно пустой переход Успенку, где меня уже привычно встретил Офицер.

Все. Я дома. Ура.

День второй

Скорее отдать мамочкам в детский онкоцентр подарки от латвийского фермера. Там сейчас проходят химиотерапию двенадцать деток. Выполнено, ставим псису.

Выгрузиться на базе.

Кстати, там меня обещали встретить пирогом. Вот и отлично. К пирогу у меня тоже чего вкусненького есть.

Заехали прямо в подземный гараж и начали выгружаться.

Выгружаемся... выгружаемся... Офицер позвал на подмогу бойцов. Таскаем... таскаем...

— И это все поместилось в маленькой машинке? Фантастика!

Выгрузились. Ставим вторую псису.

Теперь — рассортировать, что кому.

И с чувством хорошо выполненного долга приступаем к ручной работы тортику от начмеда Лены.

Хе, классно я устроилась! День рождения продолжается!

За тортиком познакомилась с чудесной юной женщиной-воином.

В мирное время аспирантка филологического факультета, ныне разведчица, помогает Константину Долгову в работе над «Белой Книгой».

Показала кое-что из собранного-задокументированного, подтвержденного свидетелями и фотографиями.

Беседы с освобожденными пленными, записи из отбитых у укров поселков, документированные разрушения...

Кровь в жилах стынет от таких документов, если честно.

Не буду рассказывать. Без фото- и видеоподтверждения нормальный человек поверить не сможет, а копировать материалы мне не разрешили.

Уговорила ее, если будет время, связаться с нашим Председателем и написать для ИМХОклуба то, что уже сейчас можно написать.

Что-то в голове гудит, пол покачивается, под попой такое ощущение, будто все еще едет. Значит, на сегодня программу сворачиваем и спать.

День третий

Однако! Спала 14 часов без просыпу и, кажется, без переворотов

Значит — вперед, развозить коробки и пакеты.

Сначала на Гвардейку.

Ксюха рассказывает обалденные вещи!

Захарченко то ли гений, то ли у него гениальные консультанты.

Оказывается, он лично перед началом учебного года объехал части, предлагая парням учиться.

— Сейчас у нас перемирие. Ну, типа. Все равно эта война когда-то закончится. Пацаны! Кто помнит школьную программу, а может, у кого-то учеба брошена — идите учиться прямо сейчас. Идите на заочный. Пусть один курс может не получиться за год, ничего страшного. Главное — учитесь! Идите сейчас без экзаменов, по результатам аттестатов. Война закончится, и вы вернетесь домой с образованием, с профессией!

Ксюхин муж учится на заочном. Вот теперь, приходя домой с боевого дежурства, пишет контрольные. Матерится, но пишет.

Кстати, Офицер рассказал, что у него в роте тоже несколько парней пошли. Один — из Запорожья. Сбежал из дому в ополчение, наврал, что потерял документы и что ему 18 лет. А потом отец его приехал. Паспорт привез. Ну не отправлять же мальчишку обратно! Первый год собирал-чистил автомат и картошку. Исполнилось 18 — на боевые все равно не пускали, а вот на боевое дежурство начали ставить.

Я его в прошлый приезд видела на блокпосту! Та-а-акая пуся белобрысая! Знаете, такой... когда мальчик уже вырос, но еще не очень. Зайка лопоухий

Ой, серьезный такой боец на блокпосту был! Ответственный шо спасайся!

У меня документы проверил, машину насквозь досмотрел, телефон велел не доставать, фары выключить, габаритки включить... В общем, службу нес на отлично!

Отряд его отправил учиться в военное училище. Уверены, что не подведет боевых товарищей!

Потом — на Гладковку, к маме одноклассников близнецов Иры-Юры, от Иры из Москвы отдать лекарства и, увы, палочку. Что-то сдавать стала Людмила Ивановна... Эх...

Юра в Донецке, работает в Водоканале.

Героические мужики — донецкие коммунальщики. Не менее чем те, кто воюет.

В окопе ты хоть с автоматом, и ответить можешь, а гаечными ключами да сварочным аппаратом отстреливаться не получится, тем не менее водичку и электричество городу обеспечить нужно.

— Юрка, как вы справляетесь?

— Да так. Укры долбят, мы чиним. Укры опять долбят — мы опять чиним... Тут главное — не останавливаться!

Звонит Офицер, что освободился и ждет на базе — поедем к нему в гости, а по дороге заедем в приют, отдадим все вещи, что я привезла.

Ох, елки, не готова я к такому визиту.

Страшно мне смотреть в глаза детям войны.

Ну, что делать. Заехала в магазин, купила 5 кг хороших конфет. Поехали.

Судьба меня пощадила. Мы приехали в тихий час.

Дети спали.

Воспитательницы показали мне дом.

Дом ухоженный, чистенький, теплый, уютный.

Все бы хорошо, да вот лампочки горят одна из пяти. Проводка старенькая, менять надо, а нечем. Нужен провод. Будем думать, раз нужен. Авось чего придумаем.

Дети из приюта учатся в обычной городской школе, отношение там к ним — как ко всем. Не лучше, не хуже... Все дети сейчас в равном положении, перед войной все равны.

— Наши-то хоть сыты... — Воспитательница Ирина вздыхает. — Конечно, никакой приют, даже самый лучший, дом не заменит.

— А сколько у вас сейчас детей?

— Двадцать семь. Самому маленькому четыре года, самому старшему 15 лет.

Прощаясь, Офицер напомнил воспитательницам, что с него — елка. Что он договорился в лесничестве, выберут красавицу повыше да попушистее.

И вот мы в доме у Офицера.

Наташа уж из не знаю откуда взяла, но специально приготовила свои фантастические баклажаны, а еще испекла тортик, ведь повод для семейного обеда двойной: папа приехал и мой, все еще не окончившийся, день рождения.

Мальчишки виснут на отце. Старший пытается выглядеть солидно и взросло, младший сначала демонстрирует обидки, мол, папа обещал приехать вчера, а не приехал.

Ну как же я ему могу объяснить, шестилетнему, что это я виновата, заставила отца проехать практически мимо родного дома, потому что спешила отдать привезенное в онкоцентр! И еще, балда, забыла в чемодане шоколадину, что спецом везла ему из Москвы. Ну ничего. Шоколадину передадим, а обидки вроде потихонечку забываются, и малыш с гордостью демонстрирует первые школьные достижения.

Удивительно славно мне у них.

Должна сказать, что при общении с семьями бойцов ДНР обнаружила такую особенность: отношение семьи заключается в словах «папа работает». То есть раньше у папы была такая работа, сейчас другая. Закончится война — и папа снова будет работать, как и раньше.

Но пора возвращаться на базу, мы с помощницей Долгова договорились вечером продолжить чтение материалов для «Белой Книги».

Сижу, читаю расшифровки видеозаписей под звуки «приходов».

Как начали часов в шесть вечера, так и бахают третий час.

Перемирят, значит...

Наконец ближе к полуночи услышала ответку.

Должна сказать, что так продолжалось все четыре дня, что я была в Донецке.

Ни одного тихого вечера без обстрелов.

День четвертый

— Ирина Федоровна, дорогая, а что там у нас сегодня в театре?

— «Евгений Онегин» сегодня, — слегка ошалелый ответ. Она пока еще не понимает, кто звонит.

— Ирина Федоровна, а я в театр хочу!

— О! Это ты! Приехала! Ты чего заранее не сказала? Где я тебе теперь билет возьму?

— Та я сама куплю!

— Во-первых, вряд ли купишь, аншлаговый зал, во-вторых, еще чего! Погоди, сейчас разберусь, перезвоню.

В общем, билет мне оставили на служебной проходной.

Из-за продолжающихся обстрелов и комендантского часа «вечерний» спектакль начинается в 14.00

Значит, у меня еще есть пара часов заехать к однокласснице.

Заехала. Получила выволочку, что не предупредила о приезде и что живу хз где.

А я не хз, я на базе ставшего уже родными отряда — раз. И предупредить не получалось, вот, смотри, 23 неотвеченных звонка тебе, а вот всхлип «а где все?» в скайп твоему сыну — два.

Витка, набей морду своему телефону!

В общем, все хорошо, все живы, все целы, что по нынешним временам уже счастье.

Еще мне надо передать два подарка. Один — без проблем. Позвонила, сейчас подъеду.

Второй... В общем, не пустили меня передавать второй подарок, велели оставить у Витки, потом заберут.

Дело в том, что там практически по забору проходит линия соприкосновения.

И напротив стоят ВСУ, с которыми «мы же одни училища заканчивали!» и, значит, можно договориться.

Если удается договориться, то ВСУ отрабатывает номер, отстреливает боезапас в куда-нить, чтоб ничего плохого не сделать.

Но если вдруг появится незнакомая машина, то могут и долбануть прицельно: «А нам придется отвечать, и опять покатится, а никому оно не надо». Так что ехать туда лучше не надо.

А вот когда напротив нацики или ПиСюки, договориться не удается, да никто и не пытается. Этих надо просто уничтожать при каждой подвернувшейся возможности.

Витка сказала, что в парке кованых скульптур, — она там с внуком гуляла, — к Эйфелевой башенке дончане приносят живые цветы, выражая таким образом соболезнования и солидарность с парижанами.

Не успеваю сегодня. Сфотографирую завтра. Сейчас — бегом в театр!

Донбасс Опера

Пришла чуть пораньше и, конечно же, побежала в оркестр.

Как же мне было радостно увидеть тех, кого помню еще с детства!

Ничего не изменилось. До второго звонка струнники разыгрываются, духовики забивают «козла» в домино.

Но сейчас, перед началом не самого легкого для оркестра спектакля, я здесь лишняя. Быстро-быстро обнимашки-приветы, и наверх.

В фойе уже собирается публика.

Не роскошная. Здесь уже нет тех, для кого визит в оперу был поводом прогулять бриллианты. Люди нарядные, в приподнятом настроении, в предвкушении праздника.

Удивительное дело: много мужчин.

Нет, ну правда же! Ну не ходили обычно мужчины в оперу!

Зал полон.

Гаснет свет.

Действо начинается.

Сегодня Ленского поет солист Большого Театра народный артист России Олег Кулько.

Сюжет в ю-тубе я не слямзила. Мне его разрешил взять оператор Оплота!

Но и наши звучат не хуже!

«Онегина» я знаю... ну... от ноточки до ноточки.

Но. Почему-то я впервые услышала хоры, хоть слышала стопиццот раз.

Хочется сказать спасибо хормейстеру-постановщику — народной артистке Украины Людмиле Стрельцовой и, конечно, оперной труппе.

Хорош был Онегин.

Приятно удивила актерская работа певцов.

Впечатления от спектакля — только в превосходных степенях!

Без всякой скидки на войну, обстрелы, на то, что в служебном гардеробе по-прежнему оборудовано убежище...

Спасибо тебе, Донбасс Опера!

Это удивительно, как дончане держатся за атрибутику мирной жизни, не пуская внутрь себя войну.

Не умею сказать, боюсь, что мысль изреченная окажется ложью. Но попробуйте меня понять.

Народ Донецка — как выздоравливающий раненый боец.

Больно, тяжело, голодно, но — буду жить как здоровый!

Не поддамся! Никому не дам отобрать у меня душу и веру в свои силы.

Здоровым и сильным — стану, если не сдамся. Дайте только время!

Мне показалось, что я заметила то, что дончане не замечают.

Вот раньше я ехала домой, на крыльях летела — и через неделю удирала. Потому что меня начинал выбешивать какой-то невероятный, запредельный уровень жлобства.

Теперь же в Донецке ХО-РО-ШО!

Жлобярник в большей части схлынул.

Я не обольщаюсь — даже в войне внезапно, вдруг, народ переродиться не может. Но самый жлобский жлобярник съехал в «беженцы».

А люди остались.

Вот и славно.

Вечером приехала очень пожилая женщина в форме с двумя наградами и еще не полностью оправившаяся от ранения, забрать 20 свитеров, что я привезла для бойцов ее подразделения.

Она говорила слова благодарности, а я понимала, что благодарить-то на самом деле должна я. Это она защищает мой город, мою Родину.

Это благодаря ей и таким как она Донецк живет, победит и будет жить!

Спасибо Вам, Надежда!

За окном опять звуки «приходов». Что-то сегодня рановато начали, слышала бабахи, еще когда в театр бежала.

А моя бесстрашная разведчица в полном ужасе.

Надо искупать кошку.

— Нет! Я не могу! Она обидится, у нее такие глаза были, когда я однажды только собиралась!

Надо — искупаем. Кошка Фейка — подобрыш. Подобрали ее с раздавленной танком лапкой. Вылечили. Получилась пушистая красавица. Малюсенькая, ей год, а выглядит на 4-5 месяцев. Видимо, сказывается тяжкое детство.

Выкупала, чо. Мне справиться с крохотной Фейкой — вообще не вопрос после моих девятикилограммовых котищ.

Фейка сохнет, сидя на теплом процессоре.

Разведчица утверждает, что читает в Фейкиных глазах «вы большие, зато я вам в тапки нассу».

Обстрел не утихает, все никак не уймутся укры. Да где же ответка, ёлки-моталки?

День пятый

В Донецке выпал снег.

На столе у Офицера случайно увидела объяснительную от бойца с очень нераспространенной фамилией и инициалами И.А.

Интересненько... Если он Александрович, то весьма вероятно, это сын моего одноклассника.

Посмотрим...

А не было его на построении. На боевых парень сейчас.

Ну, дай ему Бог здоровья и воинской удачи! Встретимся в следующий раз.

Специально сегодня обедала в общей столовой.

Без суперических изысков обед, но сытно, вкусно, как мама дома готовит.

Этот день был заполнен встречами, разговорами, ожиданием, несостоявшимися встречами. В общем, прошел сумбурно, хоть и полезно.

Зашла на физфак.

Я не могла пропустить вот эту дивную объявку на входе:

Когда фотографировала, вышла преподавательница.

— Что это вы тут снимаете?

— Да вот, плакатик.

— Зачем? Что вам не нравится?

— Все нравится! Чудесный плакатик.

— Вы кто?

— Я ваша бывшая выпускница.

— Небось, журналистка? Небось, какую-нибудь пакость напишете?

— Не-не-не! Я правду напишу! Это же прекрасно, что мальчишки приходят на лекции из окопов. А оружие — все правильно, надо оставить, где ему и положено быть.

— Ну-ну... Не доверяю я вам, журналистам.

Титьегомать! Опять меня изобидели. Не журналистка я! Я физик. Была, говорят, неплохой.

Сад кованых скульптур сегодня почти пуст.

Первый снег распугал обычно гуляющих здесь мамочек с детками.

Одна из самых красивых кованых скульптур «Спаси и Сохрани»:

А вот и Эйфелева башня.

Сегодня цветов немного — те, что завяли под снегом, уже убрали.

Но с утра появились свежие.

Дончане как никто знают, что такое боль потерь...

День шестой

Самый сложный для описания.

Сегодня я уезжаю.

Сегодня мы с Офицером и Олегом поедем к границе не напрямую, а через Степано-Крынку. Там полтора года назад отряд «Гром» принял свой самый тяжелый бой.

В руках у Офицера два пакета с банками, банками, макаронами, крупами...

— Мы заедем к Лиле. Давно собирался, да не складывалось.

— Ты с подарками, а я? Как-то не по-людски...

— Да не, все нормально!

Офицер сел за руль, и мы поехали. Этим маршрутом я еще не ездила.

Из Донецка на Макеевку, потом на Зугрес.

— Вот, смотри, снаряд «Града» вошел в дорогу по маковку вровень — и не разорвался. Оставили пока так.

— Видишь, впереди блокпост. А вот воронки от авиабомбежки. Повезло пацанам, 60 метров недолет. Потом самолеты зачем-то скинули бомбы через 4 километра на городском пляже, детки погибли, и еще через 7 километров на Черемушки, по пятиэтажкам. Тут хоть как-то объяснить можно — блокпост все-таки. А по пляжу зачем?

Едем дальше. Огромное пространство, среди которого то тут, то там — копанки.

Хочу вам рассказать, что это такое.

Это страшно.

В Донбассе уголек для домашних надобностей копали всегда. Нужно было только найти пласт, выходящий поближе к поверхности.

А вот в последние 10-15 лет копанки стали суперприбыльным бандитским бизнесом.

Шахты закрывались. Их объявляли нерентабельными. Шахтеры оставались без работы. И деться некуда.

И тут — лихие хлопцы предлагают работать, добывать уголь нелегально.

Самим выдолбить шурф, самим найти пласт, самим сделать проходку и рубить уголек, вытаскивая его на поверхность волоком в мешках на себе же. Максимум, что может быть в помощь — хозяин поставит компрессор для пневмоперфоратора.

Крепить или не крепить — на свое усмотрение и чем хотите. Работать по 10-12 часов или сколько выдержишь. Никакой вентиляции, никакой откачки, вода и метан — это уж как Бог даст.

Искра — и взрыв. А кому какое дело, на свой страх и риск работают.

Гибли мужики... даже не десятками. Сотнями. И все равно шли работать на бандюков в копанки, семью-то как-то кормить надо...

Бандиты-хозяева наживались невероятно, получая до 500% прибыли. Судя по увиденным отвалам, уголек добывался высокой марки — такой с жирным черным блеском антрацит. Шахтеры получали копейки, калечились, гибли...

Фото не будет. Кому интересно — посмотрите в интернете. Есть в достаточном количестве.

Едем по дороге, которую дорогой-то назвать можно с трудом. Вся в воронках.

— Здесь бои были. Эта дорога у нас называлась «дорогой жизни», по ней вывозили раненных и подвозили БК.

Вот и Степано-Крынка.

Обычный шахтерский поселок.

Останавливаемся у небольшого домика.

— Через это поле мы ползали, приносили Лиле телефоны на зарядку и брали у нее воду. А потом, когда БК подвезли, а все остальное не прошло, она нас кормила сухарями. Ну, просто больше ничего у нее не было, кроме сухарей, что купила еще до всего на хлебозаводе как брак, ну, когда подгорают, купила чтоб скотину кормить. Так она выбирала те что не очень подгоревшие, и на них мы жили. Ну, еще что-то там с огорода было...

Жара в то лето была... ой! Речка обмелела, колодцы пересохли, и лилины сыновья ходили за водой во-о-он туда, за 4 километра. Хорошие у нее мальчишки, небалованные. Сейчас вроде в Донецке учатся.

Офицер долго стучит в ворота. Мы уже почти отчаялись, когда дверь открыла старушка.

Она долго смотрела на ребят, а потом расплакалась.

— Прошлый год, да? Ты же был здесь в прошлом году! Подожди, миленький, я сейчас за дочей сбегаю, она тут рядом, позову сейчас.

Лиля.

Худенькая женщина с натруженными руками лет сорока пяти, шахтерская вдова. Два взрослых сына.

Обычная судьба.

— Кто вы?

— Лиля, ну вспомни!

— Доча, ну ты шо, это с прошлого года хлопцы!

— Ох... Офицер? Неужели Офицер? Живой! Господи, живой...

Лиля утыкается носом в бушлат Офицера и плачет.

— Ты чего не звонила? У тебя же номер был!

— А куда я позвоню? Ты оставил номер жены, чтоб, значит, если что. А что? Я ж не знаю! А Лене вашей мне звонить было страшно. Пока не звоню — вы все для меня живы. А ну как я позвоню, а она мне что-то плохое скажет... И потом, Офицер, я ведь даже не знаю, как тебя зовут!

Они вспоминают те дни, как отряду «Гром» из полутора десятков человек пришлось принять бой с колонной бронетранспортеров, что перли к границе.

Лиля спрашивает о ребятах, помня всех-всех по позывным.

— Лиля, у нас времени мало. Мы поедем, да? А ты обязательно звони. Вот там сумочки, это от нас. Чем богаты... Делимся, как ты с нами тогда делилась.

Я сую Лиле всю оставшуюся наличку. Она отнекивается, но Офицер и Олег ее уговаривают не отказываться, потому что это от чистого сердца.

— Хлопчики, вы только не помирайте. Вы обязательно возвращайтесь живыми. Ну пусть пораненными немножко, но главное, живыми! — Бабушка нас крестит. — И приезжайте как сможете!

— Обязательно приедем!

Снимать все это, извините, я не могла. Не поднималась у меня рука достать фотоаппарат.

Мы остановились через полтора километра.

— Ну... вот. Эту дорогу мы и должны были удержать во что бы то ни стало.

— Во-он где блок у обочины, там Боню в первый раз ранило.

А тут, по окопу, Маэстро прилетело.

Ну а здесь из танка пришло, и меня судьба пощадила.

Пока мы бродим с Офицером по его позиции, Олег присел на корточки за блоками и закрыл лицо руками.

— Олег, что? Плохо? — Я же знаю о его контузии и что с утра он жаловался — голова болит.

— Нормально. Это контузия. Сейчас пройдет, — Олег отнял руки от лица. По лицу текут слезы.

Да. Даже самые сильные и нетрусливые мужчины иногда, бывает, плачут.

— Смотри, осыпаются уже наши окопы...

И хорошо. Пусть осыпаются. Даст Бог, никогда больше никому не понадобятся.

Мимо разбитого, но подлатанного и работающего хлебозавода мы доехали до Кутейниково.

Там я с ребятами попрощалась, они сели на автобус в Донецк, а я поехала на границу.

Вот и все.

Донецк мой прекрасный! Я обязательно вернусь!

Бензин в Донецке — есть!

Что-то в этот раз никак не получалось начать отчет. В голове толкались разные мысли, рассказать хочется много, а не все можно... Вынула все мысли из головы, разложила по трем кучкам: это — можно, вот это можно без подробностей, а вот это — нельзя.

Ну, полетели!

День первый. Поздний вечер 8 марта

Едем двумя машинами, друг Пашка приехал купить «под заказ» для Абхазии минивэн, а я, конечно же, не могла упустить возможность его загрузить. Тем более, Пашка давно любопытствовал, рвался посмотреть своими глазами, что такое война в Донбассе.

Дорогие мои помощники!

Низкий поклон вам всем за:

— компьютер со всей периферией,

— плазменный телевизор 32 дюйма.

Огромная благодарность за денежку, на которую я купила медикаменты в Москве:

— доктору из Норвегии,

— программисту из Швейцарии,

— трем рижским программистам.

Спасибо Хоху из Перми за два компьютера.

Спасибо Оле за обувку и малышовую одежку.

Спасибо Лене — ее пять мешков с богачествами дали возможность нормально одеть деток в приюте.

Спасибо Свете за перевязочную стерилку.

В общем, поехали!

Интересно, почему я выезжаю всегда исключительно в праздники?

Границу прошли нормально. Пашка по «бла-бла-кару» нашел попутчика до Москвы, поэтому превышения лимита 50 кг на человека не случилось.

Дорога в этот раз была без приключений.

День второй. 9 марта. Москва

Быстро-быстро немножко поспать, и — бегом по Москве!

Снять деньги, что пришли на счет Миельги.

Вау! То есть — ого!

Pit-Leon! Ты меня просто потряс! 20 тыщ же! Это же сколько актовегина можно привезти!

И 10 тысяч от одноклассницы Иринки. И еще денежка — от Алении, от Афины, от Тrishh не только денежка, но и медикаменты!

Теперь вдумчиво пялимся в навигатор и ищем улицу Подольских Курсантов. Там меня ждет ящик в 34 кила с компьютерами от Хоха из Перми.

Хорошая машина «Шаран»! Ёмкая. Ящик туда встал как родной!

Дальше — быстро-быстро обнять Пуху, забрать у нее сумку с детским питанием и малышовыми одежками, и на сегодня осталось самое приятное: долгий, неторопливый вечер с Trishh.

День третий. 10 марта

Сегодня главное дело — закупка медикаментов.

Ну, гуляем, значицца, ни в чем себе не отказывая!

Гульнула, да )

Актовегин, пирацетам, дексаметазон, мильгамма, кетанов, лидокаин, циклоферон, мовалис, диклофенак, но-шпа, антибиотики, кардиологические препараты, мази, капли в глаза-уши-носы, витамины, перчатки, шовный материал...

Спустила все денежки! Оставила немножко, чтобы купить сгущенку на трассе напротив Белгорода.

Отдельное спасибо Галине за специальные пластыри.

Остается еще два часа. О! Открою-ка я себе в Сбере счет, чтобы не дергать каждый раз Миельгу!

Открыла. Карточку получу через неделю. Отлично! Как раз на обратном пути!

Ну вот. Вся программа выполнена, пару часов полежать с закрытыми глазами, пока на МКАДе рассосутся пробки, и — вперед.

День четвертый. 11 марта

Ростов-на-Дону — жуткий город. Чтобы понять его планировку, надо обладать топографической гениальностью. Я, увы... В общем, проще дать 200 р. таксисту, чтобы проводил к Марине, где нас обещали накормить борщом.

Марина с мужем ветераны еще Славянских боев, прошли «крым и рым» по полной программе, сейчас волонтерят, добывают и привозят в ЛДНР всякие полезности.

Заметила одну особенность: доселе незнакомые люди, объединенные одной целью, мгновенно становятся близкими. Я об этом, конечно, раньше читала, но не очень верила. Теперь убедилась. Да, именно так и есть.

Ну, пора выдвигаться на Успенку.

Хи-хи, вот тут нас и достало!

Слишком хорошо все начиналось, а где же приключения?

А вот они!

Долгие прощания, обнимашки и пожелания во дворе около машин, привели к тому, что пашкин «Шаран» устал ждать и блокирнул дверцы. А ключ-то внутри...

Все шаманские пляски вокруг заблокированной машины ни к чему не привели. Пашка решительно шарахнул молотком по форточке. Жалко, конечно, ну а что делать?

Заклеили форточку скотчем, поехали.

Договоренность о встрече на бензоколонке у таганрогского поста ГАИ, нам должны привезти два ящика детского питания.

Приехали на бензоколонку. Ждем... Ждем... Час ждем!

А на другой бензоколонке, в 60 км от нас, час ждет человек с детским питанием.

Наконец, кому-то в голову пришла оригинальная мысль — а не позвонить ли?

Ну, встретились, конечно.

Но час потерян, и теперь на Успенку придется гнать сломя голову, чтобы попасть к договорному времени.

Пашка — впереди, на лихом «Шаране», я следом.

Когда я еду как «ведомый», да еще за «ведущим альфа-самцом», я включаю режим блондинки и просто еду.

В результате «ведущий» пропустил поворот на Успенку, заехали в Таганрог.

Развернулись, конечно. Но потеряно еще полчаса...

Наконец — вот он, КПП Успенка!

Нас ждут!

На КПП — неожиданность.

Российские погранцы больше НЕ СТАВЯТ в паспорт печать о пересечении границы!

Ура-ура-ура!

Это сильно облегчает жизнь очень многим людям.

22.30. Ну, здравствуй, родная Донеччина!

Я, в предвкушении ухабистой дорожки, с огромным облегчением передаю руль Офицеру.

А ухабов-то и нет... Во как. Доделали наконец нормальную дорогу!

Уже поздно, вот-вот начнется комендантский час, и мы остаемся в Харцызске у Офицера. Тем более, что бОльшая часть груза в здешний приют.

День закончен. Груз доставлен. Все получилось хорошо и правильно.

Спать.

День пятый. 12 марта

Пашка в некотором офигее от окружающей реальности...

Его сегодняшняя задача — отвезти компьютер парню-саперу с ампутированной по бедро ногой, осмотреться и определиться по остальным проблемам семьи.

Там четверо детей, ждут пятого.

Пашка вернулся зеленоватого цвета и тут же начал разбирать привезенные одежки-обувки.

— Это какой-то ужас! Они живут в съемной халупе, их бывший дом разбит, у них нет ничего!

— Паш, спокойно. Не истери. Так сейчас живут многие. Давай думать, во что мы можем их одеть.

Собрали, уж постарались. Пашка тут же повез.

А я приехала к любимой начмеду Лене — выгружать привезенные богачества.

Смутно знакомый пожилой мужик в камуфляже вдруг остановился, обнял.

— Я Петрович. Не помнишь, наверное... Я поднялся благодаря лекарствам, что ты привезла. И не только я.

Я не знаю, что ответить. Молчу в остолбенении.

— Ну, бывай! Удачи тебе и спасибо от всех нас! — Петрович отправился дальше по своим военным делам...

Лена встретила блинами — Масленица же!

За блинами, распаковкой и сортировкой медикаментов говорили про день сегодняшний.

Вот тут я вступаю на очень зыбкую почву. Не знаю, как рассказать, чтобы было можно из того, что нельзя.

В ДНР идет формирование армии. Больно, сложно, трудно.

Организационно-то как раз и нормально. Сложно на личностном уровне.

Пожалуй, честнее всего будет просто привести реальный диалог с ополченцем.

Один из… Но абсолютно отражающий реалии.

 

— Я в армию не пойду. Я и без ихней армии нормально воевал и воюю.

— Почему?

— Не хочу. С какого фига я должен каждому мудаку честь отдавать? Бесит!

— Это уставной регламент приветствия. У тебя что, рука отвалится козырнуть?

— Устав, регламент... Не хочу!

— Тогда сдавай оружие. Спасибо за все, низкий поклон за героизм и доблесть, и — до свидания.

— Как реально город защищать, так мы и без устава нужны были. А теперь, значит, не нужны?

— Нужны! Еще и как нужны! Но вот тебе влом по уставу приветствовать офицера. А кто может быть уверен, что тебе внезапно не станет влом исполнить приказ офицера?

— Вертел я их приказы. Я своему командиру верю, с которым прошел от Иловайска. Своего командира уважаю, и его приказ для меня приказ. А остальных — видал.

— Это, друг, махновщина чистой воды. И так больше не будет. Или в армию по полной, со всеми вытекающими, или на гражданку — по полной.

— Буду думать. Еще не решил.

Так вот, продолжая о блинах.

Я привезла с собой 15 маленьких подарочков для воюющих женщин. Пусть и опоздала к 8 Марта, но все-таки...

Шесть отправились в любимый отряд, а остальные девять мы подумали — и решили отвезти девушкам в «Пятнашку».

Раз решили, значит, так тому и быть.

Тем более, вот она — оказия познакомиться с начмедом «Пятнашки».

Договорились о встрече.

А сегодня доедаем блины и готовимся к завтрему.

День шестой. 13 марта

Уф-ф-ф... Как же я боюсь!

В прошлый раз визит в приют «проскочила», попала в «тихий час», быстренько скинула груз и удрала.

В этот раз — Масленица.

Меня попросили приехать к 11-ти, на праздник.

Праздновали весело! Как положено — с играми и песнями.

С блинами, с пирогами, с хороводами вокруг горящей Масленицы.

Мальчишки постарше, как водится, относились к действу немного свысока, мол, негодящие нам такеи забавы.

Отлично! Тогда пойдем устанавливать в общей столовой новенький телевизор!

Кажется, мы с Офицером сорвали мероприятие... Распаковывать телек начали с парой ребят, потихоньку собрались почти все мальчишки.

Как же они липли к Офицеру!

Больно-то как...

А два компа даже не распаковали.

Во-первых, потому что не сразу решили, куда поставить. Во-вторых, потому что роутер слабенький, и завхоз именно этим обстоятельством аргументировал, что, мол, «в бухгалтерию»...

Нет уж, фигушки. В бухгалтерию, если надо, привезу калькулятор. А компьютеры — детям. Один — мальчикам на первый этаж, второй — наверх, девчонкам.

Вот прям сейчас пошли мерить, сколько кабеля нужно, завтра куплю, и старший сын Офицера установит и запустит.

Подписала какой-то приемо-передаточный акт о постановке техники на баланс, о как!

А одежки-обувки, слава богам, без «сдал-принял»!

Чтоб не тянуть, сразу поехали в магазин типа нашего Depo за кабелем.

Вполне всё есть, ассортимент не хуже, чем в Риге, а вот с кабелем не повезло. То есть были короткие остатки по 10-12 метров, а мне-то надо два куска по 30 м. Нашли на рынке «Сокол» — по 20 руб. за метр, там же и заправили картриджи — черный за 70 р., цветной за 150 р.

Ну вот, одно дело доделано.

Сегодня еще нужно успеть съездить в «Пятнашку» к Внуку, вручить девяти девушкам припоздавшие восьмимартовские подарочки с продукцией нашего «Дзинтарса».

Я выбрала именно «Дзинтарс» специально.

Во-первых, при нормальных ценах традиционно хорошее качество, во-вторых, от помогающих мне рижан несчетное количество раз слышала: «Ты им там объясни, что в Латвии не все сволочи!»

Подтверждаю. Очень даже не все!

У Внука в расположении — порядок и все очень строго. Меня приняли очень приветливо и дружелюбно. Договорилась, что с начмедом разберемся, как будем дружить дальше.

И опять день пролетел...

Пора домой — я в этот приезд живу у Арика и Иры, с огромным удовольствием нянькаю их двухмесячную ляльку.

Ира — опытный дипломированный окопный фельдшер, как всякая юная мама, теряется при малейших непонятках с доченькой, периодически пафосно провозглашая: «В книге написано, что ребенок в два месяца должен...»

— Иришка, никто никому ничего не должен! Она тебе лично обещала? Нет? Значит, будем находить консенсус. Чтобы ребенок перестал икать, делаем так...

Вообще, меня поразило количество младенцев в Донецке. Рожают как скаженны! Причем не соплюшки по случайному залету, а взрослые семьи рожают второго, третьего, четвертого...

У тех, кому могла себе позволить задать вопрос, интересовалась: почему?

Ответ был один: «А вдруг не успею?»

Юная вдова, пробывшая официально замужем пять недель, ждет ребеночка.

— Как ты решилась?

— Нормально. От голода ни один ребенок в Донецке не умер, и без памперсов мы как-то выросли. Зато у меня будет ребенок от нормального, сильного, смелого мужика. Вырастет и будет гордиться отцом. Да и его родителям будет для чего жить и чему радоваться. Главное, человек появится и будет жить. Вырастим!

День седьмой. 14 марта

На сегодня у меня запланирована встреча с Астреей — Леной, давней знакомой по смешной игрушке «Годвилль».

Астрея — психолог. Сейчас в университете получает дополнительное образование по специальности, работает, волонтерит с детками и их родителями. Астрею, с ее статьями, пригласили на «Ломоносовские чтения» в Москву. Но — знай донецкий характер! — она отказалась ехать за казенный счет, ибо не хочет приезжать под маркой «Украина» и копит денежку на поездку. Удастся собрать — значит, будет выступать под брендом «Донецк, ДНР».

Никак не попадаю на Гвардейку к Ксюхе — отдать ей посылочку из Москвы и пакет с медикаментами. Каждый день обещаю, что вот-вот… Наконец, Ксюха приехала сама.

Зато успела по тихой «погоде» слетать и передать коробку с полезностями в Ясиноватую.

По поводу этого визита уже в Риге состоялся дивный диалог.

Позвонила давняя, еще мамина, подруга — немножко пообижаться, что я не поздравила ее с Днем театра и что не заехала к ней, когда была в Донецке. Слово за слово — всплыла Ясиноватая...

— Ты что, с ума сошла? Куда ты прешься, там же опасно! Мы к свекрови туда ездим, так только и слышишь свист, мины летают!

— Но вы же ездите.

— Так то мы... Мы привычные! А тебе незачем.

Офицера, любимчика моего, выгнали из армии. Он горюет. А я рада! С такими жуткими ранениями, как у него, годами восстанавливаться надо, и то... то ли — да, то ли — нет.

Офицер занялся созданием ветеранской организации.

Это на самом деле большая и пока нерешенная проблема — судьбы выживших, искалеченных войной ребят.

Закон о ветеранах в ДНР есть, но пока не принят — не могут придумать, где взять под него финансирование, и бывших своих бойцов тянут отряды, если есть на что тянуть...

Хорошая новость: Боне ножку разобрали и собрали по новой. Обещают, что к лету будет бегать.

У меня, кстати, к ней серьезнейшее поручение: навестить в госпитале и вручить букет ландышей. В следующий приезд выполню непременно!

А сегодня мы с Офицером и Ариком приехали заказать памятные таблички.

Их установят в Степано-Крынке. Одну — там, где погиб Василий Куприянский.

Вторую — там, где погибли Владимир Быченок и два неизвестных бойца.

— Как? Почему неизвестных?

— Ребята были не из нашего отряда, держали точку вместе с Вовкой-ВДВ, вместе их и накрыло. А мы ничего о них не знали. Ни позывного, ни имени... Но мы их найдем, обязательно найдем!

Заехали к вдове Купера за фотографией для мастера-мраморщика.

Маленький домик в частном секторе, ул.Д.Козака. Не очень и сильно посечен осколками, окна уже вставили.

А вот рядом — прямое попадание.

День восьмой. 15 марта

Наконец-то организовалось время для визита на базу «Пятнашки», обстоятельно и вдумчиво поговорить с начмедом Сергеем.

«Пятнашка» — удивительная бригада. Воюют как черти!

Во-первых, там тотальный сухой закон.

Во-вторых, там железная дисциплина.

В-третьих, там наглядно понятно, что люди обосновались всерьез и надолго. Они завели подсобное хозяйство! Утки, барашки, поросята, козы, в пруду рыбу развели.

Очень интернациональный состав, в связи с чем у многих бойцов могли возникнуть личные сложности с присягой. Руководство ДНР пошло навстречу и придумало для «Пятнашки» какой-то особенный статус... В юридические тонкости не вникала, но то, что конфликт разрешился до его возникновения — факт.

Говорили, говорили с начмедом, писали список неотложных надобностей, героические командиры рядом сидели и кивали...

— И еще обязательно антибиотики! — это начмед.

— Только лучше в таблетках! — в один голос отцы-командиры.

Я, конечно, не могла такое пропустить, чтоб не похихикать.

— Ах-ха... Пуля — она, значит, дура. Может и мимо пролететь, потому чего ее бояться! А вот шприцем... Да в беззащитную задницу... Не промахнутся, так? Нет уж, миленькие. Привезу то, что наиболее целесообразно.

Домой я поехала через многострадальную Путиловку.

Пожалуй, молча выложу фотографии. Слова… А какие можно этому найти слова?

Вот такая получилась прогулка по Путиловке...

А не загостилась ли я? Пора возвращаться.

Надо бы в дорогу какой еды прикупить. Что по пути из точно еще открытых? «Амстор»? Вперед!

И тут я поняла, что должна это сфотографировать.

«Амстор» — далеко не самый дешевый магазин. И я отлично понимаю, что для многих дончан это не каждодневная корзинка.

Но.

Что там говорили, что в ДНР доедают последнего ёжика?

Вот вам!

Цены в рублях.

В дорогу я себе выбрала вот такую колбаску.

Купила 400 граммов, думала еще и привезти в Ригу, мужу попробовать продукцию ДНР.

Не привезла.

Сжерла.

Я обычно не отличаюсь повышенной прожорливостью, но тут как-то вот... Закончилась колбаска — потому что вкусно!

Ну вот и всё. Рано утром 16 марта я отправилась в Ригу.

Да! Чуть не забыла о важном!

Бензин в Донецке — есть!

Донецк мой любимый! Не прощаюсь. Скоро буду!