Наталия Чуйкина: хочу надеяться, что к преподаванию русского языка будут подходить рационально

Язык нельзя приравнивать к государству и его политике. Язык – это инструмент коммуникации: когда два человека хотят общаться, они ищут общий язык, пишет Наталия Чуйкина.

Наталия Чуйкина, Доцент института гуманитарных наук ТЛУ, член правления Общества преподавателей русского языка, член Эстонского общества преподавателей русского языка и литературы.

Начну с личной истории. В основной школе, в которую ходил мой ребенок, в качестве иностранного языка категории В можно выбрать русский или немецкий. Но в тот год, когда моему сыну нужно было выбрать язык, желающих изучать немецкий было мало. Самоуправление не будет платить учителю, у которого в группе два или три ученика. Можно ли в этом случае сказать, что школа кому-то навязывает русский язык?

Скорее, ответ кроется в выборе общества: родители почему-то предпочитают русский язык, например, немецкому. В какой степени и каким языкам школьник предпочитает русский язык в случае, когда в школе уже предлагают выбор языка категории В – это вопрос, на который могло бы ответить исследование и на которое Министерство образования и науки вряд ли выделит деньги.

Но очевидно, что русский язык как иностранный гораздо более популярен в эстонском обществе, чем немецкий. Если политики при поддержке общества хотят вытеснить русский язык из наших школ, они должны предложить возможность изучать испанский или другие языки, а не более сложные немецкий и французский (пусть извинят меня мои дорогие коллеги, здесь нет ничего личного, я сама сейчас учу немецкий!)

Начальный уровень пользователя языка

Тот факт, что преподаватели русского языка сами заинтересованы в разнообразии языков категории В, можно объяснить двумя причинами. Во-первых, наши дети, как правило, говорят по-русски с рождения. На мой взгляд, мой двуязычный сын зря потратил шесть лет в своей школе на изучение русского языка как иностранного: начали, конечно, с алфавита и чтения, которые мой сын знал уже в пять лет. Я бы предпочла, чтобы в его багаже знаний помимо двух родных языков и английского был еще один иностранный язык или чтобы он учил русский как родной.

Во-вторых, во всех учебных группах моих коллег больше учеников, чем в других группах по изучению языка категории B. Большее разнообразие языков категории В означало бы снижение преподавательской нагрузки. Учителей радуют мотивированные ученики, которых, безусловно, больше в случае реального выбора.

Конечно, мне как преподавателю русского языка очень нравится видеть статистику, показывающую, что русский язык по числу учеников занимает в наших школах второе место. Но в контексте большего выбора других иностранных языков и числа учеников общество должно заметить, что это все же язык категории B. Я намекаю на статьи в эстонских медиа, в которых родители обвиняют учителей в том, что их ребенок в 9-м классе не умеет говорить по-русски.

Позвольте напомнить, что такое иностранный язык категории В. Как правило, иностранный язык категории В начинают учить в 6-м классе, и к 9-му классу ученики должны владеть русским, немецким, французским или другим языком на уровне А2. Это начальный уровень пользователя языка, который ограничивается пониманием простых предложений и часто используемых выражений, обменом информацией только в рамках пройденных тем, способностью поддерживать разговор простыми фразами, но это еще пока не умение вести беседу.

Поэтому сравнение с английским языком (который обычно преподается как иностранный язык категории А с 1-го или 3-го класса, и его легче выучить, чем немецкий, русский или французский) является необоснованным. Изучение иностранного языка категории В (в том числе русского) не означает свободного владения языком. Даже президент Эстонии Алар Карис в интервью Андрею Титову сказал, что русский язык нужно начинать учить раньше, так как он для эстонцев сложный.

Родной язык в качестве иностранного языка категории B

Поскольку я также упомянула русский язык как родной, было бы неплохо обратить внимание на решение в срочном порядке перевести школы с русским языком обучения на эстонский. То есть русская школа станет эстонской? Совместной эстонской школой? Похоже, что нет, потому что, согласно плану нашей новой реформы, русскоязычная молодежь продолжит учиться в русскоязычной среде, отдельно от эстонцев.

Если языком обучения в такой школе будет эстонский, означает ли это, что ее ученики смогут выбирать свой родной язык в качестве иностранного языка категории B? Серьезно? Я хочу спросить вот о чем: подумал ли кто-нибудь о том, что и в эстонско-русской школе, и в совместной эстонской школе мечты большая часть учеников будет носителями русского языка как родного, и что, предлагая им русский язык в качестве иностранного языка категории B, мы будем растрачивать их интеллектуальный потенциал?

Нас пригласили на обсуждение стратегии иностранного языка категории В в Министерстве образования и науки и в Департаменте образования, но я не слышала, чтобы в рамках реформы обсуждалось преподавание родного языка 30% населения. К обучению этих детей нужно подходить с точки зрения методики преподавания родного языка, и они обязательно должны изучать русский язык. И не в качестве иностранного языка категории B с 6-го класса, если, конечно, в нашем обществе говорят об интеграции, а не ассимиляции.

Мне кажется, что за этой красивой идеей разнообразия стоит цель наших политиков прекратить преподавание русского языка в школах Эстонии. Причина, конечно же, в агрессии России на Украине. Однако следует помнить, что язык нельзя приравнивать к государству и его политике. Язык – это инструмент коммуникации, когда два человека действительно хотят общаться, они ищут общий язык (а не общее государство).

Давайте честно ответим на вопрос, на каком языке мы говорим с украинскими беженцами? Какой язык является родным для массово прибывающих в Европу жителей Восточной Украины? Какой родной язык у 30% населения Эстонии? Являются ли писатели Андрей Иванов, Елена Скульская и другие, которые пишут на русском языке и чьи произведения переведены на эстонский, или Игорь Котюх, пишущий и на эстонском, и на русском, российскими писателями? Является ли российским поэтом Яан Каплинский, написавший свою последнюю книгу на русском языке? В вышеупомянутом интервью президент Эстонии также отметил, что бороться с языками бессмысленно, как нет смысла бороться и с русской литературой.

Политическая воля и средства

И напоследок хотелось бы выразить надежду, что к преподаванию русского языка будут подходить не эмоционально (сейчас складывается впечатление, что в кабинетах эстонского правительства царит истерия), а рационально. В таллиннских языковых школах и в Таллиннском университете выросло число иностранных учащихся, которые приезжают сюда изучать именно русский язык и готовы за это платить. Не думаю, что школа Эстонии и общество, отправляющее туда своих детей, хочет потерять потенциал, в который было вложено так много. Дойдет ли это до политиков?

Выбор иностранных языков категории В должен быть разнообразным, тогда группы русского языка станут меньше, и преподаватели смогут уделять каждому ученику больше внимания. Прежде всего необходимо выяснить, какие языки должны изучать дети с точки зрения общества.

И если выяснится, что это испанский или китайский, то выбор этого языка в качестве иностранного языка категории В следует поддержать и в гимназии, но не так, как сейчас: в Эстонии есть основные школы, в которых можно изучать испанский и французский языки, но при переходе в гимназию молодые люди вынуждены начинать учить с нуля немецкий или русский. И страдать из-за этого, так как одноклассники уже на уровне А2. Это связано с тем, что в выбранной ими гимназии нет возможности изучать испанский или французский язык. Есть ли у государства политическая воля и средства для этого?

У русского языка есть все предпосылки для успеха в эстонских школах: учителя с родным русским языком, длительная практика преподавания в эстонском контексте, учебники, написанные эстонскими методистами, возможность использовать русский язык, в том числе читать эстонскую русскую литературу, использовать медиа и так далее. И есть только две причины для неуспеха: политика и невежество общества в виде владения иностранным языком на уровне А2 в школе и уровне В1 в гимназии.

Мнение было изначально опубликовано в "Учительской газете".