Музыкальная пауза. Памяти Дэвида Боуи.

Но когда состав прибыл в Свердловск (ныне Екатеринбург), Ли Чилдерс настоял, чтобы Дэвид, всю дорогу разгуливавший в кимоно, «оделся по-нормальному» и вышел на платформу «города, где убили последнего русского царя». Чилдерс немного поснимал Боуи, а потом переключился на советских милиционеров, стоявших неподалеку. Тем это не понравилось — они подошли к фотографу и потребовали у него пленку. Тогда Боуи принялся снимать происходящее на свою камеру. Милиционеры повернулись к Дэвиду, но в этот миг в ситуацию вклинились две проводницы поезда, ухаживавшие за гастролерами в ходе всего путешествия, и буквально затащили их обратно в поезд, чем, скорее всего, спасли Боуи и Чилдерса от препровождения в околоток. Потом, вспоминая этот инцидент, Чилдерс предполагал, что девушки были сотрудницами КГБ: «Иначе непонятно, почему милиционеры так легко отпустили иностранцев, снимающих стратегические объекты».

Сам же Дэвид Боуи свои впечатления о СССР впоследствии изложил в письмах своему пиар-менеджеру Шерри Ванилле и в многочисленных интервью. Как оказалось, от Сибири и сибиряков музыкант был в восторге, а вот Москва и москвичи показались ему излишни холодными и высокомерными. Ниже «Ридус» представляет выдержки из воспоминаний Боуи и Союзе и его населении.

«Россия — удивительная страна, и я был очень взволнован перспективой увидеть хотя бы часть ее своими глазами, — воспоминал потом Боуи. — Конечно, я имел некоторое представление о России из того, что читал, слышал и видел в фильмах, но приключение, которое я пережил, люди, которых я встретил, — все это сложилось в удивительный опыт, который я никогда не забуду».

О Транссибе

«Любой поезд для меня — дом родной, но этот был очень удобен, — вспоминал британский певец. — Скажем так: это был лучший поезд из всех, что я видел, а в своих путешествиях я видел много разных поездов! Я уже предвкушал долгую и приятную поездку через всю Сибирь, но в этом смысле нас поджидало разочарование. На следующий день нам объявили, что в Хабаровске предстоит пересадка, и, собственно, оттуда и начнется восьмидневная поездка через Сибирь. Новый поезд не имел ничего общего со старым. Он был прост, практичен и, кстати, очень чист, но мы уже успели полюбить нашего красивого и романтичного „француза“».

О Сибири

Сибирь невероятно внушительна. Целыми днями мы ехали вдоль величественных лесов, рек и широких равнин. Я и подумать не мог, что в мире еще остались такие пространства нетронутой дикой природы. То, что представилось моему взору, оказалось подобно проникновению в другие времена, в другой мир и произвело на меня мощнейшее впечатление. Было довольно странно сидеть в поезде, который сам по себе является продуктом современных технологий, и путешествовать сквозь места, настолько чистые и не испорченные человеком.

О персонале поезда

Наши очаровательные проводницы были всегда веселы, дружелюбны, и со временем все мы в них просто влюбились. По вечерам, когда у них заканчивалась работа, я пел им свои песни. Они не понимали ни слова по-английски и, естественно, не могли знать ни одного моего текста! Но это их совершенно не беспокоило. Они часами сидели напротив меня, улыбались, внимательно слушали, а в конце каждой песни смеялись и хлопали в ладоши! В их лице я обрел прекрасную аудиторию, и петь для них мне доставляло огромное удовольствие.

О неприятностях и конфликтах с русскими

За всю поездку с нами случилось всего два неприятных случая. Первый произошел в Свердловске. Русские объяснили нам, что мы можем пользоваться своими фотоаппаратами при условии, что не будем снимать военные объекты. Когда мы фотографировались на вокзале в Свердловске, к нам подошел тип в темных очках и кожаной штормовке и потребовал нашу пленку. Мы отказали. В какой-то момент я подумал, что у нас начинаются серьезные неприятности, но тут поезд тронулся, и мы заскочили в вагон. Я думаю, что это был человек из КГБ.

Второй инцидент случился через день после первого — после того, как наш поезд уже пересек географическую границу между Азией и Европой. Мы все обратили внимание на то, насколько дружелюбный народ живет в Сибири и что люди становятся все более угрюмыми по мере приближения к Москве. В общем, за соседним столиком в вагоне-ресторане сидели четверо русских парней и угрожающе поглядывали в нашу сторону. Я обедал вместе с Джеффри МакКормаком. Обсудив ситуацию, мы решили уйти. Думаю, это был правильный поступок. Когда мы проходили мимо их столика, один из них, глядя на нас, чиркнул себе пальцем по горлу.

О Москве

«30 апреля 1973-го мы наконец-то прибыли в Москву, — продолжает воспоминания певец. — Той же ночью мы остановились в гостинице „Интурист“, а на следующий день нам повезло увидеть на улицах города парад в честь Первого мая, который прошел на улицах города. Первомай — самый крупный русский праздник, который проводится в честь основания Коммунистической партии Советского Союза. Все члены партии маршируют на улицах, несут красные флаги и поют патриотические песни. Наблюдать за всем этим интересно: вид огромного количества людей, объединенных общей целью, впечатляет».

Тем не менее москвичей Боуи назвал людьми холодными, а сибиряков вспоминал с теплом и называл их очень радушным народом…

Дэвид гулял с друзьями по Москве, зашел в ГУМ, купив там душистое мыло и трусы в качестве сувенира. МакКормак вспоминал эту прогулку так: «Когда мы были в Москве, мы представляли собой самое странное зрелище во всем городе. Мы ведь говорим о рыжеволосом мужчине со сбритыми бровями! А тут еще и я — с копной черных кудрей, мы очень выделялись!»

Back to Russia

Преодолев 8610 километров в простом вагоне Транссибирской магистрали, Боуи спустя 18 дней в закрытой от посторонних глаз железным занавесом России покинул далекую и непонятную страну.

«Из Москвы мы выехали на поезде в Варшаву, оттуда — в Берлин, далее — в Бельгию и Париж. В Париже я встретился со своей замечательной женой Энджи. Все эти впечатления очень живы в моей памяти», — воспоминал потом Дэвид Боуи.

Из Берлина Боуи писал своему менеджеру, что даже написал несколько песен о России. Действительно, спустя несколько лет у музыканта вышел альбом Station To Station, навеянный впечатлениями мрачного переезда из Сибири в Москву.

Несмотря на то что в СССР Дэвид пытался не предвзято фотографировать то, что ему казалось интересным, на Западе СМИ довольно быстро окрестили его работы подделками, формирующими ложный позитивный образ советской России. Побывав еще два раза в России, показав Москву Игги Попу и выступив с концертом в 1996 году, Боуи остался недовольным московской публикой и пообещал больше никогда не возвращаться в Россию.