Крупнейшая ж/д катастрофа ХХ века

Пишет Павел Заикин: Начнём мы, как и положено, издалека. Авраам родил Исаака… Впрочем, нет, не настолько издалека. В общем, представьте. Первая и, что характерно, Мировая. Это там, где траншеи, морфий, газ, колючая проволока, кавалерия, тиф, Большая, мать её, Берта… Первая Мировая. Итальянцы долго колебались, к которой стороне примкнуть – к умным или к красивым. В итоге выступили на стороне Антанты. И потянулись одна за другой бесконечные битвы при Изонцо.

12-я битва при Изонцо, австрийцы у гаубицы

К осени 1917 года было выпущено столько километров кишок, что в них можно было бы набить колбас для всех голодающих детей Африки на десятилетия вперёд. Но шоу ведь должно продолжаться! Тем более, что австрияки, которых макаронники знатно попячили тем же летом, жаждали реванша и Тольмино (город такой, ныне – Толмин в Словении).

К ним на помощь стремительным домкратом вылетела оперативная группа прерывания запоев на дому в составе семи германских дивизий.

Кроме того, подданные Карла I, III и IV (ну, так получилось. Именно столько номеров было у тогдашнего австрийского императора. А Франц-Иосиф к тому моменту окончательно не был) стянули для решающего удара почти всю наличную артиллерию, что дало возможность насытить ею фронт до плотности в 200 с лишним стволов на погонный километр. Невиданная доселе огневая мощь!

Итальянцы, прознав про это, запаслись попкорном и стали ждать. А надо было запасаться снарядами или, хотя бы, средствами эвакуации. Ибо уже в первые же часы австро-германского наступления наследники Цезаря кинулись бежать, роняя обгаженные подштанники и отбирая подводы у стариков, детей и прочих беженцев, отчего-то доселе уверенных в непобедимости Regio Esercito Italiano.

Отступающие итальянские солдаты отдыхают в Удине

От полного и окончательного факапа макаронников спасли союзники. Французы быстро-решительно перебросили на итальянский фронт шесть дивизий, да ещё пять вскоре прибыло из Англии. К концу ноября, по морозцу, фронт таки был стабилизирован. Впрочем, в мощь итальянской армии, потерявшей четверть миллиона бойцов только пленными, больше никто не верил.

Короче, немчура выдохлась. А тут Рождество на носу. Опять же, многочисленные Жанны и Клементины сохнут, непаханные. Союзники заторопились домой.

Быстрее всего добраться во Францию в ту пору можно было поездом. Особенно если ты путешествуешь не один, а в компании десятка тысяч товарищей. И вот, состав за составом потянулись на запад.

Эшелон №612 ничем не выделялся на фоне остальных. Паршивые итальянские вагоны-скотовозы с натугой тащили два не менее выдающихся паровозика. Нужно понимать, - Италию и Францию разделяют горы. Профиль пути там и ныне суровый, а в эпоху натуралов был и вовсе.

Тем не менее, с помощью матюков и Парижской богоматери границу удалось пересечь. Состав выполз из тоннеля Фрежюс (кстати, это первый из железнодорожных тоннелей под Альпами) и остановился на запасном пути станции Модан.

Здесь один из двух паровозов отцепили. Нужно было срочно доставить несколько вагонов снарядов назад, под Изонцо. А то вдруг вояки кайзера-визволителя очнутся посреди исторического процесса и продолжат банкет?

Здесь же, в Модане, к составу подцепили ещё два вагона со всяким барахлом – всё равно ведь по пути. Видя такое дело, многие офицеры и некоторые нижние чины решили, что с них хватит приключений, потратились на плацкарту и с комфортом, пусть и относительным, двинулись дальше своим ходом. Остальные тихонечко попивали в скотовозках и ждали, когда же, наконец, освободятся пути.

Ожидание затягивалось. Машинист, аджюдан Жирар, отказывался дальше вести состав. «Это самоубийство! Отсюда начинается спуск в долину. Одного паровоза слишком мало!», снова и снова повторял он станционному руководству. Вот только аджюдан – это звание, примерно соответствующее то ли старшему сержанту, то ли младшему лейтенанту. И когда перед ним предстал неизвестно откуда взявшийся капитан Файоль, который пригрозил строптивцу трибуналом и, в честь военного времени, расстрелом, выбирать уже не приходилось. Всё одно – тапки…

Ближе к полуночи перегруженный состав покинул станцию Модан.

Отступление итальянцев. У моста видно то, что осталось от штабного автомобиля. На лошадках сподручнее

По 14-ти не оснащённым пневматическими тормозами вагонам разместили семь тормозильщиков – по одному на каждые два вагона. По гудку паровоза они должны были вращать штурвалы ручных тормозов. В качестве «прибора обратной связи» использовалась верёвка, протянутая по крышам вагонов через весь состав и тендер прямо в кабину машиниста.

И это ещё роскошь, ведь обычно полагалось по пять кондукторов-тормозильщиков на состав. Что касается верёвки, то ей редко пользовались, т.к. всё равно её заклинивало чаще, чем кондуктора успевали материться на склонах.

А поматериться пришлось. В т.ч. дежурному по станции Пра, который с неописуемым восторгом наблюдал, как мимо его будки со скоростью свыше сотни км/ч, скрипя тормозными колодками и разбрасывая весёлые искры из-под заблокированных тормозами колёс проносится поезд, машинист которого не реагирует на требование снизить скорость.

Конечно, не реагирует! Аджюдан Жирар в это время потел и надрывал пупок в тщетных попытках совладать с тормозами хотя бы локомотива и первых трёх вагонов (где были автоматические). Да куда там…

Уклон увеличивался, росла и скорость. Стрелка скоростемера с большой неохотой отползала от крайнего положения (135 км/ч), то и дело норовя уткнуться в стенку прибора. Даже автоторможение, срабатывающее при значительном превышении установленной скорости, помогало примерно никак.

Поезд катился с Альп, как детские санки с горки. Основательно сбросить скорость машинисту удалось буквально в последний момент, там, где пути выровнялись, фактически за несколько сотен метров до станции Сен-Мишель-де-Морьен, где стояли эшелоны союзников-британцев.

И вот – наконец-то! Паровоз, пыхтя и отдуваясь, как гигантский Громозека, вполз на станцию. Машинист стряхнул капли пота с бровей, обернулся и увидел залитый лунным светом прекрасный альпийский пейзаж. Было видно горы, перевалы, засыпанный снегом лес…

А вот вагонов видно не было.

На подъезде к Сен-Мишель-де-Морьен дорога делала достаточно крутой поворот. Машинист как кошка в пылесос втянулся в работу по остановке взбесившейся техники и не заметил, что произошло. В два с лишним раза превысив положенную скорость, паровоз просто оторвался от состава, и его с километр тянуло практически юзом. А деревянные вагоны-скотовозы один за другим соскакивали на повороте с рельс, бились о скальную стенку (Альпы же!), крошили и перемалывали друг дружку, а заодно и пассажиров.

В фарш.

Меньше всего пострадали последние три вагона, включая два, прицепленных в Модане и вообще никаких тормозов не несущих. Зато они надёжно заблокировали выход из узкой щели в скалах, через которую шёл путь на станцию. Или, если угодно, со станции.

Итак, выжившие и не утратившие возможность ориентироваться в пространстве были вынуждены выбираться либо через завал из раскрошенных в хлам вагонов (к Сен-Мишель-де-Морьен), либо каким-то образом в сторону гор, минуя оставшиеся вагоны. Ой, что это? Пожар?!

Зимой 1917 года солдатские вагоны освещались свечами и/или керосиновыми лампами. Да ещё многие пассажиры в нарушение всех инструкций везли с собой заряженное оружие, а то и гранаты...

Стоит отдать должное аджюдану Жирару. Он увидел, что эшелон где-то потерялся, и кинулся к ближайшему поезду на станции. Там дремали шотландские солдаты, основательно утомившиеся при Изонцо. Растолкав нескольких из них и сообщив о случившемся на станцию, Жирар кинулся на выручку тем, кого можно было спасти.

А таковых, если не считать смертельно раненых и обгоревших, оказалось 183 человека.

Так уж вышло, что документы, по которым можно было бы точно сказать, сколько в поезде расположилось народу, сгорели вместе с ним. Кроме того, десятки солдат, почуяв неладное (ещё бы! Когда твой поезд прёт 130 вместо положенных 40) выпрыгивали из вагонов на радость волкам.

Считается, что под утро 13 декабря 1917 года у станции Сен-Мишель-де-Морьен погибло «около 700 человек». Это крупнейшая железнодорожная катастрофа ХХ века.

И вот, что интересно – никто наказания не понёс...

Источник