Как олимпийская история парусного спорта России началась с Таллина

Первое сражение Олимпиады в Москве началось задолго до ее открытия. В 1974 году, в Вене, Международному олимпийскому комитету предстояло определиться с местом проведения Игр 1980 года. На финишной прямой сошлись два города, две страны, две системы – Лос-Анджелес и Москва. С перевесом в 19 голосов – 39 против 20 – победила столица СССР.

Впервые в истории Олимпиада должна была пройти в Восточной Европе и социалистической стране. И уже это поднимало ее планку на прежде недосягаемую высоту. Проведение Игр должно было быть безупречным, количество участвующих стран – максимальным, как и количество спортсменов. При этом подразумевалось, что атлеты стран социализма должны были главенствовать везде и во всем. И парусный спорт - не исключение.

Воспоминания людей, присутствовавших на том судьбоносном заседании в Вене, красноречивы: после оглашения результатов, столь удручающих для них, американцы были в ярости и даже не считали нужным скрывать свои чувства. Они не только не поздравили соперников, одержавших долгожданную победу – ведь это была вторая попытка Советского союзе заполучить Олимпийские игры, но и прозрачно намекали, что, мол, рано радуетесь… Будто чувствовали. Что до победителей, то они на это реагировали вяло, поскольку пребывали в немалой растерянности. Объем задач, которые предстояло решить уже не гипотетически, а на практике, был громадным настолько, что повергал в трепет. Непонятно было даже, за что хвататься. Такое состояние, которое правильнее всего определить известным словосочетанием «разброд и шатание», продолжалось до марта 1975 года, когда был образован Оргкомитет «Олипиада-80». Возглавил его заместитель председателя Совета Министров СССР Игнатий Новиков, отвечавший в СССР за вопросы строительства. Решение это было абсолютно верным, поскольку строить предстояло много – что-то перестраивать, реконструировать, но по большей части возводить с нуля.

Все федерации представили в Оргкомитет свои соображения, которые больше выглядели как требования – между строчек читалось: иначе Олимпиаду нам достойно не провести, не говоря уж о том, чтобы ее выиграть. Свои «требования» содержались и в бумагах Федерации парусного спорта. Из них следовало, что если в спортивном отношении наши спортсмены вполне конкурентноспособны, то «парусная инфраструктура» внутри страны практически отсутствует; имеющиеся яхт-клубы в массе своей представляют собой жалкое зрелище, и на весь СССР – ни одного парусного центра международного уровня.

В Оргкомитете согласились: надо строить! Но – где? При бесконечно длинной береговой линии выбор на самом деле был небогат. Дальний Восток отпадал в силу своей удаленности. Озеро Байкал – по тем же причинам, и вообще, озеро, та же Онега, это не совсем то, что нужно, хотя канадцы в 1976 году с их озером Онтарио и попытались опровергнуть сложившееся убеждение. Белое море – холодно и опять же далековато. По большому счету оставались моря Каспийское, Черное и Балтика. На Каспийском море парусный спорт никогда в особом почете не был, поэтому его тоже отрядили в пассив. Но если Черное, то Одесса, Севастополь, Новороссийск, Сочи или Батуми? И тут свое веское слово сказали Министерство обороны и военно-морской флот, и походило это слово больше на окрик: даже не думайте! Оставалась Балтика, но Ленинград, Таллин, Рига или Калининград? Последний отмели из тех же «оборонных соображений», а также чтобы не будировать тему, что, дескать, был Кенигсберг, а стал город имени Калинина. Акваторию Финского залива не сочла подходящей Международная федерация парусного спорта. После этого взвесили, прикинули,  и оказалось, что столица Эстонской ССР по всем статьям впереди столицы Латвийской ССР. Она даже выглядела более европейской, нежели Рига, лучше сохранилась, и это должно потрафить иностранным спортсменам. Итак, решено: Таллин!

Началось строительство, место под которое выбрали удачное – в Пирита, курортном местечке на выезде из Таллина. За образец был принят Олимпийский парусный центр в Киле, где проводились Игры 1972 года.

Чтобы, значит, в одном месте и спортсмены, и судьи, вообще весь персонал, и яхты в шаговой доступности. Но в Таллине сделали лучше, чем немцы. Красиво, удобно, практично. И современно – один из этажей главного здания был отдан под вычислительный центр. Ему предстояло обрабатывать поступающую с дистанции гонок информацию, и это было по-настоящему ново, ведь раньше подсчетом очков занималась целая когорта девушек, и как ни были они ловки в обращении с цифрами, результатов порой приходилось ждать довольно долго, да и ошибки случались.

Однако не Балтикой единой, и еще до того, как в Эстонии перерезали красную ленточку, в Сочи была построена база Олимпийской подготовки, первый специализированный центр парусного спорта в стране. С медицинскими кабинетами, туалетами, душевыми, раздевалками… Раздевалками! Теперь спортсменам не приходилось, как прежде, стягивать непромоканцы прямо на берегу, прикрывшись ширмой из старых парусов.

Все складывалось благополучно: стены возводились, сроки выдерживались, подготовка шла полным ходом. Учились судьи, тренировались спортсмены – на сборы и участие в международных регатах денег не жалели. На Таллинской экспериментальной верфи спортивного судостроения строились «Финны», которые наконец-то стали соответствовать всем предъявляемым мерителями требованиям, и это было почти фантастика, учитывая крайне низкое качество сделанных в СССР яхт. Оптимизма добавила предолимпийская неделя, участие в которой приняли тысяча спортсменов со всего мира, потому что всем хотелось опробовать будущую олимпийскую акваторию.

И вдруг – Афганистан.

Считается, что бойкот, объявленный некоторыми странами XXII Олимпийским играм в Москве, был первым вторжением политики в дотоле аполитичную сферу олимпийского спорта. Это неверно. И тут не обязательно вспоминать профашисткие диктатуры, тоталитарные режимы, иранских исламистов и апартеид в ЮАР. Достаточно взглянуть на предшествующую Олимпиаду в Монреале. Об этом как-то не принято упоминать, но ее бойкотировали 29 африканских стран. И если на парусный спорт это практически не повлияло, то медали легкоатлетов в отсутствие африканских бегунов оказались не самой высокой пробы. И тем не менее…

После ввода советских войск в Афганистан президент США Джимми Картер обратился в Международный олимпийский комитет с просьбой перенести Олимпиаду в другой город другой страны. И получил отказ. Тогда американцы начали действовать иначе, сбивая коалицию единомышленников. В итоге более 60 государств, в том числе такие спортивные сверхдержавы как США, ФРГ, Япония, отказались принять участие в Олимпиаде.

Правда, Олимпийские комитеты некоторых стран - Великобритании, Франции, Италии и Испании - настояли на своем и отправили спортсменов в Москву и Таллин, но без права выступать под государственными флагами, а лишь под олимпийским или под флагом своего олимпийского комитета.

Показательный момент: в рамках торжественного закрытия игр по традиции должен быть поднят флаг следующей страны, которая примет Олимпиаду, так вот в Москве вместо звездно-полосатого флага США был поднят флаг города Лос-Анджелес. Так или иначе, независимо от того, сколько стран присоединились к бойкоту, на Олимпиаде отсутствовали команды из почти полусотни стран, всего же сборных было 81, и это был самый низкий показатель с 1956 года.

Столь подробная предыстория необходима для того, чтобы понять, насколько весомыми были медали московской Олимпиады. И в том числе в парусном спорте.

С одной стороны, в Таллин не приехали много ведущих яхтсменов из стран, которые всегда ярко проявляли себе под олимпийским парусом. Так, явно обедненным выглядел флот в классе «Звездный», где верховодили американцы, усилиями которых класс вернулся в олимпийскую «семью» после четырехлетнего перерыва. В классе «Летучий голландец» не было признанных лидеров братьев Диш из ФРГ. И это только два примера…

С другой стороны, предшествующие Олимпиаде годы показали, какого прогресса добились советские спортсмены, а также яхтсмены ГДР. Поэтому даже если бы  никакого бойкота не было, даже при 100-процентном представительстве они были бы в числе главных претендентов на медали.

История не знает сослагательного наклонения, и сейчас, по прошествии стольких лет, говорить о весомости или ее отсутствии олимпийских медалей, по большому счету бессмысленно, все это не более чем упражнение праздного ума. Так что не будем и пытаться, тем более что интереснее другое – в каком состоянии подошла к Олимпиаде сборная СССР.

Кконцу 80-х советские яхтсмены громко и гордо заявляли о себе едва ли не на каждых международных соревнованиях, в которых принимали участие, а таких соревнований было много, потому что денег на выезды не жалели. Разительно лучшим стало материальное обеспечение, и опять же потому, что валюту теперь тратили чуть ли не гляди, ибо результат должен был оправдать все. В общем, советские яхтсмены ни в одной из составляющих парусного спорта не уступали соперникам, а в чем-то и превосходили их.

Вместе с тем лишь внешне все в сборной Советского Союза обстояло благополучно. С этим ни за что не согласились бы люди, знающие команду, что называется, изнутри. Сборную раздирали склоки и свары. Как ни грустно это констатировать, но виной тому во многом был ее главный тренер Юрий Пильчин. Он, триумфатор Олимпиады в Кингстоне – все-таки второе командное место, не смог сохранить в команде рабочую атмосферу. Его творческий, новаторский подход к работе как-то незаметно стал обретать авторитарные черты. Как следствие – появились любимчики, всегда со всем согласные, и появились неугодные упрямцы. Дальше – больше: тренеры классов ополчились против тренеров личных, спортсмены игнорировали мнение тех и других, на общих собраниях люди срывались на безобразный крик, сыпали обвинениями, опускались до оскорблений. А Валентин Манкин, парторг и непререкаемый авторитет, капитан сборной, понимая, что не в силах плыть против течения, затыкал уши ватой и тихо дремал в углу…

В июне 1979 года группа тренеров сборной написала письмо-обращение в Спорткомитет снастоятельно просьбой убрать главного тренера. В противном случае…

Это очень смахивало на шантаж, и он возымел действие: Юрий Пильчин был отправлен в отставку, а главным тренером стал Олег Ильин, поборник дисциплины и научного подхода к организации тренировочного процесса. Однако, как ни старался новый главный тренер, исправить сложившееся за предшествующее десятилетия положение он не смог… или не успел. Ведущие спортсмены сборной все равно жили и тренировались по собственному графику – вполне официально, как Валентин Манкин и Виктор Потапов, или «явочным порядком», как Дмитрий Балашов и Владимир Леонтьев, которые в голос ничего не требовали, но поступали всегда так, как считали нужным, без оглядки на советы тренеров, а порой и вопреки здравому смыслу. Из лидеров только Борису Будникову удавалось сохранять мир и в экипаже своего «Солинга», и в отношениях с тренерами.

По мере приближения Олимпиады ситуация осложнялась. Виной тому – категорический приказ Спорткомитета СССР и партийного руководства: в связи с бойкотом наша сборная должна стать не просто первой, она должна быть на голову сильнее всех, чтобы ни у кого не возникло даже малейших сомнений, что при наличии настоящих конкурентов… ну, и так далее.

В Таллин зачастили высокопоставленные чиновники и представители военно-морского флота, вплоть до главкома ВМФ. В парусном спорте они  не разбирались, но при этом держались со спортсменами запанибрата – «Ну что, братцы, накажем капиталистов?», на тренеров поглядывали свысока и полагали себя вправе давать советы и рекомендации… и сильно гневались, если их рекомендации не спешили выполнять «сразу и бегом».

«Накачки» надолго выбивали спортсменов из колеи, и потому из уст в уста вполголоса передавался рассказ о том, как прятался от вышестоящего начальника военнослужащий Балашов, не в силах переварить еще одну порцию наставлений.

Правда, злые языки добавляли, что была еще одна причина – порой Дмитрий, что называется, позволял себе, и накануне он изрядно расслабился с друзьями под соснами за забором парусного центра. Тот же способ расслабления частенько предпочитал и Владимир Леонтьев.

При этом, заметим, и Балашов, и Леонтьев оставались кумирами, и объяснение тут одно: не любит наш народ людей безупречных, с подозрением относится к трудоголикам, народу ближе  бесшабашность и ухарство, нежели простая истина, что без труда не вытащишь рыбку из пруда, потому что еще как вытащишь, у Емели же получилось!

Отметить, впрочем, стоит и другое. И трудоголик Манкин, и «вещь в себе» Потапов, и «анархисты» Балашов с Леонтьевым в ответ на призывы начальства дружно клялись: да, проявим, докажем, победим!

Впрочем, клялись все – рулевые и шкотовые, врачи, тренеры, все 58 человек, спортсменов из которых было меньше половины - 24 (двойной состав). Так что остается лишь догадываться, отчего Спорткомитет спустил яхтсменам такой скромный план – два «золота», остальные медали – как получится.

Открытие Олимпиады, ее парусной составляющей, было, конечно, не таким пышным, как в Москве, но тоже – с фантазией. И факел был зажжен, и ребята на «Оптимистах» выписывали фигуры между трибунами на берегах реки Пирита, в устье которой был построен Олимпийский парусный центр. И слова звучали правильные. От имени Оргкомитета  «Олимпиада-80» спортсменов и зрителей приветствовал заместитель председателя Совета Министров Эстонии Арнольд Грен: «Я утверждаю, что древний Таллин не жаждет славы, а надеется сделать все возможное для того, чтобы предстоящие дни прославились в истории парусного спорта». Затем выступил член МОК Гуниар Эрикссон.

154 яхтсменам из 23 стран мира предстояло выяснять отношения на акватории Таллиннского залива, который, и это стало ясно еще до открытия Олимпиады, не будет терзать их сильным ветром, а наоборот – изматывать слабым и переменным.

Сборная СССР на открытии Олимпиады в Таллине. Занменосец - Валентин Манкин.

У наших спортсменов с нервами и без того было неважно. Мало начальство с его «накачками», мало загодя поющая осанну пресса, свою лепту вносили болельщики, которые самыми разными путями проникали в парусный центр. Поговаривали, что так называемый гостевой билет можно было купить у спекулянтов, шныряющих около гостиницы «Виру»… Конечно же, болельщиками двигали благие намерения, но каждый из них непременно хотел пожелать яхтсменам удачи, пожать руку, заверить, что не сомневается в победе, и это в те минуты, когда самым правильным было оставить их наедине с собой. Дальше – хуже: после первых гонок посыпались советы, что делать и как. Это был настоящий психологический пресс, и некоторые члены сборной не выдержали – кто-то замкнулся, стал мрачен, кто-то вскипал и огрызался, кто-то просто запирался в своем номере. Но подходило время гонки, и они выходили – и снова оказывались в кольце таких доброжелательных и таких безжалостных людей.

В центре внимания, разумеется, был Валентин Манкин.  Два олимпийских золота, одна серебро – это говорило в его пользу. Возраст, новый для него класс «Звездный», новый шкотовый – это говорило против.

Хотя со шкотовым не совсем так. На каждую Олимпиаду Манкин выходил с новым шкотовым, это стало уже традицией, и к тому же, это взбадривало Манкина, словно прибавляло ему сил. На этот раз «вторым номером» был Александр Музыченко, спортсмен с отличными физическими кондициями, это во-первых, а во-вторых, обладающей редкой жизнерадостностью. И то, и другое было абсолютно необходимо, учитывая тяжелый характер олимпийского чемпиона и его бешеную трудоспособность.

В первой гонке Манкин пришел вторым, во второй и третьей был первым. Единственным достойным соперником оказался давний его знакомец Хуберт Раудашль. И тут сказался колоссальный опыт Манкина, досконально знавшего свод гоночных правил: он подал протест, и жюри его утвердило, дисквалифицировав австрийский экипаж. Тем не менее к последней гонке Манкин опережал Раудашля всего на 3,7 очка. Если австриец обойдет Манкина более чем на одно место на финише… Этого не произошло. Экипаж Манкин-Музыченко стал «золотым».

Экипаж Манкин-Музыченко

Накануне Олимпиады на чемпионате Европы в Хельсинки экипаж нашего «Солинга» - Борис и Александр Будниковы, и второй шкттовый Николай Поляков был первым. Там он гонялся безупречно, в Таллине же сумма, казалось бы, незначительных ошибок не позволила ему дотянуться до «золота» - только вторые.

Чемпион Европы, серебряный призер Кингстона Андрей Балашов по праву считался фаворитом. Наряду с Йоханом Шуманом из ГДР. В обычной своей манере Балашов не слушал советов тренеров и похоже до последней минуты сам не знал, как поведет гонку, доверяясь наитию. Он рисковал… и не угадывал ни с курсом, ни с ветром. В шестой гонке он и вовсе финишировал 16-м. Оставалась последняя гонка, и Балашов снова рискнул – и финишировал первым. Фортуна наконец-то смилостивилась. В итоге – «бронза».

Доскональное знание акватории и ветровых условий Таллиннского залива подвело Виктора Потапова и шкотового Александра Зыбина на «Торнадо», выигравших в начале года чемпионат мира. Уверенный, что вот-вот должен появиться ветер, Потапов повернул свой катамаран в сторону от флота, но ветер заупрямился и запоздал… Неудачи буквально преследовали наш экипаж, и к последней гонке надежда завоевать хотя бы «бронзу» растаяла. Только тогда, избавившись от психологического груза, давившего на плечи, Потапов показал, на что способен, в великолепном стиле финишировав первым. Но все равно – только четвертые.

Только в последней своей гонке на олимпийской акватории Таллина Виктор Потапов и Александр Зыбин показали, на что способны

Владимир Леонтьев и Валерий Зубанов стали пятыми в классе «Летучий голландец», хотя им прочили победу или по крайней мере медаль. И право же, Леонтьев заслуживал того, чтобы «отыграться» за нелепые поражения на Олимпиаде 1972 и 1976 годов, когда он становился пятым. В первой гонке наши лидировали, но допустили ошибку и пришли шестыми. Следующая гонка – седьмые. Потом два раза первые. А потом трижды подряд рискованная смена галса и… И все же даже перед последней гонкой у Леонтьева оставались шансы на медаль. На этот раз надо было все делать спокойно и взвешенно, но такой хладнокровие было не в характере Владимира Леонтьева. Он пошел ва-банк, ушел от флота и… худший результат. Проклятое пятое место!

Олимпийский экипаж Бориса Будникова

С классом «470» руководство сборной никаких надежд не связывало. Все предолипийские годы класс трясло как в лихорадке. Конечно, бывают счастливые случайности, но провал в Таллине был закономерным – так далеко от победителей советские спортсмены давно не были.

Завершая Олимпиаду, президент Международной федерации парусного спорта (IYRU) Беппе Кроче сказал, что очень долен ходом регаты, подготовительную же и организационную работу находит совершенной: «И главное — все у нас было здесь как в большой хорошей семье, и атмосфера была по-настоящему олимпийская, спортивная, дружественная». 

Серебряный пьедестал Бориса Будникова

Золотой - Валентина Манкина и Александра Музыченко

Столь же высокой оценки удостоил организаторов президент Международного олимпийского комитета лорд Килланен: «По моему мнению, эта регата была лучшей из когда-либо проведенных».

Таким образом организаторы XXII Олимпийских игр имели все основания быть довольными. Что касается яхтсменов… Золото, серебро, бронза, зачетные четвертое и пятое места обеспечили сборной СССР победу в командном зачете. Так высоко она еще не взлетала. К самому солнцу! Как бы не подпалить крылья в Лос-Анджелесе…

ВЛос-Анджелес на XXIII Олимпийские игры 1984 года сборная СССР не поехала. И не только она, компанию ей составили 13 государств социалистического блока и примкнувшие к ним Эфиопия, Ангола, Лаос и Вьетнам. Официальная причина - опасения за жизнь спортсменов и антисоветская истерия. На самом же деле: око за око, зуб за зуб, бойкот за бойкот. Все по-честному, хотя и не комильфо.

В дни Олимпиады на Балтике проводилась альтернативная регата «Дружба-84», и это была большая удача – что в Таллине. Здесь можно было дотянуться до финских телеканалов, чем наши яхтсмены вовсю и пользовались. И завидовали, конечно.

Расставить всех по местам предстояло XXIV Олимпийским играм в Южной Корее. Лучшие из лучших отправились в Сеул и портовый город Пусан, где в заливе Суён проводились парусные соревнования. Перед советскими спортсменами вновь ставились самые высокие задачи – после бойкота Олимпиады в Москве, после нашего бойкота Олимпиады в Лос-Анджелесе, им предстояло доказать, что они по-прежнему в числе сильнейших в мире. И они это сделали, но… только не в парусе. И если бы не «серебро» братьев Тынисте и «бронза» Ларисы Москаленко и Ирины Чуниховской, впору было бы говорить о сокрушительном провале.

Братья Тыну и Тоомас Тынисте стали настоящим открытием Олимпиады в Сеуле

Вообще-то, положительного результата ожидать от Олимпиады в Корее было сложно. В стране бушевала перестройка, и это сказывалось буквально на всем.

Средства, выделяемые на развитие парусного спорта, сокращались. Уменьшалось количество судов олимпийских классов, строившихся на верфях страны, а те, что строились, были такого качества, что порой выходили из строя уже через месяц эксплуатации. Урезались валютные ассигнования на участие в международных соревнованиях. Да что там, даже в Пусан советская парусная делегация отправилась в очень странном составе. При большом количестве чиновников, на которых денег не жалели, в ней из соображений экономии не нашлось места, например, штатному психологу, которому после первых неудачных гонок нашлось бы предостаточно работы. Между тем, например, Соединенные Штаты и Франция в свои делегации включили спарринг-партнеров для ведущих гонщиков и специалистов по компьютерам, чтобы они «в текущем режиме» занимались расшифровкой данных о течениях и ветрах, которые они получали как непосредственно с дистанции, так и метеоспутников. А у нас… Валентин Манкин, готовивший наших «звездаристов», сетовал: «А у нас а два класса – «Звездный» и «Летучий голландец» - один надувной «Зодиак» с подвесным мотором».

Владимир Леонтьев, Александр Соболев и Лариса Москаленко в Пусане. Настроение пока хорошее…

И при таком положении, при такой бедности и скупости, Спорткомитет сверстал медальный план – две золотые медали! Такой же, напомним, каким он был в Москве, вот только ситуация за эти годы изменилась, и, увы, не в лучшую строну.

Уповали все на тот же «человеческий фактор». И определенные основания для этого имелись. В «Финнах» Олег Хоперский в 1986 году стал чемпионом Европы. Георгий Шайдуко на «Солинге» – чемпион Европы 1987 года. В том же году серебряную медаль завоевал на чемпионате мира завоевал «голландец» Сергей Бородинов. В 1988 году экипаж Коновалов-Кравцов стал чемпионом мира в классе катамаранов «Торнадо». Но в то же время на предолимпийской регате Шайдуко был шестым, Бородинов – двенадцатым, Хоперский – девятнадцатым… При этом наши спортсмены были вынуждены участвовать в непрерывной серии «контрольных», сиречь отборочных соревнований, проигрыш в любом из которых ставил под вопрос их участие в Олимпиаде. Это громко именовалось «демократическим принципом», а ведь подобное уже было в годы самого махрового застоя, и тогда же от такого отбора отказались из-за его очевидной необъективности.

Парадокс, но в этой круговерти в самом выигрышном положении оказались экипажи «семидесяток». После неудач советских спортсменов на чемпионате мира 1987 года руководители Госкомспорта СССР даже подумывали, а стоит ли посылать спортсменов, выступающих в этом классе, на Олимпийские игры. Лишь настойчивость тренеров пробила яхтсменам дорогу. Личный тренер братьев Тынисте Рейн Оттосон, которому в конечном счете не нашлось места в рядах сборной, позже признавался: «Хорошо, что на нас махнул рукой. Это позволило нам самим сделать себе календарь международных соревнований. Нас никто не дергал. Мы спокойно тренировались. Это была настоящая удача».

Последний сбор перед Олимпиадой наша команда проводила во Владивостоке. Это помогло гонщикам акклиматизироваться, настроиться на другое поясное время. Затем теплоход «Михаил Шолохов» доставил их в Пусан.

Большинство яхтсменов и их тренеров с условиями залива Суён были знакомы лишь заочно. Однако было известно, что здесь сильные разнонаправленные течения, сложный береговой и подводный рельеф, а «граница» прилива и отлива приходится чаще полдень, как раз на время старта. И тем не менее на прикидочных гонках все шло как по маслу. И как-то это очень напоминало Олимпиаду в Мехико, когда соперники просто до поры «придерживали лошадей»…

Так и случилось. После первых трех дней признанный лидеры нашей команды практически лишились шансов на олимпийские награды. И лишь в классе «470» у нас все складывалось на удивление хорошо.

Руководство сборной было в растерянности, больше напоминающей панику. За такие неудачи отвечают своим креслом! Кульминацией истерики стал приказ о снятии с соревнований парусных досок «Виндгляйдер» нашего спортсмена и отправке его первым же самолетом домой. Вторым приказом, чуть ли не документальным, фактически ультиматумом, стало категорическое требование перестать искать «свой галс», а прижаться к американцам, англичанам или французом и ни на шаг от них не отставать. Потому что у них, у иностранцев, метеорологи и компьютерщики, а у нас – сплошная фанаберия.

О том же толковали спортсменам большинство тренеров - надо держаться рядом, но их мало слушали.

Как в худшие годы, команду стали раздирать склоки.

К сожалению, что-то изменить кардинально было уже поздно – только подправить. Безрадостно и бесславно закончилась Олимпиада для наших спортсменов в классах «Звездный», «Летучий голландец», «Солинг», «Торнадо»… А вот бросить камень в Олега Хоперского ни у кого не поднялась, потому что за справедливой дисквалификацией в первой гонке последовала ничем не оправданная во второй, и все же Олег смог справиться с таким психологическим ударом и даже выиграл одну из гонок.

А наши «семидесятчики» между тем продолжали удивлять. Наши девушки на дебютной для женского паруса Олимпиаде творили историю: четвертое место, третье, потом небольшой сбой, потом первые… Короче, если бы не волнение как на море, так и простое человеческое, Москаленко-Чуниховская вполне могли завоевать «золото». А так – «бронза», но и это было здорово!

В Мужских «семидесятках» уверенно стартовали французы. Наши до поры держались в тени, показав себя во всей красе лишь во второй половине регаты. Две выигранные гонки и второе место вывели братьев Тынисте в лидеры. И только седьмая штормовая гонка, в которой они не смогли финишировать, отбросила их на вторую позицию. Но в тот штормовой день «хлебнули водички» многие - трижды переворачивался «голландец» Бородинова, не избежали оверкилей Хоперский, Коновалов… К слову, в таких условиях - ветер до 15 м/с. волна за 3 метра - в нашей стране вообще запрещен выход на воду. Вот и получите…

Итоги выступления советских яхтсменов на XXIV Олимпийских играх были рассмотрены на заседании расширенного Президиума федерации парусного спорта в Госкомспорте СССР и на всесоюзном тренерском совете.

По мнению государственного тренера А. Л. Соболева основной причиной неудачи оказалось то, что не удалось создать сплоченный тренерский коллектив, что «повлекло за собой неполную реализацию научно-методической концепции подготовки команды», также «были нарушены критерии отбора в отдельных классах, физические кондиции спортсменов не удалось довести до нужного уровня…»

И вроде бы все верно, да только ясности не прибавлялось. Что – парус, тут вон что со страной делается…

Подготовкой сборной команды СССР с 1989 по 1990 год руководил Валентин Манкин. После его отъезда в Италию на работу главным тренером этой страны команду возглавил Станислав Орешкин, работавший до этого тренером молодежного состава сборной. Потом - Александр Соболев. Нелегкая им досталась доля – команда есть, а прежней страны уже нет. Вместо единого и могучего – сколько-то там суверенных республик, вместо красного полотнища с серпом и молотом – флаги всех цветов радуги. Я было ясно, что пройдет совсем немного времени, и каждая из республик будет представлять на Играх себя и только себя.

Объединенная команда на XXV Олимпийских играх 1992 года в Барселоне – это был «последний поклон».

Олимпийская марина Барселоны

Правильно ее называть именно так – Объединенная команда, а не сборная СНГ, что встречается чаще. Причина – в Грузии, которая вошла в состав СНГ только в 1993 году. Участниками Объединенной команды, выступавшей под Олимпийским флагом, были 12 государств бывшего СССР. Спортсмены прибалтийских республик - Литвы, Латвии и Эстонии – сформировали свои национальные сборные, хотя в некоторых видах спорта их спортсмены выступали за Объединенную команду. И если Объединенной команде в целом «прощальный поклон» удался – первое место в общем зачете, то в парусе был полный провал.

Был ли он неизбежен – это вопрос, на который нет и быть не может однозначного ответа. Невзирая на все трудности, и прежде всего с финансированием… Кстати, о финансировании. В 1991 году IYRU разрешило «отныне и навсегда» на яхтах и экипировке гонщиков рекламы (пусть и в дозированном виде). Это решение было принято с восторгом не только спортсменами, но и спонсорами, количество которых тут же возросло в разы. Появился генеральный спонсор – итальянская фирма «Осама», производитель оргтехники, - и у наших спортсменов. И это было просто спасением, ведь государственное финансирование постоянно сокращалось.

Однако продолжим: несмотря на скудное финансирование, «размежевание» по национальным сборным, несмотря на жаркие споры вокруг прав собственности на базы, клубы и яхты, тренировочный процесс не останавливался, вот только результаты не радовали. Ну, разве что Георгий Шайдуко в 1990 году стал чемпионом Европы в классе «Летучий голландец», уступив после Олимпиады в Пусане свое место на борту «Солинга» Сергею Бородинову, сам же заняв его.

Иллюстрацией того, насколько готова наша сборная к Играм, должна была стать предолимпийская регата в 1991 году, в которой приняли участие спортсмены из 46 стран.

Впервые регата настолько по всем параметрам была приближена к олимпийской. Мерители не позволяли поблажек ни себе, ни спортсменам.  Мало того, после каждой гонки несколько лодок проходили контрольный обмер (60% проверенных были дисквалифицированы). Наконец, впервые за всю историю парусная регата проводилась непосредственно в столице Олимпиады, а не где-то «на задворках». Все спортсмены жили в одном месте. Парусный центр был расположен в портовой части города, буквально в двухстах метрах от Олимпийской деревни.

Следует отметить и другие новации. Чтобы уравнять шансы участников, на дистанциях было запрещено находиться тренерским и любым другим плавсредствам, не имеющим прямого отношения к спасателям и судейству. При этом многочисленным судам с болельщиками не запрещалось выходить в море, только держаться они должны были в сторонке, однако не настолько, чтобы поклонники паруса, находящиеся на них, не могли наблюдать за ходом гонок в бинокли. Впрочем, обойтись можно было и без биноклей, и даже без выхода в море. Это раньше яхты иногда по часу буксировали к линии старта, теперь же дистанции удалось разметить в непосредственной близости от берега, на котором были выстроены трибуны. Таково было требование времени и телекомпаний, заинтересованных в прямых эфирах.

Вернемся, однако, к перипетиям предолимпийской регаты. Наша команда выступала в шести классах из десяти. И… Лишь Лариса Москаленко и Елена Пахольчик на «семидесятке», Олег Хоперский на «Финне», «голландцы» Георгий Шайдуко и Виктор Буданцев вошли в первую десятку… Можно было делать выводы, увы, неутешительные.

Но прошел год, и гонщики из бывшего СССР вновь приехали в Барселону, чтобы выступить во всех олимпийских (кроме парусной доски и «Европа») классах. Вот только браться Тыну и Тоомас Тынисте, так громко заявившие о себе четыре года назад, представляли уже Эстонию, и в итоге заняли третье место…

Стартовали наши спортсмены «с колес», тогда как другие сборные приехали в Барселону загодя, чтобы и акклиматизироваться, войти в форму, опробовать воду. А у нашей сборной элементарно не было денег…

Для сравнения: команда Италии, например, имела на расходы в Барселоне 1.5 млн. долл., команда СНГ — 150 тыс., что называется, почувствуйте разницу.

Не надо было ждать чуда, оно и не произошло.

Как позже отмечалось в документах Олимпийского комитета, сборная СНГ выступила «на уровне предыдущей XXIV Олимпиады». Но это не так, это лукавство. Тогда было «серебро» и «бронза», а в этот раз лучшее место – 4-е – было у дуэта Москаленко-Пахольчик. В «Солинге» и «Торнадо» мы были девятыми… Другие фамилии наших яхтсменов в десятках сильнейших не значились.  Кое-кто и сейчас склонен утверждать, что могло быть хуже. Возможно.

Это был конец великой эпохи – эпохи советского паруса. И канула она в прошлое он как-то незаметно. В Барселоне все затмило участие в парусных соревнованиях Его Королевского Высочества дона Фелипе Хуана Пабло Альфонсо де Тодос лос Сантос де Борбон и Гресия, принца Астурийского, Вианскиого и Жеронского, герцога Монбланского, графа Серверского, сеньора Балагера, сына короля Хуана Карлоса I. И пусть испанский экипаж, где яхтсмен королевских кровей был шкотовым, занял только шестое место, все о нем только и говорили. Но то в Барселоне, на родине и вовсе было не до того _ на всех парусах страна неслась незнамо куда.

Опубликовано в Yacht Russia №7 (87), 2016 г.

Источник