Как нам удалось прочитать рукопись, найденную в 80-х возле третьего крематория в Аушвице-Биркенау
Пишет Александр Борисович: Эта история для меня началась в 2015 году, когда я посмотрел передачу на Youtube с Павлом Поляном, посвященную 70-летию освобождения Аушвица-Биркенау. Он рассказывал о своей книге «Свитки из пепла», его новых переводах с оригиналов документов от непосредственных свидетелей холокоста — членов зондеркоммандо, о найденных им цензурированных первыми переводчиками местах, о состоянии рукописей и о технических проблемах чтения, с которыми он столкнулся.
Меня заинтересовал момент: каким же образом выглядит процесс перевода военных документов, насколько качественно они были оцифрованы, все ли было сделано для того, чтобы не ломать глаза переводчику. Когда я получил на анализ копии оцифрованных документов, я был удивлен нераскрытым потенциалом одной их них – Марселя Наджари. Ее часть в «свитках из пепла» занимала совсем малую главу, через несколько лет эта история раскрутилась до публикаций в мировых СМИ. Она интересна так же, как и страшна.
Предыстория
2 апреля 1944 года в Афинах Марселя Наджари вместе с группой других греческих евреев затолкали в вагон, шедший в неизвестном направлении. Угнанные ранее родители с сестрой могли находиться в конце маршрута, поэтому Марсель, хоть и будучи партизаном, сбегать из поезда все же не хотел.
Марсель Наджари
Через несколько дней вагон прибыл и пройдя селекцию на рампе в Аушвиц-Биркенау и месячный карантин Марсель был зачислен в зондеркоммандо. Это особая бригада, в которую CC-овцы выбирали физически выносливых и стрессоустойчивых, поскольку работа эта требовала особых усилий: сопровождение не прошедших селекцию в газовые камеры людей с поездов, стрижка волос, извлечение золотых коронок, сжигание трупов, утилизация пепла, уборка газовой камеры. Даже когда под страхом смерти людям говорили правду о «душевой», они были не в состоянии в это поверить. Но некоторые знали, что шли на смерть и просили только рассказать правду о том, что происходит. (По свидетельствам другого члена зондеркоммандо Залмана Градовского иногда люди хором пели интернационал (гимн врага) внутри газовой камеры до момента засыпки гранул с газом циклон Б, вызывая дикий ужас среди охраны. Залман Градовский погиб при восстании 7 октября 1944 года, когда был разрушен 4-й крематорий. Его дневник так же был найден во фляге в земле и находится в военно-медицинском музее в Санкт-Петербурге, перевод с идиша доступен в книге Павла)
Встречая с поездов знакомых и родных многие из зондеркоммандо, будучи не в состоянии рассказать правду об этом ужасном месте, проходили с ними внутрь газовой камеры.
Марсель был закреплен за крематорием номер III и все, с чем он каждый день сталкивался, повергало его в неимоверный ужас и вопрос существования бога, допускавшего это.
В феврале этого года меня пригласили на двухдневную конференцию в Берлине, половина которой была посвящена этой рукописи. Среди неформального общения с историками и профессорами под конец конференции в чьем то разговоре на ужине было рассказано, что не все что там происходило есть в открытых публикациях. Тема сексуальных отношений до сих пор закрыта. Есть стороны которых не терпит и бумага при живых потомках. Или то, что братья Габай после освобождения пошли в мафию, держали бордель и торговали оружием, если я верно помню детали, они были совершенно бесстрашные, на столько им было уже на все плевать.
Выбор был очень простой, либо подчиняешься приказам, либо проходишь вместе с жертвами в камеру. Но Марселем двигала надежда на месть, так как он уже давно догадался, что его мать с отцом и сестра не прошли селекцию.
Советская комиссия на осмотре склада волос вместе с бургомистром Аушвица. На одном из мешков надпись KL. Au №250 22kg. (из фильма Befreiung von Auschwitz.)
Уцелеть в зондеркоммандо было чудом. Когда командованию лагеря стало ясно, что Аушвиц-Биркенау нужно покидать, были даны приказы по уничтожению как и крематориев так и прямых свидетелей происходящего. Чистки персонала проходили с изощренным враньем, ведь как можно обмануть тех, кто знает как ты обманываешь десятки тысяч людей. «переезд», «переназначение», «помочь за границами лагеря» — за любым приказом, который разделял бригаду могла быть спрятана смерть. За все время работы концлагеря из 2000 членов зондеркоммандо выжило около 100 и то случайно. Марсель, по видимому, выбрал удачный момент и, не откликаясь на свой номер на перекличках, перебежал в колонну обычных узников направлявшихся в другой концлагерь.
15 апреля 1947 год — эта дата поставлена в начале личных воспоминаний, написанных после освобождения. В 1957 году родилась его дочь Нелли. По ее словам, отца часто мучили ночные кошмары, причину которых он обещал рассказать, когда ей исполнится 18 лет. Но он умер не дожив до 54 лет, когда Нелли было всего 14.
Рукопись
Через 9 лет, 24 октября 1980 года, при уборке территории около руин бывшего третьего крематория на глубине примерно 30 см ученик местного техникума нашел стеклянную колбу от термоса, закрытую пластмассовой пробкой.
Источник: auschwitz.org
Внутри лежали 12 страниц, за 35 лет их состояние сильно испортилось. Некоторые из них читались, и находка сразу была принята в Государственный музей Аушвиц-Биркенау в Освенциме.
Где-то в середине или в конце 90-ых рукопись была отсканирована музеем, а в 2015 году я попросил Павла прислать мне все сканы, с которых он делал переводы для своей книги «Свитки из Пепла» (эта книга содержит переводы всех известных рукописцев зондеркоммандо, не только Марселя). Так как я очень много работал с цифровыми изображениями, я решил посмотреть можно ли что-то извлечь из них дополнительно. Беглый просмотр по RGB каналам показал, что лучше всего поддавалась прочтению рукопись Марселя. К тому же, она имеет огромную роль как последний найденный и не опровергаемый документ холокоста. Это по-настоящему удача. Неясны причины по которым не перепахан каждый метр возле крематориев (причины конечно больше политические, но после 70 лет можно было бы и остыть), потому что по свидетельствам этих захоронений было больше. Даже если в данный момент что-то и обнаружится, это будет уже скорее всего не читаемо.
Отсканированная рукопись
Так как у нас не было прямого доступа к оригиналам, меня все же заинтересовала сама технология, благодаря которой рукописи могут быть прочитаны на спецоборудовании. И мне нужна была какая-то теоретическая база, чтобы понимать, почему отсканированные файлы содержат информацию, которую невидно в цветном изображении. Как подходить к обработке по уму, а не в лоб.
Я не буду сильно вдаваться во все известные технологии на сегодня, пробегусь только по основным.
Рентгеновская томография с фазовым контрастом (смотрите рукописи из г. Геркуланума, найден контраст не в разнице между чернилами и бумагой, поскольку это обугленный папирус, а в толщине! 100 микрон высота текста по отношению к бумаге).
Рентген – применялся для чтения палимпсеста Архимеда (текст, содержащий железо в чернилах был закрашен жуликами фейковой иконой для повышения стоимости издания на черном рынке. Там был найден новый отрывок обращения к Аристотелю, если память не изменяет).
Мультиспектральный анализ – рукопись Давида Ливингстона. Самая популярная и доступная технология на сегодня. В Африке у исследователя закончились чернила и он вел свои записи на газете используя в качестве чернил сок местной ягоды. Мультиспектральный анализ позволил в УФ диапазоне поднять контраст сока ягоды по отношению к газете, а маска из ИК диапазона использовалась для удаления типографского газетного шрифта. Дневник полностью переведен и доступен в сети. Он содержит информацию о резне местного населения работорговцами в Занзибаре.
Вся теория для прочтения рукописей сводится к нахождению контраста между бумагой и формой представления информации (чернил). А этот контраст можно обнаружить, если уметь фиксировать прохождение электромагнитных волн или сквозь (томография и рентген, гигагерцовые волны), или в отражении (мультиспектральный анализ, люминесценция) в различных частотных диапазонах.
Как только науке удается формировать изображения в каком-либо э/м диапазоне, – мы сразу делаем научный прорыв во многих областях. Так как прорыв в формировании изображений в видимом спектре и ближнем ИК был сделан достаточно давно (пленка, а теперь уже и цифровые фотосенсоры), то эта технология сейчас является самой доступной и очень результативной. Она получила название «мультиспектральный анализ». Ее суть заключается в съемке рукописи в 12 (7 видимых и 5 ИК) длинах волн. От УФ до ИК. В результате мы можем наблюдать 12 слоев, которые содержат различный контраст между своими компонентами.
Вот пример съемки Кумранской рукописи в Израиле (GIF анимация).
Цветной планшетный сканер дает только 3 слоя – красный, зеленый и синий. При формировании цветного изображения на мониторах для нашего зрения этого вполне достаточно. Ведь оттенки глаз формирует, реагируя не только на длину волны, но и на интенсивность трех базовых цветов. Другими словами, сканер тоже делает мультиспектральный анализ, но всего в 3 длинах волн вместо 12-ти. Если вы посмотрите даташиты CCD сенсоров (Color Linear Image Sensor), то увидите три цветных полоски (это RGB фильтр) перед самим сенсором.
Разговоры о пересъемке рукописи на профессиональном оборудовании в музее до сих пор затягиваются даже после непосредственного обращения дочери Марселя с предложением воспользоваться ее оборудованием, увы.
Цифровая обработка
Итак, возьмем первую страницу рукописи. Если рассмотреть ее RGB изображение, то это три полутоновых изображения, в которых есть разный контраст между чернилами и бумагой.
Я не буду вам показывать увеличенные фрагменты, текст видно плохо в таком масштабе, но слева в красном канале текст наиболее разборчив. В зеленом в центре уже хуже. А в последнем – синем, он визуально отсутствует.
Теория мультиспектрального анализа гласит, что чем больше сделано изображений в разных длинах волн, тем больше вероятность обнаружить требуемый контраст. RGB модель базируется на воспроизведении цвета из всего видимого диапазона. Поэтому, теоретически, нужно было посмотреть, что же произойдет с рукописью, если пересчитать RGB в 7 отдельных цветных слоев.
Для этой задачи подошел фотошоповский фильтр Black&White. К сожалению, аналогов в других программах я не нашел, отчего есть небольшие сложности в научных публикациях, где используется программное обеспечение с закрытым исходным кодом.
Параметры фильтра указаны на картинке выше. Я намеренно пропускаю момент в постоянном использовании фильтра Curve, поскольку это чересчур очевидно. В результате на этом шаге читаемость текста хоть и повысилась значительно: стали лучше видны отдельные слова, но нам мешают слишком темные и слишком яркие участки. Для устранения этих артефактов мы применим фильтр HighPass так как он разрабатывался как раз для сжатия яркостного компонента сигнала.
Забавно сейчас удивляться простоте процесса. Сколько было изначально накручено-перекручено, но ничего более результативного из кучи фильтров мне найти не удалось. Только эти два и оба следуют логике.
Но что-то меня коробило, какая-то неоконечность. Смотришь на эти изображения и мучаешься. Что-то еще можно сделать но вот что?
И через пару недель до меня наконец-то доходит: Марсель вел дневник на двух страницах одного листа и темные пятна – это артефакты протекших чернил. Конечно! Как же можно было этого не заметить раньше. Именно они, посмотрите сами.
Слева первая страница, а справа – вторая в зеркальном отображении.
Видно, что это один и тот же лист.
Компенсация протекших чернил
Если у нас есть образец с шумом и шум отдельно, мы можем создать маску, которая его компенсирует.
Для этого нам необходимо крайне точно совместить два изображения. Нужно понимать, что сканер прибор механический, и каждый раз при сканировании одного и того же листа он может растягивать его или сжимать. Поэтому наложение двух изображений должно осуществляться с подгоном не только угла но и масштаба в очень маленьком значении. Ориентироваться приходилось на сквозные артефакты у листа. Эта задача оказалось довольно сложной, требовалась пиксельная точность, которая мне не сразу удалась.
После того, как я точно совместил лист и его обратную сторону, требуется сделать следующий трюк:
- Инвертировать цвета накладываемого слоя (обратной страницы, которая лежит верхним слоем)
- Симулировать природное размытие влагой чернил фильтром Gaussan Blur с HighPass по «вкусу».
( Gaussian Blur иногда следует заменить на Surface Blur, потому что он не «звенит» на краях документа. Но так как он значительно прожорливее, он неудобен для экспериментов.) - Задать прозрачность этого слоя в 50%
После этого изображение выглядит плоским, поскольку мы наложили в противофазу наш шум. Но если теперь применить к этому фильтр Black&White, то результат окажется следующим:
Это совсем другое дело. Дальнейшим шагом была бы попытка ручной правки маски. Где-то добавлять размытие больше, где то через liquify смещать маску так как все таки природные растекания чернил не происходят с математической точностью. Но в этом я не видел большого смысла, к тому же, любые ручные способы правки могут негативно отразиться на результате т.к я привношу свое видение к локальной области изображения. Перед публикацией этого способа в базе Мюнхенского университета меня расспрашивали точно ли эти фильтры ничего не додумывают? (привет нейронным сетям) Код фотошопа конечно же закрыт, и это нарушает некие научные критерии, да и дает лишний повод отрицателям очередной раз заявить о технической мистификации. Но так как эти фильтры просты в своем техническом понимании и реализации, этот момент был опущен.
Результат первой страницы
В итоге такой обработке подверглась каждая страница рукописи. Если из 12 исходных листов 11 сканов были нечитаемыми на 100%, то после обработки читаемые фрагменты обозначились на всех листах.
Результат обработки
Все эти страницы были отправлены Павлу, который переслал их своему коллеге во Фрайбургском университете, носителю новогреческого языка и историку. Он уже давно их ждал и готовился к старту перевода на английский. Он же связался по своим каналам с еврейской общиной в Салониках. Достучались до дочери Нелли, хотя это и не было тайной, она работает в Афинах в одном из посольств. Подключили еще переводчиков. Если вы знакомы с лингвистикой, то должны понимать, как язык за 70 лет может меняться. В тексте множество заимствований из других языков. Много моментов без понимания контекста истории и других событий того времени могут быть совершенно не понятны. По первым переводам в Салониках начался переполох, поскольку всплыли новые имена и все стали искать новые родственные связи.
Книга об отце в руках Нелли с новыми материалами. Салоники. Греция.
Ну а теперь результат перевода:
Моим любимым друзьям — Димитросу Афан[асиасу] Стефанидису, Илиасу Коэну, Георгиосу Гунарису.
Моей любимой подруге, Смаро Эфраимиду из Афин, и многим другим, о ком я всегда буду помнить и, конечно, моей любимой Родине, «ГРЕЦИИ», чьим хорошим гражданином я всегда был.
2 апреля 1944-го мы выехали из наших Афин после месяца страданий, перенесенных в лагере «Хайдари», где я постоянно […] получал посылки от добрейшей Смаро, чьи усилия по отношению ко мне навсегда останутся в моей памяти — и в эти ужасные дни, через которые сейчас прохожу.
[Я бы хотел пожелать себе не переставать ее искать и надеяться на встречу] с ней […].
Дорогой Мицко, и каждый миг сейчас и потом я буду надеяться, что ты достанешь для меня [ее] адрес и что ты всегда будешь заботиться о нашем Илиасе […] и что Манолис [всех вас] не забывал […]Все, однако, выглядит так, что мы едва ли уже сможем встретиться когда-нибудь снова.
После десятидневного пути, 11 апреля, мы прибыли в Аушвиц. Они отвели нас в лагерь Биркенау. Мы пробыли в нем около месяца в карантине, и оттуда самых здоровых и крепких из нас перевели — куда? Куда же, мой дорогой Мицко? В один крематорий, и я еще опишу немного ниже ту прекрасную работу, исполнения которой захотел от нас Всемогущий.Это огромное здание с широченной трубой и 15 печами. Под [землей] два огромных вытянутых подвальных помещения. Одно используется для того, чтобы люди раздевались догола, а другое — это камера смерти, куда люди заходят голыми, и когда их число достигает 3000, камеру закрывают, а людей убивают газом. Через 6–7 минут мученичества все они испускают дух.
Наша работа состояла в том, чтобы, во-первых, встречать их в раздевалке. Большинство не представляло себе причину […], и если они [кричали] или рыдали, то мы говорили им, что это вроде помывки. […] И они шли на смерть, не подозревая об этом. […] До сего дня […] Я говорил, что каждый [должен раздеться и т. д.]. Я говорил, что не понимаю язык, на котором они со мной заговаривали. Но я-то понимал, что эти человеческие создания, мужчины и женщины, уже были обречены […] И я [не] говорил [им] правду.После того […] все они шли голыми в камеру смерти […] Немцы там протянули трубы под потолком, так что создавалось впечатление, что все приготовлено для помывки. Силою, с плетками в руках они загоняли в камеру людей и наполняли ее так, словно сардины в [консервную] банку, сардины из людей, а потом герметично закрывали дверь. Банки с газом всегда привозились двумя эсэсовцами на машине Красного Креста. То были газаторы, которые вбрасывали газ в камеру сквозь специальные отверстия. Через полчаса открывались двери, и начиналась наша работа. Тела этих безвинных женщин и детей мы оттаскивали к подъемнику, доставлявшему их на тот уровень, где были печи, в которых они сжигались — и безо всякого дополнительного горючего, буквально на собственном жире. От каждого некогда человека остается не более половины окка пепла [и непрогоревшие кости], которые немцы заставляли нас дробить и мельчить, пропуская через грубое сито, после чего их кидали в грузовик и сбрасывали в Вистулу. Тем самым они затирали все следы. Неописуемы трагедии, которые видели мои глаза, перед которыми прошли около 600 000 евреев из Венгрии, а еще ведь из Франции, Польши и Литцманштадта, а сейчас, совсем недавно прибыло еще 10 000 евреев из Терезенштадта в Чехословакии. Сегодня прибыл транспорт из Терезенштадта, но, слава богу, они не привезли его к нам, а оставили в лагерях. Говорят, что пришел приказ больше не убивать евреев, и похоже на то, что это правда. Теперь перед своим концом они изменили концепцию, но остался ли хоть один еврей в Европе?
Для нас вещи выглядят все равно иначе. Нас уберут с Земли, потому что мы слишком много знаем об их непредставимых методах, преступлениях и акциях мщения. Наша команда называется зондеркоммандо, и вначале она состояла из 1000 человек, из которых 200 были греки, а остальные поляки и венгры. А после героического восстания они захотели убрать 800, сотни снаружи лагеря и сотни внутри. Погибли и мои хорошие друзья — Вико Брудо и Моис Аарон из Салоник.
Теперь, когда пришел этот приказ, они ликвидируют и нас. Мы — это 26 греков, а остальные поляки. По крайней мере, мы, греки, мы уйдем из жизни как истинные греки, ибо каждый грек знает, как надо умирать, являя это вплоть до последних мгновений. И, несмотря на превосходство нелюдей, греческая кровь бежит в наших жилах, и мы доказали это в итальянской войне.
Мои дорогие, когда вы прочтете, какую работу я тут справлял, вы мне скажете: как же так — я, Манолис, или любой другой на моем месте, мог это делать и сжигать трупы своих братьев по вере? Я и сам говорил себе это же поначалу, много раз думал над тем, а не присоединиться ли мне к ним и поставить тем самым точку?
Но всякий раз месть [жажда мести] останавливала меня. Я хотел и я хочу жить и отомстить за смерть моего отца, моей матери и моей дорогой маленькой сестренки Нелли. Я не боюсь смерти, да и как я мог бы ее бояться после всего того, что видели мои глаза?
Поэтому, дорогой Илиас, мой любимый младший двоюродный брат, ты должен будешь, коль скоро меня самого уже не будет в живых, ты и мои друзья должны будете знать, в чем состоит ваш долг! [Долг перед] моей младшей кузиной Сарикой Хули (помнишь ли ты ее, одну из тех, кто бывал у меня в доме? Она жива и рассказывала, что Нелика была вместе с Эрикой, твоей сестрой, в последние мгновенья их жизни).
Мое единственное желание — чтобы эти строки попали в твои руки.
Всю собственность моей семьи я завещаю тебе, Мицко, Димитрос Афанасиос Стефанидис, — с настоятельной просьбой взять к себе Илиаса, моего двоюродного брата. Илиас — Коэн, и ты должен так его и воспринимать и, как если бы ты был мною самим, должен всегда заботиться о нем. А если вдруг так случится, что моя кузина Сарика Хули вернется, ты, дорогой Мицко, должен к ней так же относиться, как твоя любимая племянница Смарагда, потому что все здесь переживали то, что человеческое разумение даже не в состоянии себе вообразить.
Вспоминай меня время от времени, как и я вспоминаю всех вас. Судьба не хочет, чтобы я увидел нашу Грецию свободной, какой ее увидел ты 12 октября 1944 года. Если кто-то спросит обо мне, то скажи ему, что меня уже нет, но что я ушел как истинный грек.
Помогай, мой Мицко, всем, кто вернется из лагеря.О Биркенау.
Я грущу не о том, дорогой Мицко, что я скоро умру, а о том, что мне не удастся отомстить им так, как я этого хочу и как я знаю.
Если случится так, что ты получишь письмо от моих родственников из-за границы, ответь им, как положено, что семья Наджари была изничтожена, убита цивилизованными немцами. Новая Европа!Помнишь ли ты моего Георгия?
Пианино моей Нелли, мой Миско, забери в семье Сиониду и отдай Илиасу, пусть оно всегда будет с ним, пусть напоминает ему о ней. Он так сильно ее любил и она его.
Почти каждый раз, когда они убивают, я спрашиваю себя, а есть ли Бог? Я всегда верил в НЕГО и по-прежнему думаю, что Бог желает свершения своей воли.Я умираю удовлетворенный тем, что отныне знаю, что в этот момент наша ГРЕЦИЯ [уже] свободна.
Пусть моими последними словами будут: да здравствует Греция!
Марсель Наджари.Вот уже почти четыре года, как они убивают евреев. Они убили всех польских, потом всех чешских, французских, венгерских, словацких, голландских, бельгийских, русских и всех из Салоник. […] Лишь около 300 дожили до сегодняшнего дня. [А еще] Афины, Арта, Корфу, Кос и Родос.
Всего в общей сложности около 1 400 000.
Многоуважаемое Греческое Посольство, которое получит эту записку! К Вам обращается добропорядочный греческий гражданин Эммануэль, или Марсель, Наджари из Салоник, ранее проживавший: ул. Италиас, № 9 в Салониках.
Пожалуйста, перешлите эту записку по нижеследующему адресу:
Димитрус Афанасиус Стефанидис
ул. Крусову 4, Салоники, Греция.
Это моя последняя воля.Я обречен на смерть немцами, потому что я — еврейской религии.
С благодарностью, М. Наджари.
Текст с детальными сносками можно прочитать в новой газете
Вариант на английском опубликован здесь
nationalpost.com/news/world/how-could-i-burn-fellow-believers-read-a-real-time-account-of-the-auschwitz-gas-chambers-hidden-for-more-than-70-years
наша лекция в музее толерантности
Однако, история с переводом рукописи не завершена. Это 11 страница (12 номер в углу — ошибка музейного архивиста), которая плохо читается. Если вам знаком новогреческий, то любая деталь принесет пользу. Пока здесь после первого абзаца удалось разобрать дату 3/11/44
Комментарии
Отправить комментарий