Иван и Серый волк: история волгоградца, который живет в квартире с хищником

Пишет Светлана Ломакина: Волку Серому полтора года. Человеку Ивану Лебедеву сорок пять. Человеку Александре Лебедевой, дочери Ивана, восемнадцать. Еще у них две собаки. И все вместе они — семья. Или стая — так считает Серый. Теперь так думаю и я.

Что меня приняли в стаю, я поняла с рассветом. За высоким рвом тянулись к последним звездам сонные высотки Волгограда. По магистрали, как мелкие, одинаковые в сумерках мыши, неслись в свои норы редкие авто. Было сыро и холодно, срывался мелкий дождь. Серый бежал впереди, потом вдруг остановился и внимательно посмотрел на меня. В чайных глазах его читалось терпение.

«Он вас ждет», — крикнул мне Иван, высокий, крепкий, с окладистой бородой, помеченной седыми подпалинами. Ваня шел вторым после волка и вел того на железной цепи.

Я ускорила шаг, но идти быстро не получалось: прогулочные ботинки вязли во вспаханной земле, куртка цеплялась за ветки кустов.

Руки тянут

Поезд пришел в Волгоград в пять утра.

— Рано? — спросила я с опаской у Ивана. Он ждал меня во дворе длинного многоквартирного дома, сигнализировал в темноте фонариком.

— Для нас даже поздно. Встаем в три утра. Но в последнее время волк будит меня в час двадцать. Отопление включили, ему жарко, мается. До трех терпим, а потом я поднимаюсь и идем. Ну а как иначе? Бить его бесполезно и нельзя. Покажешь, что все решается силой, он ответит: «Спасибо, я понял, теперь буду руководствоваться этими установками». Волки очень умные. Серый даже окна пластиковые научился открывать. Ухожу на работу, закрываю, прихожу — настежь. Думал — забыл. Но нет. Волк прыгал на стол и зубами поворачивал ручку. Включает свет. Если ему надо, чтобы мы вышли на улицу, дверь вынесет, но своего добьется. Мы вас ждали, чтобы вместе погулять…

— Ну так пойдемте.

Иван выносит волка на прогулку
Фото: Константин Чалабов для ТД

Иван скрывается в подъезде и появляется уже с Серым на руках. Голова волка лежит на Ванином плече. Во дворе волк опускается на землю, потом поднимается на задние лапы, обнимает хозяина — это благодарность и знак того, что можно начинать прогулку. Но сегодня зверь не спешит: оборачивается на меня, оценивает. Потом кивает, будто соглашается с чужим присутствием, и мы направляемся в темноту, туда, где заканчивается город.

— И все-таки волк, как я теперь вижу, — это не собака. Как вы его таскаете? Тяжелый же.

— Сорок килограммов. Выношу на руках из подъезда для того, чтобы соседи не пугались, и потому что он не должен знать, что этот отрезок пути — от квартиры до улицы — волк может пройти сам. Подъезд для него что-то страшное, запретное, то, куда без меня он выйти не может, — мы почти бежим по грунтовой дороге, мимо свалки, над которой вдали возвышается легендарный волгоградский памятник «Родина-мать зовет!»

— Соседи как реагируют на волка в доме?

— Наши нормально. Поначалу ходили, как в зоопарк — кур приносили, кости. Те, кто посмелее, даже гладили. Больше напрягает он тех, кто его не знает. На меня было уже три жалобы — все со стороны. Одна дама с детьми испугались, когда увидели нас на прогулке. Еще две жалобы вообще не понятно за что. Я сходил к участковому, показал справки — волк привит, документы у меня на него есть. Участковый сказал, чтоб намордник на него повесил. И все.

— А правда, где намордник? — Серый и Иван ныряют в кусты, я иду по тропинке. Перекрикиваемся.

Иван на утренней прогулке с волком по имени Серый
Фото: Константин Чалабов для ТД

— Был, но ему неудобно — он же бегает с открытым ртом. Раньше в наморднике я вел его от дома до окраины и там уже снимал. Потом намордник во время игры он перекусил, новый я уже не стал покупать. Потому что к людям, если они к нему не подходят, он сам не рвется. Боится.

— А что закон говорит на тему содержания волка дома?

— Закон Волгоградской области запрещает держать на лоджиях домашних животных. Можно придраться с этой стороны. Но во-первых, волк — это не собака. Во-вторых, живет он у меня в комнате. А на лоджию выходит подышать. И то, когда я дома. К тому же, как только мы въехали в эту квартиру, я сварил крепкие решетки, потому что мы живем на первом этаже. И если пьяные дураки не будут сами пихать волку пальцы, то им это ничем не грозит.

— То есть руки тянут?

— Ну а как же? Это же люди! Одна продавщица из магазина ночью шла с подругой, обе выпившие. О, волк! Полезли. Серый отдыхает, тут чьи-то руки — прихватил немного. Поцарапал. Жаловаться продавщица не пошла, сама виновата…

Своих не бросает

Миновали частный сектор. Вышли на высокую насыпь. Город остался за спиной. Впереди — пашня, за ней начиналась степь, кричали куропатки, где-то далеко лаяли собаки. Серый рвался вперед — тянул хозяина, как новенький трактор. Тот сдался — побежали. Я осталась ковылять по вспаханной земле. Но спустя сотню метров волк остановился и впервые меня подождал. Тогда еще я думала, что это случайность.

— Однажды к нам прибилась собака и вот так же шла третьей. Серый ждал и ее. Думаю, он считает, что мы стая, и контролирует численность. Своих не бросает, — Иван держит поводок обеими руками, потому что Серый опять готов бежать. — Причем я сразу знал, что он такой. Как только его увидел. Знаете, как получилось? В прошлом году мы еще в Астрахани жили. Сижу у знакомых. Праздники. 8 мая. Товарищу звонит охотник из деревни в 80 километрах от Астрахани: «Волк не нужен?»— «Нужен», говорю. И приятелю моему был нужен.

— А зачем?

Иван во время ночной прогулки с волком по имени Серый
Фото: Константин Чалабов для ТД

— Много причин. У меня всегда были крупные собаки, но они мало живут. Только привяжешься, уже закапывать. Потом красота дикого зверя, сила, мощь, характер. К тому же было просто интересно, как это — воспитать волка? Решение это было спонтанным: я просто сказал: «Да», и мы поехали за волчатами. Добрались в деревню глубокой ночью. Встречает казах, ведет в гараж, вытаскивает проволочный садок, в котором рыбу держат, а там волчата копошатся, как щенки, только запах от них другой — дикий, мускусный. Пахнут они, кстати, меньше, чем собаки. Так вот, казах этот подгребает волчат ногой в кучу, их шестеро было, фонарем светит, щенки нервничают, пугаются, а мой спокоен. Хвост прямой, что говорит о внутренней уверенности. Он потом так и ходил у меня по квартире, и на руки шел без проблем. Я выбрал двоих — себе и приятелю. Посадил в собачью переноску и привез домой. Мой был доминантный самец, второй — подчиненный. Это понятно по тому, как они едят: пока Серый не начинал есть, второй боялся подойти к миске. Людей подчиненный тоже боялся, зубами щелкал. Если разыгрывался и нечаянно ко мне подбегал, то сразу отскакивал. Потом я вычитал, что боязнь человека — это их врожденный инстинкт.

— Кормили малышей из соски?

— Пытался. Соску купил, молоко. Начал им в морды тыкать. Но они, как индейцы — достоинство и внутренняя отстраненность. Смотрели мимо меня и отворачивались.

Серый на утренней прогулке
Фото: Константин Чалабов для ТД

Решил попробовать кормить их, как маленьких собак. Принес курицу, вырезал грудку, яиц наварил — все это порубил — и со сметаной. Мой понюхал, начал есть. Потом второй пошел. Первую неделю, когда ели, урчали, ворчали — отпугивали конкурентов. Потом поняли, что еду никто не отберет, и затихли. Я съездил в ветеринарку, проколол их щенячьими прививками. С собаками сдружил. У тех поначалу была реакция, как на дикого зверя. Потихоньку наладили общение: волк перестал их прихватывать, а собаки перестали набрасываться. Днем они были вместе, а на ночь я их разводил… Серый, живот заболит! — Иван тянет цепь, но Серый сопротивляется, роет землю, нюхает. — Он упертый. Но не потому что капризный, а потому что знает, чего хочет. И если давить на него, будет стоять на своем. Пусть роет. Один раз съел лягушку, плевался. Дважды какую-то гадость с помойки прихватил, я его лечил фуразолидоном. Собака неделю после такого болеет, а он через день уже встал. Но запомнил — с помойки есть нельзя. Идем дальше.

И мы спускаемся с высокого оврага к железной дороге, как вдруг — откуда ни возьмись появляются собаки. Шестеро — от пузатой мелочи до откормленных бугаев ростом с нашего волка. Несутся на всех скоростях, лают до хрипоты. От прилива адреналина меня подбрасывает. Прячусь за Ивана, он хватает с земли камень, бросает в толпу собак, крепко ругается. У Серого же ни один мускул на морде не дрогнул. Как бежал, так и бежит, повернулся разве что пару раз, и мне показалось, что улыбнулся: ах, моськи!

Серый в траве
Фото: Константин Чалабов для ТД

— Мне кажется, или он их презирает? — стучащие зубы сдерживать сложно.

— Считает дурами, — в интонации Ивана слышится гордость. — Они могут тут хоть разорваться, а он спокойно дефилирует дальше.

— Но у вас же тоже дома собаки?

— Тоже дуры. Но свои. Свои — это стая. Он с ними играет. Поначалу они прятались от него под кровать — он то на пузе пытался доползти, то лапой поддеть. А потом понял, что, если подойти к кровати с торца и начать двигать ее мордой, собаки сами вылетают, пугаются. Так же он их из будки выгонял — притянул фанеру и стучал по ней лапой… Серый их и жалеет. Когда маленькая отравилась, куски у меня клянчил и приносил ей под морду, подкармливал…

Преследователи проводили нас до поворота и рассосались. Овраги расступились и показался парк Победы — тот, что построили в Волгограде к чемпионату мира по футболу. Я даже не поняла, какими волчьими тропами мы к нему шли, но в конце концов оказались в центре города.

Им нужен дом

Парк — любимое место Серого. Единственное, что омрачает его привязанность — трасса. Если утро раннее и одна-две машины по ней едут, еще ничего. А если движение активное, зверь нервничает, боится. Иван говорит, что это нормально: волки любят стабильность и предсказуемость. И сами ведут себя стабильно и предсказуемо. Чего не скажешь о человеке. А еще эти звери страдают неофобией — боязнью нового. Если Иван с Серым гуляют одной и той же дорогой и вдруг волк напрягается, значит, вокруг что-то изменилось: появилась на пути урна, или над магазином козырек соорудили, или новая куча мусора на дороге лежит…

Иван и Серый во время ночной прогулки
Фото: Константин Чалабов для ТД

Пока мы пережидаем поток машин, Иван рассказывает, что судьба второго волчонка, которого он отдал приятелю, сложилась трагично. Человек забрал малыша в деревню, но не подготовился: место для содержания выбрал хлипкое — закрыл в сарае. За ночь звереныш вырыл лаз и сбежал. Скитался по степи, воровал кур у людей, а когда перешел на более крупную добычу, местные охотники его застрелили.

— Пока был живой, остатки еды таскал в тот дом, откуда сбежал, — в голосе Вани я слышу обиду и сострадание. — Волкам нужен дом, точка, куда надо возвращаться. Вот он и возвращался с добычей. То ли бывшего хозяина хотел накормить, то ли запасы делал… Жалею, что отдал зверя.

Мы все-таки переходим дорогу и оказываемся в парке. На мой вкус ничего особенного: дорожки, лавочки, коротко стриженная трава, напротив стадион. Но Серый урчит от радости: Иван делает цепь длиннее, и они носятся по траве. Неожиданно останавливаются, волк прыгает на хозяина с обнимашками и покусывает за подбородок — благодарит. Потом Иван поит своего «серого зайку», достает из рюкзака миску, наливает воду. Тот лакает, ложится на траву, подставляет живот. В животе — мясо и жизнь. Абы кому живот волк не подставит. Это высшая степень доверия.

Серый отдыхает
Фото: Константин Чалабов для ТД

На всю эту волчью нежность смотрит с возвышенности Родина-мать, смотрят редкие прохожие, которые спешат на ранние работы. Некоторые замедляют шаг, растерянно улыбаются, а после тают в холодном осеннем рассвете. Солнца сегодня нет, поэтому парк кажется серо-белесым, как шерсть матерого.

— Иван, а как вы в Волгоград-то из Астрахани переехали? Тем более с волком.

— Что значит «тем более»? Я для него и переезжал. Мне один приятель обещал, что можно будет поселиться на земле, в станице неподалеку от Волгограда. Звал долго. Планов было громадье! У него рыболовные дела, я бы собаками занимался. Дочке хотел купить квартиру в городе. Но с приятелем слова остались словами, а квартиру я купил. И ориентировался на то, что какое-то время в ней будет жить Серый. Переезжали непросто: надо было продать жилье в Астрахани, сделать там ремонт, потому что квартира была в плохом состоянии. Жена у меня не работала, начала употреблять алкогольные напитки, отстранилась от семьи. Даже на суд не пришла… Дочь осталась со мной… А когда здесь искал квартиру, даже фото не требовал, посмотрел через интернет спутниковые снимки местности — рядом степь, потом лес, выход из города. То, что нужно.

Саша (дочка Ивана) и Серый на утренней прогулке
Фото: Константин Чалабов для ТД

— А жена? Не интересуется судьбой дочери?

— Нет. И я даже больше скажу — хорошо, что так случилось. Когда вместе жили, она была против животных. А как только она от нас ушла, взяли с дочкой всех, кого хотели… История с волком и на дочь сильно повлияла. Она бросила филфак и теперь учится на кинолога, первый курс. Я не против. Серый, а ну, иди сюда, дай лапу! Что-то ты хромаешь…

Волк подходит ближе, Иван достает из лапы колючки. Потом они опять бегут. Со стороны видно, что Иван и его серый волк очень похожи — оба поджарые, крепкие, цельные. Я вспоминаю, что Лебедев работает в доме престарелых и инвалидов. Но о своей работе он пока не сказал еще ни слова. Спрашиваю сама.

— У меня медицинское образование, закончил медучилище, параллельно курсы массажистов. Поступил в мединститут, но после первого курса ушел. Это были 90-е. И когда нам на лекциях открыто говорили, какой предмет сколько стоит, тошно стало. В Астрахани в больницах массажистом работал, когда сюда переехали, устроился в Дом престарелых и инвалидов. На самом деле там не только старики — с 18 лет люди живут. Многие мои пациенты с психоневрологическими диагнозами. У них отсутствует социальная надстройка над инстинктами, поэтому работаю я с ними примерно так же, как с волком. Им нужно постоянство и поведенческие стереотипы.

Когда все это знаешь — работа как работа. Ничем особенно не отличается. Но если ты брезгливый, наверное, трудно. Я же никаких проблем не испытываю.

Серый
Фото: Константин Чалабов для ТД

— Вы жалеете своих пациентов?

— В медицину не идут люди, не способные на сопереживание. Но чего вы от меня ждете? Сантиментов? Их не будет.

— А по отношению к волку будут?

— К волку я отношусь, как к другу. Пусть он много не говорит, но он меня понимает, я вижу отдачу. Наверное, даже идея у меня какая-то на его счет есть. А люди? Ну вот, проработал я 27 лет массажистом. Изобрел свою методику — проверил не на одном десятке пациентов. Пришел в аудиторию, чтобы научить других, но народу это не нужно. Они смотрят на меня коровьими глазами и ждут, когда закончится пара. Есть смысл душу рвать? Нет. Я бросил. А волк — спутник жизни, который не способен на предательство.

Волчьи планы

Над Волгоград-Ареной нависла туча. То ли снег собирается, то ли все-таки сорвется дождь? Скоро начнут ходить троллейбусы. Пора возвращаться. Но Серый не хочет, упирается, цепляется лапами за асфальт, укладывается на траву и делает вид, что «Зайка, пора домой!» хозяин говорит не ему. Я ловлю себя на мысли, что, когда мы вернемся, Иван окунется в домашние заботы. Дочка будет готовить завтрак. Прибегут собаки. Все вместе соберутся на кухне. Почти полная семья.

— А если у вас появится женщина?

— Зачем? Разве что какая-то Моника Беллуччи решит, что все у нее в жизни есть и не хватает чего-то эдакого? Но со мной бабам сложно. Трудно манипулировать. Знаете, чем еще мне нравится волк? Тем, что у него нет чувства вины. Этим он отличается от собаки. Собаке скажешь: «Ай, как стыдно! Кто тут нагадил?» И она голову повесила и пошла скулить. А этому пофиг. Захотел — сделал. Каким голосом ты ему ни говори. И ты либо принимаешь его таким, какой он есть, либо вы расходитесь.

— То есть, вы такой же, как волк?

Иван и Серый возвращаются домой
Фото: Константин Чалабов для ТД

Иван засмеялся и опять рванул вперед. Я смотрела, как они бегут между домов частного сектора, слышала, как разрываются, учуяв двух волков, за заборами собаки. И вдруг почувствовала себя зайцем в волчьей стае. Которого зачем-то терпят и с которым почему-то разговаривают.

— Вы так легко пошли на контакт, хотя я вижу, что вы не тщеславный. Почему о себе рассказываете?

— Во-первых, поначалу о нас с Серым очень плохо писали: что я над ним издеваюсь, что соседи наши страдают. Хочу, чтобы люди узнали правду. Еще хочу, чтобы наша с Серым история развивалась. Надо будет снимать кино с участием волка — пожалуйста. Научно-племенная или селекционная работа — мы готовы. Еще хочу создать свой ресурс, где соберу все, что о нас пишут и показывают, выйду с ним на краудфандинговую платформу и обращусь к людям: мне надо купить в деревне кусок земли, поставить там холобуду, утеплить ее (я все это умею сам), и буду там жить с волком. Возможно, маму перевезу, чтоб присматривала, пока я на работе. Вот такая идея…

Иван и волк переглянулись, и мне показалось, что подмигнули друг другу.

Сильный характер

Домой мы вернулись в девять утра. Дверь подъезда то и дело открывалась, соседи останавливались, здоровались, улыбались и Ване, и волку.

— Когда кормиться будете? — спросил один из них.

Обнимашки
Фото: Констанин Чалабов для ТД

— Сейчас на ярмарку схожу за свежаком. И будем. Кормлю один раз в день, — уже мне поясняет Иван.

— Курицу даю килограмма на полтора. По выходным кости с рынка приношу. Домой не приглашаю, раз вы боитесь. А то там он сейчас пойдет в разнос — прыгать, играть будет.

Ваня с Серым поднялись, а ко мне вышла дочка Ивана Саша. Предложила чай из термоса, рассказала, что папа хоть и выглядит суровым, но на самом деле добрый. Вот, вчера влез в кредит, но купил ей дорогущие беспроводные наушники. Саша счастлива. Папа тоже.

— Хотя характер у него сильный. Если он что-то сказал, надо сделать. Но я же будущий кинолог — понимаю, что с людьми и животными иначе нельзя, — в ушах у девушки я замечаю дырки от тоннелей и думаю, что, наверное, растет она человеком достаточно свободным.

Иван Лебедев
Фото: Константин Чалабов для ТД

— Папа говорил, что волк воспринимает вашу семью, как стаю. Иван — вожак, потом волк, а дальше как иерархия выстраивается?

— Дальше собаки и я. Мы на одном уровне, наверное, — Саша кутается в военный бушлат и смеется.— Я для него не авторитет, но это нормально. Главное, что мы друг друга понимаем. Серый по человеческим меркам — подросток. Заматереет наш волк в три года, а жить будет при хорошем раскладе около 30 лет. Я к тому времени выучусь. Может, стану дрессировщицей, а может, грумером. Пока еще не решила…

Потом мы с Иваном ходили по рынку и выбирали кости. Я узнала, что зарабатывает Ваня в лучшем случае 30 тысяч рублей. Четвертая часть от этой суммы уходит на еду для животных. Остальное — коммуналка и расходы на дочь. Ему самому ничего не надо. Разве что ботинки, которых от постоянного хождения по волчьим тропам хватает на пару месяцев, и сигареты. Курит Иван очень много. И я зачем-то сказала об этом вслух, а он парировал, что из-за подобных реплик и не хочет думать о личной жизни:

— Вначале много куришь, потом бороду сбрей, а затем зарабатывай столько, чтоб на все хватало. А мне на все хватает. И я счастлив с тем, что у меня есть. Вот с землей определимся, оставим дочке квартиру, уедем с волком в деревню, и программа жизни будет выполнена!

Серый не дремлет
Фото: Константин Чалабов для ТД

Иван посадил меня на троллейбус, а сам подхватил пакеты с костями и обрезками и направился через серый безжизненный сквер домой. За ним тянулся шлейф крепкого табака и свежего мяса. И даже со стороны было понятно: вот идет человек, который почти счастлив.

Почти.

Источник