44 года назад был снят легендарный трехсерийный телефильм "Кортик" — один из любимейших каждого советского ребенка. История о том, как во время Гражданской войны отважные ребята Миша Поляков (Сергей Шевкуненко) и Генка Петров (Владимир Дичковский) находят старинный кортик, с которым связана тайна и который позарез нужен бывшему белогвардейцу, будоражила умы и сердца советских школьников. 2 января 1975 года на первой программе Центрального Телевидения СССР состоялся уже премьерный показ-продолжение: трехсерийный детектив "Бронзовая птица". А позже и заключительная часть приключенческой трилогии: "Последнее лето детства". Мало того, один из артистов живет и работает сейчас в Нарве. В конце добавлена информация и о нем (спасибо комментаторам).

Поскольку видеомагнитофонов тогда не существовало и записать серии возможности не было, то, не желая расставаться с героями, многие до дыр зачитывали одноименную повесть Анатолия Рыбакова, — книжка вышла еще в 48-м году. Критики, правда, "Кортик" приняли без особого восторга. "Многие эпизоды фильма поставлены и смонтированы откровенно небрежно" — писал, например, журнал "Советский экран".

Критика-критикой, но от фильма до сих пор фанатеют. "Я года два назад получил письмо от одной женщины из России — она настолько большой поклонник "Кортика", что разыскивает сейчас всех, кто работал над картиной — рассказал нам актер Михаил Голубович, сыгравший красного комиссара Полевого. — Она выслала мне современные фотографии оставшихся в живых актеров".

СЪЕМКИ. Картину снимали довольно долго. "Съемки проходили в Белоруссии, — вспоминает Голубович. — Они начались за два года до премьеры, в 71-м году. Это сейчас выпускают сериалы, как китайцы ширпотреб. А тогда такое многосерийное кино снимали очень добротно. Если нужна была натура — снимали именно на необходимой натуре. В сценарии лето — работали летом, зима — снимали в снегу, а не в бутафорщине. В семь часов утра мы выезжали, а возвращались в девять вечера. Я всегда разводил костер, пек картошку".

В 2007 году «Комсомолка» разыскала героев культового фильма в Минске спустя 34 года после съемок:

Когда в середине 70-х на экраны вышел приключенческий фильм «Кортик», а вслед за ним - «Бронзовая птица», пионеры Сергей Шевкуненко (Миша), Володя Дичковский (Генка) и Игорь Шульженко (Слава) стали настоящими звездами. Их киношными подвигами восхищались миллионы советских детей.

Смена эпох и идеологий, похоже, не отразилась на популярности «Кортика» и «Бронзовой птицы», телеканалы охотно показывают их и сегодня. На днях после очередного просмотра «Кортика» я задумалась: а что стало с юными актерами, сыгравшими трех друзей в этих культовых лентах?

Свадьба Сергея Шевкуненко. 1989 год. Кадр из фильма «Криминальная звезда»

О судьбе Сергея Шевкуненко в свое время писали много. Так уж сложилось, что экранный героический Миша Поляков стал криминальным московским авторитетом по прозвищу Артист. Уже к 13 годам он состоял на учете в детской комнате милиции. Чтобы отвадить сына от дурного, мама Сережи, работавшая на «Мосфильме», и попросила режиссера «Кортика» Николая Калинина взять мальчика в кино. В результате Шевкуненко стал самым востребованным и многообещающим ребенком-артистом в СССР. За три года он снялся  в четырех картинах. Помимо «Кортика» и «Бронзовой птицы», еще  в фильмах «Пропавшая экспедиция» и «Золотая речка». Но кино не укротило буйный нрав молодого человека. Однажды вечером, выпив бутылку портвейна, он устроил уличную драку. Дальше жизнь Шевкуненко пошла по формуле одного популярного киногероя: украл - выпил - в тюрьму. За семнадцать лет он отсидел пять сроков за разные преступления. Он возглавлял крупную бандитскую группировку, опекавшую район «Мосфильма». Ему было всего 35, когда его застрелили.

А как сложилась настоящая, а не экранная жизнь Славки и Генки? Всезнающий Интернет найти ответ не помог. На одном из сайтов говорится: «По поводу Дичковского (Генки) ходят противоречивые сведения. Одни говорят, что видели его на великосветских тусовках, другие - что он утонул. В озере перевернулась лодка, и он полез спасать людей. А вот насчет Славки ничего неизвестно. Может быть, живет за границей».

На «Беларусьфильме» о Дичковском и Шульженко тоже не слышали много лет. «Оба мальчика были из Минска, - припомнили старые сотрудники киностудии. - Может, есть смысл посмотреть в телефонных справочниках, вдруг есть такие?»

И такие действительно оказались!

Игорь ШУЛЬЖЕНКО (Славик):

«Лучше быть хорошим рабочим, чем плохим артистом»

Застать дома Игоря Шульженко оказалось делом непростым.

- У него работа непостоянная. Есть заказы - работает, нет - тогда дома, - объяснила мама Игоря Зоя Федоровна. - Он плитку кладет сейчас. Может, не надо о нем писать? Хвастаться особо нечем, никаких высот он не достиг.

Сам Игорь на встречу тоже согласился неохотно. Но в назначенное утро все же вышел на угол хрущевки, где живет.

- В наш двор не пойдем, - засмущался он. - У нас там одни алкоголики, поговорить не дадут.

Пошли в соседний.

- Славик, ты что ли? - приветственно замахали руками веселые с утра местные аборигены.

Игорь отмахнулся.

- Когда издеваются, Славиком зовут, а так - Артистом. Вы зайдите во двор, любого спросите, как Артиста найти, - сразу скажут, - как-то грустно, без хвастовства и пафоса пояснил он.

- Мне показалось, или вы на самом деле не очень рады, что снялись когда-то в кино?

- Да, я сниматься не хотел, это папа меня подтолкнул, хотя сам он никакого отношения к кино не имел, работал конструктором в литейном производстве. Мама тоже была конструктором. Так что никакой такой мечты у меня не было. А получилось так, что к нам в школу пришли с киностудии, сказали, что ищут актеров для съемок в «Кортике». Я им понравился. Сперва были фотопробы, потом кинопробы с текстом. Народу много пробовалось, а выбрали меня. Мама категорически была против. Мне было 14 лет, переходный возраст, а тут живешь в экспедициях, без родителей. Съемки-то в основном были не в Минске, а в Вильнюсе и Гродно. Я до всей этой истории учился неплохо, в образцово-показательной школе №111. А потом за год съемок разболтался на нет. Какая там учеба была? Пристроили нас в Вильнюсе в школу, мы сходили один раз, что-то там в химкабинете взорвали - и все, прощай, школа. Потом учителя к нам в гостиницу приходили, но это разве учеба? В кино я такой правильный пионер, а в жизни пионером был правильным, а в комсомол уже не приняли. После школы поступил в радиотехнический институт, через год бросил. Поступил в политех - тоже бросил. Лентяй был законченный.

- Когда «Кортик» вышел на экраны, небось, стали в школе звездой?

- В школе нос не задирал. Хотя почтовый ящик от писем ломился. Девочки чуть ли не в любви признавались. Каждый день приходило по 20 писем. Как я говорил тогда, тоже мне, нашли Ален Делона. Ответил я только одному человеку, и то мальчику. Мне понравился ход его мыслей. Я не люблю писать.

- А родители как оценили вашу актерскую работу?

- В семье про это разговоров не было. А я сам, честно говоря, и «Кортик» и «Бронзовую птицу» даже посмотрел не сразу. Не было желания. Я стеснялся этого кино. Пытался смотреть, но очень стеснялся. Ну не профессионал я! Не актер от бога. Комплексовал страшно. Поэтому про театральный институт, например, даже не думал. Лучше быть хорошим рабочим, чем плохим артистом. Сколько их театральные институт выпускают, а большинство на побегушках. Один из тысячи выбивается.

Разговор получался какой-то невеселый.

- Игорь, а фильмы-то вам нравятся, в которых вы снялись?

- Я детские фильмы все люблю. У меня любимый канал до сих пор  «Детский мир». Мультики очень люблю, сказки старые советские.

- А «Кортик» и «Бронзовую птицу» пересматриваете?

- Когда показывают, то, бывает, смотрю. А так у меня дома нет их ни на кассетах, ни на дисках.

- Связи ни с кем из экранных друзей не поддерживаете?

- Нет. Шевкуненко после съемок уехал домой, в Москву. Как расстались, так и все. С Володей Дичковским виделся полтора раза, и то много лет назад. У нас же никаких творческих встреч не было никогда, юбилеи фильмов никто не отмечал. Так что живу себе тихо с мамой и котом. Со странностями кот - воды не боится, мяукать не умеет.

- А семейная жизнь не сложилась?

- Прожили с женой почти 10 лет вместе. Сейчас в разводе, сыну Женьке 22 года. Вот он молодец, уже мир посмотрел. Был в Сингапуре,  Париже,  Милане с командой по компьютерным играм. Они в чемпионате мира по компьютерным играм участвуют. А я даже мобилой не умею пользоваться, не то, что компьютером. Хотя радиотехник отличный, в свое время такую светомузыку на продажу делал!.. Отстал я от техники…

…Мы стали прощаться. И тут на кармашке тенниски Игоря я заприметила маленький значок, на котором красовалась надпись: «Беларусьфильм».

- Это мне один приятель-мультипликатор как-то подарил, - покраснел, как школьник, мой собеседник. - Я специально к нашей с вами встрече его нацепил. Как-никак я тоже какую-то строчку в историю «Беларусьфильма» вписал…

Владимир ДИЧКОВСКИЙ (Генка):

«Я поступал в театральный - не взяли»

Владимира Дичковского - белобрысого Генку - я узнала сразу. То же озорство в глазах, та же улыбка, даже рост, кажется, тот же…

- Ну да, вырос я с тех пор не шибко намного, - рассмеялся Владимир.

Попросила рассказать, как он попал в «Кортик». Оказалось, точно так же, как Шульженко. Пришел в школу помощник режиссера, пригласил на фотопробы. Тот день, когда его утвердили на роль, помнит до мелочей: поехал с пацанами на мопедах за березовым соком, вернулся, а дома уже ждут люди с киностудии. На что потратил гонорар, тоже не забыл - купил крутой мопед.

- Дайте угадаю: вам тоже после выхода фильма девочки пачками писали письма, а друзья дали прозвище Артист.

- С письмами было, много писали. Я отвечал. Но в основном отвечала моя старшая сестра, я вечно был чем-то занят. Учебу старался не забрасывать. Уже после школы еще в одном фильме снялся, в «Черной березе». Там была эпизодическая роль, моего героя тоже Генка звали. А с прозвищем не угадали. У меня по детству прозвище Кортик. Артистом не называли.

- А вы в артисты после школы пойти не хотели?

- Почему не хотел? Я поступал в театральный в Минске. Не взяли. Даже протеже с киностудии не помог. С тех пор я крест на этом поставил. Мне предлагали потом во ВГИК, но кто его знает… Говорят, что дети-актеры уже, как правило, готовый материал, их сложно переучить. Не рискнул со ВГИКом, пошел в армию. Служил в Генштабе в Москве, выучился там на водителя и с тех пор кручу баранку. Тридцать первый год уже за рулем. И ни о чем не жалею. У меня своя интересная жизнь. Честно говоря, когда по телику «Кортик» и «Бронзовая птица» идут, не смотрю даже. У меня они в памяти остались - и этого достаточно. Жена меня не за то полюбила, что я в кино снимался.

- А вы знаете, какие слухи о вас ходят в Интернете? Говорят, вы утонули.

- Да вы что? Не слышал такого. Как видите, жив. Просто не афишируюсь.

 

КСТАТИ

Герои «Кортика» хорошо зарабатывали.

- Оклад был 100 рублей в месяц плюс 2 рубля 60 копеек в сутки командировочных, - рассказывает Игорь ШУЛЬЖЕНКО. - Дали еще премиальные за исполнение одной из главных ролей. Купил хороший приемник и магнитофон, остальное родителям отдал.

В ТЕМУ

Дети-звезды редко становятся актерами

Практически каждое десятилетие советский кинематограф выдавал на гора одного, двух, а то и сразу нескольких детей-звезд. В 50-е это были Олег Вишнев («Васек Трубачев и его товарищи»), Паша Полунин («Судьба человека»), в 60-е - Вова Семенов («Нахаленок»), Коля Бурляев («Иваново детство»), Сеня Морозов («Семь нянек»), Сережа Тихонов («Деловые люди»), Лина Бракните («Три толстяка»). Парадоксально, но факт: впоследствии только двое из этой когорты детей-звезд избрали кино своей профессией - Николай Бурляев и Семен Морозов. Остальные выбрали другой путь: кто-то стал библиотекарем (Бракните), кто-то военным (Муратов), кто-то таксистом (Полунин). А судьба некоторых сложилась трагично.

Сережу Тихонова не взяли во ВГИК, а вскоре он погиб. По одной версии, во время одной из разборок кто-то из недругов толкнул его под трамвай. По другой, это была автомобильная катастрофа.

Володя Семенов после «Нахаленка» снялся еще в нескольких фильмах, однако с возрастом исчезли его шарм и обаяние, которые так нравились режиссерам. И парню показали от ворот поворот. За свою недолгую жизнь Семенов сменил множество профессий, но к какому-то одному берегу прибиться так и не смог. В итоге он стал бомжем и умер в 2004 году в абсолютной нищете и забвении.

Выпускник школы-студии МХАТ, Олег Севастьянов сорок лет прожил в Москве. Играл в театрах, снимался в кино. Но однажды бросил все и приехал в Эстонию, чтобы... вести богослужения в лютеранских приходах.

В первый раз Олег Севастьянов побывал в Эстонии в 1983 году – снимался здесь в двухсерийном фильме «Капитан Фракасс». Мог ли он тогда представить, что в следующий раз приедет в Эстонию двадцать с лишним лет спустя и уже как священник?

Но произошло именно так. Вот уже почти семь лет отец Олег – пастор нарвской лютеранской Александровской церкви, пишет mke.ee.

Каким же образом московский актер перевоплотился в лютеранского священника в Эстонии?

Немецкая кровь, туркменские корни

Этот долгий путь, с неожиданными поворотами и судьбоносными встречами с незаурядными людьми, начался в Ашхабаде, откуда Олег Юрьевич родом. Довольно глубокие у него корни в Туркмении по материнской линии. Хотя происхождение его предки по этой линии имели немецкое. Следовательно, и сам он тоже.

Прадед, когда-то с тысячами других немецких колонистов перебрался в Россию, в Поволжье, а затем оказался в Туркмении.

О своем русском отце Олегу Юрьевичу сказать особо нечего. Он был военным. Олег был малышом, когда отца направили служить в Германию – без семьи, и назад он уже не вернулся.

А вот от мамы он получил много. Правда, не по части математики, которую она преподавала в школе – с бездарностью сына в этой науке ничего поделать не могла. Выпускной экзамен Олег сдал чудом, благодаря тому, что попался один из двух билетов, которые он худо-бедно с помощью мамы вызубрил.

Мама дружила с представителями ашхабадской русской интеллигенции, и у них в доме часто бывали местные художники, литераторы, актеры. Вот это все Олегу было интересно, особенно театральная жизнь, в которую он окунулся со второго класса. Уже с этого времени выступал на сцене. Способный мальчик привлекался на детские роли в спектаклях взрослых театров. Когда в Туркмении появилось телевидение, участвовал в детских передачах.

После школы поехал в Москву поступать в школу-студию МХАТ. Не приняли. Зато поступил в эстрадно-цирковое, на отделение клоунады и эстрады. «Такой совет мне дал Леонид Филатов, прекрасный наш актер, к сожалению, уже покойный, - рассказал Севастьянов. – Он ведь тоже ашхабадский, мы учились в соседних школах, я в 7-й, Леня в 6-й, только он был на два года старше. Филатов тоже сразу в Москве не поступил, и на некоторое время вернулся домой, был статистом в местном театре. Потом поступил в Щукинское. Вот и мне посоветовал: постарайся зацепиться хоть за что-нибудь, вплоть до циркового... Проучился я там два года. Кстати, вместе с Юрием Куклачевым, с которым до сих пор поддерживаем дружеские отношения».

Все эти два года Севастьянов готовился к поступлению в школу-студию МХАТ – и добился своего. «Тогда я не задумывался об этом, а сейчас понимаю – это Бог дарил мне встречи с людьми, оказавшими на меня огромное духовное влияние, - признался Олег Юрьевич. - Такие, например, как Василий Петрович Марков, на курс которого я попал. Или Юрий Кузьмич Пиотровский, у которого я снимал забитую книгами комнату в старом доме на Бауманской. Он был в прошлом белогвардейским офицером, аристократом по происхождению, знал пять языков, и был невероятным жизнелюбом».

Это у него в комнате Севастьянов впервые увидел Библию. Открыл ее, полистал...

А ежедневный путь от дома до метро и обратно случайно пролегал мимо Елоховской церкви, куда иногда заглядывал.

После первого курса будущий актер решил отдохнуть в Михайловском. Снял комнатку напротив церкви и рядом со стадионом. Играл в футбол с мальчишками, в том числе с детьми священника. Однажды он в дом пригласил. На прощание подарил две иконы...

Так зарождались у молодого человека проблески интереса к этой стороне человеческой жизни. Только проблески. Пока больше манили театральные подмостки.

«Зайди к Тарковскому!»

Олег Севастьянов... Знатоки российского тетра и особенно кино, наверное, припомнят: да, был такой актер.

После училища Севастьянов попал в театр Ленинского комсомола. И тогда же пришел новый главный режиссер - Марк Захаров. «Он был диктатором, слушать хотел только себя, - таким вспоминается Захаров Олегу Юрьевичу. – Может, таким и должен быть главный режиссер, но мне хотелось выйти из-под этого давления. Искал занятия на стороне. Ходил на семинары в ЦДЛ, что-то сочинял...»

Серьезных ролей Севастьянову в театре не давали, только мелкие. Но случались какие-то работы на стороне. Он был также участником объединения, созданного молодыми актерами Театра Сатиры, «Современника», театра Моссовета и одной независимой группы. «Мы готовили собственные спектакли и показывали их в 10 вечера на малых сценах своих театров, - вспоминает Олег Юрьевич. - Их не принимали официально, но и не запрещали, оставив нам эту отдушину».

«Однако предложенный им список, в котором мне места не нашлось, Тарковского не совсем устроил, - рассказал Севастьянов.- Он решил сам смотреть ленкомовских актеров, занятых и в маленьких ролях. И вот как-то, отыграв такую роль, прихожу я гримерку и вижу записку: «Зайди к Тарковскому!» Захожу. Тот спрашивает, будто стесняясь: «Извините, не согласились бы вы сыграть Гильденстерна?»

Год играл Севастьянов эту роль в ленкомовском «Гамлете» в постановке Тарковского. Чуть было не оказался и в его «Сталкере». Как вспоминает Олег Юрьевич, дело было так. Однажды Андрей Арсеньевич предложил ему встретиться. Угостил пивом и сообщил, что запускает новый фильм, рабочее название – «Сталкер». Рассказал, о чем картина, и спросил, опять смущаясь:

«Есть к вам предложение, не знаю, согласитесь ли... Дело в том, что роль – без слов.

Персонаж из XIX века, во фраке и цилиндре, который время от времени молча проходит по Зоне». Но потом Тарковский уехал в Ташкент снимать натуру, а когда вернулся, замысел его претерпел изменения, и персонажа из XIX века он заменил собакой.

Впрочем, гораздо важнее для Севастьянова другое. «За те полтора года, что мы поддерживали близкие отношения с Тарковским, он открыл мне параллельный духовный мир, до сих пор мне почти неведомый. - рассказал Олег Юрьевич. – Хотя верующим человеком в привычном понимании этого слова он не был».

А в кино Севастьянов все-таки снимался – в дюжине фильмов. Где более крупные роли, где менее. Первая – в картине о подростках «Бронзовая птица». Последняя – в «Небесах обетованных» Эльдара Рязанова. Эпизодическая. Сам Севастьянов говорит, что завершил свою кинокарьеру в 1990 году в образе т.н. бича (бывший интеллигентный человек) в предыдущем фильме по одноименной пьесе Василия Белова «По 206-й». «Этот перестроечный спектакль на модную тогда тему гласности я видел в Театре Сатиры, и уже тогда мне понравился этот персонаж, рад, что довелось его сыграть в кино, - рассказал Олег Юрьевич. – И после этого были предложения, но нет – с кино я покончил».

Уроки Александра Меня

К этому времени у Севастьянова многое изменилось. Под воздействием общения с Тарковским в театре стало совсем тесно, и он оттуда ушел. Где-то что-то зарабатывал – еще продолжал сниматься в кино, писал для передачи «Спокойной ночи, малыши»... Но ощущение неустроенности нарастало. В этот сложный период знакомый актер из Театра Сатиры (где Севастьянов тоже немного поработал) посоветовал съездить в Новую Деревню под Москвой к одному священнику – мол, поможет добрым словом.

Священником этим оказался Александр Мень, тогда еще не столь известный широкой общественности, как в конце 80-х годов. Дружба с ним длилась тринадцать лет. До потрясшего всю страну в сентябре 1990 года злодейского убийства священника.

«При первых же встречах отец Александр открыл мне мое невежество и очень деликатно, ненавязчиво стал направлять в нужную сторону, образовывать, - рассказал Олег Юрьевич. – Мне на всю жизнь запомнилась такая его мысль. Ниточка, которая тянется от Бога к сердцу человека, всегда единична, персональна, неповторима. Поскольку каждый человек неповторим...»

Скоро Севастьянов понял, что даже мыслить стал по-другому. А еще через некоторое время сказал отцу Александру: «Наверное, когда-нибудь я сам стану священником».

И действительно, прошло время, и три раза предлагали ему рукоположиться в православные священники. И... все три раза отказывался. Не мог переступить православного порога. Чувствовал: не его это. Рассказал о своих сомнениях Александру Меню. Тот отреагировал спокойно: «Не можешь – не переступай. Ищи то, что тебе ближе».

И он искал

В Ленинской библиотеке, помимо прочего, прочитал все, что было на русском языке о лютеранстве.

И к концу этого захватывающего, по словам Олега Юрьевича, духовного путешествия, особенно по прочтении «Аугсбургского вероисповедания», понял: это – его. «Ценность представляют не игрушки на елке, а сама елка», - так образно пояснил Олег Юрьевич то, чем его пленила лютеранская религия.

Духовный наставник опять-таки невозмутимо принял такой выбор. «Александр Мень был открыт для всех, - отметил Севастьянов. – У него было много друзей среди католиков. На похоронах я видел мусульман... Сейчас, когда я встречаюсь со школьниками, я вспоминаю выступления Меня по телевидению. Он говорил о Боге, ни разу не произнося этого слова. Таково было условие телевизионного начальства, да это ему и не надо было. Отец Александр говорил о культуре и духовности, о божественном начале, о поиске истины».

Словом, вчерашний актер стал лютеранским пастором. В Москве образовались два прихода – при немецкой и при ингерманландской общинах. Отец Олег служил во втором. В Петербурге тоже довелось.

Не хватало знаний. Представилась возможность получить образование в США. Севастьянов уехал туда с женой и двухлетней дочкой. Через два с половиной года вернулся, продолжил служение.

Однажды судьба свела с эстонскими лютеранскими миссионерами-супругами. Они сказали, что Эстония заинтересована в русскоязычном пасторе...

Папина дочка

В итоге Олег Юрьевич вот уже семь лет живет в Нарве. «В канцелярии Эстонской Евангелическо-Лютеранской церкви мне сказали, что сейчас я нужнее в этом городе, - объяснил Севастьянов. – Что ж, Нарва так Нарва. Это хорошо. Я сорок лет жил в Москве, знакомы и Петербург, Чикаго, Нью-Йорк... Большие города меня больше не обогащают, я взял там все, познал и хорошее, и плохое...»

Первые два года Севастьянов жил в Нарве на деньги, собранные большим приходом в Чикаго, знакомым ему по периоду учебы там. Американцы откликнулись на просьбу единоверцев из России поддержать на первых порах, по возможности, русского пастора, начинающего служение в Эстонии. Сумма была обговорена с учетом того, что пастор будет жить с дочкой-школьницей. Дашу с четырех лет Олег Юрьевич воспитывает один.

Олег Юрьевич уверяет, что с дочерью у него отличные отношения, полное взаимопонимание, но было, конечно, нелегко. Оставить не с кем, приходилось всюду брать с собой, включая дальние поездки. А также, очевидно, и богослужения. Приобщилась к лютеранству? Нет. Когда девочка подросла и могла оставаться дома одна, заявила, что не хочет идти в церковь. «Не хочешь – не ходи», - ответил ей отец примерно так же, как когда-то Александр Мень ему, когда признался духовному наставнику, что не может пересечь порог православного храма. Пусть девочка ищет свое. Ведь ниточка, связывающая сердце человека с Богом, всегда уникальна.

Не без волнения провел отец Олег свое первое богослужение в нарвской Александровской церкви в сентябре 2005 года. Ведь это было первое за 300 лет на эстонской земле богослужение в лютеранском храме на русском языке. «Петр I, завоевав эти земли, издал указ, запрещающий русский язык в местных лютеранских церквях, а до этого он там звучал, был русский отдел в лютеранской консистории, издавались катехизисы на русском, - пояснил пастор. – Вот такая мне нечаянно выпала честь».

Далее жизнь пошла своим чередом

Приход в Нарве, по словам пастора, растет. На большие праздники собирается до 70 человек.

«Если поначалу основу прихода составляли русскоязычные люди с эстонскими корнями, то теперь приходят и чисто русские, - рассказал Севастьянов. – В ближайшее воскресенье придут два молодых человека из Ивангорода, которых буду конфирмировать в члены прихода. Естественно, определенную духовную работу они уже проделали».

Проводит отец Олег службы и в Таллинне, в небольшой церкви Пеэтели, два раза в месяц. Здесь, признает Олег Юрьевич, приход мал и он не растет. Для этого священник должен больше времени проводить среди прихожан, а такой возможности пока нет. Но есть люди, которым он нужен, которые ждут с ним встречи. Значит, уже поэтому стоило переезжать в Эстонию.

В свободною минуту русский пастор берется за перо, и на бумагу ложатся стихи. Трехстишия, похожие на японские хокку. Но нет, это его, севастьяновские строки. Недавно они были изданы в книжке «Шаги по пустыне». Шаги одинокого человека в вечном поиске истины.

"Кортик"

Гражданская война в России. В небольшом городке Ревске у бабушки с дедушкой гостит их внук, школьник из Москвы Миша Поляков. Ему и его другу Генке Петрову попадает в руки кортик, принадлежавший офицеру с линкора «Императрица Мария». С кортиком связана какая-то тайна — его ищет бывший офицер с погибшего линкора — белогвардеец, а ныне главарь банды, Валерий Сигизмундович Никитский. Мишин друг — командир Красной Армии Полевой — пытается во что бы то ни стало сберечь кортик, в чём Миша ему и помогает. Миша и Генка едут в Москву.

"Бронзовая птица"

Продолжение приключений Миши Полякова, Генки, Славки и их друзей. Действие фильма происходит в Московской губернии, в деревне Сенеж в 1923 году, если судить по книге (в фильме год не упоминается). Главные герои летом отправляются в пионерский лагерь, разбитый недалеко от старинного поместья помещиков Карагаевых. С этим родом связана легенда, согласно которой граф Карагаев спрятал где-то в окрестностях поместья крупный алмаз и клад. Юные пионеры находят клад, попутно раскрывая преступление, связанное с убийством крестьянина Кузьмина…

"Последнее лето детства"

Снявший первые две части трилогии Н. А. Калинин умер и третью часть доверили снимать В. Рубинчику. Автору книги — первоисточника сценария фильма А. Рыбакову при первом просмотре фильм категорически не понравился, он сделал 27 замечаний. Его раздражало абсолютно всё. В «Кортике» и «Бронзовой птице» всё ему было родным, а тут всё чужое. Он не принял всю стилистику фильма. Поскольку без одобрения Рыбакова фильм принимать отказывались, Рубинчику пришлось вносить изменения.

Действие фильма происходит в Москве в 1927 году, во времена НЭПа. Трое главных героев — Миша, Генка и Слава — выросли и стали комсомольцами. В их дворе происходит убийство — ночью застрелили инженера Зимина. Главным подозреваемым оказывается местный хулиган. Но Миша отказывается безоговорочно поверить в его вину и пытается самостоятельно найти доказательства. Занимаясь расследованием, ему удаётся не только выйти на след банды, причастной к убийству, но и прервать цепь хищений, которые совершались на мануфактуре, где работал Зимин. Ему также удаётся спасти нескольких беспризорников от вовлечения в преступную деятельность.

***

И возвращаясь к Жердяю, вернее Олегу Севастьянову: