Диагноз Кристины Каллас: Эстония парализована и застыла

Лидер не преодолевшей весной избирательный порог, но быстро набирающей популярность партии "Эстония 200" Кристина Каллас вместе с президентом Керсти Кальюлайд недовольна парламентом: 101 хорошо образованный, работающий на полную ставку и получающий высокую зарплату политик, а Рийгикогу выпускает по одному плохо подготовленному закону в месяц.

Интервью Тоомаса Сильдама с Кристиной Каллас. Фото: Priit Mürk/ERR

- Вы любите шампанское?

- (Удивленная пауза) Не очень.

- Когда социологическая фирма Emor недавно измерила рейтинг "Эстонии 200" на уровне 14% - выше, чем у социал-демократов, не говоря уже об Isamaa - как вы это отметили?

- В прямом смысле слова не отмечали, но порадовались. Это придает сил, чтобы действовать, энергии, что мы делаем правильно. И должны делать это и дальше.

- Над вами иногда иронизируют: ваша партия настолько популярна по той причине, что она ничего не говорит. Считаете такие высказывания несправедливыми?

- Нам действительно нечего добавить к злободневной политической перепалке оппозиции и [правительственной] коалиции. Здесь ничего не скажешь, не остается ничего другого, как озадаченно смотреть со стороны... Мы ждем момента, когда война слов перейдет в дебаты по существу.

Мы высказывались по поводу пенсионной реформы или "зеленого налога" - если ставится вопрос по существу, то "Эстония 200" высказывается. Но если просто идет перепалка с обзываниями и бранью, то нам не нужно в нее вступать.

- В мае 2018 года, когда "Эстония 200" опубликовала свой манифест, вы обещали посмотреть на реакцию общества - нужна ли людям новая партия. В марте 2019 года люди решили на выборах в Рийгикогу, что "Эстония 200" в парламент не попадет. Почему вы продолжаете политическую деятельность?

- Март 2019 года был моментом принятия решения для "Эстонии 200". После выборов мы сели за стол, посмотрели друг на друга и задали вопрос: что будем делать теперь, вернемся к прежним профессиям и закончим на этом партийный проект, или же мы верим, что Эстонии требуется партия с долгосрочным видением, состоящая из специалистов и занимающаяся будущим.

Образно говоря, на меня смотрели 600 членов партии - Кристина, готова ли ты действовать дальше? Я сказала, что готова, если они тоже готовы, и так было принято это решение. Не было само собой разумеющимся, что "Эстония 200" продолжит действовать после выборов.

- И все же я не понимаю - где ваши избиратели? На выборах в Европейский парламент "Эстония 200" получила всего 10 700 голосов - в два раза меньше, чем независимый кандидат Раймонд Кальюлайд.

- Выборы в Европейский парламент были, конечно, важны для Эстонии, но не для партии "Эстония 200".

Наш избиратель - это человек, который на прошлых выборах надеялся на новые веяния и новый подход от той или иной партии, но теперь видит, что этого не произойдет, и ищет для себя альтернативу. Это избиратель, который недоволен и коалицией, и оппозицией.

Интервью Тоомаса Сильдама с Кристиной Каллас. Автор: Priit Mürk/ERR

- Вы признаете, что "Эстонии 200" еще предстоит научиться доносить до избирателей простые тезисы. Каков ваш простой тезис?

- Я по-прежнему вынуждена признать, что непросто сказать, каков наш простой тезис.

Если мы говорим о будущем, то мы должны говорить о вещах, которых сегодня нет, и мы должны уметь объяснить их так, чтобы люди их себе представили. Но в скоротечной предвыборной ситуации человек хочет говорить о вещах, которые есть сегодня и с которыми что-то не так сегодня.

- Вы высказались сложно.

- Мы говорили о будущем. Но ведь этого будущего сегодня нет. Пройдет немало времени, пока люди начнут представлять себе это будущее. А нам не хватило времени, чтобы донести до людей свои сложные темы, упростить их.

Какую бы тему не брали, например, персональное государство или руководство правительством, основанное на проблемах, все это было для людей очень сложно. Когда начинаешь быстро объяснять, то говорят - подождите минутку, я ничего не понимаю.

- Откуда у вас теперь такая самоуверенность, что вы объявляете "Эстонию 200" позитивной альтернативой всем парламентским партиям"?

- Из нашего внутреннего убеждения, что мы - позитивная альтернатива всем парламентским партиям.

- Помогите избирателям принять решение - в чем заключается мировоззрение "Эстонии 200"?

- Либеральное, проэстонское, ориентированное на будущее, инновационное, т.е. прогрессивное.

Эстонская политика слишком мало занимается будущим. Когда-то мы, а на самом деле, вся Европа, очень хорошо умели создавать видение будущего, говорить об этом и быстро двигаться в этом направлении. В 1990-е годы Эстония очень хорошо умела обрисовать свое будущее. И политики умели разъяснять это людям, мы были согласны есть картофельную шелуху, но было известно, в какое будущее нас ведут. Теперь у нас такой картины нет. Мы застряли в настоящем, копошимся...

- Потому что это обещанное будущее настало.

- Да, но теперь нужно обрисовать новое будущее. Мы не можем так руководить страной, что мы возимся в настоящем и препираемся по поводу прошлого. Но именно это мы сегодня и делаем.

- Случается слышать мнения, что сначала вы больше склонялись в сторону социал-демократов, а теперь больше обращаетесь с предложением альтернативы к избирателям Партии реформ.

- Честно признаю, что я не умею мыслить [в категориях] такой политтехнологической системы. Я думаю о наших целях, что мы хотим сделать в политике. Если часть этого подходит избирателям социал-демократов, то очень хорошо, а другая часть подходит избирателям Партии реформ, тоже очень хорошо. Но думать, что мы теперь начнем что-то говорить ради того, чтобы получить голоса [избирателей] Партии реформ - для меня это переворачивание с ног на голову. Это политика собирания голосов, которая не должна быть единственной целью ни для одного политика.

- Политик без голосов подобен... заблудившемуся в лесу человеку.

- Да, конечно. Но мне пришлось научиться в политике, что привлечение голосов - это не... фу-фу, просто работа, которую должен делать политик. Отдельный вопрос в том, как это делается. Нынешний тупик в политике частично вызван тем, какими способами до этого привлекались голоса.

- Обещаниями.

- Какими обещаниями?

- Простыми.

- Простыми и популистскими обещаниями, о которых известно, что они нравятся людям, а потом всегда можно объяснить, почему их нельзя включить в коалиционный договор. Очень циничное использование демократической формы правления.

Интервью Тоомаса Сильдама с Кристиной Каллас. Автор: Priit Mürk/ERR

- Волостной старейшина не должен иметь права произвольным решением уволить директора школы - это был бы один из ваших лозунгов?

- Да, так и есть.

- После разразившегося в волости Люганузе конфликта, когда волостная управа уволила директора 1-й средней школы в Кивиыли, "Эстония 200" предложила Рийгикогу изменить Закон об основной школе и гимназии так, чтобы для найма на работу и увольнения директора требовалось согласие попечительского совета школы. Далеко ли вы продвинулись с этим?

- Подписи - более 1000 штук - собраны, и на этой или следующей неделе мы передадим законопроект в Рийгикогу.

- По вашему прогнозу, как поступит Рийгикогу с этим законопроектом?

- Мне сложно прогнозировать. На уровне интуиции и знаний большая часть депутатов Рийгикогу с нами согласны.

Это мой первый тест как политика - как поступят депутаты парламента, если я выступлю с инициативой, которая близка для многих из них. Сочтут ли они более важным стратегические установки собственной партии или же обсуждение данной темы и принятие честного решения?

- Депутатам Рийгикогу сложно будет сказать, что "Эстония 200" - рост популярности которой и так вызывает у них сожаление - выдвинула хорошую идею, и они ее поддерживают.

- Почему они не могут так сказать?

- Увидим.

- Да.

Интервью Тоомаса Сильдама с Кристиной Каллас. Автор: Priit Mürk/ERR

- Беженцы снова движутся из Турции в направлении Европы. Нужно ли Эстонии закрыть границу?

- Я думаю, что мяч на стороне Евросоюза в том смысле, сможет ли ЕС снова договориться с Турцией. Неразумно перемещать большие массы людей через обширные территории, разумно удержать этих людей рядом с их домом и помогать им там. Но, разумеется, помогать, а не говорить, что это не наша проблема.

- В августе 2014 года предприниматель Прийт Аламяэ, один из локомотивов "Эстонии 200", высказал мнение, что в Эстонию можно было бы завозить из-за пределов ЕС домработниц, которые за несколько сот евро в месяц оставляли бы нашим семьям больше свободного времени, в том числе для того, чтобы заниматься детьми. Попав в парламент, вы были бы готовы обсуждать дальше эту идею?

- Как мать троих детей, которая работает на полную ставку, я хорошо понимаю, насколько мне нужна помощь с уборкой, с уходом за детьми... Да, у меня есть бабушки, но у многих их нет.

Теперь перейду к политической проблеме. Если мы не будем создавать благоприятные условия, поддерживать услугу помощи по дому, возможно, приехавшая из Филиппин дама - не самое лучшее решение, то мы связываем своих женщин, так сказать, обязанностью по уходу. Этим и вызван наш разрыв в зарплатах - женщин меньше в политике и на руководящих позициях, потому что в эстонском обществе на женщинах лежит намного больше обязанностей по уходу - за родителями или за детьми. Эта обязанность отнимает большую часть времени, которое они не могут посвятить общественной деятельности.

При этом уровень образования женщин у нас значительно выше, чем у мужчин. Меня очень многому научили за деньги эстонских налогоплательщиков, у меня докторская степень и что, я действительно должна большую часть своего времени, которое я хотела бы посвятить общественной работе... на самом деле, я сама занимаюсь дома уборкой, потому что у меня нет финансовых возможностей нанять домработницу.

Я хорошо понимаю ход мыслей Прийта. Я не уверена, что именно это предложенное им решение [является оптимальным], но я согласна с тем, что возложенные сейчас на женщин большие обязанности по уходу - это проблема. Эта [обязанность] не распределена равномерно.

- Как "Эстония 200" голосовала бы в Рийгикогу по вопросу об аптечной реформе - следовало ее отменить или согласиться с тем, что с 1 апреля аптеки обязательно должны принадлежать провизорам?

- В законе, который вот-вот вступит в силу, еще есть нерешенные вопросы, но в целом мы согласны с принципом собственности провизоров на аптеки.

Основной вопрос не в том, кому принадлежит аптека, а в том, является ли аптека коммерческой услугой или услугой здравоохранения, доступность которой должно гарантировать государство. В этом случае речь не может идти о совершенно свободном бизнесе.

- Вы понимаете, почему в вас летят словесные камни, когда вы говорите, что "человек, который считает Эстонию своей родиной и ценит базовые конституционные ценности эстонского государства, как раз и является эстонцем, независимо от своего родного языка?"

- Как ученый, я могу анализировать, почему критикуется эта позиция. На человеческом уровне и как борец за будущее Эстонии я не понимаю - неужели невозможно понять, что эта позиция выгодна Эстонии, они снимает напряженность, продолжающиеся с 1940-х годов дебаты "мы-вы".

- Это размывает нашу нацию, скажут оппоненты.

- Нация - это не какой-то генетический феномен. Нация - это культурно-языковое и политическое сообщество, которое само определяет себя в таком качестве, а не некая единица, определяемая медицинской наукой.

Я знаю многих русскоязычных жителей Эстонии, которые не владеют эстонским языком, но определяют себя как часть эстонского политического сообщества и культурного пространства. Я также знаю многих эстоноязычных людей, которые не определяют себя как часть эстонского политического сообщества.

На территории Эстонии живут не только чистокровные этнические эстонцы, но и люди, которые считают себя эстонцами несмотря на то, что у них нет эстонских корней.

- Нынешняя правительственная коалиция снизила акциз на пиво и водку. Это было правильное решение?

- С учетом напряженности, которую вызвало повышение акциза, и ситуации с приграничной торговлей, да - это было правильное решение.

Интервью Тоомаса Сильдама с Кристиной Каллас. Автор: Priit Mürk/ERR

- Кого имела в виду президент Эстонии Керсти Кальюлайд, когда она в своей речь на День независимости сказала с упреком: "Чем ты занят, дорогой Рийгикогу?"

- Я думаю, что она имела в виду 101 человека, которые каждый день работают... или не работают в замке на Тоомпеа.

- Наверное, для президента было бы точнее спросить конкретно у лидеров входящих в правительство партий: "Чем вы занимаетесь - Юри Ратас, Март Хельме, Хелир-Валдор Сеэдер?"

- Но президент говорила не только о коалиции. Она говорила о всех депутатах Рийгикогу. Насколько я поняла, речь шла о всем Рийгикогу.

- Тогда ей следовало бы также спросить, чем заняты лидеры оппозиционных партий - Кая Каллас и Индрек Саар?

- Я поняла так, что именно это она и спросила. Потому что перед этим она долго говорила, какими она видит стоящие перед Эстонией проблемы, особенно много говорила о безопасности, экономике и "зеленом курсе". За этим последовал вопрос - чем вы заняты, уважаемые [депутаты] Рийгикогу? В том смысле, что Эстония сталкивается с конкретными вызовами, и мы не видим, чтобы Рийгикогу работал над достижением этих целей.

- Надо ли обращаться к абстрактному Рийгикогу или же к конкретным партиям, от которых зависит работа парламента?

- Я не знаю, надо ли было перечислять все пять партий в Рийгикогу. Речь шла о 101 депутате и всех партиях, которые сегодня представлены в Рийгикогу.

Я тоже в некотором... недоумении, насколько мало руководства и инициативы было проявлено в различных сферах как правительственной коалицией, так и оппозицией.

- Есть ли вообще у оппозиции возможность добиться существенных изменений?

- Если ничего не делать, тогда точно ничего не изменишь.

- Но оппозиция делает - представляет законопроекты, которые не проходят, выдвигает вотумы недоверия министрам, которые не проходят.

- Этих законопроектов, если я правильно помню, было очень мало, отдельные [инициативы], и, как правило, они были реакцией на действия коалиции.

Если бы я работала с такой большой командой, какая сегодня есть у оппозиции, с этими высокооплачиваемыми и высокообразованными людьми, то законопроекты, инициативы, предложения могли бы поступать раз в неделю.

- Вы представляете себе ощущение человека, который с разбега ударяется головой о резиновую стенку?

- Когда приносишь идею, и с ней ничего не происходит? Но ведь трибуна Рийгикогу - не единственное место, где можно представлять свои идеи, и дебаты можно вести не только с коалицией, но и с эстонской общественностью, группами интересов. Это дебаты, нехватку которых я сейчас ощущаю и, наверное, почувствовала и президент.

Где дебаты по поводу перевода экономики на экологичную основу? Их нет, у нас нет идей ни от одной из сторон.

- Мы видели в обществе масштабные дебаты в связи с переводом второй пенсионной ступени на добровольную основу, но от этого ничего не зависело, потому что была воля коалиции и закон приняли. Президент, правда, наложила на него вето, и закон, очевидно, начнет обсуждать Государственный суд.

- Эти дебаты имели очень большое значение, мы смогли обсудить очень многие вопросы. Если бы оппозиция просто молчала, то никакой дискуссии бы и не было. Кроме того, игра еще не закончена.

Интервью Тоомаса Сильдама с Кристиной Каллас. Автор: Priit Mürk/ERR

- Было немного странно прочитать ваши слова, что "не совсем правильно бранить коалицию, потому что и оппозиция ведет себя очень эмоционально и все время играет на эмоциях".

- Этот комментарий касался прошлого политического года, который был в Эстонии эмоциально бурным и сложным. Наверное, мы все были... в эмоциональных судорогах, казалось, что все неправильно, что так нельзя, разочарования были сильными...

- Что было неправильно?

- Кому-то казалось, что результаты выборов неправильные, а кому-то, что правильные. Кому-то казалось, что такое правительство неправильное, а кому-то, что правильное. Все время было ощущение, как будто что-то не так, не на месте, кто-то опять пострадал...

Теперь я надеюсь, что эмоции улеглись и рассчитываю, что мы займемся содержательными темами. Нас ждет [обсуждение] стратегии государственного бюджета, и я надеюсь, что мы больше не впадем в эмоции, что оппозиция представит свое видение, коалиция выдвинет свои предложения, свой вклад смогут внести непарламентские партии...

Я мечтаю о политике начала и середины 1990-х годов, когда мы выступали с длинными речами и вели длинные дискуссии о том, какая налоговая система или система образования правильные, и не спорили о том, что один [политик] неприятный, а другой - глупый. Заимствуя выражение президента, теперь мы загнали себя в тупик взаимными оскорблениями. Хочется выйти из этого [тупика], вернуться к дискуссиям.

- Действительно, приятно видеть свежие лица в политике.

- (Смеется) Очень здорово.

- Каким было бы для "Эстонии 200" "правительство мечты", если бы вы сами могли в него войти?

- В тот раз мы исключили EKRE (Консервативную народную партию), и я до сих пор считаю, что создавать с EKRE правительство очень сложно, это показывает и опыт Центристской партии. Вместо того, чтобы заниматься содержательными вопросами, нужно ходить и извиняться. Создавать коалицию с EKRE не очень разумно, потому что это парализует работу правительства.

- Но больше вы этого не исключаете?

- Да, я хотела бы выслушать EKRE. Я поняла одно: те проблемы, которые заботят стоящих за спиной лидеров EKRE людей - легитимные, честные, их нужно выслушать. Меня беспокоит то, что люди, которые в политике несут эти сигналы, это очень сложные люди, с которыми сложно сотрудничать.

В случае всех остальных партий сотрудничество всегда будет зависеть от того, в какой мере мы сможем договориться о вопросах, которые важны для "Эстонии 200". Поскольку нам важны крупные, принципиальные реформы, то насколько другие партии готовы заниматься инвестициями в будущее вместо сегодняшних популистских обещаний и раздачи денег? Если такая готовность есть, то с такими партиями мы готовы войти в правительство.

- Какие у вас "красные черты"?

- Мы точно не согласны со всякими безответственными обещаниями денег людям - быстро и дешево.

- В январе вы сказали, что обсуждали создание единой платформы к следующим муниципальным выборам с несколькими партиями и сильными избирательными союзами. О ком шла речь?

- Они разные в разных самоуправлениях. Мы разговаривали с очень разными сторонами в Тарту, Нарве, Таллинне.

- Муниципальные выборы в октябре 2021 года будут очень важны для выживания "Эстонии 200" как партии.

- Не для выживания, но они, конечно, покажут наш потенциал в политике, насколько мы сильны как организация.

- В коалиционном договоре есть обещание провести на следующих муниципальных выборах референдум по вопросу о том, нужно ли определить в Конституции брак как союз мужчины и женщины. По вашему мнению, это разумное решение?

- Нет, конечно, неразумное. Это вносит путаницу в местные выборы, во всех смыслах. Если этот референдум состоится, то мы не сможем вести дискуссии о важных местных темах в различных регионах, а будем заниматься определением понятия "брак".

Я понимаю, почему EKRE хочет провести тогда этот референдум, это их тема, с помощью которой можно прикрыть все темы муниципальных выборов, которые для них неудобны - вывоз мусора, дорожное строительство и прямая демократия в местных самоуправлениях... Тема брака намного ярче, эмоциональнее и привлекательнее.

Я считаю это безответственным, потому что мы опять начинаем заниматься политикой эмоционально, оставляя в забвении важные темы, которые на самом деле приводят или же не приводят к прогрессу в нашей жизни. А жизнь в Эстонии стагнирует.

Эта стагнация продолжается уже некоторое время, мы парализованы, застыли, не движемся вперед, потому что нам приходится постоянно заниматься эмоциональными ссорами, такими как беженцы, или брак, или что угодно.

Интервью Тоомаса Сильдама с Кристиной Каллас. Автор: Priit Mürk/ERR

- Попытаетесь попасть в городские и волостные собрания всех крупных местных самоуправлений?

- Я сейчас не буду говорить, в какие городские и волостные собрания мы будем пытаться попасть. Но мы работаем сейчас по всей Эстонии, чтобы выстроить сильную организацию и выйти [на выборы] со своим списком в как можно большем числе самоуправлений.

- Кто будет кандидатом в мэры Таллинна от "Эстонии 200"?

- Сегодня его нет, но да, у нас есть в поле зрения люди, с которыми мы работаем.

- У вас должно быть в поле зрения много людей, потому что самоуправлений десятки.

- Разумеется, но этим мы занимаемся каждый день.

- Насколько хорошо Михаил Кылварт справился с управлением столицей?

- Очень хорошо. Это спокойный и уравновешенный человек, который не впадает в эмоции, а идет и работает.

Я не обязательно согласна с ним по всем решениям, например, по поводу Рейди теэ у меня иное мнение. Но это не тот человек, который будет тянуть резину. Когда надо принять решение, он его принимает и выполняет его, взять хотя бы найденное наконец решение проблемы Горхолла.

- Вы будете готовы прийти ему на помощь, если Центристской партии не хватит несколько мест для большинства в столичном горсобрании?

- Об этом рано говорить, и это будет сильно зависеть от решений людей в нашем таллиннском округе.

- Глядя на то, как часто вы ездите в Ида-Вирумаа и, особенно, в Нарву, создается впечатление, что вы именно там рассчитываете добиться хорошего результата на местных выборах.

- Знаете, эстонская партия, которой нет в Ида-Вирумаа, для меня бессмысленная. Со стратегической точки зрения, это один из важнейших регионов...

- И сложнейших.

- ...и стратегически важнейших. Этот регион нельзя оставлять политически пустым.

Рейтинг Центристской партии там падает, позиции центристов в Ида-Вирумаа ослабевают, и если другие партии не пойдут в Ида-Вирумаа работать с этими людьми, то оставляемую Центристской партией позицию займут местные олигархи или всевозможные странные местные избирательные союзы и группы, что не в интересах эстонского государства.

- Центристская партия сделает все, чтобы снова вывесить свой флаг на крыше Нарвской горуправы.

- Другой вопрос, получится ли у них это. Я не знаю. Но Центристская партия поступает правильно. Всем остальным тоже нужно это делать.

- Вы согласны сотрудничать с соцдемами и Катри Райк, чтобы прийти к власти в Нарве?

- Согласны. Мы сейчас разговариваем в Нарве со всеми, кроме правящей коалиции.

- Вы по-прежнему считаете, что ключевой вопрос для Эстонии - это преодоление раскола между эстонцами и русскими, для чего Пеэтера и Петю нужно отправить учиться в одну школу с первого класса?

- Да, я по-прежнему в этом убеждена, и чем дальше, тем больше. Это один из важнейших вопросов для будущего Эстонии. Если мы оставим нынешнюю систему [образования], то последствия, которые мы видим уже сейчас - географическая сегрегация, превращение в гетто - будут только усугубляться, и ни к чему хорошему это не приведет.

- Вы готовы снова вывесить на трамвайных остановках в Таллинне, а теперь и на автобусных остановках в Нарве, плакаты, показывающие, в насколько разных пространствах живут в Эстонии русские и эстонцы?

- Да, готовы.

Интервью Тоомаса Сильдама с Кристиной Каллас. Автор: Priit Mürk/ERR

- Вы сами слышали слухи о том, кто мог бы повести "Эстонию 200" на следующие парламентские выборы?

- Не слышала слухов. (Смеется)

- Керсти Кальюлайд...

- А-а-а!

... срок президентских полномочий которой истекает осенью 2021 года.

- Керсти Кальюлайд предстоит еще много лет работать, и я думаю, что об этом пока рано говорить. Она могла бы остаться на посту президента, я считаю, что она очень правильный человек на этой должности.

- Но она ведь помогла бы "Эстонии 200" наверняка пройти в парламент и с хорошим результатом.

- Что у меня может быть против сотрудничества с такой умной женщиной? Абсолютно ничего.

- Были разговоры об этом?

- Нет. На самом деле нет.

- И слухи всего лишь слухи?

- Керсти Кальюлайд сегодня президент Эстонии, мы не можем в ее случае говорить, что она в будущем может возглавить "Эстонию 200". Это очень способная женщина, которая могла и должна бы остаться на посту президента на второй срок.

- При условии, что у нее есть для этого политическая поддержка.

- И при условии, что ей самой хватит сил. Я надеюсь, что хватит. Она очень, очень способная женщина.

- Сколько людей сейчас работают в "Эстонии 200" за зарплату?

- Я, на полставки.

- То есть как? "Эстония 200" получает из государственного бюджета 100 000 евро в год, т.е. 25 000 евро в квартал. Ваша зарплата могла бы быть 8000 евро в месяц.

- Наш доход [из государственного бюджета], если не ошибаюсь, 8333 евро в месяц. Какая-то часть уходит на обслуживание кредита, взятого в банке LHV для оплаты залога на выборах в Европарламент. Какая-то часть уходит на офисные расходы, а зарплата председателя партии очень маленькая - я получаю за эту работу 1400 евро на руки. Сегодня "Эстония 200" работает так.

Тем более, Тоомас, меня удивляет то, что если у меня организация, состоящая из 600 рьяных энтузиастов, которые делают эту работу параллельно со своей основной работой, и при этом нам удается общаться с людьми, бывать на встречах, составлять пресс-релизы, писать статьи-мнения и проводить народные инициативы, и в то же время у нас 101 хорошо образованный, работающий на полную ставку и получающий высокую зарплату политик, которые каждый месяц выпускают один плохо подготовленный закон. Это моя критика в адрес Рийгикогу. Чем ты занят, дорогой Рийгикогу? Где твоя работоспособность?

- Если в 2023 году случится так, что "Эстония 200" попадет в Рийгикогу, то вы сможете узнать, чем он занимается.

- Да. (Смеется)

Интервью Тоомаса Сильдама с Кристиной Каллас. Автор: Priit Mürk/ERR