Борис Паршин: «Пришел в оркестр за компанию, остался навсегда»

Мальчиком он топтал ботинками булыжную кладку моста над Наровой, юношей летал на учебу в Псков самолетом с аэродрома Ольгино.

Воспитал сотни учеников, играл с самыми заметными джазменами Эстонии, основал десятки музыкальных коллективов. Сегодня педагог НМШ Борис Паршин в интервью газете "Нарва" впервые рассказывает о своих детстве, отрочестве и юности. И приглашает нарвитян на новое шоу, которое состоится 20 декабря в концертном зале Geneva.

- Борис Петрович, добрый день! Год назад вся Нарва рукоплескала участникам первого Music Mix, а в этом году у проекта новая, почетная миссия.

- Да, сегодняшний концерт торжественно закроет сезон, став последним в этом году мероприятием из серии «Нарва – осенняя столица Эстонии». Не скрою, я сам озвучил властям эту идею, поскольку уверен: в такой день на сцене должны блистать не приглашенные звезды, а наши, нарвские артисты. Участники Music Mix – это как раз они и есть: ученики и выпускники Нарвской музыкальной школы, которая в этом году, кстати, празднует свое 65-летие.

- Да и организаторы концерта – вы и ваша вторая половина Людмила Юзвик – тоже когда-то закончили НМШ.

- Конечно, и мы очень рады такой возможности показать городу, чему может научить музыкальная школа. Зрители увидят, какое у нас разноплановое обучение: сколько инструментов, а также стилей и направлений может освоить любой ребенок, переступивший порог школы. Все, кто думает, что музыкалка – это бес-конечные гаммы и этюды, изменит свое мнение раз и навсегда.

- Что же такого особенного ждет зрителя?

- Мы обещаем неповторимую атмосферу подлинного творчества. В этом году мы окончательно перешли на живой звук – вы не услышите ни одного выступления под фонограмму! Вокальному ансамблю и солистам аккомпанирует бигбэнд, а помогают юным музыкантам их старшие товарищи – бывшие выпускники, которые свои школьные годы тоже провели на этой сцене.

Два раза в год – перед Рождеством и на Narva Jazz, что стартует в мае, Саша Пааль, Кирилл Адылин, Сережа Шегуров, Артем Репьюк и Миша Никитин откладывают все дела и собираются вместе, помогая нам создать незабываемое зрелище. Так будет и в этот раз.

- Живой аккомпанемент – сложная задача. Как вам с Людмилой Константиновной удалось справиться с подготовкой действа за весьма короткое время?

- Не буду лукавить: любой большой концерт – результат адского труда и педагогов, и учеников. Здесь мне сложно переоценить заслуги Людмилы. Во-первых, сама идея родилась именно в ее голове, а во-вторых, она пашет за пятерых. Люда и хормейстер, и балетмейстер, и модельер: вокальный коллектив Palette, созданный ею, исполняет зажигательные мировые хиты, что называется, в движении – мы не поклонники статичной картинки. Для отработки хореографических элементов коллектив по субботам занимается в зале. Костюмы у девушек выполнены в едином стиле, и ансамбль, за год существования поучаствовавший во многих крупных фестивалях, уже вполне узнаваем.

- Сложно вдвоем успеть на всех фронтах: ведь и расписывание партий, и занятия, и репетиции тоже никто не отменял.

- Поэтому обычно на такие крупные коллективы приходится по нескольку наставников. Мой знакомый преподает на Украине в музыкальной школе, так у них 10 педагогов на оркестр! Нас не двое, а трое – солистов готовит преподаватель вокала Елена Юзвик. Спасает то, что мы держимся друг друга, а еще нам очень повезло с учениками! Таких чудесных детей непросто встретить на своем пути, и когда такая встреча происходит, начинается взаимное обогащение: мы им передаем свой опыт, а они при-вносят искру свежести в то, что мы делаем вместе.

- Ждем концерта с нетерпением. Вы, похоже, готовы нас удивить!

- Да не собираемся мы никого удивлять (смеется). Вот этот посыл «Мы сейчас выйдем и всех порвем», по-моему, глупость большая. Мы хотим доставить людям удовольствие! И хотя не знаем, что получится, но надеемся, что наш микс – немного джаза, много вокала и еще больше хорошего инструментала – подарит всем, включая исполнителей, теплое и позитивное настроение к Рождеству и Новому году.

- Борис Петрович, а каким был Новый год в вашем детстве? Что вспоминается в первую очередь?

- Запах мандаринов, живой елки и конфет.

- Мандарины в голодных 50-х?

- Да! Перед зимним праздником их выкидывали в продажу. А вот за елкой папа ходил в лес, благо мы жили в Ивангороде, где все рядом, а разрешение получать еще было не надо. Рубил высокую, под потолок, метра два ростом. По телевизору – ну, он уже позже, конечно, появился, - в дни православного Рождества и на Пасху показывали зарубежную эстраду. Это специально делалось, чтобы в атеистическом обществе в эти даты люди не в церковь ходили, а сидели дома. Так я познакомился с творчеством Мэла Льюиса и Теда Джонса. А с тех пор, как повзрослел и стал музыкантом, встречаю Новый год на сцене, с саксофоном наперевес. В этом году, впервые за долгое время, наконец останусь дома.

- Вот бы еще снег выпал, тогда новогоднее настроение будет независимо от того, где ты празднуешь.

- Ой, а что касается погоды в новогоднюю ночь, я помню сильный дождь где-то в 60-х, я даже ноги промочил! А бывали и трескучие зимы, минус 41 градус.

- Вы упомянули Ивангород. Родились там?

- Нет, родился я в Рязани, а через год семья переехала сюда. История похожа на сотни других: нас позвала тетя, которая попала в Нарву еще до войны, а потом работала на «Балтийце». Это был закрытый завод, производящий много секретных деталей, в том числе оборудование подлодок. Здесь была работа и жизнь посытнее, чем под Москвой, и вот так мы оказались на Госпитальной улице в Ивангороде. Папа работал электриком, мама - кассиром в Энергосбыте. Отец был, как раньше говорили, рационализатором. Он постоянно что-то изобретал и вносил свои предложения сначала на льноджутовой фабрике, затем на заводе «Пищевик», а потом и на «Балтийце». А я учился в Ивангородской средней школе. Она была в том историческом здании, где сейчас музей.

- А как проводили досуг?

- Наша семья была музыкальная и очень поющая. И большая: в двух-комнатной квартире жили две тетки, папа, мама, крестная, дед, бабушка и мы с братом. И когда случались праздник, то мои родные люди не столько пили, сколько пели. Какие были голоса!.. Портить вкус тогда было некому и нечему: телевидения почти не было, а радио - бумажный круг на стене и два торчащих про-вода. Дома в основном пели русское народное – «Ой да ты калинушка», «Степь да степь кругом» - и песни военных лет: «Темная ночь» и тому подобное. Исполняли красиво, с душой и никогда – разухабисто. По-этому разнузданное пьяное пение, так называемый «русский шансон» и песни на лагерную тематику я ни-когда не любил и сейчас не выношу.

- Отдельная квартира по тогдашним, «коммунальным», временам – неплохо, даже на большую семью.

- Согласен, хотя до современных удобств было далеко. Туалет – общий на весь дом, во дворе. Дровяное отопление. Стирка белья руками, мамиными. Зимой мы с ней возили его на саночках на Нарову, полоскать. Вниз-то с горки легко, а потом, уставший, с озябшими пальцами, карабкаешься вверх. Кроме нас, в доме жило еще 6 семей, а само 2-этажное здание, в прошлом чей-то особняк, было единственным сохранившимся после войны. Все было резное: балкон, наличники, ворота. Приусадебное хозяйство: сараи, огородики и даже скотина: у нас были корова, поросенок, куры, коза и кролики! Мы этим жили. Овощи свои, яички свежие каждый день. Ах да, чуть не забыл – и икра красная была на столе чуть не каждый день!

- А это какими судьбами?

- До 1953 года, пока не построили электростанцию, через водопад в Нарову шел на нерест лосось. И вот красная рыба, ее икра, плюс угорь, минога – это уже мы, пацаны, сами ловили, приносили домой и готовили. Корюшку ловили сачками – в Ивангороде были мостки, и до сих пор сохранились в частных спусках к реке. Вот так стая идет, ты ее заводишь, 3 сачка набрал – и домой.

- Ничего себе изобилие!

- Оно уравновешивалось дефицитом товаров народного потребления и просто денег. Мой папа, электрик по профессии, был вынужден сам колотить мебель для семьи, потому что не на что было ее купить. Конфеты мама покупала только по праздникам. Хлеб тогда продавали на раз-вес, по нормам, так же как и муку: все это выдавали по количеству человек. Мама брала нас с братом, и мы к 4 утра шли в очередь, чтобы к 8 часам получить три единицы каждого продукта. Я не помню, чтобы мы голодали, но изобильными эти времена назвать тоже сложно. Шила мама сама; помню, как носил разные фуфаечки. А раскроив овечий тулуп, она сделала нам с братом валенки - теплые-теплые.

- Мерзли зимой?

- Нет, у нас была очень хорошая печка. Ее построил пленный немец. Папа его как-то сам нашел, привел. Немец оказался настоящим мастером: нигде больше не встречал я такой печки, которую топишь раз в день, и она целые сутки держит это тепло. Эти немцы жили в бараках там, где сейчас порт. Помню, как на рынке они торговали картинами, а еще – как два солдата в сопровождении нашего военного с автоматом строили вокзал.

- А в Нарву ходили?

- А как же! Мост был старый, деревянный, а дорога – булыжная. У подножия лестницы Гана стоял часовой. Домик Петра был почти целый, а его почему-то снесли. Одно время папа ездил в район Ратуши за зарплатой. Сажал меня, 4-летнего, впереди себя на велосипед, и – вперед. Однажды я, мальчик в нарядной матроске, ждал его около Ратуши, но каким-то образом вляпался в гудрон, весь перемазался и испугался гнева отца. Поэтому решил от греха подальше домой пойти один. И пошел.

- О боже, представляю, как папа занервничал, выйдя с зарплатой...

- Часовой у Ганы не дремал: он меня остановил и вернул отцу. Я не помню, чтобы меня наказывали; рукоприкладства в семье точно не было.

- Расскажите, как родители отвели вас в музыкальную школу.

- Они тут ни при чем: заниматься музыкой я начал за компанию с другом, Борей Павловым. Мы пришли в Ивангородский духовой оркестр. Не зная ни инструментов, ни нот! Но там нас быстро научили, и мы выступали не только на парадах к красным датам календаря, но и на танцах, и я начал зарабатывать, еще учась у школе: помню, получал рубль за танец – это еще до деноминации. И на похоронах играли! Путь на кладбище пролегал мимо школы, и вот мы шли в процессии, нас 3-4 человека музыкантов, а вся школа на нас в окна смотрела. И я ощущал гордость: во-первых, освобождение от учебы, во-вторых, платят. Я взрослый!

- Профессию, можно сказать, уже получили. Что дальше?

- Дальше мы с Борей пошли в кружок игры на баяне в Дом пионеров. До сих пор помню имя преподавателя – его звали Федор Семеноич. И духовой оркестр не забывал посещать, и в театральную студию ходил, и легкой атлетикой занимался. Все мы тогда успевали! А потом Боря Павлов поступил в Нарвскую музыкальную школу, а через год за ним подался и я. Учился у Лукина по классу баяна. И там познакомился с Акселем Свенссоном. Он тоже играл на баяне.

- Надо же: мы привыкли к вам обоим в роли духовиков. А чем так привлекал баян?

- Этот инструмент - один из самых совершенных. Техничнее ничего нет, настолько в нем все логично и продумано. Бас у тебя есть, аккорд одним пальцем берешь. А правой зашнуриваешь что хочешь! Мех – как дыхание; на фортепиано берешь ноту – и она гаснет. А там можешь раздуть надолго. Современные инструменты известных мировых марок очень хороши, так что не надо списывать со счетов баян: он нам еще покажет.

- Затем было музыкальное училище. Почему выбрали Псков?

- Потому что близко от дома, куда на каникулы летал самолетом АН-12. Из Нарвы тогда были рейсы на Псков, а еще – на Сланцы через Гдов. Очень было удобно, а главное, выгодно: поезд стоил на 10 копеек дешевле, а ехать нужно было сутки. А здесь час – и ты на месте! Красота.

- Вы и в училище попали в класс баяна?

- Хотел, но не прошел по конкурсу. Псковскому училищу в тот момент исполнился год, мест было немного, а соискателей – с лихвой, и более сильные, чем я, питерские. Мне же предложили на выбор балалайку или кларнет. Я выбрал второе, и до сих пор люблю этот инструмент за его благородный звук, за черное дерево, за серебристые заклепки. Мне пришлось начать с нуля. Там же, в училище, я впервые взял в руки саксофон, правда, довольно плохого качества: помойное ведро с мундштуком. Его я освоил сам, меня никто не учил. И во владении фортепиано преуспел, мне даже предлагали остаться и получить специальность пианиста (смеется). И первые опыты с джазом тоже были именно тогда: баянист из Питера показал мне, как надо импровизировать. Слушал-то я джаз и раньше, когда родители купили на рынке «Урал-57» – большой деревянный ящик с проигрывателем и приемником. И я ловил Финляндию: там иногда звучал джаз – Элла Фитцджеральд и Луи Армстронг. Эта музыка сразу легла на душу.

- А куда вас распределили после училища?

- В Великие Луки. Мне завидовали все выпускники: ведь это был областной город, в котором был драмтеатр, а остальных рассылали по Псковской области: Опочка, Струги Красные. Правда, не повезло с жильем – не было у музыкальной школы такой возможности. Прожив первый месяц в гостинице, я затем обосновался на веранде школы, а в декабре грянули морозы, вода в трубах замерзала, ну и я вместе с ней.

Работал я в классе, где раньше была ванная – мне снова попался бывший особняк – и вел все предметы: баян, кларнет, сольфеджио, музлитературу и общее фортепиано. Вечером играл в оркестре на танцах, которые устраивали в драмтеатре, после спектакля. Работал в обществе слепых, руководил оркестром: в течение месяца я диктовал им ноты, а они азбукой своей записывали и по-том играли. Так прошел год, и закончилось мое распределение – второй год мне скостили за нечеловеческие условия проживания. Я вернулся в нарву и сразу был принят на работу в Нарвскую музыкальную школу, где тружусь по сей день.

- В альмаматер вернулись с воодушевлением?

- Нет, первые 10 лет мне работа не нравилась. До первых выпускников. Потом начал ощущать интерес. Я вел класс кларнета, а в вечерней музыкальной школе - сольфеджио, аккордеон, баян. Появился саксофон, и начался джаз. Ведь Эстония уже тогда была другой страной: по сравнению с Псковщиной, где к джазу относились ужасно, здесь была полная свобода благодаря нашему директору Татьяне Егоровой. Она все наши начинания поддерживала и оказывала всяческую помощь: ну-жен инструмент? – пожалуйста. Репетируете после работы? – да ради бога.

- Я помню, как в старом здании школы вы, молодые преподаватели, собирались на чердаке, в классе ударных, и играли. Там стояли первые электронные инструменты. А на клавишах закладывал пассажи замечательный пианист и композитор Александр Яковлев.

- Саша Яковлев, когда пришел в школу, поначалу работал концертмейстером. Мастер, каких нет больше! Потом мы вместе играли в Бигбэнде у Юрия Киселева в «Ругодиве», а затем собрались в кучку и организовали джазовую группу – я, Саша, Валера Степанов, Валера Наймушин и Люда Юзвик на вокале.

- Вы уже тогда стали парой?

- Нет, это случилось позже, когда образовалась группа «Венец» – самодеятельный коллектив, в котором не было профессиональных музыкантов. А были представители рабочих профессий с разных предприятий города. Но они очень старались, и буквально за год мы создали мощный проект с сильной вокальной группой – я пригласил Люду Юзвик, Лену Боровкову и Люду Варкки.

Пока мы с музыкантами репетировали, они могли выйти в соседнюю комнатку и быстро разложить новую песню на три голоса – очень талантливые были девчонки! Скоро «Венец» стал одним из лучших ансамблей, встав на один уровень с «Электроном», в котором тогда играл и пел Сергей Манукян, мы подружились и постоянно привозили дипломы и призовые места со все-возможных конкурсов.

- А что за история с вашим хождением во власть?

- Я в нее не сказать чтобы рвался; просто у меня было желание и идеи, что и как можно сделать для нарвитян в области культуры. Узнав об этом, Вячеслав Горпинченко долго уговаривал меня стать заведующим отделом культуры. Я согласился.

Я уже представлял, что можно изменить, чему и кому помочь, ведь знал все проблемы изнутри. И мне на этом высоком посту постепенно удалось обновить материальную базу всех домов культуры в городе! Огромное спасибо за это тогдашним мэру и председателю горсобрания – Райво Мурду и Анатолию Паалю: несмотря на то, что оба – профессиональные хозяйственники, они не жалели городских средств, подписывая очередной наш проект, и лично посещали все концерты и фестивали!

- Отличный пример для всех горожан.

- Думаю, в том, что наши залы всегда были полны, несомненно, была их немалая заслуга. Вместе с ними и Вячеславом Горпинченко мы делали первые Дни города в начале 90-х, а затем широко отметили юбилей города Нарвы. Впервые ввели празднование Яновой ночи, напомнив людям о традициях Эстонии. Очень много мероприятий проводи-ли на территории Замка, и конкурс Шопена начался тоже не без моего участия.

- Тогда же, наверное, и зародился ваш фестиваль Narva Jazz, который весной уходящего года отметил 20-летний юбилей.

- Ему предшествовал фестиваль «Нарвская весна», в котором мы сами иногда участвовали. Но затем возникла ситуация, когда есть люди, которые играют джаз, а у меня подрастал детский оркестр, и надо было где-то выступать. И вот тогда в 1995 году я организовал Narva Jazz. В разные годы его гостями становились такие корифеи старой и новой школы, как Игорь Бриль, Игорь Бутман и Давид Голощекин из России, певица Монтения из Штатов, Хаккан Левин из Швеции, Лембит Саарсалу, Александр Рябов, Тойво Унт, Виллу Вески, София Рубина, Михкель Мяльганд и Кадри Воранд из Эстонии. Это неполный список, конечно же. И неполный перечень стран. Были гости из Голландии и даже из Индии. И я надеюсь, еще будут.

- Вы, насколько я знаю, тоже не сидели на месте, греясь в лучах славы: будучи взрослым, закончили консерваторию.

- Да, а поступил в нее, когда мне было 30. В какой-то момент стало скучновато, и я решил продолжить обучение по классу кларнета. И не пожалел! Шикарные педагоги, чудесные отношения! Роман Матсов, заслуженный артист СССР и дирижер симфонического оркестра, вел у меня камерный ансамбль. Мы с виолончелисткой под его началом играли сонаты Бетховена, Брамса, современную академическую музыку. Академия дала мне более глубокое и тесное знакомство с музыкой. Общение с мэтрами тоже сыграло свою роль.

- То же, наверное, сейчас ощущают ваши ученики, общаясь с вами.

- Сложно сказать. Сейчас большой плюс в том, что в музыкальной школе нет вступительных экзаменов. Мы берем всех. Это хорошо. Наша цель – развить. Прослушивание – формальность. Очень часто бывает, что ребенок без особых успехов занимается года три, а потом выстреливает. Или раньше, или, наоборот, позже. А многие идут несколько дальше, чем предполагали, становясь мультиинструменталистами. В общем, в воскресенье вы все увидите и услышите сами.

- Теперь главное – дождаться концерта.

- И не только концерта! Мы начнем пораньше: в клубной атмосфере холла Geneva Keskus у наших гостей будет уникальная возможность пообщаться с нами и друг с другом перед самим мероприятием, выпить кофе, послушать выступления тех, чьи замечательные номера просто не вместились в хронометраж шоу. Мы ждем каждого. Давайте приближать Рождество вместе!

Беседовала Анна Чистоделова, газета "Нарва"