Пять лет назад, 21 ноября 2013 года внезапно рухнул торговый центр литовской сети Maxima в Риге, под руинами которого погибли 54 человека. Людская молва называла самых разных виновников трагедии, вплоть до самых высокопоставленных чиновников, но ни одного обвинительного приговора по этому делу пока так и не вынесено. О том, почему так произошло, рассказывает юрист Ирина Цветкова, в то время — депутат парламента страны.

— Сейчас, по прошествии пяти лет, как вы расцениваете трагедию в Золитуде?

— Как печальный пример алчности и бесстыдства, обернувшихся ужасными последствиями. Мало кто знает, что владельцы земли, на которой было воздвигнуто злополучное здание магазина Maxima, фирма Homburg Zolitude, долгое время не могли начать строительство. И тогда им на помощь пришёл тогдашний председатель комиссии Сейма по народному хозяйству Вячеслав Домбровский, в ту пору состоявший в рядах ныне упразднённой Партии реформ. Домбровский от имени комиссии подготовил и подписал законопроект, по которому требования для этих застройщиков существенно снижались и они могли значительно ускорить начало строительства. Будучи депутатом Сейма, я совместно с коллегами заблокировала этот законопроект в юридической комиссии парламента.

— А кто по закону отвечает за качество строительства?

— Муниципалитет Риги. Именно они должны были понести прямую ответственность. Должны были, но не понесли. Главу стройуправы заменили, обложились бумажками, удлинив процесс согласования строек и ремонтов — и на этом, пожалуй, всё. Мэр Риги Нил Ушаков не посчитал нужным уйти в отставку.

Главой общественной организации Zolitude 21.11, объединившей пострадавших, стала коллега мэра Риги по партии «Согласие» — Регина Лочмеле-Лунева. Её задача была и есть в том, чтобы «прикрывать тылы» и контролировать ситуацию, оберегая Рижскую думу от нападок. В итоге она сначала стала депутатом Рижской думы, затем депутатом Сейма — всячески блокируя и нивелируя все попытки разоблачения чиновников рижского самоуправления. А в августе 2017 года, пытаясь снизить размер компенсаций, она как глава общества Zolitude 21.11 совместно с компанией Maxima Latvija заявила о том, что стороны договорились о выплате компенсаций пострадавшим на сумму 900 тысяч евро.

Да, «договорились» — только об этом не было известно самим пострадавшим.
 

 
— То есть никто из чиновников ответственности не понёс?

— Тогдашний премьер-министр Валдис Домбровскис оказался единственным, кто сразу после трагедии взял на себя политическую ответственность за произошедшее и ушёл в отставку. А вот упомянутый Вячеслав Домбровский, который в своё время открыто лоббировал интересы застройщиков, сменил политориентацию и стал лидером списка партии «Согласие» на выборах в Сейм. Известно, что эту партию возглавляет многолетний мэр Риги Нил Ушаков. Совпадение?

На сегодня ни одно дело с окончательно вступившим в силу решением во всех судебных инстанциях не рассмотрено. Более того, многие из гражданских дел до сих пор находятся на рассмотрении в первой инстанции. Уголовное дело до результата дойдёт, скорее всего, не ранее чем в 2020 году. С точки зрения судопроизводства ничего вперед не продвинулось. Единственное, что по большому счету завершено — со многими отдельными исключениями! — так это исполнение внесудебных соглашений с Maxima Latvija.

— А что владельцы рухнувшего здания?

— О, отношение к делу фирмы Homburg Zolitūde просто восхитительное! Сначала они явились на общее собрание пострадавших, пообещав часть от полученной страховки направить на их интересы. Потом же они фактически эти средства потратили только на адвокатов, открыто защищаясь от пострадавших. Интересно, что адвокатское бюро Ecovis Convents защищает Homburg Zolitude и одновременно обслуживает Рижскую думу — представляет её интересы в различных делах на многие десятки тысяч евро. Совпадение? Фактически через адвокатов Рижская дума и Homburg Zolitude выступают на одной стороне.

— Уголовное дело об убийстве есть?

— Нету. Теперь принято говорить, что 54 человека в тот вечер «потеряли жизнь». Зашли в магазин — и потеряли. Жизнь. В уголовном деле, которое тянется уже пять лет, применены все уловки — процесс явно затягивается, часть потенциально виновных остались свидетелями, обвиняемые не дают показаний. Чтобы увести подозреваемых от ответственности, подписи на проектной документации признаются поддельными — хотя их оригинальность можно, например, доказать и свидетельскими показаниями. Было бы желание!

Круг виновных выяснить не удалось — просто потому что нет желания доказать ответственность этих лиц. Экспертиза технического проекта выявила три ошибки. Особенно серьёзная касалась стальной фермы, которая сломалась из-за перегруза. И «виноватой», в итоге, окажется безымянная ошибка в расчете и стальная ферма. Хотя, как мы знаем, у всякой «ошибки» всегда есть конкретные имя и фамилия!
 

— Какое наказание грозит людям, проектировавшим здание?

— Эти горе-проектировщики даже не лишились окончательно своих сертификатов. Строительный инженер золитудской Maxima Ивар Сергетс судится до сих пор и имеет шанс вернуть отобранный у него после катастрофы сертификат. Но в этой трагедии выявились и прочие системные проблемы. Пожарная сигнализация долгое время звенела, как сумасшедшая, а людей не эвакуировали.

Теперь оказывается, что по инструкции сигнализация должна была сработать только в случае пожара. Ну а поскольку пожара в здании ТЦ не было, людей оставили в нём на погибель. Когда начали разбирать завалы, пытаясь ещё хоть кого-то спасти, выяснилось, что ни экипировки, ни техники на случай подобных происшествий нет. Трое сотрудников Государственной пожарно-спасательной службы погибли, многие получили увечья.

Ночь с 21 на 22 была холодной, а обогрева места происшествия не обеспечили. Специально обученных собак, которые в завалах находят ещё живых людей, у нас тоже не оказалось. После катастрофы я посетила одно из рижских подразделений ГПСС, сотрудники которого тоже участвовали в спасательных работах. Мне показали имевшиеся у них допотопные тепловизоры — чёрно-белые! И начальник мне на полном серьёзе и говорит: «Да зачем цветные-то, и таких достаточно!» А ведь живых людей под завалами ночью видно только через цветной…

— А не было попыток обратиться за помощью к зарубежным спасателям?

— У нас практически под боком, в Псковской области, дислоцировано подразделение МЧС России, которое было готово прийти на помощь в считанные часы. Но по политическим мотивам мы этой помощи не попросили. Мы её ни у кого не просили — это с нашим-то оснащением и опытом!

Вдумайтесь только — по политическим мотивам наше государство позволило погибнуть пятидесяти четырём людям и ещё десяткам получить увечья! Всем, к сожалению, правит алчность. Мы живём в такое время, когда нажива для большинства стала главной целью жизни. Ты успешен, если сумел «сговориться и навариться». Отсюда возникает круговая порука, все со всеми повязаны и вынуждены друг друга «прикрывать».
 

Государство, в котором процветает коррупция, безответственно относится к своему народу. Ни власть, ни суд не осмеливаются принять смелые решения, призвать к ответственности и посадить в тюрьму виновных, снять с должностей всех чиновников, от которых зависело качество строительства.

— Вы делаете очень уж пессимистичные выводы…

— А что ещё остается? Пятьдесят четыре невинно убиенных — по отношению к общей численности населения Латвии это в три раза больше, чем количество жертв в террористических актах 11 сентября в США по отношению к количеству тамошнего народа.

Но латвийское общество за эти пять лет так ничему и не научилось. Никто толком не бойкотирует торговую сеть Maxima, допустившую этот кошмар. Наоборот, в Латвии её прибыль самая высокая из всех стран, где они работают. В родной для Maxima Литве размер её прибыли от торговли ниже, чем в Латвии. А есть ли в Литве подобная торговая сеть из Латвии? Нет, конечно…

Пятидесяти четырёх жертв оказалось недостаточно, чтобы это дало существенный толчок обществу — к тому, чтобы в целом стать ответственнее к себе, к своим семьям, к государству. На месте трагедии воздвигнут мемориал. Но, как я уже говорила, это будет мемориал алчности, безответственности и бесстыдства.

Источник

Одна из многих статей, опубликованных в 2013 сразу по следам катастрофы

Однажды я был «с той стороны»

Писал 27.11.2013 Евгений Гомберг, убежденный рижанин, инженер-электрик по АСУ:

Опять разбился самолет, и мы потрясены, а назавтра, комкая синюю книжечку с билетиком, выписанным от руки под красную копирку, летим в какой-нибудь Саратов авиакомпанией «Саравиа», где средний возраст авиалайнеров Як-42 (других нет) — 25,4 года, и подрастает на месяц за месяц. Или бесстрашно садимся в суперсовременный недоделанный «Дримлайнер». Потому что это случится с кем угодно, но не с нами.

Пятьдесят четыре погибших. В универмаге, куда мог зайти каждый из читающих эти строки, и кого минула чаша сия. Но у каждого есть знакомые, чьи знакомые или знакомые знакомых...И мы будем и дальше ходить в эти «максимы», «рими», «скаи», потому что этого больше не случится. И будем спорить, кто виноват в очередной трагедии, но безусловно, это не мы сами.

Однажды я был «с той стороны». Когда в июне 2004 года во время ремонта обрушились пять этажей моего дома номер три по улице Вальню. До сих пор считаю чудом, что авария не стала катастрофой. Я был заказчиком, и еще до сего дня думал, что моей вины не было. Но очень своевременная статья юриста Алдиса Гобземса говорит, что доля вины есть на каждом.

Обещали подумать
 
Купил я дом в 2003 году у Джонатана Коллека, коллеги по нефтебизнесу, нынче вице-президента ТНК-BP. Реконструкция — отдельная история, и я обещал Председателю когда-нибудь изложить на бумаге этот, по его словам, «вкусный» рассказ.

 
Заказал проект хорошо знакомому архитектору Гундару Ятниексу.
 
На дворе стоял строительный бум, архитектурные бюро брали штурмом, а уж конструкторские бюро не каждого пускали в приемную. Обследовали конструкторы здание, до дна не углубляясь, впрочем, о глубине начального исследования можно спорить, и в любом случае во время строительства будут всплывать новые факты. Одним словом, сделали проект и утвердили в Стройуправе.
 
Стали готовить здание. Вывезли мусор, демонтировали многолетние наслоения — деревянные стенки, переборки. Заметили, что перекрытия всех пяти этажей лежат на одной небольшой стенке, да еще урезанной под проем в советское время. А ободрав обои, увидели в этой стенке трещину толщиной в руку.
 
Обратились к конструкторам, те обещали подумать. Недавно писал е-мейл одной эстонской даме, недели через две позвонил — да, читала. Чего не ответила — «Я думала».
 
Думать было особенно нечего, несущую укрепляют стяжками и обваривают металлом. Будете на концерте в Домском — посмотрите колонны. Строителям это было ясно, так что уголки, швеллеры они завезли немедленно и не задумываясь. Убранные перегородки, хоть и деревянные, но придавали конструкции жесткость, выброшенные остатки мебели, конструкций разгрузили здание, статика нарушилась. Пока конструкторы мыслили, трещина росла на глазах каждый день.
 
 
Обвал
 
Наконец вынесли вердикт — обвязывать, и на следующий же день, в пятницу, 11 июня 2004 года, должны были приступить. Сварщик, однако, накануне хорошо провел время и позвонил, что не выйдет на работу: «поднялось давление». Это спасло ему жизнь.
 
Работали на объекте человек двадцать. Обед — в двенадцать, и в половине двенадцатого строители потянулись в левую секцию, в бытовку. В 11.34 внутренности правой секции рухнули.

 
На пятом этаже оставались двое рабочих, 20 и 27 лет. Вместе с обрушившимися перекрытиями они пролетели вниз четыре этажа и застряли в грудах обломков. Голову одного из них придавила балка, спасла каска. Каска удерживала балку полтора часа, пока его доставали спасатели. С головы второго каска во время падения слетела, но он упал удачно, правда, сломал ногу. Его вытаскивали три часа, лежал молча, не стонал, не говорил — шок! Первый потом провел в больнице неделю, второму ногу лечили подольше, недели три.
 
Один мой свойственник, молодой парень, настаивал, чтоб я нашел ему работу. Отправил его на стройку, там его определили на расчистку в подвал. К счастью, на стройке ему не понравилось.
 
Стройку остановили, как обычно, срочно позвали эксперта Целминьша (того самого, который сейчас проект строительства «Максимы» пересчитывает) и назначили повторное обследование здания. Делали его специалисты РТУ чуть не год. Загадка, почему Стройуправа не смогла найти документы первоначального обследования, хотя солидный том до сих пор лежит в нашем архиве. Но выходило, что разрешение на строительство было выдано как бы без достаточных оснований.
 
Те, кто говорят «вот раньше строили!» — спросите меня.

 
Столетняя халтура 
 
Строился дом в последнем предвоенном 1913 году, ровно сто лет назад, в нынешней терминологии — «жирные годы». Рига была одним из богатейших городов Российской империи. За прошлые десять лет при Армитстеде весь город застроили каменными зданиями до Воздушного моста (вдумайтесь, всего за 10-12 лет!) и добрались до самой дорогой земли — в Старом городе.
 
Дом был построен халтурно, стройматериалы разворованы. Некоторые кирпичи показали при испытаниях нулевую прочность, то есть, по-простому, не были обожжены. Как сказал много позже архитектор, дом мы недооценили. В полости несущих (!) стен мы потом заливали бетон три дня без остановки.

Русло реки в 60-х годах XIX века засыпали всяким мусором, но крепкий фундамент дому сделать поленились, и его левая секция просела на 45 сантиметров. Пришлось фактически сделать новый фундамент — забурили в подвале на глубину 12-14 метров, до слоя доломита, по периметру 360 свай, высверлили отверстия и в них под давлением нагнетали бетон.
 
Внешняя стена после обрушения осталась без поддержки и была готова рухнуть в соседний двор в любой момент. Срочно соорудили пятиэтажную деревянную этажерку-опору:

 
После ремонта в обрушенной части положили такие железобетонные перекрытия, что после ядерной бомбардировки в Старой Риге уцелеет только это здание. В общем, выкрутился, потеряв год и кучу денег.
 
Был ли виноват лично я, или моя компания «Тейкас нами», формальный собственник, в том обрушении? Формально — никоим образом. А по сути?
 

Не было гвоздя
 
Как пишет адвокат Гобземс, юридические принципы требуют, что каждый свои права и обязанности должен использовать с заботливостью рачительного хозяина. Любое оправдание о том, что: 1) стройразрешение выдано законно; 2) эксплуатация общественных помещений является нормальной практикой и допустима в случае выполнения большого объема строительных работ, — противоречит здравому смыслу, логике, наблюдениям, полученным в жизни и основным юридическим принципам.
 
Британское право эти же основополагающие принципы описывает коротко: "what is fair and what is reasonable". Правильно то, что разумно и справедливо.
 
Рачительно ли, что в универмаге неизвестно почему регулярно ревет пожарная сирена, но к этому привыкли и не обращают внимания? На продуктах подробно указывают состав, чтоб каждый мог оценить их вред для своего личного здоровья. Разве не было бы честно и справедливо на фасаде этой «Максимы» повесить большой плакат: «У нас без толку срабатывает пожарная сигнализация, не берите в голову»?
 
Если на пожарную сигнализацию привычно не обращали внимания, то фактически здание было без пожарной сигнализации. Это рачительно?

Стройинспектор, независимый специалист, облеченный лицензией, глаза и уши заказчика, должен выглядывать нарушения как коршун. Формальность, пустой расход, строители и сами все знают, и дешевле 500 латов инспектора не наймешь, но правила обязывают... Поэтому таких объектов у инспектора десяток, и он их «облетает» по расписанию, раза два в неделю, еще ведь документы писать. На стройке одновременно работает десятка два рабочих сомнительной квалификации. «Можете ли вы гарантировать, что рабочие не перегрузили крышу, пока вас не было?» — «Нет». Разве рачительность не требует неусыпного ежеминутного полновесного наблюдения? Зачем? Ведь это случится где угодно, но не у нас.
 
Можно ли исключить вероятность, что при поиске причины срабатывания нашли бы опасные изменения состояния здания? Она точно выше нуля, а мелочей не бывает. Помните Маршака? Не было гвоздя — подкова пропала. Не было подковы — лошадь захромала. Лошадь захромала — командир убит. Конница разбита — армия бежит. Враг вступает в город, пленных не щадя, оттого что в кузнице не было гвоздя.
 
Если в «Максиме» платят нищенские зарплаты, кто из персонала возьмет на себя ответственность по сирене вывести покупателей и персонал из магазина, остановить его работу очень надолго, «до выяснения»? Люди, которые дорожат своим местом даже за эти гроши? Кто из них решится нарушить политику компании, внутреннюю инструкцию нарушать законные инструкции?
 

«Не стой под грузом»
 
Правило «не стой под грузом» не знает исключений. Доказывайте, что кран только что прошел испытания, что на голове у вас крепкая каска. Но может оказаться, как говорят американцы, «dead right», до смерти правы. Таскать грузы над головами людей нельзя. Не по бумажке, а по здравому смыслу.
 
Простой тест: а вы сами встанете под эту крышу при всех правильных бумажках? — «Да, конечно!» — А своего ребенка поставите?
 
И тут вы задумаетесь. Вы поймете, что результаты предварительного обследования Вальню, 3, надо было хотя бы просмотреть лично. Что в несущих балках супермаркета в районе с грустным названием «Одиночество», Солитюд, могут быть не докручены болты. Что могут быть подвижки грунта. Что крановщик, ставя на крышу двухтонные поддоны с брусчаткой, может опустить их не там, где велено, а откуда рабочим удобнее их разносить. Не со зла, по недосмотру. И балка хрустнет. А уж когда обломится — Б-г весть.
 
Что любые бумаги могут разбиться о человеческий фактор. Что знаменитый циркуляр Морского технического комитета №15 от 29.11.1910 г. актуален как никогда: «Никакая инструкция не может перечислить всех обязанностей должностного лица, предусмотреть все отдельные случаи и дать вперед соответствующие указания, а поэтому господа инженеры должны проявить инициативу и, руководствуясь знаниями своей специальности и пользой дела, принять все усилия для оправдания своего назначения».
 
Эту трагедию переживают все и за пределами Латвии. «Да, в том и заключается странность нашей жизни — пошел в магазин за тапочками и уже не вернулся, хотя на столе борщ и водка, и друзья подошли, и вообще завтра футбол, как же так...» — написал мне из Москвы тележурналист Владимир Молчанов.
 
Не хочу искать причину. Как говорят специалисты, их будет гораздо больше одной. Катастрофу расследуют, виновных найдут, придумают или назначат. Будет долгий суд, им дадут большие сроки, не будем спешить тыкать пальцем. Только погибших не вернуть.

Источник