Как это работает. Завод виниловых пластинок.

В январе этого года продажи виниловых пластинок достигли самого высокого показателя за последние 25 лет. Многие диджеи по-прежнему считают винил незаменимым форматом для танцпола, коллекционеры продолжают собирать любимую музыку килограммами (например, весь винил американского битмейкера Madlib весит четыре тонны), а музыканты используют пластинки для радикальных манифестов, добавляя в пластик собственную кровь.

Производством винила до сих пор занимаются в основном старые европейские заводы, а фабрики с дорогими сердцу советского человека пластинками лейбла «Мелодия», напротив, ограничили производство. Ситуацию собирается исправить московский диджей, промоутер и создатель клуба Powerhouse Moscow Андрей Алгоритмик. Он запустил в Риге производство винила на новом оборудовании, основав со своим отцом компанию Semikols Record Pressing.

Журнал The Village побывал на новом предприятии и поговорил с его владельцем о том, зачем открывать завод по производству винила на территории бывшего СССР, за сколько секунд отливается одна пластинка и как это поможет российским музыкантам завоевать полки европейских магазинов.

Кому нужен завод виниловых пластинок в 2017 году

Андрей Алгоритмик:

Рынок винила вырос примерно на 50 % в прошлом году, то есть спрос, определенно, есть. В Европе и в России у большинства молодых лейблов и артистов сейчас встает вопрос о том, где печататься. Дело в том, что на уже существующих заводах скопились очереди на шесть-восемь месяцев вперед. В итоге музыканты сталкиваются с неприятной ситуацией: заказывают печать, а к моменту выпуска их материал устаревает на год.

Поэтому нужно открывать новые заводы. Около года назад на рынке появились полуавтоматические машины, которые занимают в три раза меньше места и потребляют намного меньше электричества по сравнению с классическим оборудованием. Немецкая фирма, которая их производит, сначала поставляла их на завод Джека Уайта из White Stripes в Детройте, а теперь у них появилось время и на другие, менее масштабные предприятия.

Так я понял, что пришло время заняться чем-то новым, и мы разместили производство в переделанном лофте на окраине Риги. Сейчас в очереди у нас стоят порядка 20 русских лейблов. Начинают писать и европейцы, но они осторожные: большинству из них нужно обязательно отправлять тест-прессы, чтобы они оценили качество. В целом интерес уже есть, и это учитывая, что мы только приступили к печати первого тиража.

Сейчас для большинства групп выпуститься на виниле — это достижение и определенный уровень качества. Такой формат ценят и коллекционеры: аналогично книгам, пластинки остаются надолго. В отличие от цифры, ситуации, когда сгорел жесткий диск со всей музыкой, возникнуть не может. Еще винил нужен диджеям — это огромная культура, которая актуальна до сих пор.

Почему не в России

Большинство пластинок и магазинов, которые их продают, находятся за пределами России. Поэтому главная задача — попасть на европейские дистрибуции и европейские полки. Поэтому и производством заниматься логичнее именно здесь, в Риге, а не в Москве. В Прибалтике есть еще один завод винила, в Тарту, но он работает на старых машинах. Я точно не знаю, откуда они их взяли, возможно, частично перевезли станки с фабрики «Мелодия», которой в Латвии уже давно нет.

Заниматься производством в Риге гораздо проще, чем в Москве. Здесь больше площадей, все дешевле и не бывает ситуаций, когда работа встает, потому что пожарники не дают разрешения. Наоборот, тут тебе стараются помочь, особенно когда понимают, что ты не только занимаешься малым бизнесом, но и делаешь что-то необычное. Очень многие удивляются: «О, завод пластинок, ничего себе!» Для маленького города это настоящее культурное событие, что-то вроде городской легенды.

Как делают пластинки

Где-то две недели назад мы сделали тест-копии, а с четверга начали печатать первый тираж — 160 копий для лейбла Sealt. Это электроника, инди-поп-шугейз с постсоветским уклоном, они первые нам написали. Мы делаем для них прозрачный винил с темными разводами. С цветом пластинки, кстати, можно экспериментировать: сейчас у нас около семи цветов, которые можно смешивать.

Печать тиража займет два дня. На производстве работают всего два-три человека. Сейчас почти всю работу выполняем мы с моим отцом, а он печатал пластинки еще в СССР — «на ребрах» (запрещенную к распространению музыку в Советском Союзе печатали на рентгеновских снимках. — Прим. ред.). Вся техника полуавтоматизированная: можно просто установить, сколько пластинок машине надо отпечатать за день. Человеку остается только успевать снимать винил со станка и засыпать гранулы, из которых прессуются пластинки.

Одна пластинка изготавливается за полторы минуты. Процесс выглядит так: первым делом нужно прогреть оборудование. Затем засыпать гранулы ПВХ в аппарат, который делает из них кейк (она же шайба) — это заготовка, которую кладут в пресс. Там под давлением тяжести и пара она сплющивается в пластинку. Потом эту пластинку нужно охладить и положить на аппарат, который срезает лишний ПВХ. Последний шаг — насадить готовый винил на штырь, где ему нужно полежать под небольшим прессом из тонких алюминиевых дисков.

Развитие сцены

Для меня изготовление пластинок связано в том числе и с развитием сцены. У нас есть сверхзадача — не просто штамповать пластмассу, как типография, а именно помогать двигать локальный продукт дальше. Я называю это «идеологией русской полки»: постепенно в магазинах на Западе начинают привыкать к тому, что в России есть много достойных продюсеров и музыкальных групп. Нина Кравиц тянет артистов типа PTU и Ishome, представляя их как часть актуальной российской электронной сцены, также Glintshake, которые сейчас начинают выступать на европейских фестивалях, скоро откроют западному слушателю новую гитарную музыку из России.

После Sealt у нас будут несколько техно-релизов, рижские и латвийские музыканты, московский лейбл Hyperboloid, рок-артисты, группа Elektomonteur — постепенно все подтягиваются. Поэтому скоро надо будет формировать русскую дистрибуцию на базе завода — это очень сильно влияет на продажи среди молодых лейблов. Дело в том, что европейские магазины не хотят работать со всеми поодиночке. Мне говорят: «Отправляйте сразу одной коробкой».

Мне кажется, что в ближайший год-два в рекорд-шопах появится русская полка, отдельный корнер именно с российской музыкой. Ориентализма я здесь не вижу: никто никогда не говорил, что калифорнийский панк-рок — это жанр, который американизирует музыку. То же касается, например, аргентинского техно, которое лет семь назад было популярным. Факт остается фактом: пока российская музыка остается непонятной, у нее нет большой поддержки в западных СМИ, несмотря на то что интерес к российской сцене, определенно, есть. Я планирую популяризировать ее через полки магазинов с винилом, ведь это и есть место силы для ценителей музыки вне жанров и геолокаций.