В 1990 году новая объединённая Германия заполучила по наследству богатое и совершенно ей не нужное оружейное приданое бывшей ГДР. Рачительные немцы засучили рукава и принялись разгребать добро.

Приданое и финальная распродажа

Третьего октября 1990 года ГДР перестала существовать, а вместе с ней и её армия — одна из самых боеспособных и хорошо вооружённых среди стран Варшавского договора. Новой Германии досталось огромное и совершенно ненужное оружейное наследие распущенного по домам войска. ФРГ получила более 2500 танков, 6600 БМП и БТР, 2500 артиллерийских орудий (включая самоходные), около 180 вертолётов, почти 400 самолётов и 69 боевых кораблей. Все это венчало полтора миллиона единиц огнестрельного оружия и 300 тысяч тонн боеприпасов.

Весь этот арсенал поделили на три категории.

В первую, довольно малочисленную, попало то, чем бундесвер собирался пользоваться лично — например, истребителями МиГ-29 или пассажирскими Ту-154. Во вторую категорию — то, что немцы хотели попробовать и, возможно, оставить себе или пристроить каким-нибудь пограничникам или лесникам. Сюда попали вертолёты Ми-24 и Ми-8, а также часть гусеничной и морской техники. В третью, самую многочисленную категорию, определили то, от чего требовалось избавиться.

Среди причин — техническая устарелость, несоответствие стандартам НАТО и необходимость закупать запчасти у иностранных государств.

Был ещё один, не особо афишируемый факт: чем больше останется гэдээровского оружия, тем больше останется и самих гэдээровцев в армии — чего никому не хотелось.

Пока немцы занимались учётом и контролем, в дверь нетерпеливо постучали какие-то очень раздражённые люди, размахивающие контрактами. Оказалось, что под самый занавес, 1–2 октября 1990 года, гэдээровцы подписали множество самых разнообразных оружейных контрактов по бросовым ценам и покупатели интересуются, где товар!

Поляки ожидали 11 самолётов МиГ-29 с ракетами «воздух-воздух», 2700 противотанковых ракет к комплексам «Фагот» и много другого. Не отставали и венгры, утверждавшие, что купили 200 танков Т-72, 130 тысяч противотанковых мин и ещё целый список на трёх листах.

МиГ-29 на аэродроме Прешен, август 1990-го

Будущих союзников по НАТО попросили немного подождать, потому что вперёд вырвались разноязыкие коммерсанты с куда более фантастическими документами.

Так, американская фирма «Си-Ай-Си Интернешнл» утверждала, что является владелицей трёх малых ракетных кораблей проекта 151, 12 ракетных катеров проекта 205, нескольких десятков самолётов МиГ-21 и МиГ-23, а также (держитесь за стул!) 1200 танков Т-55, 200 Т-72 и 170 систем реактивного залпового огня. Из-за их плеча размахивали бумагами представители панамской «Бейж-MA», вопрошавшие, где же их 32 вертолёта Ми-24, сто танков Т-72 и десятки тысяч единиц огнестрельного оружия. За ними пытались протиснуться представители ещё полудюжины фирм с более скромными запросами — в основном в области огнестрельного оружия и боеприпасов.

Большинство договоров в итоге признали недействительными. Но вот, скажем, один проданный некой фирме MAWIA тральщик всё-таки крайне нелегально уплыл — аж в африканскую Гвинею.

«Буря в пустыне» и помощь друзьям

Поделиться вновь обретённым богатством немцев попросили практически сразу.

По ряду причин ФРГ отказалась от участия в операции «Буря в пустыне», но предложила участникам финансовую и материально-техническую помощь — ведь благодаря гэдээровским запасам она им ничего не стоила. Немцы отправили на Ближний Восток более 1500 единиц техники для тыловых служб и множество предметов снабжения вроде палаток, фляжек, одеял и прочего.

Но основные запросы касались возможности посмотреть на советский хай-тек, который никогда до этого не попадал в руки НАТО.

Речь шла прежде всего о боевых самолётах и их вооружении, зенитно-ракетных и противотанковых комплексах, а также о флотских новинках. Из локальных немецких диковинок всех интересовали противотанковые и противопехотные мины.

Множество таких передач не фиксировались как купля-продажа, а проводились в рамках военно-технического сотрудничества и передачи материальной части для тренировок.

Восточногерманский МиГ-23

Хитами стали самолёты МиГ-23 и Су-22 с ракетами «воздух-воздух» и «воздух-поверхность», противокорабельные ракеты семейства П-15, противолодочные торпеды СЭТ-40 и зенитные ракетные комплексы «Оса».

Наибольшую активность проявили США, действовавшие по принципу «заверните всего по два». Они получили, среди прочего, 14 самолётов МиГ-23, два Су-22, один МиГ-29, три вертолёта Ми-24, 86 танков Т-72, 19 БМП-1 и 15 БМП-2, 17 МТ-ЛБ (многоцелевой транспортёр лёгкий бронированный), а также три батареи ЗРК «Оса» с боекомплектом. Немалая часть этой техники предназначалась для вооружения частей OPFOR (Opposing Force), которые на учениях изображают «плохих парней».

Американцы даже утащили для испытаний малый ракетный корабль проекта 1241. У восточных немцев он носил название «Рудольф Эгельгофер», после объединения ненадолго попал в западногерманский флот, где был переименован в «Хиддензе». Через полгода его отправили в США — сейчас его можно увидеть в морском музее «Бэттлшип Коув» в Массачусетсе.

Бывший «Рудольф Эгельгофер» — ныне «Хиддензе» — в морском музее Массачусетса

Далеко не все получали желаемое. Израиль, у которого с ФРГ были тёплые, хотя и не безоблачные отношения в области военного сотрудничества, попытался — как и США — попросить всего и сразу. Немцы, однако, были более осторожными, не желая лишнего шума на Ближнем Востоке. Во многих вещах Израилю отказали, а кое-что он получил в виде отдельных элементов, а не целым комплексом. Так, израильтянам передали радар от МиГ-29 — но не весь самолёт; ракеты от ЗРК — но без кабин управления, и так далее.

Удивительно, но ни в каких открытых документах не фигурируют системы связи, радиоразведки и радиоэлектронной борьбы. То ли все считали, что там не на что смотреть, то ли их передавали по секретным каналам.

Большой базар

Основную массу оружия решили по возможности продать с большой скидкой или даже отдать бесплатно — в качестве помощи. Хранение и утилизация всего этого богатства всё равно влетали в копеечку.

Одними из первых пришли прицениться скандинавы, которые давно уже исповедовали принцип «нам бы чего подешевле» в военных расходах.

Финны, обладавшие внушительным советским арсеналом, купили широким фронтом: 97 Т-72, 72 САУ «Гвоздика», 36 RM-70 (чешские версии «Града»), 140 БМП-1, 218 гаубиц Д-30 и 166 пушек М‑46.

Гэдээровский Т-72

За своей долей потянулись и шведы. Удивлённо посмотрев на копеечные цены и не особо торгуясь, они приобрели более 800 (!) МТ-ЛБ и 400 БМП-1. Около четверти из них купили ради запчастей, но остальные, пройдя модернизацию в Польше и Чехии, пошли служить в войска.

Поляки и венгры тоже прибарахлились, но точечно и высокотехнологично. Венгры получили три самолёта МиГ-23, два десятка чешских учебно-тренировочных самолётов Л-39 и шесть вертолётов Ми-24. Поляки забрали законтрактованные ещё в ГДР малые ракетные корабли, а также получили по два Су-22 и МиГ-23. Чуть позже они бесплатно загребли 18 Ми-24. А главный подарок поляки получили в 2004 году — в виде 14 бесплатных МиГ-29 с четырьмя сотнями ракет в придачу.

Неожиданно главными посетителями немецкого военного секонд-хенда стали греки.

Одна из самых бедных стран НАТО гребла добро обеими руками. Среди полученного оказались три батареи ЗРК «Оса» с 900 ракетами, 11500 ракет к противотанковому ракетному комплексу «Фагот», пять сотен БМП-1, 120 ЗСУ «Шилка» и 156 «градов» с 200-тысячным запасом ракет! Большую часть немцы отдали бесплатно в рамках программы военной помощи, но некоторые поставки всё равно сорвались — у греков не было денег, чтобы заплатить за транспортировку.

Греки не прогадали — «Оса» до сих пор служит им верой и правдой

Турки, как следует поторговавшись, взяли три сотни БТР-60, а потом сосредоточились на лёгком вооружении, выкупив пять тысяч РПГ-7 с 200 тысячами снарядов, 300 тысяч автоматов Калашникова и 2500 пулемётов с 83 миллионами патронов.

Но самой впечатляющей стала сделка с Индонезией.

Флот ГДР был небольшим и строился для специфических задач в прибрежных районах Балтийского моря. ФРГ не ожидала толпы клиентов, но полное отсутствие интереса их тоже удивило. Выручила Индонезия. Страна множества островов хотела «занедорого» получить побольше кораблей, а немцы только рады были избавиться от обузы. Индонезийцы забрали все 16 малых противолодочных кораблей проекта 133.1, дюжину танкодесантных кораблей, два судна снабжения и девять тральщиков. Сделка вышла настолько необычной, что коррупционную составляющую в ней не искал только ленивый.

Индонезийский корвет «Чут Няк Дин» — бывший «Любз» — в 1994 году

ФРГ отдавала корабли за смешную сумму в 14 миллионов долларов США — правда, индонезийцам предстояло заплатить ещё 300 миллионов за ремонт и демилитаризацию кораблей на немецких верфях. Их обратная ремилитаризация после перегонки должна была стоить ещё 300 миллионов, плюс 120 миллионов требовалось на модернизацию верфей и 180 на строительство нового пункта базирования. Удивительным образом на немецких верфях с кораблей всё время забывали снять большинство высокотехнологичных оружейных систем, но потом в Индонезии их, если судить по документам, устанавливали по второму кругу.

Примечательно, что вторым крупным покупателем морской техники (три тральщика, спасательное судно, судно снабжения и буксир) стал столь же далёкий от Балтийского моря Уругвай.

Новые рынки

Благодаря наследству ГДР всю первую половину 90-х годов ФРГ входила в тройку мировых поставщиков оружия. Однако затем накал спал и в этом сегменте активно начали торговать бывшие страны СССР и восточно-европейские соседи. К тому же основными потребителями стали страны из такого списка, который бы никогда официально не одобрило немецкое правительство.

Нераспроданное просто тихо порезали.

У великой распродажи имени ГДР — помимо того, что множество стран почти на халяву разжились техникой, — была и другая сторона. ФРГ сумела выйти на множество новых рынков. И в скором времени она смогла предложить там игрушки поновее — и куда дороже.

Источник

Мы предали ГДР

После объединения Германии сотни офицеров ГДР оказались брошены на произвол судьбы.
Старая уже фотография: ноябрь 1989-го, Берлинская стена, буквально оседланная многотысячной ликующей толпой. Грустные и растерянные лица только у группы людей на переднем плане – пограничников ГДР. Еще недавно грозные для врагов и справедливо осознававшие себя элитой страны, они в одночасье превратились в лишних на этом празднике статистов. Но и это было для них еще не самым страшным…

«Как-то случайно оказался в доме бывшего капитана Национальной народной армии (ННА) ГДР. Он окончил наше высшее военное училище, хорошего уровня программист, но вот уже три года мается без работы. А на шее семья: жена, двое детишек.

От него впервые я и услышал то, что суждено будет выслушать много раз.
– Вы нас предали… – скажет бывший капитан. Скажет спокойно, без надрыва, собрав волю в кулак.
Нет, он не был «политкомиссаром», не сотрудничал со «Штази» и тем не менее потерял все».

Это строки из книги полковника Михаила Болтунова «ЗГВ: Горькая дорога домой».
И далее автор обращается к себе и ко всем нам: «Значит, так и есть. Мы предали ГДР, ННА, этого капитана? Или это лишь эмоции обиженного человека?».

Проблема, впрочем, гораздо глубже: бросив на произвол судьбы солдат и офицеров нами же созданной армии, не предали ли мы тем самым и самих себя? И можно ли было сохранить ННА, пускай и под другим названием и с измененной организационной структурой, но в качестве верного союзника Москвы?

Попробуем разобраться, разумеется, насколько это возможно, в рамках небольшой статьи, тем более что данные вопросы не потеряли актуальности и по сей день, особенно на фоне расширения НАТО на восток и распространения военно-политического влияния США на постсоветском пространстве.

Разочарование и унижение

Итак, в 1990 году произошло объединение Германии, вызвавшее эйфорию со стороны и западных, и восточных немцев. Свершилось! Великая нация вновь обрела единство, рухнула наконец столь ненавистная Берлинская стена. Однако как это часто бывает, безудержная радость сменилась горьким разочарованием. Конечно, не для всех жителей Германии, нет. Большинство из них, как показывают социологические опросы, не сожалеют об объединении страны.

Разочарование затронуло главным образом некоторую часть жителей канувшей в Лету ГДР. Довольно быстро они осознали: произошел в сущности аншлюс – поглощение их Родины западным соседом.

В наибольшей же степени пострадал от этого офицерский и унтер-офицерский корпус бывшей ННА. Он не стал составной частью бундесвера, а был попросту распущен. Увольнению подверглись большинство бывших военнослужащих ГДР, включая генералов и полковников. При этом службу в ННА им не зачли ни за военный, ни за гражданский трудовой стаж. Те же, кому посчастливилось надеть форму недавних противников, оказались понижены в звании.

Десантники ГДР на учениях

В результате восточногерманские офицеры вынуждены были часами простаивать в очередях на бирже труда и мыкаться в поисках работы – часто низкооплачиваемой и неквалифицированной.
И хуже того. В своей книге Михаил Болтунов приводит слова последнего министра обороны ГДР адмирала Теодора Хофмана: «С объединением Германии ННА была распущена.

Многие профессиональные военнослужащие подверглись дискриминации».
Дискриминации, проще говоря – унижению. А иначе и быть не могло, ибо известная латинская пословица гласит: «Горе побежденным!». И горе вдвойне, если армия оказалась не сокрушенной в битве, а попросту преданной и собственным, и советским руководством.

Об этом прямо говорил в одном из интервью бывший главком ЗГВ генерал Матвей Бурлаков: «Горбачев и другие предали Союз». И не началось ли это предательство с предательства его верных союзников, обеспечивавших в том числе геополитическую безопасность СССР на западном направлении?

Впрочем, многие сочтут последнее утверждение спорным и отметят необратимость и даже стихийность процесса объединения двух Германий. Но дело не в том, что ФРГ и ГДР неизбежным образом должны были объединиться, а в том, как это могло произойти. И поглощение Западной Германией восточного соседа представляло собой далеко не единственный путь.

Какова была альтернатива, которая позволила бы офицерскому корпусу ННА занять достойное положение в новой Германии и остаться лояльным к СССР? И что более для нас важно: обладал ли Советский Союз реальными возможностями сохранить свое военно-политическое присутствие в Германии, не допустив расширения НАТО на восток?

Для ответа на эти вопросы нам потребуется совершить небольшой исторический экскурс.
В 1949 году на карте появилась новая республика – ГДР. Она создавалась в качестве ответной меры на образование в американской, английской и французской оккупационных зонах ФРГ. Интересно, что Иосиф Сталин не стремился к созданию ГДР, выступив с инициативой объединения Германии, но при условии невступления ее в НАТО.

Однако бывшие союзники отказались. Предложения о возведении Берлинской стены поступали Сталину еще на исходе 40-х, но советский лидер отказался от этой идеи, посчитав ее дискредитирующей СССР в глазах мировой общественности.

Вспоминая историю рождения ГДР, следует также принимать во внимание и личность первого канцлера западногерманского государства Конрада Аденауэра, которого, по словам бывшего советского посла в ФРГ Владимира Семенова, «нельзя считать только политическим противником России. У него была иррациональная ненависть к русским».

Рождение и становление ННА

В этих условиях и при непосредственном участии СССР 18 января 1956 года была создана ННА, быстро превратившаяся в мощную силу. В свою очередь военно-морской флот ГДР стал самым боеспособным наряду с советским в Варшавском договоре.

Это не преувеличение, ибо в состав ГДР вошли прусские и саксонские земли, представлявшие некогда наиболее воинственные германские государства, обладавшие сильными армиями. Особенно это касается, конечно, пруссаков. Именно пруссаки и саксонцы составили основу офицерского корпуса сначала Германской империи, потом рейхсвера, затем вермахта и, наконец, ННА.

Традиционная немецкая дисциплина и любовь к военному делу, крепкие военные традиции прусского офицерства, богатый боевой опыт предыдущих поколений, помноженные на передовую военную технику и достижения советской военной мысли, делали армию ГДР несокрушимой силой в Европе.

Примечательно, что некоторым образом в ННА воплотились мечты наиболее дальновидных немецких и российских государственных деятелей на рубеже XIX–XX веков, мечтавших о военном союзе Российской и Германской империй.

Сила армии ГДР была в боевой подготовке ее личного состава, ибо численность ННА всегда оставалась сравнительно невысокой: на 1987 год она насчитывала в своих рядах 120 тысяч солдат и офицеров, уступая, скажем, народному Войску польскому – второй по численности армии после советской в Варшавском договоре.

Однако в случае военного конфликта с НАТО поляки должны были сражаться на второстепенных участках фронта – в Австрии и Дании. В свою очередь перед ННА ставились более серьезные задачи: драться на главном направлении – против войск, оперирующих с территории ФРГ, где был развернут первый эшелон сухопутных сил НАТО, то есть непосредственно бундесвер, а также наиболее боеспособные дивизии американцев, англичан и французов.

Доверяло советское руководство немецким братьям по оружию. И не напрасно. Командующий 3-й армий ЗГВ в ГДР и позже заместитель начальника штаба Группы советских войск в Германии генерал Валентин Варенников в своих воспоминаниях писал: «Национальная народная армия ГДР фактически на моих глазах выросла за 10–15 лет от нуля до грозной современной армии, оснащенной всем необходимым и способной действовать не хуже советских войск».

Эту точку зрения в сущности подтверждает и Матвей Бурлаков: «Пик холодной войны был в начале 80-х. Оставалось дать сигнал – и все бы ринулось. Все боеготово, снаряды в танках, осталось в ствол засунуть – и вперед. Все бы сожгли, все бы разрушили там у них. Военные объекты я имею в виду – не города.

Я часто встречался с председателем военного комитета НАТО Клаусом Науманном. Он меня как-то спрашивает: «Я видел планы армии ГДР, которые вы утверждали. Почему вы не начали наступление?». Мы пытались эти планы собрать, но кто-то утаил, снял копии. И Науманн согласился с нашим расчетом, что мы должны быть на Ла-Манше в течение недели.

Я говорю: «Мы же не агрессоры, зачем мы пойдем на вас? Мы всегда ждали, что вы первые начнете». Так объясняли им. Мы же не можем сказать, что мы первые должны были начать».
Обратим внимание: Науманн видел планы армии ГДР, танки которой одними из первых должны были достигнуть Ла-Манша и, по его признанию, им никто не смог бы эффективно помешать.

С точки зрения интеллектуальной подготовки личного состава ННА также стояла на высоком уровне: к середине 80-х в ее рядах 95 процентов офицерского корпуса имели высшее или среднее специальное образование, около 30 процентов офицеров окончили военные академии, 35 процентов – высшие военные училища.

Словом, на исходе 80-х армия ГДР была готова к любым испытаниям, но вот страна – нет. К сожалению, боевая мощь вооруженных сил не могла компенсировать социально-экономические проблемы, с которыми столкнулась ГДР к началу последней четверти XX столетия. Возглавивший в 1971 году страну Эрих Хонеккер ориентировался на советскую модель построения социализма, что его существенным образом отличало от многих лидеров других стран Восточной Европы.

Ключевая цель Хонеккера в социально-экономической сфере – улучшение благосостояния народа, в частности, за счет развития жилищного строительства, увеличения пенсий.

Увы, но благие начинания в данной области привели к снижению объемов инвестиций в развитие производства и обновление устаревшего оборудования, износ которого составлял 50 процентов в промышленности и 65 процентов в сельском хозяйстве. В целом восточногерманская экономика, как и советская, развивалась по экстенсивному пути.

Поражение без единого выстрела

Приход Михаила Горбачева к власти в 1985 году осложнил отношения двух стран – Хонеккер, будучи консерватором, негативно отнесся к перестройке. И это на фоне того, что в ГДР отношение к Горбачеву как инициатору реформ носило восторженный характер. Кроме того, на исходе 80-х начался массовый выезд граждан ГДР в ФРГ.

Горбачев дал понять своему восточногерманскому коллеге, что советская помощь ГДР напрямую зависит от проведения Берлином реформ.
Дальнейшее хорошо известно: в 1989-м Хонеккер был снят со всех постов, через год произошло поглощение Западной Германией ГДР, а еще спустя год прекратил свое существование Советский Союз.

Российское руководство поспешило вывести из Германии почти полумиллионную группировку, оснащенную 12 тысячами танков и бронемашин, что стало безусловным геополитическим и геостратегическим поражением и ускорило вступление вчерашних союзников СССР по Варшавскому договору в НАТО.

Показательные выступления со спецназом ГДР

Но все это сухие строки о сравнительно недавно минувших событиях, за которыми драма тысяч офицеров ННА и их семей. С грустью в глазах и болью в сердце смотрели они на последний парад российских войск 31 августа 1994 года в Берлине. Преданные, униженные, никому не нужные, они стали свидетелями ухода некогда союзной армии, без единого выстрела проигравшей вместе с ними холодную войну.

И ведь всего за пять лет до этого Горбачев обещал не бросать ГДР на произвол судьбы. Имел ли советский лидер основания для подобных заявлений? С одной стороны, казалось бы, нет. Как мы уже отметили, в конце 80-х увеличился поток беженцев из ГДР в ФРГ. После смещения Хонеккера руководство ГДР не демонстрировало ни воли, ни решительности сохранить страну и предпринять для этого по-настоящему эффективные меры, которые позволили бы воссоединить Германию на равноправных основах.

Декларативные заявления, не подкрепленные практическими шагами, в данном случае не в счет.
Но есть и другая сторона медали. По словам Болтунова, ни Франция, ни Великобритания не считали вопрос воссоединения Германии актуальным.

Это и понятно: в Париже боялись сильной и единой Германии, менее чем за столетие два раза сокрушавшей военную мощь Франции. И разумеется, не в геополитических интересах Пятой республики было видеть у своих границ единую и сильную Германию.

В свою очередь британский премьер Маргарет Тэтчер придерживалась политической линии, направленной на сохранение баланса сил между НАТО и Варшавским договором, а также соблюдение условий Заключительного акта в Хельсинки, прав и ответственности четырех государств за послевоенную Германию.

На этом фоне не кажется случайным стремление Лондона развивать во второй половине 80-х культурные и экономические связи с ГДР, а когда стало очевидным, что объединение Германии неизбежно, британское руководство предложило растянуть этот процесс на 10–15 лет.
И пожалуй, самое главное: в деле сдерживания направленных на объединение Германии процессов английское руководство рассчитывало на поддержку Москвы и Парижа.

И даже больше того: сам канцлер ФРГ Гельмут Коль изначально не являлся инициатором поглощения Западной Германией своего восточного соседа, а выступал за создание конфедерации, выдвинув для реализации своей идеи программу из десяти пунктов.

Таким образом, в 1990-м у Кремля и Берлина были все шансы воплотить в жизнь идею, некогда предложенную Сталиным: создание единой, но нейтральной и не являющейся членом НАТО Германии.

Источник