Система проституции и борделей в войсках Третьего рейха

В служебных дневниках начальника Генерального штаба сухопутных сил вермахта генерала Франца Гальдера наткнулся на запись от 23 июня 1941 года: «Войска продвигаются быстро. Публичные дома не успевают за частями. Начальникам тыловых подразделений снабдить бордели трофейным транспортом»…

…Перед глазами живо встает картинка веселых фрау, догоняющих фронт в мягких автобусах, а следом пыхтят подремонтированные полуторки с казенным бордельным имуществом и личными чемоданами дамочек, набитыми нарядами, парфюмом и антисептикой.

Разобраться в том, как обстояло с сексуальным обслуживанием в вермахте, нам помогут труды известного исследователя Третьего рейха Андрея Васильченко. Для учета фронтовых публичных домов и проституток военное ведомство создало специальное министерство. Веселые фрау числились госслужащими, имели приличную зарплату, страховку, пользовались льготами.

Нельзя сбрасывать со счетов и плоды пропагандистской работы ведомства Геббельса: германский обыватель, имевший на войне сына или брата, трепетно относился к вермахту, и даже среди проституток, наряду с профессионалками, было, как утверждают, немало таких, кто отправлялся обслуживать фронтовых солдат из патриотических побуждений.

С трудом верилось, что всего восемь лет назад, едва придя к власти, национал-социалисты начали с дополнения Уголовного кодекса параграфом, согласно которому за беспокойство гражданина развратным предложением можно было угодить за решетку. Только в Гамбурге за полгода задержали порядка полутора тысяч женщин, обвиненных в проституции.

Их отлавливали на улицах, отправляли в лагеря и даже подвергали принудительной стерилизации. А потом, по мере подготовки агрессии, отношение к этой категории женщин стало меняться: в интересах рейха нашлось применение всем, от дешевых панельщиц до самых высококвалифицированных и образованных дам полусвета.

В ходе европейской кампании постановку обслуживания солдат упрощали не слишком ожесточенный характер войны и западная культура, лояльная к наличию домов для мужских утех. В населенных пунктах со значительной дислокацией подразделений вермахта полевой комендант давал разрешение на открытие борделя и брал на себя ответственность за его оборудование в строгом соответствии с гигиеническими стандартами.

Обязательным было наличие ванных с горячей водой и санузлов, а над кроватью висел плакат, запрещающий делать «это» без средств индивидуальной защиты. Презервативами, наряду с мылом, полотенцами и дезинфицирующими средствами, обеспечивали врачи и фельдшеры воинских подразделений.

Девушка с веслом из Центрального парка культуры
и отдыха города Сталино в объятиях немецкого
солдата. 1942 год

В веселые фрау брали далеко не каждую: проституток для вермахта тщательно отбирали чиновники министерства. Для офицерских борделей правила предельно ужесточались: здесь могли работать только чистокровные немки, выросшие в исконно германских землях, с хорошими манерами, ростом не ниже 175 см, светловолосые, с голубыми или светло-серыми глазами.

В солдатские и сержантские публичные дома тоже попадали не с улицы: за чистотой крови фронтовых проституток следил специальный отдел «этнического сообщества и здравоохранения», являвшийся подразделением гестапо.

Цены в борделе устанавливались полевым комендантом, им же определялся внутренний распорядок и обеспечивалось наличие достаточного числа доступных женщин. Разработанные в Берлине нормы выработки предписывали домам держать штат из расчета одна проститутка на 100 дислоцирующихся в округе солдат.

Для сержантских борделей регламентировалось соотношение 1:75, для офицерских – 1:50. Наиболее качественное обслуживание предполагалось в госпиталях люфтваффе, любимого детища Геринга, где предусматривалось наличие одной штатной фрау на 20 летчиков или 50 техников из наземного обслуживающего персонала.

Фотография из журнала "Signal" за сентябрь 41-го,
предназначенного для солдат

Согласно неукоснительно выполняемым правилам поведения, проститутка встречала летчика в одежде, с аккуратным макияжем; безукоризненно чистое нижнее белье, как и постельное, должно было меняться для каждого «железного сокола».

В сухопутных войсках, где обслуживание ставилось на поток, всякий раз одеваться было недосуг, и девушка ждала нового гостя в постели. К слову, простыни и наволочки в солдатских борделях полагалось менять после каждого десятого клиента.

Любопытно, что для солдат сателлитных армий доступ в немецкие секс-заведения был закрыт. Рейх их кормил, вооружал, обмундировывал, но делить с итальянцами, венграми, словаками, испанцами, болгарами и т. д. своих фрау считалось уж слишком. Только венгры смогли организовать для себя подобие полевых борделей, остальные выкручивались как могли.

Немецкий солдат имел законную норму посещений публичного дома – пять-шесть раз в месяц. Помимо этого командир мог от себя выдать талончик отличившемуся в качестве поощрения или, напротив, наказать лишением за провинность.

Солдатские и сержантские бордели двигались непосредственно за войсками и размещались в населенном пункте недалеко от расположения части. К увольнительной записке прилагался талончик-пропуск: солдатам – голубого цвета, сержантам – розового.

На посещение отводился час, в течение которого клиент должен был зарегистрировать талон, куда вписывались имя, фамилия и учетный номер девушки (солдату предписывалось хранить талон 2 месяца – на всякий пожарный), получить средства гигиены (кусочек мыла, полотенце и три презерватива), помыться (мылиться, по регламенту, следовало дважды), и только после этого допускался к телу.

В подразделениях процветал бартер: ловеласы выменивали талончики у тех, кто больше секса любил поесть, на мармелад, шнапс, сигареты… Отдельные сорвиголовы пускались на ухищрения и по чужим талонам пробирались в сержантские бордели, где девочки были получше, а кто-то даже проникал в офицерские, рискуя в случае поимки получить десять суток.

Во Франции, странах Скандинавии и Бенилюкса вермахт широко использовал возможности уже существующих борделей, владельцы которых быстро смекнули, насколько выгодным может быть сотрудничество с оккупантами. Всего через год после капитуляции Франции только в центре Парижа насчитывалось 19 публичных домов для немецких солдат.

Сложнее обстояло на востоке: в СССР проституция была запрещена и увеселительные заведения немцам пришлось создавать с нуля. Специальные команды занимались подбором девушек, многие из которых были поставлены перед дилеммой между угоном в Германию для принудительного труда и «прохождением службы» в борделе. Здесь расовый вопрос уже не стоял, интересовали лишь внешняя привлекательность и фигура.

В «восточных» борделях зачастую было не до гигиены, и немецким солдатам приходилось с грустью вспоминать об обстановке и стандартах публичных домов Бельгии или Голландии. Нередко на месте выдавались зажимы для носа.

В городах северо-запада России бордели, как правило, размещались в небольших двухэтажных домах. Работниц сюда гнал не автомат, а лютый военный голод. Посменно работали от 20 до 30 девушек, каждая из которых в день обслуживала до нескольких десятков клиентов.

Месячная зарплата составляла порядка 500 рублей. Уборщица борделя получала 250 рублей, врач и бухгалтер – по 900.
Единожды разработанную систему, не мудрствуя, применяли в разных занятых регионах.

В одном из борделей г. Сталино (ныне – Донецк) жизнь проституток протекала по такому распорядку: 6.00 – медосмотр, 9.00 – завтрак, 9.30 – 11.00 – выход в город, 11.00 – 13.00 – пребывание в гостинице, подготовка к работе, 13.00 – 13.30 – обед, 14.00 – 20.30 – обслуживание солдат и офицеров, 21.00 – ужин. Ночевать девушек обязывали только в гостинице.

В некоторых ресторанах и столовых для немцев имелись так называемые комнаты свиданий, в которых посудомойки и официантки за плату могли оказать дополнительные услуги.

А. Васильченко приводит выдержку из немецкого дневника:

«В иной день у крыльца выстраивались длинные очереди. За сексуальные услуги женщины чаще всего получали натуральную оплату. Например, немецкие клиенты банно-прачечного комбината в Марево Новгородской области частенько баловали возлюбленных славянок в “бордель-хаусах” шоколадными конфетами, что тогда было почти гастрономическим чудом. Денег девушки обычно не брали. Буханка хлеба – плата гораздо более щедрая, чем быстро обесценивающиеся рубли».

А в воспоминаниях немецкого артиллериста Вильгельма Липпиха, воевавшего под Ленинградом, находим следующее:

«В нашем полку я знал солдат, которые пользовались хроническим голодом местных молодых женщин для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Захватив буханку хлеба, они отправлялись за пару километров от линии фронта, где за еду получали желаемое. Я слышал байку о том, как один бессердечный солдат в ответ на просьбу об оплате отрезал женщине лишь пару ломтей, а остальное оставил себе».