Швондеры, Шариковы и прочие герои нарвских реалий

Ну, казалось бы, ничего особенного не произошло 13-го декабря 2012 года в Нарвском горсобрании: в очередной раз мэру повысили зарплату.

Александр Гамазин, отвечая на наименование мэром Нарвы Тармо Таммисте депутата Синяковой «швондером», сравнивает самого градоначальника с Шариковым. Кадр из фильма “Собачье сердце”.

О том, что безнравственно и постыдно прибавлять себе (через депутатов) ставку, имея зарплату, почти в 10 (!) раз превышающую минималку, в Нарве уже не говорится. Всем понятно, что в зданиях на Петровской площади много лет действует сплоченная группа, специально созданная для совершения денежных изъятий из городского бюджета в свою пользу.

Поразил другой факт: еще дополнительно и премированный за 10 лет службы этой устойчивой группировке мэр Тармо Таммисте неожиданно огрызнулся на справедливые упреки в разграблении бюджета и обозвал критиковавшую его депутата Надежду Синякову «товарищем Швондером».

Я знаю Надежду Александровну лет 30, с тех времен, когда она была молодым замдиректора Отделочной фабрики. Меня, члена городской жилищной комиссии, послали тогда проверять фабрику по линии народного контроля. Естественно, при проверке нашлись и недостатки. И это не сказалось благотворно на наших отношениях с Н.Синяковой. Лет через восемь-десять, в начале 1990-х, мы с ней вообще стали идеологическими противниками – она была в тогдашнем Горсовете яростной сторонницей уходящей в историю КПСС, а я, напротив, возглавил депутатскую комиссию по правам человека и законности. Позднее наши позиции и взгляды на происходящее в Нарве то сближались, то расходились. Но за все 30 лет Надежда Александровна не дала ни малейшего повода сказать о себе, что она – чей-то прихлебатель или является марионеткой в чьих-то руках, или вообще – небольшого ума человек. Уж чего-чего, а точного и ясного представления о том, кто и сколько стоит в нарвской политике, у Н.Синяковой не занимать.

И вдруг человек, о котором можно сказать, что он даже в зеркале не отражается (настолько он ничтожен в управленческом и личностном смысле), обзывает своего оппонента, старейшего, по возрасту и опыту в Нарве депутата, обидным нарицательным именем.

Что это? Незнание правильной характеристики самодура-управдома из бессмертной трагикомедии М.Булгакова «Собачье сердце»? А может быть, это банальное хамство человека с ветеринарным образованием, поставленным сначала на заведование мусорным предприятием, а потом - за покладистость и природное владение государственным языком - посаженного партией в мэрское кресло? Вероятно, то и другое.

Но в наибольшей степени выходка Таммисте – это результат его двойственного или даже тройственного положения. Он прекрасно понимает, что однажды некий профессор (назовем его условно Преображенухин) заманил его бюджетным куском колбасы в тёплый и светлый дом, выходящий красивым фасадом на площадь. И стал пытаться путем экспериментов делать из ветеринара главу города. Уж приучил его и ленточки на открытиях разрезать, и из пушки в праздники палить, и с собой – профессором (не научным, правда, умельцем, а политическим) – фотографироваться. Осталось только балалайкой овладеть и частушкам научить. А там и на парламентскую публику можно выводить.

Сам новый Шариков поначалу, видно, пытался кожаное пальто надеть и права где-то качать, но однажды утром, по пути на работу получил по голове, чтобы не забывался. С тех пор наш герой никуда больше не лез – прописки в квартире профессора или усыновления не требовал, а просто подписывал важные документы – договоры там разные с внезапной выплатой из горбюджета миллионов евро. То задним числом подпишет, то передним – как профессор Преображенухин прикажет. Конечно, приходится и к следователям ходить, и даже на скамью подсудимых в Нарвском судебном доме пару раз присаживаться. Но выручал то срок давности совершения служебных преступлений, то отсутствие у незаконных действий особо тяжких последствий.
В такой сложной обстановке приходится выполнять главное нарвское условие превращения в шариковых – молчать следователям о том, кто тебя наущает на все эти финансовые проделки с городской казной. Именно за это молчание после благополучного прекращения очередного уголовного дела наш профессор (сейчас он заседает в государственном парламенте) и распорядился дать мэру города премию за 10 лет… молчания! Как до этого распорядился выделить из наших же народных денег шесть окладов вице-мэру Софье Хомяковой, увольняемой ввиду приближающегося судебного процесса за должностные преступления. Впрочем, и себя, любимого не забыл: уходя вскоре в депутаты Парламента, получил в связи с переходом на вышестоящую должность тоже 6 окладов… Странно, кстати, что они там зациклились на этих 6-ти окладах – сидят бесконтрольно на народных деньгах, а не могут установить себе премий в 16 окладов или хотя бы уж в 12. Напомню, сейчас полная зарплата мэра всего-то около 3000 евро (по старому – около 50000 крон ежемесячно), а у председателя горсобрания и того меньше.

Ну, а о том, что нарвским депутатским большинством манипулируют сами-знаете-кто, точно и ясно сказал недавно центрист Вадим Орлов, покинувший горсобрание как раз из-за этого. Одно только радует – за счет повышения себе и так уже заоблачных ставок и окладов чиновникам на Петровской площади повышается средняя зарплата нарвитян. Для того, чтобы она стала самой высокой в республике, у нарвского городского руководства есть еще много резервов.

Что же касается историй искусственного превращения из дворняг в большие начальники, то финал «Собачьего сердца» всем известен – после прихода в помещение на Петровской площади людей правопорядка придется снова возвращаться в свой естественный образ специалиста по помойкам и мусору.

Александр Гамазин