После восстановления независимости Эстонии в 1991 году русскоязычное население оказалось в статусе "граждан второго сорта" — без гражданства, без политического представительства и с навязанной необходимостью "интеграции". Это породило коллективное ощущение отторжения, но также – фрагментацию: одни пытались встроиться, другие замкнулись, третьи уехали.

«Русские в Эстонии» — это не одно сообщество. Это пенсионеры советского происхождения, молодёжь, выросшая на TikTok и Netflix, этнические русские с гражданством Эстонии и без, люди с левыми и с правыми взглядами, сторонники Путина и его противники. Понятийная путаница («русский» = этнический? культурный? политический?) усложняет объединение.

Любая политическая активность русских автоматически подвергается подозрению в «пророссийскости», даже если она исходит из демократических или универсальных правозащитных позиций. Это порождает страх и самоцензуру.

У русской общины нет сильных и уважаемых своих медиа, профсоюзов, фондов, которые бы объединяли людей и формировали повестку. Большинство существующих структур — зависимы от грантов и боятся конфликта с властями.

Отсутствие полноценного образования на русском языке, упадок культурных институций, ассимиляционное давление приводят к утрате самоуважения и общественной субъектности. Люди стыдятся своей «русскости», боятся заявить о себе вслух.

Русские в Эстонии — это в основном «постсоветские европейцы», привыкшие к демократии, свободе слова, но при этом испытывающие чувство изоляции и «зависания» между двумя идентичностями. У многих – тревожное отношение к России как к государству, но тёплое к русской культуре.

Русские эмигранты из России — это чаще всего активные и критически мыслящие люди, покинувшие Россию из-за войны, цензуры, репрессий. Они более глобализированы, связаны с правозащитной и культурной средой, но могут быть далеки от реалий жизни русских в странах бывшего СССР.

Русские в России живут в другой политической реальности: они либо встроены в путинский режим (по убеждениям или по страху), либо находятся в оппозиции, но в условиях цензуры, давления и отсутствия гражданского выбора.

Русским в Эстонии особенно трудно, потому что они оказались «между».

Между Эстонией, которая не всегда их принимает, и Россией, с которой их ассоциируют, но которой они не принадлежат. Это порождает неуверенность, страх сделать ошибку и быть клеймёнными «не теми». Без психологической безопасности и признания невозможно выработать ни единую позицию, ни повестку.

Русским в Эстонии, во-первых, может помочь появление новых общественных лидеров — современных, критически мыслящих, не связанных с пророссийским дискурсом, но при этом способных открыто говорить о правах и достоинстве русскоязычных граждан.
Во-вторых, создание горизонтальных сообществ (проектов, медиа, культурных центров), где можно обсуждать и формулировать свою повестку без страха быть «неправильным русским».

И в третьих, это поддержка со стороны эстонского общества, которое должно осознать: сильная, уважаемая и вовлечённая в общественную жизнь русская община — это не угроза, а важный ресурс независимого государства.

tribuna.ee

Вячеслав Иванов: Пожалейте артистов!

Каноны жанра «приключения на Диком Западе» (речь, конечно же, о злокозненных Соединённых Штатах) требуют обязательного присутствия — на стойке ли бара в салуне или же прямо на крышке пианино — таблички с надписью: «Не стреляйте в пианиста — он играет, как умеет!»…

Русский театр Эстонии. Фото Д. Пастухова

Вынесенный в заголовок призыв о милосердии не имеет ничего общего ни со вспыльчивыми ковбоями, ни с бедолагами-тапёрами, затюканными столь изысканной публикой. Имеются в виду именно артисты, лицедеи в высоком смысле этого слова, которые из вечера в вечер надевают новые личины/лица, давая нам, зрителям, возможность волноваться за чужие судьбы, вновь и вновь переживать чужие страсти и приключения… Но ведь они сами остаются людьми – со своими собственными эмоциями и размышлениями. А вот об этом как-то забывается в пылу страстной полемики вокруг факта переименования Русского театра Эстонии.

А чем плохо Сердце города?

Основной пафос ораторов, спикеров, журналистов, публицистов/беллетристов и просто прохожих на улицах городов, горячо осуждающих власти за изменение имени их любимого театра (примем этот постулат как аксиому), сводится к тому, что сделано это было без учёта мнения широкой общественности. То есть конкретно именно их (читай начало этого абзаца) авторитетного мнения. Хотя вообще-то разговоры на эту тему за последние тридцать с лишним лет возникали как минимум несколько десятков раз. И всегда, продержавшись какое-то время на гребне общественного внимания, тихо сходили на нет.

Беда в том, что один из основных недостатков нашей власти, в ряду прочих, независимо от состава коалиции на каждый текущий момент, заключается в её желании всем понравиться. Но нравиться всем не получается даже у барышень с пониженной социальной ответственностью: кто-то из потребителей их услуг предпочитает высоких брюнеток, кто-то — миниатюрных блондинок, а другим и вовсе подавай рыжих с неопределённой гендерной принадлежностью.

Но что самое забавное: в ходе таких дискуссий порой возникали даже своего рода стихийные плебисциты на лучшее название театра взамен существующего. И ни по одному из предлагавшихся вариантов не удавалось достигнуть консенсуса…

И вот, наконец, дело вроде бы сдвинулось с мёртвой точки. И хотя окончательно новое название ещё не утверждено (ожидается, что оно будет объявлено завтра, 10 июня, на пресс-конференции в помещении театра), обсуждается последний (на данный момент) вариант решения: Südalinna Teater.

Не знаю, по какой именно причине это название в русскоязычных СМИ подаётся как бы на эстонском языке, но в транскрипции кириллицей: Театр Сюдалинна. Звучит и правда довольно нелепо. И немедленно рождается ироничный комментарий: «Туда-Сюда театр». Каламбур, кстати, так себе. Или Тебе-Себе…

А почему не употреблять в этом случае прямой перевод: Театр «Сердце города». Тогда очень привлекательно будет выглядеть спектакль, поставленный в Сердце города.

Символично, к слову, что стенка в стенку с театром находится столичная мэрия, однако «титул» сердца города предлагается присвоить не административному офису, а очагу культуры, причём именно русскоязычному. А в том, что этот театр по самóй своей сути таковым и останется, сегодня практически почти никто не сомневается. Хотя…

Если «русский» — только название

Один из комментариев на эту тему, которыми изобилуют в последние дни практически все СМИ Эстонии, так и называется: «Русский театр перестал быть русским». Как будто всё дело только в вербальном определении этнической принадлежности, и если мы не предупредим зрителей, в какой именно театр они собрались пойти, то они — зрители — так и не поймут, куда они попали…

Конечно, каждый имеет право на своё собственное, личное мнение. И право высказывать его прямо и открыто. Но тогда и будем соблюдать это условие: говорить от своего собственного лица. И не ссылаться, хотя бы косвенно, на других людей, перетягивая их тем самым на свою сторону. Дескать, а спросили ли, принимая решение, у известных (перечислены по именам) артистов, играющих в этом театре?

Вообще-то на современном сленге это называется «подстава». На простом обыденном языке выглядит ещё резче: провоцирование.

Названные в этом списке артисты, заслуженно авторитетные в профессиональной и зрительской среде люди, вполне способны сами, без чьей-либо подсказки, выразить своё отношение к ситуации. И если они этого до сих пор не сделали, значит, у них есть на то веские причины.

Со стороны вся эта «серия пенальти в одни ворота» выглядит как желание воспользоваться случаем и напомнить почтенной публике о себе, любимых. Нимало не озабочиваясь тем обстоятельством, что рикошет при этом придётся по самой незащищённой категории оказавшихся вовлечёнными в эту дискуссию — по актёрам, по всей труппе. Им и так не сладко.

Если решение уже принято, то вряд ли критичные высказывания «вдогонку» что-либо изменят. Скорее, это выглядит, как мазохистское стремление бередить старые раны — вместо того, чтобы дать им затянуться, чтобы они зажили и больше не причиняли страданий.

И последнее. Практически у всех авторов сердитых постов есть выбор, чем заняться впредь и как обеспечить себе более-менее сносное существования. У большинства артистов (бывшего) Русского театра Эстонии такого выбора нет.

…Одно из своих самых известных стихотворений поэт Юрий Левитанский заканчивает строками:

…Выбираю тоже, как умею.

Ни к кому претензий не имею.

Каждый выбирает для себя…

tribuna.ee