Решение давней проблемы: как монахинь от соцналога освободили

Для Пюхтицкого Успенского ставропигиального женского монастыря завершилась еще одна история общения с государством. Завершилась благополучно. «Монастырь — такое место, где не умеют и не считают возможным «качать права». Максимум, что могут себе позволить, это тихим голосом, сперва сочувственно выслушав собеседника с его идеями-заботами-соображениями, сказать что-то вроде «а у нас вот такая просьба, если это возможно, конечно»… И тут главное — захотеть услышать», — говорит депутат Европарламента Яна Тоом.

Она последовательно добивалась того, чтобы монашествующих освободили от социального налога. Хорошо, что и союзники у нее были. Например, в Министерстве внутренних дел подчеркивали, что «работа монахинь и монахов – это неоплачиваемое служение, имеющее в религиозной системе общества уникальный статус».

Министр внутренних дел Андрес Анвельт, сторонник отмены соцналога с  монашествующих, заявлял: «Трудовой вклад монахинь и монахов в общество нельзя измерять на общих основаниях, взять хотя бы их социальную работу, которая выходит за пределы монастырских стен. Немаловажно и то, что монахини и монахи содержат в порядке госимущество. В качестве примера можно привести Пюхтицкий Успенский ставропигиальный  женский монастырь».

История вопроса

Социальный налог, как известно, гарантирует медицинскую страховку. И сестрам в монастыре она не помешает, хотя болеть они не любят, к врачу или в больницу не очень-то и затащишь. Если только совсем край придет.

До 2004 года насельницам монастыря предоставлялась бесплатная медицинская помощь – на тех же основаниях, что военнослужащим, студентам и пенсионерам. Затем вопрос медстрахования пересмотрели на государственном уровне, и с 2005 года монастырь был вынужден регистрировать своих людей в Больничной кассе как работающих по трудовому договору и платить за них социальный налог — как с минимальной зарплаты.

«Около 13 лет мы просили государство пересмотреть подход к налогообложению всех монашествующих, — рассказывает игумения Филарета (Калачева), настоятельница Пюхтицкого монастыря. — Обращались в МВД, к президенту Ильвесу, к премьер-министру, министру социальных дел, в Совет церквей Эстонии. Совет церквей предлагал нам на покрытие недостающей дотации использовать деньги от пенсий сестер, что нам и пришлось сделать в конце 2016 года. В результате в период эпидемии гриппа мы даже не могли купить лекарства для своих больных».

По словам матушки Филареты, груз стал непосильным: «За 2016 год недостающая сумма дотации составила 42 тысячи евро, за 2017-й пришлось заплатить уже 58 тысяч. В предыдущие годы с трудом удавалось находить деньги у спонсоров, но изменились экономические обстоятельства, и те люди, которые раньше помогали нам гасить этот налог, больше не в состоянии этого делать».

В монастыре трудятся, а не зарабатывают

Сейчас в Пюхтицком Успенском ставропигиальном  женском монастыре — 111 насельниц (в том числе трое — у Святейшего Патриарха и одна — в Иерусалиме). Старше 60 лет — 58 сестер, в возрасте 41-60 лет — 36 сестер и в возрасте до 40 лет – 17 человек. Граждане РФ составляют примерно половину.

«Нас зачастую вынуждают идти по мирским тропинкам, не понимая самой сути нашего жизненного уклада. До 2018 года сестры проходили как работающие по трудовому договору, которого нет и быть не может, так как это противоречит монастырскому уставу. Мы, конечно, трудимся, но не для того, чтобы получать прибыль, как предприятие, а чтобы пропитать себя и паломников, детский дом, богадельню. Господь дает, мы тоже должны давать, ни минуты в этом не сомневаемся», — разъясняет игумения.

Трудятся сестры на полях и огородах, на скотном дворе, в птичнике, на пасеке, на кухне, в гостиницах для богомольцев, в рукодельной и художественной мастерских, в гараже, в церкви, проводят экскурсии на нескольких языках. Все в обители делается руками сестер – и одежда тоже. Кстати, ткань на нее жертвуют паломники. «Монастырь всегда жил на пожертвования, которые перечисляются на монастырский счет», — замечает матушка Филарета.

«Я, быть может, покажусь несовременной, но коммерциализация монашеской жизни мне не по душе, — признается она. — Вот открывают какие-то фабрики, молочные цеха и прочее. Не думаю, что это как-то организует монастырь духовно. А разрушать – разрушает. Польза денежная? Возможно, она и есть, но это ломает семью. Цель жизни сестер — не в получении дохода, не в удовлетворении своих желаний и потребностей, а в служении Богу и людям, живущим в мире и приезжающим со своими скорбями. В монастырь идут не для того, чтобы пенсию заработать. Почти все монахини, достигшие пенсионного возраста, получают только народную пенсию, потому что мирского стажа у них нет. Пенсия приходит на счет монастыря. Какие-то суммы сестрам выделяют по мере надобности и по праздникам».

Тоом: для решения нужна была смена правительства

«Мне ужасно неловко, что с того момента, как матушка Филарета рассказала мне о проблеме медицинского страхования монахинь, до момента решения этой проблемы прошло года два. Непозволительно долгий срок. Беда в том, что мало кто хотел слушать, хотя я много кому об этом говорила. Надо было, чтобы сменилось правительство, чтобы Юри Ратас лично приехал в монастырь, чтобы чиновники разных министерств убедились, что речь идет о сравнительно небольшой группе людей, посвятивших свою жизнь служению, и никакой корысти нет и в помине. В общем, нужно было время. Теперь лед сломан», — отмечает Яна Тоом.

Действительно,1 января этого года в Законе о медицинском страховании вступил в силу пункт о том, что за монахинь и монахов из монастырей, внесенных в регистр религиозных объединений, социальный налог платить не надо.

У части общества это наверняка вызовет вопросы в духе «с какой стати мы должны за них платить». «Что тут сказать, — вздыхает матушка Филарета. – Такой подход человека неверующего понять можно. Монашество для него – вещь ненужная. Впрочем, его всегда не понимали. Сегодня мир тоже не в состоянии оценить такого самоотречения и жизни тех, кто, не живя в миру, молится за него. Монастырь сохраняет традиции, незыблемость вечных истин, это фундамент, на котором стоим мы все».

Маргарита Корнышева, советник Эстонского бюро депутата Европарламента Яны Тоом