Рене Кундла и его «тиблы»: инструкция по распознаванию неправильных русских

В новой колонке корреспондент ERR Рене Кундла решил спуститься с Олимпа «истинно эстонской культуры» и поведать миру, кто такие «тиблы». Получилось смесь доноса в духе времен Юденфрай, методички по бытовому национализму и личных комплексов автора. И да, это не сосед-дворник за пивом рассуждает, а корреспондент государственного СМИ, существующего на налоги — в том числе и тех самых людей, которых он обзывает тиблами. Статья, изобилующая стереотипами и откровенным презрением, — не просто личное мнение. Она вышла на платформе государственного вещателя. А значит, этот взгляд — часть официальной повестки. И вот это уже по-настоящему тревожно.

Иллюстративное фото: скриншот статьи с ERR.ee

Рене начинает с важного уточнения: «Тибла» — это не просто русский, а особый, дефектный экземпляр. Нельзя всех русских так называть. Нормальный русский, видите ли, существует, но ему хочется, чтоб их было еще больше, в идеале все такими должны быть. В этом и цель, якобы, его статьи - отделить семена от плевел. А кто не прошел отбор по его шкале ценностей — это «бескультурные и агрессивные» персонажи, которых уважающий себя эстонец обязан опознать и записать в чёрный список, ну или попросту ненавидеть. Не много не мало.

Как распознать тиблу по версии Рене

— Не говорит по-эстонски, не собирается его учить и детям своим советует вместо него английский? Всё, проходите в клетку с табличкой «тибла».
— Работает в магазине, отвечает на русском и даже не извиняется за это? Клеймо на лоб.
— Не вскочил при гимне ЭР по стойке смирно? Враг государства.
— Разговариваешь громко или, не дай бог, плюёшь шелуху от семечек? Поздравляем, твой портрет уже в альбоме Рене «Лица зла».
— Любишь СССР или не подписался под «правильной» трактовкой истории? Ну тут без комментариев — вы сами всё понимаете.

Впечатляет, правда? Такой себе «тиблометр» в одной голове. Когда-то, признаётся Кундла, всё было просто: есть георгиевская ленточка — ты тибла. Теперь приходится определять «по внутреннему чутью». Ну а что, у кого-то третий глаз на лбу вырос, а у Рене — встроенный детектор неправильных русских развился на почве жизни и работы в Ида-Вирумаа.

Двойные стандарты на марше

Особенно забавно, что эстонца «тиблой» называть нельзя, ведь это, оказывается, оскорбительно. А вот про русского можно, если добавить волшебную приписку: «Я же про поведение, не про национальность». Вот не встал, например, эстонец, заслышав государственный гимн или мусор в неположенном месте выкинул - его нельзя назвать "тиблой". Ему надо говорить - "ты ведешь себя, как "тибла"". Всё честно — для своих мы толерантные, для чужих у нас словарик отборных ярлыков.

Чем всё это пахнет

Вместо того чтобы говорить о реальных проблемах интеграции или культурного взаимопонимания, Рене берёт набор стереотипов, обильно сдабривает их девизом первых русских революционеров «кто не с нами, тот против нас» и подаёт как личный опыт. Рецепт прост: побольше бытовых претензий, чуть-чуть исторической обиды — и вот уже читатель чувствует себя на собрании дворовых «экспертов по чужим недостаткам».

И всё это — со страницы государственного портала ERR, финансируемого из бюджета, который наполняют налоги всех жителей страны. В том числе тех самых «тибл», которых Кундла так старательно по пунктам описывает. Получается, что люди платят за то, чтобы их же публично клеймили. Отличная модель «общественного» вещания, не находите?

Если верить Кундле, «тибла» — это почти мифологический злодей, живущий в каждом русском, стоит лишь немного не дотянуть до стандартов, придуманных самим Кундлой. Так что спасибо, Рене, за ещё одну главу в учебнике по современному бытовому национализму. Теперь мы знаем: главное — не вести себя как тибла. А вот вести себя как Рене — видимо, можно.

Распространение таких текстов — не случайность. Это чёткий сигнал в общество: «Мы — настоящие, они — нет. Они всегда чужие».

Это инструмент:
— для оправдания дискриминации;
— для легитимации культурного и языкового давления;
— для отвлечения внимания от реальных социальных и экономических проблем, подменяя их борьбой с «не такими»;
— для подкрепления образа врага внутри страны, чтобы потом под этим соусом продавливать нужные политические решения — в образовании, в законах, в финансировании.

А главное — это даёт возможность тем, кто на вершине, говорить: «Смотрите, мы защищаем эстонскую культуру». Хотя на деле защищают не культуру, а монополию на истину.

Публикации такого рода — это не анализ, это вброс. Это пробный камень, который запускают, чтобы прощупать реакцию общества. Если молчат — можно двигаться дальше. Можно ещё сильнее закручивать гайки, ещё жёстче отделять «наших» от «не наших». И если возмущаются — всегда можно сказать: «Ну это же просто личное мнение журналиста».

А мы напомним

Государственное СМИ — это не про личные счёты и не про сеяние розни. Это про объединение людей, особенно в сложное время. И когда такое СМИ позволяет себе публиковать тексты, разжигающие недоверие, презрение и откровенное отторжение к целому народу — оно перестаёт быть рупором демократии. Оно становится рупором сегрегации.

Не так страшны «тиблы», как страшен тренд, при котором людей учат бояться и презирать соседей. Особенно если учат не где-то в подворотне, а с трибуны государственного СМИ.

Реакция на статью (эстонская версия) его читателей на Facebook