История проституции в Германии времён Второй мировой всегда была табу, только в 90-х годах немецкие издания начали освещать этот пласт истории.

Проституция в третьем рейхе стала сугубо профессиональной. В это верится с трудом, так как едва придя к власти, национал-социалисты начали с дополнения Уголовного кодекса параграфом, согласно которому за беспокойство гражданина развратным предложением можно было угодить за решетку. Только в Гамбурге за полгода задержали порядка полутора тысяч женщин, обвиненных в проституции. Их отлавливали на улицах, отправляли в лагеря и подвергали принудительной стерилизации. Несколько больше повезло тем женщинам, которые продавали свое тело, совмещая проституцию с государственными заданиями. Речь здесь идет прежде всего о пресловутом «Салоне Китти», воспетом в одноименной картине Тинто Брасса.

Предупреждение! Содержание этого материала предназначено только для совершеннолетних (18 и более лет).

В конце еще вас ждет неплохой фильм с редкими документальными кадрами.

Во время Первой и Второй мировых войн немецкие оккупационные власти пытались установить на оккупированных территориях контроль над проституцией. Изначально это делалось для предотвращения передачи венерических заболеваний от проституток солдатам, но нацисты внесли в санитарную политику элемент расового отбора.

В статье, опубликованной в журнале Gender & History, историки Марен Рёгер и Эммануэль Де Брёйне рассказывают о том, как именно осуществлялся контроль и к чему это привело.

Разобраться в том, как обстояло с сексуальным обслуживанием в вермахте, нам помогут труды известного исследователя Третьего рейха Андрея Васильченко.

Нельзя сбрасывать со счетов и плоды пропагандистской работы ведомства Геббельса: германский обыватель, имевший на войне сына или брата, трепетно относился к вермахту, и даже среди проституток, наряду с профессионалками, было, как утверждают, немало таких, кто отправлялся обслуживать фронтовых солдат из патриотических побуждений.

Девушка с веслом из Центрального парка культуры
и отдыха города Сталино в объятиях немецкого
солдата. 1942 год

В 19 веке в Германии приветствовалось создание публичных домов, чтобы избежать многочисленных болезней. Мужчины, привыкшие к доступности женского тела, не отказывали себе в привычках и не считали аморальным снять проститутку. Традиция сохранялась и при нацизме, поэтому в связи с многочисленными случаями изнасилований, гомосексуализма и заболеваний солдат, 9 сентября 1939 года министр внутренних дел Вильгельм Фрик издал указ о создании публичных домов на оккупированных территориях.

Для учета фронтовых публичных домов и проституток военное ведомство создало специальное министерство. Веселые фрау числились госслужащими, имели приличную зарплату, страховку, пользовались льготами. Нельзя сбрасывать со счетов и плоды пропагандистской работы ведомства Геббельса: германский обыватель, имевший на войне сына или брата, трепетно относился к вермахту, и даже среди проституток, наряду с профессионалками, было, как утверждают, немало таких, кто отправлялся обслуживать фронтовых солдат из патриотических побуждений.

Наиболее качественное обслуживание предполагалось в госпиталях люфтваффе, любимого детища Геринга, где предусматривалось наличие одной штатной фрау на 20 летчиков или 50 техников из наземного обслуживающего персонала. Согласно неукоснительно выполняемым правилам поведения, проститутка встречала летчика в одежде, с аккуратным макияжем; безукоризненно чистое нижнее белье, как и постельное, должно было меняться для каждого «железного сокола».

В сухопутных войсках, где обслуживание ставилось на поток, всякий раз одеваться было недосуг, и девушка ждала нового гостя в постели. К слову, простыни и наволочки в солдатских борделях полагалось менять после каждого десятого клиента.

Любопытно, что для солдат сателлитных армий доступ в немецкие секс-заведения был закрыт. Рейх их кормил, вооружал, обмундировывал, но делить с итальянцами, венграми, словаками, испанцами, болгарами и т. д. своих фрау считалось уж слишком. Только венгры смогли организовать для себя подобие полевых борделей, остальные выкручивались как могли. Немецкий солдат имел законную норму посещений публичного дома – пять-шесть раз в месяц. Помимо этого командир мог от себя выдать талончик отличившемуся в качестве поощрения или, напротив, наказать лишением за провинность.

Солдатские и сержантские бордели двигались непосредственно за войсками и размещались в населенном пункте недалеко от расположения части. К увольнительной записке прилагался талончик-пропуск: солдатам – голубого цвета, сержантам – розового.

На посещение отводился час, в течение которого клиент должен был зарегистрировать талон, куда вписывались имя, фамилия и учетный номер девушки (солдату предписывалось хранить талон 2 месяца – на всякий пожарный), получить средства гигиены (кусочек мыла, полотенце и три презерватива), помыться (мылиться, по регламенту, следовало дважды), и только после этого допускался к телу.

В подразделениях процветал бартер: ловеласы выменивали талончики у тех, кто больше секса любил поесть, на мармелад, шнапс, сигареты. Отдельные сорвиголовы пускались на ухищрения и по чужим талонам пробирались в сержантские бордели, где девочки были получше, а кто-то даже проникал в офицерские, рискуя в случае поимки получить десять суток.

Так выглядела комната для интима

Капитулировав 22 июня 1940 года, Франция предоставила свои многочисленные бордели немецким оккупантам. А во второй половине июля уже подоспели два приказа о пресечении уличной проституции и создании борделей для вермахта.

Нацисты конфисковали приглянувшиеся дома терпимости, набрали руководство и персонал, придерживаясь критериев арийской расовой чистоты. Офицерам эти заведения посещать запрещалось, для них были созданы специальные гостиницы. Таким образом командование Вермахта хотело пресечь мужеложство и распространение венерических заболеваний в армии; повысить стимул и стойкость солдата; пресечь интимные связи на стороне, из-за боязни шпионажа и рождения неполноценных; и насытить сексом, чтобы пресечь преступления на сексуальной почве, расшатывающие ряды армии.

В этих домах терпимости работали исключительно иностранки – в большинстве своём полячки и француженки. В конце 1944 года численность вольнонаёмников превысила 7,5 миллионов. Среди них были также и наши соотечественники. За копейки поднимая экономику воюющей Германии, живя в закрытых поселениях, они имели возможность отовариться по талончику в публичном доме, что поощрялось работодателем.

Талончик ценностью 1 рейхсмарка.

Для посещения борделя арестант должен был сделать заявку и купить так называемую Sprungkarte стоимостью 2 рейхсмарки. Для сравнения пачка 20ти сигарет в столовой стоила 3 рейхсмарки. Евреям посещение борделя было запрещено. Ослабшие после трудового дня узники не охотно шли в предоставленные им Гиммлером дома терпимости. Одни по моральным соображениям, другие по материальным бордельный талон можно было выгодно обменять на пропитание.

Во французском городе Брест бордель разместился прямо в синагоге.

Понятно, что от такой трудовой занятости появлялись плоды. Многие женщины неохотно шли на аборт и предпочитали родить ребёнка анонимно в так называемой нацистской детодельне – «Lebensborn». Сами нацисты приветствовали связи солдат с женщинами братских арийских народов. Норвегия, Дания, Бельгия и Голландия были странами-селекционерами «детей хороших кровей». Только зарегистрированных детей родилось около 100 тысяч, и этих детей можно было усыновлять, отнимать у матери и увозить в Германию. Франция не являлась образчиком кровей, но по статистике национал-социалистов за 4 года оккупации родилось около 80 тысяч немчат.

В марте 1942 года главнокомандующий Херес отдал приказ создавать публичные дома на захваченных территориях СССР. Нацисты боялись партизанов и венерических заболеваний. Девушки проходили строгий отбор. Особо приветствовались латышки, литовки и укоренившиеся немки. Подобный мотель «Великобритания» существует и по сей день.

Вольнонаёмник расплачивается за проститутку. На стене табличка «Только для иностранцев!»

Хорошая кровь – вечный источник! Идеал, по нацистским параметрам, для работы в борделях.

Не все девушки шли подневольно, были и такие, кто видел спасение в работе концлагерной проститутки.

Заключенные в Освенциме. Девушкам, отобранным для борделей, делали инъекции кальция, заставляли мыться в дезинфекционных ваннах, облучали ультрафиолетовыми лампами и кормили лучше, чем других заключённых.

В веселые фрау брали далеко не каждую: проституток для вермахта тщательно отбирали чиновники министерства. Для офицерских борделей правила предельно ужесточались: здесь могли работать только чистокровные немки, выросшие в исконно германских землях, с хорошими манерами, ростом не ниже 175 см, светловолосые, с голубыми или светло-серыми глазами.

В солдатские и сержантские публичные дома тоже попадали не с улицы: за чистотой крови фронтовых проституток следил специальный отдел «этнического сообщества и здравоохранения», являвшийся подразделением гестапо.

Цены в борделе устанавливались полевым комендантом, им же определялся внутренний распорядок и обеспечивалось наличие достаточного числа доступных женщин. Разработанные в Берлине нормы выработки предписывали домам держать штат из расчета одна проститутка на 100 дислоцирующихся в округе солдат.

Для сержантских борделей регламентировалось соотношение 1:75, для офицерских – 1:50. Наиболее качественное обслуживание предполагалось в госпиталях люфтваффе, любимого детища Геринга, где предусматривалось наличие одной штатной фрау на 20 летчиков или 50 техников из наземного обслуживающего персонала.

Фотография из журнала «Signal» за сентябрь 41-го,
предназначенного для солдат

Согласно неукоснительно выполняемым правилам поведения, проститутка встречала летчика в одежде, с аккуратным макияжем; безукоризненно чистое нижнее белье, как и постельное, должно было меняться для каждого «железного сокола».

В сухопутных войсках, где обслуживание ставилось на поток, всякий раз одеваться было недосуг, и девушка ждала нового гостя в постели. К слову, простыни и наволочки в солдатских борделях полагалось менять после каждого десятого клиента.

Любопытно, что для солдат сателлитных армий доступ в немецкие секс-заведения был закрыт. Рейх их кормил, вооружал, обмундировывал, но делить с итальянцами, венграми, словаками, испанцами, болгарами и т. д. своих фрау считалось уж слишком. Только венгры смогли организовать для себя подобие полевых борделей, остальные выкручивались как могли.

Немецкий солдат имел законную норму посещений публичного дома – пять-шесть раз в месяц. Помимо этого командир мог от себя выдать талончик отличившемуся в качестве поощрения или, напротив, наказать лишением за провинность.

Солдатские и сержантские бордели двигались непосредственно за войсками и размещались в населенном пункте недалеко от расположения части. К увольнительной записке прилагался талончик-пропуск: солдатам – голубого цвета, сержантам – розового.

На посещение отводился час, в течение которого клиент должен был зарегистрировать талон, куда вписывались имя, фамилия и учетный номер девушки (солдату предписывалось хранить талон 2 месяца – на всякий пожарный), получить средства гигиены (кусочек мыла, полотенце и три презерватива), помыться (мылиться, по регламенту, следовало дважды), и только после этого допускался к телу.

В подразделениях процветал бартер: ловеласы выменивали талончики у тех, кто больше секса любил поесть, на мармелад, шнапс, сигареты… Отдельные сорвиголовы пускались на ухищрения и по чужим талонам пробирались в сержантские бордели, где девочки были получше, а кто-то даже проникал в офицерские, рискуя в случае поимки получить десять суток.

Во Франции, странах Скандинавии и Бенилюкса вермахт широко использовал возможности уже существующих борделей, владельцы которых быстро смекнули, насколько выгодным может быть сотрудничество с оккупантами. Всего через год после капитуляции Франции только в центре Парижа насчитывалось 19 публичных домов для немецких солдат.

Сложнее обстояло на востоке: в СССР проституция была запрещена и увеселительные заведения немцам пришлось создавать с нуля. Специальные команды занимались подбором девушек, многие из которых были поставлены перед дилеммой между угоном в Германию для принудительного труда и «прохождением службы» в борделе. Здесь расовый вопрос уже не стоял, интересовали лишь внешняя привлекательность и фигура.

В «восточных» борделях зачастую было не до гигиены, и немецким солдатам приходилось с грустью вспоминать об обстановке и стандартах публичных домов Бельгии или Голландии. Нередко на месте выдавались зажимы для носа.

В городах северо-запада России бордели, как правило, размещались в небольших двухэтажных домах. Работниц сюда гнал не автомат, а лютый военный голод. Посменно работали от 20 до 30 девушек, каждая из которых в день обслуживала до нескольких десятков клиентов.

Месячная зарплата составляла порядка 500 рублей. Уборщица борделя получала 250 рублей, врач и бухгалтер – по 900.
Единожды разработанную систему, не мудрствуя, применяли в разных занятых регионах.

В одном из борделей г. Сталино (ныне – Донецк) жизнь проституток протекала по такому распорядку: 6.00 – медосмотр, 9.00 – завтрак, 9.30 – 11.00 – выход в город, 11.00 – 13.00 – пребывание в гостинице, подготовка к работе, 13.00 – 13.30 – обед, 14.00 – 20.30 – обслуживание солдат и офицеров, 21.00 – ужин. Ночевать девушек обязывали только в гостинице.

В некоторых ресторанах и столовых для немцев имелись так называемые комнаты свиданий, в которых посудомойки и официантки за плату могли оказать дополнительные услуги.

А. Васильченко приводит выдержку из немецкого дневника:

«В иной день у крыльца выстраивались длинные очереди. За сексуальные услуги женщины чаще всего получали натуральную оплату. Например, немецкие клиенты банно-прачечного комбината в Марево Новгородской области частенько баловали возлюбленных славянок в “бордель-хаусах” шоколадными конфетами, что тогда было почти гастрономическим чудом. Денег девушки обычно не брали. Буханка хлеба – плата гораздо более щедрая, чем быстро обесценивающиеся рубли».

А в воспоминаниях немецкого артиллериста Вильгельма Липпиха, воевавшего под Ленинградом, находим следующее:

«В нашем полку я знал солдат, которые пользовались хроническим голодом местных молодых женщин для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Захватив буханку хлеба, они отправлялись за пару километров от линии фронта, где за еду получали желаемое. Я слышал байку о том, как один бессердечный солдат в ответ на просьбу об оплате отрезал женщине лишь пару ломтей, а остальное оставил себе».

Можно найти еще и вот такую информацию: 

Когда во время Второй мировой войны какой-нибудь немецкий линкор швартовался во французском порту Брест, то в борделях немецких оккупантов начиналась напряженная работа. Женщины «просто оставались лежащими между номерами. Не было больше туалетных кабинок, женского белья, заигрывания и соблазнения, они просто задирали юбки, чтобы в них за сутки вонзилось до пяти дюжин поршней». Такие слова мы сможем найти в автобиографическом романе Лотара Гюнтера Буххаймса «Шлюпка».

Венерические болезни всегда являлись ужасом для руководства любой армии. Немецкий вермахт вовсе не был каким-то исключением. Эти болезни подрывали здоровье солдат и существенно снижали боеспособность воинских подразделений. Почти сразу же после оккупации Франции и Польши вермахт просто захлестнула эпидемия венерических болезней, которая стала в определенный момент принимать весьма угрожающие размеры. В годы Второй мировой войны почти каждый десятый немецкий солдат переболел сифилисом или триппером. Подобную проблему руководство Третьего рейха попыталось решить благодаря созданию воинских борделей. Почти сразу же во Франции, Скандинавии, балканских странах, России и Польше возникла сеть «домов терпимости», которые имели право посещать лишь немецкие военнослужащие.

Педантичные немцы, считавшие во время войны каждый грамм маргарина, каждую пару теплых шерстяных носков, посылаемых на фронт, каждое офицерское пальто с собачьим воротником, также вели строгий учет фронтовых публичных домов и проституток. Для этого в рамках военного ведомства было создано специальное министерство. Интересно, что все проститутки, работавшие в полевых публичных домах, числились чиновниками этого министерства! Так что гитлеровскую Германию вполне можно считать первой страной, официально легализовавшей проституцию. Ведь проститутки получали жалованье, страховку, имели определенные льготы, а если бы (не дай Бог) Третий рейх просуществовал еще лет 30, то заслуженно получили бы пенсию как участники боевых действий! В начале войны дамы из фронтовых публичных домов делились по категориям: одни предназначались солдатам, вторые — сержантскому составу, третьи — офицерам. Позже категории отменили.

В вопросе сексуального обслуживания несколько особняком стояла африканская кампания немецкой армии. В пустыне почти не было развлечений, и солдаты Африканского корпуса изнывали от скуки. Чтобы хоть как-то поднять их дух, была создана специальная рота пропаганды, которая устраивала концерты и самодеятельные спектакли, показывала фокусы, крутила любимые кинофильмы. Но в ней не было женщин.

Большинство солдат любило играть в футбол, занималось перетягиванием каната и так далее. Излюбленным развлечением стала карточная игра скат. Армейская полевая газета «Оазис» прочитывалась от корки до корки. Учитывая, что условия приема в пустыне были великолепными, солдаты могли поймать почти любую коротковолновую радиостанцию Европы и слушали радио с раннего утра до позднего вечера.

Даже в глубоком тылу было крайне мало мест, где можно было расслабиться и отдохнуть. В Триполи и Бенгази имелось несколько баров и пивных, существовали клубы в Дерне и еще в паре городов. В Триполи на Виа Тассони, дом 4, имелся тыловой бордель вермахта, но большинство «африканцев» его так и не увидело. Я видел фотографии дамочек, работавших там. Их явно вербовали среди итальянок, которые соглашались ехать в пустыню, но ни одна не отличалась красотой. Единственные немки, которых можно было встретить в пустыне, были медсестрами. Около 200 женщин работало в тыловом госпитале в Дерне. Их умение очень потребовалось германским солдатам в ходе предстоящих боев.

Во время африканской кампании вермахту вообще-то не полагались собственные публичные дома. В Ливии, Египте и Эфиопии генерал Эрвин Роммель решил воспользоваться услугами местного населения. Однако солдаты из Африканского корпуса редко прибегали к их услугам. Во-первых, жуткая африканская жара убивала любое сексуальное желание. А во-вторых, немцам были запрещены половые сношения с «цветными». Европейские женщины в этих местах встречались очень редко, к тому же большинство из них были очень стары. С другой стороны, арабские дворцы, несмотря на все запреты, оказались очень популярными у немецких офицеров. Они очень охотно брали в качестве прислуги молодых и привлекательных арабских девушек.

Во время боевых действий в Европе у вермахта не было возможности создать публичный дом в каждом крупном населенном пункте. Соответствующий полевой комендант давал согласие на создание подобных учреждений только там, где дислоцировалось достаточно большое количество немецких солдат и офицеров. Во многом о реальной деятельности этих борделей остается только догадываться. Полевые коменданты брали на себя ответственность за оборудование публичных домов, которые должны были соответствовать четко определенным гигиеническим стандартам. Они же устанавливали цены в борделях, определяли внутренний распорядок публичных домов и заботились о том, чтобы в любой момент там было достаточное количество доступных женщин.

В борделях должны были иметься ванные с горячей и холодной водой и обязательный санузел. В каждой «комнате для свиданий» должен был висеть плакат «Половые сношения без противозачаточных средств — строго запрещены!». Любое применение садомазохистской атрибутики и приспособлений строго преследовалось по законам. Но на торговлю эротическими картинками и порнографическими журналами военное начальство смотрело сквозь пальцы.

Врачи и фельдшеры из воинских подразделений должны были обеспечивать публичные дома не только мылом, полотенцами и дезинфицирующими средствами, но и достаточным количеством презервативов. Последние, кстати, до конца войны будут централизованно поставляться из Главного санитарного управления в Берлине.

Лишь воздушные налеты мешали незамедлительным поставкам подобных товаров на фронт. Даже когда в Третьем рейхе стали возникать проблемы со снабжением, а для отдельных отраслей резина предоставлялась по особому графику, нацисты никогда не скупились на презервативы для собственных солдат. Кроме как в самих борделях, солдаты могли приобрести презервативы в буфетах, на кухнях и у ответственных за снабжение.

Но самое поразительное в этой системе даже не это. Все дело в пресловутой немецкой пунктуальности. Немецкое командование не могло позволить, чтобы солдаты пользовались сексуальными услугами, когда захотят, а сами жрицы любви работали под настроение. Все было учтено и подсчитано: для каждой проститутки были установлены «нормы выработки», причем брались они не с потолка, а научно обосновывались. Для начала немецкие чиновники поделили все бордели по категориям: солдатские, унтер-офицерские (сержантские), фельдфебельские (старшинские) и офицерские. В солдатских публичных домах по штату полагалось иметь проституток в соотношении: одна на 100 солдат. Для сержантов эта цифра было снижена до 75. А вот в офицерских одна проститутка обслуживала 50 офицеров. Кроме этого, для жриц любви был установлен определенный план обслуживания клиентов. Чтобы получить в конце месяца зарплату, солдатская проститутка должна была обслужить в месяц не менее 600 клиентов (из расчета, что каждый солдат имеет право расслабиться с девочкой пять-шесть раз в месяц)!

Правда, такие «высокие показатели» возлагались на тружениц постели в сухопутных войсках. В авиации и флоте, которые в Германии считались привилегированными родами войск, «нормы выработки» были намного меньше. Проститутке, обслуживавшей «железных соколов» Геринга, ежемесячно нужно было принять 60 клиентов, а по штату в авиационных полевых госпиталях полагалось иметь
одну проститутку на 20 летчиков и одну на 50 человек наземного обслуживающего персонала. Но за тепленькое местечко на авиабазе нужно было еще побороться.

Из всех стран и народов, участвовавших в войне, немцы наиболее ответственно подходили к сексуальному обслуживанию своих солдат. Вот строчка из дневника генерала Гальдера, возглавлявшего в начале войны немецкий генеральный штаб: «23 июля. Пока все идет согласно плану. Текущие вопросы, требующие немедленного решения: 1. Лагеря для военнопленных переполнены. Надо увеличить конвойные части. 2. Танкисты требуют новых моторов, но склады пусты. Нужно выделить из резерва. 3. Войска двигаются быстро. Публичные дома не успевают за частями. Начальникам тыловых подразделений снабдить бордели трофейным транспортом».

А вот о своих союзниках (венграх, болгарах, словаках, финнах и пр.) немцы заботились уже поменьше. Питание, оружие и обмундирование поставляли, а организацию публичных домов возложили на самих союзников. И только венгры смогли организовать что-то наподобие полевых борделей. Остальные же выкручивались как могли, так как доступ в немецкие заведения для солдат сателлитных армий был закрыт.

Блудливый рейх. Как проституция поднимала боевой дух нацистов.

В предвкушении оргии в Париже

Первые недели Первой мировой войны ознаменовались вторжением Германии в Бельгию и Францию. Ожидалось, что война будет короткой, и это сильно влияло на сексуальное поведение немецких солдат. Как писал историк Дагмар Херцог, мобилизация нарушила традиционные социальные структуры в сфере взаимоотношения полов и предоставила гражданам новые возможности в реализации своих желаний.

Из-за ожидания скоротечной войны командование немецкой армии поначалу не задумывалось о регуляции сексуального поведения служащих. Наоборот, власти считали, что война поспособствует моральному и биологическому восстановлению нации, воплощенному в образе героического и целомудренного мобилизованного солдата. Но, конечно же, сексуальное насилие над гражданами оккупированных территорий вскоре стало нормой.

Период с сентября по ноябрь 1914 года был поворотной точкой как в ходе военных действий, так и в вопросе полового поведения солдат. Цели, поставленные перед армией, не были достигнуты. Служащие не воплощали собой тот идеал, к которому их призывали стремиться, и ожидали грандиозной оргии в Париже, но теперь им предстояло довольствоваться провинциальными бельгийскими и французскими проститутками. Одной из столиц проституции стал Брюссель — многие солдаты, отправлявшиеся на фронт, решали в последний раз там покутить.

В результате командованию германской армии пришлось признать тот факт, что война — это надолго, а венерические заболевания, которые служащие получали в борделях, могут подорвать боевой дух солдат. Призывы не поддаваться «французскому разврату» и хранить себя для жен, оставшихся дома, ни к чему не приводили, ведь мужчинам, принимающим участие в боевых действиях, была необходима сексуальная разрядка. На фронте распространялись листовки об опасности случайных половых связей, в которых содержалась рекомендация использовать презерватив. В начале 1915 года оккупационные власти не только прекратили ликвидацию борделей на захваченных территориях, но и начали активно регулировать их работу.

В Бельгии проституток и женщин, подозреваемых в занятии проституцией, заставляли проходить медосмотр два раза в неделю; подобной процедуре подвергались и солдаты, имевшие половой контакт. Для этого была основана полиция нравов, в состав которой входили немецкие офицеры и представители местной администрации. Имена женщин, прошедших обследование, вносились в специальный список — предполагалось, что все проститутки будут учтены таким образом.

Оккупационные власти запрещали заниматься проституцией в определенных местах: возле зданий, где был расквартирован немецкий гарнизон, около строений администрации, в барах и гостиницах, не зарегистрированных в полиции нравов. Германская армия жестко контролировала бордели, разделяя их на солдатские и офицерские — более комфортабельные и с более качественными услугами.

Изображение: Mary Evans Picture Library / Globallookpress.com

Профилактическая диктатура

«Профилактическая диктатура», как неофициально называли эту политику, включала в себя практику насильной госпитализации женщин, зараженных венерическими заболеваниями. Изначально, как и в довоенные времена, их лечили в гражданских госпиталях, однако те не справлялись с растущим потоком пациентов, и для инфицированных проституток были созданы специальные диспансеры. В них женщины содержались буквально в тюремных условиях, к ним применялись телесные наказания. Посыл этой политики был прост: если большая часть проституток не находятся в борделях, где их можно контролировать, то хотя бы зараженных следует изолировать от общества.

Местное население было шокировано вовсе не тем, в каких условиях содержались женщины. Проституция в то время воспринималась исключительно как грязь, бич общества, и открытие венерических диспансеров сделало ее видимой для социума. Местная подпольная пресса писала о довоенной Германии как о гнезде разврата — и вот теперь, по ее мнению, немцы приносят свои заболевания в Бельгию и заражают ими бельгийских женщин.

С другой стороны, германские оккупационные власти объясняли распространение венерических болезней отсталостью региона и примитивными понятиями местного населения о гигиене. Себя же немцы мыслили спасителями темных европейских стран. Поляков они считали «обуреваемыми примитивными инстинктами», бельгийцев — «аморальными», а Францию — родиной блуда и порнографии. Оккупанты активно распространяли миф о том, что французские проститутки намеренно заражают немецких солдат венерическими заболеваниями.

Жителя южной и юго-восточной Европы немцы видели «грязным». В Румынии солдат предупреждали, что волосы местных кишат вшами, и запрещали вступать в половой контакт с румынками. «Опасность заражения от уличных девок чрезвычайно высока; медицинские обследования проводятся только в публичных домах», — гласил текст одной из листовок. Подобные предупреждения издавались и в Польше, и в Литве.

Сложно оценить успех такой политики, но, например, в прусских подразделениях немецкой армии в последний год войны было куда больше солдат, зараженных венерическими заболеваниями, чем в первый.

Проститутки развлекают немецкого офицера в специально созданном борделе
Фото: Evans / Three Lions / Getty Images

Между Первой и Второй

После Первой мировой войны на территориях, находившихся под немецкой оккупацией, наблюдался всплеск венерических заболеваний. В Бельгии это вызвало настоящую панику среди населения. Некоммерческие организации активно обсуждали вопрос регулирования проституции.

Во многих европейских странах были введены новые положения. Так, в Польше активно обсуждался запрет проституции, бордели были объявлены вне закона, а их владельцам грозило тюремное заключение. Примерно такая же ситуация была и в других европейских странах: законодательство в отношении проституции ужесточилось.

Адольф Гитлер и Национал-социалистическая партия, пришедшие к власти в 1933 году, исповедовали двойные стандарты. С одной стороны, проститутки признавались асоциальным элементом и направлялись в концентрационные лагеря, с другой — в начале Второй мировой войны Третий рейх разработал систему борделей в городах, на оккупированных территориях и даже в концлагерях. Зарегистрированные проститутки лишались всех прав и свобод.

Третий рейх

1 сентября 1939 года нацисты начали военную операцию по захвату Польши. Наученные опытом Первой мировой, они сразу же создали систему контроля над проституцией, основным посылом которой была поголовная регистрация всех секс-работниц. Проводились обыски, облавы, проверки отелей и ресторанов.

Польша стала первой страной, в которой оккупационные власти организовали бордели, впоследствии эта практика была распространена и на другие захваченные территории. Там, где это было возможно, нацисты опирались на уже существующую инфраструктуру сексуальных услуг. Например, во Франции и Голландии система регистрации борделей и проституции была налажена, поэтому немцам практически ничего не пришлось делать.

Совсем другая ситуация была в СССР. В 1936 году КПСС объявила, что проституция в стране искоренена, и сфера сексуальных услуг ушла в подполье. Нацистам приходилось либо искать сутенеров, которые помогали найти проституток, либо выстраивать солдатские бордели с нуля. Подобным образом они поступали в Польше и Франции. Тем не менее уличная проституция продолжала существовать и даже расти. В военных условиях женщины искали способ заработать на пропитание.

Еврейских женщин конвоируют немецкие солдаты. Варшава, сентябрь 1939 года
Фото: dpa / Globallookpress.com

Создание борделей было обусловлено борьбой с венерическими заболеваниями, а также вопросами политики и безопасности. Во-первых, это должно было сдержать распространение венерических заболеваний, во-вторых, предотвратить передачу военных секретов третьим лицам. Третья причина заключалась в том, что сексуально удовлетворенные солдаты менее склонны насиловать местных женщин, что положительно повлияет на имидж армии. Помимо этого бордели рассматривались как мера противодействия гомосексуальным связям среди солдат, которые нацисты считали противоестественными.

Очень важна была и нацистская идеология, не допускавшая смешение рас. Например, славяне считались низшей расой, и половые контакты со славянскими женщинами были запрещены для арийцев — нацисты опасались кровосмешения. В эту категорию, например, попадали польки, чешки и советские женщины. Тем не менее солдатам вермахта разрешались половые сношения со славянками в пределах официальных борделей.

Зато из системы были начисто исключены еврейки, находившиеся, согласно расовой иерархии Третьего рейха, на низшей ступени. Документальные свидетельства говорят о том, что еврейских проституток арестовывали, отправляли в тюрьму, а потом «селили в специальные дома, где они содержались раздельно». Сложно сказать, что это значит. Возможно, речь идет об организации специальных борделей для «расово неполноценных», но, скорее всего, через некоторое время их просто расстреливали. Интересно, что недвижимость, из которой выселяли евреев (дома, синагоги), часто превращали в дома свиданий.

Во фронтовых и прифронтовых борделях Восточного фронта обычно работали местные проститутки, зачастую нацисты завозили туда и европейских секс-работниц — например, из Голландии, Франции и Польши.

Когда женщины становились частью системы, их права и свободы существенно ограничивались. Им приходилось проходить регулярные медицинские обследования, и если оказывалось, что у проститутки есть венерическое заболевание, ее госпитализировали до полного выздоровления. Впрочем, таковы были официальные рекомендации оккупационных властей, а на деле инфицированных женщин зачастую просто убивали — зачем тратить средства и время, когда проблема решается просто.

Политика принуждения

В немецкой политике контроля над проституцией в Первую и Вторую мировые войны прослеживаются различия. Несмотря на то что в обоих случаях она была основана на принуждении, Третий рейх пошел дальше: нацисты привнесли в нее расовую идеологию.

Женщина снимает табличку с надписью «Адольф Гитлер». Конец Второй мировой воны
Фото: Berliner Verlag / Archiv / Globallookpress.com

Во время обеих войн немцы распространяли рестриктивные практики не только на проституток, но и на женщин, подозреваемых в занятии проституцией. Наказания для них были суровыми, однако это не распространялось на нацистских солдат, вступивших с ними в половую связь.

То, что такое положение дел безропотно принимала гражданская администрация оккупированных территорий, неудивительно. Политика, проводимая нацистами, была близка и населению тех стран, где проституция также считалась социально осуждаемым занятием, — она оправдывала насилие не только по отношению к проституткам, но и к женщине вообще.

Секреты третьего рейха

До сих пор человечество с содроганием постигает тайну величайшей преступной авантюры всех времён, жертвой которой стали более 50 000 000 человек.