Потерянные. Откуда они появляются в нашем благополучном обществе?

Пишет Валерий Курочкин, инспектор полиции из Латвии: Это было в начале 90-х годов... Напротив меня сидел уже немолодой человек весьма неряшливого вида, со следами длительного пьянства на лице. Было заметно, что под моим пристальным взглядом ему неудобно. Я был в два раза младше его — и со всем присущим молодости максимализмом пытался объяснить ему, что так опускаться невозможно. На все мои нотации он лишь согласно кивал головой. Не знаю почему, но мне захотелось разговорить этого человека, узнать его историю...

Фото: МК-Эстония

В конце 80-х Сергей, назову его так, работал водителем. В один далеко не прекрасный для него день, он совершил аварию, в которой по его вине погиб человек. Приговор суда был строг, но справедлив — 1,5 года колонии общего режима.

Спустя год за хорошее поведение Сергей получил УДО (условно-досрочное освобождение). Но, как оказалось, возвращаться ему уже было некуда — жена за это время оформила развод и выписала экс-мужа из когда-то общей квартиры.

Те, кто жил в то время, представляют, что значила для советского человека прописка.

Без нее нельзя было ни получить нормальные документы, ни тем более устроиться на работу. Те экс-заключенные, у кого на воле оставались родственники, имели возможность начать жизнь «с чистого листа», ну или почти...

У Сергея же, кроме бывшей жены, никого не было.

Пришлось перебиваться редкими случайными заработками, со временем познакомился с такими же бедолагами, как и он сам — общие проблемы, общее пьянство...

Наступили «дикие 90-е», когда прописка уже перестала играть свою решающую роль, но у Сергея, проведшего последние годы в постоянном безделье и пьянстве, подняться со дна, в котором он оказался, уже не было сил...

Жителей современных городов уже давно не удивляет и не шокирует вид людей неопределенного возраста, одетых в грязную, рваную одежду, источающую весьма характерный отталкивающий запах.

Мы встречаемся с ними у подъездов своих домов — в тот момент, когда они проводят ревизию мусорных контейнеров, мы видим их в подземных переходах, выпрашивающих милостыню, по запаху мы узнаем об их присутствии в общественном транспорте.

Кто же эти люди, откуда они появляются в нашем, на первый взгляд, весьма благополучном обществе?

Когда-то большинство из них жили вполне обычной жизнью, у них была работа, семьи, и даже дети. Все стало меняться, когда в нашем мире начались кардинальные и стремительные перемены.

Еще вчера имеющие стабильную работу и достаток люди оказались без работы, а привычная социальная безопасность превратилась в прах.

Для того чтобы устроиться в новых, диких реалиях, необходимо было осваивать новые навыки, привыкать рассчитывать только на себя, а еще, как тогда было принято говорить, уметь «крутиться».

Увы, но «крутиться» научились не все. Кто-то попытался компенсировать свои неудачи в открывшихся повсеместно игорных залах, а кто-то заливал их горькой. И одни, и другие, как правило, оказывались на улице, потеряв и жилье, и семью.

Но назвать всех бродяг жертвами перемен было бы неправильно.

Некоторые из них родились уже в современном обществе и ведут подобный образ жизни весьма сознательно.

Кого-то по идейным соображениям, а кого-то из-за обычной лени такая жизнь вполне устраивает. Все чаще среди лохмотьев проявляются молодые лица, причем как мужские, так и женские.

Большинство из этих людей не имеют теплого жилья и вынуждены ютиться в заброшенных садовых домиках, в таких же заброшенных зданиях, в подвалах или в нишах под мостами, где образуют целые поселения.

В моей практике был случай, когда тело бродяги обнаружили под канализационным люком — в поисках тепла тот поселился на трубах теплотрассы. Состояние останков говорило о том, что они пролежали там очень длительное время.

Судьба человека оказалась неинтересна ни вчерашним родственникам, ни сегодняшним собутыльникам...

Летом часть бродяг перебираются «на природу», строят палатки в ближайших лесопарках, а некоторые, не стесняясь, устраивают свои «лежбища» прямо в городе, в ближайших кустах.

С продуктами ситуация проще — что-то собирают по мусорникам у жилых домов, что-то у супермаркетов...

В последние годы самоуправления открыли для подобных бродяг несколько приютов, но в них установлены правила, а для этих людей соблюдение правил весьма затруднительно.

Из-за подобного образа жизни и практически полного отсутствия медицинской помощи смертность среди них очень высока. В зимнее время они умирают от холода, в остальное — от инфекционных заболеваний, туберкулеза, гангрены...

Ну и, конечно же, главный бич — это алкоголизм, со всеми ему сопутствующими заболеваниями.

Почти все эти люди навсегда потеряны для общества, случаи возврата к нормальной жизни единичны. Но все-таки они — ЛЮДИ, пусть и потерявшие человеческий облик.

...Большинство из нас успешно вписались в новую жизнь, но некоторым она, увы, оказалась не по зубам...

Давайте за слабость не будем судить их слишком строго.

На первом этаже реабилитационного центра по адресу Суур-Сыямяэ, 6А, можно бесплатно взять чистую одежду, помыться, получить необходимую медицинскую помощь, воспользоваться компьютером и телевизором, а также проконсультироваться у социального работника. На втором этаже – жилые комнаты по типу общежития за мизерную плату (есть и бесплатные ночлежки).

Несмотря на возможность помыться и переодеться, запах и внешний вид посетителей оставляют желать лучшего.

Единственное требование – приходить трезвыми, но и это для многих невыполнимо.

Хотя в состоянии алкогольного опьянения их просто не пускают в ночлежки и центр.

Мужчина и женщина потрепанного вида пришли получить какие-то вещи и на вопросы управляющих ответили, что совсем не пьют уже неделю. А когда на обратном пути они оказались в одном автобусе с журналистом, то бурно обсуждали, как сейчас наконец-то поедут «поправлять» здоровье.

По словам управляющей центром Имби Ээсметс, основным их контингентом являются люди из группы риска: алкоголики, наркоманы, бывшие заключенные и воспитанники детских домов. Среди них нет таких, кто по стечению миллиона обстоятельств скатился на самое дно и пытался бы вырваться оттуда. Они привыкли получать все бесплатно, не хотят работать, но при этом желают жить лучше, только если для этого ничего не надо будет делать.

Имби Ээсметс говорит, что таких людей сложно изменить и заставить жить по-человечески. Им оформляют документы – они их теряют, заполняют бланки на различные пенсии и пособия – эти деньги пропиваются, социальные работники помогают составить CV и пытаются вместе с ними найти хоть какое-то место работы, но очень быстро из-за очередного запоя или банальной лени все усилия сводятся на нет.

За 10 лет работы Имби Ээсметс в этой сфере контингент почти не изменился, все те же лица из года в год.