Пишет Николай Кукушкин: Если и есть в нейробиологии одна идея, в справедливости которой мне хотелось бы убедить всех людей на земле, то такой идеей я считаю следующую: сознание — это пассажир мозга, который мнит себя машинистом.

Почему это важно? Потому, что если вы этого не понимаете, то с большой вероятностью ведете себя как дебил. Вот представьте, что вы разговариваете по телефону с другом, заходите в лифт, связь прерывается, говорить становится невозможно. И тут вы вместо того, чтобы минуту подождать, начинаете сердиться, ругаться и грозить другу расправой при встрече за то, что он над вами так издевается. Тупо? Тупо. Друг же не виноват, что у вас в лифте телефон не ловит. Вот примерно настолько же резонны 99 % любых проявлений раздражения.

Маршрутка высадила в лужу и вообще понаехали тут шумахеры? Работа третий год бессмысленна и безобразна? По телевизору все тот же мордоворот? Булка черствая, кофе горький, водка жидкая, жена жирная, погода дрянь, кругом фашисты? Каждый из этих пунктов вы, наверняка, готовы защищать хоть в суде: приводить статистику иммиграции, взвешивать жену, измерять черствость булки и доказывать, что все ваше раздражение совершенно объективно и обоснованно.

И вот тут самое время взять и открыть учебник по нейробиологии. Мы не машинисты, а пассажиры. Мы — пассажиры эмоций, решений, морального выбора — вообще практически любых своих действий, включая выбор объектов, на которые мы обращаем внимание и которые нам безразличны, которые нас радуют и которые бесят.

Нам всем кажется, что мы самые умные: мы знаем что делаем, поступаем рационально и взвешенно, если нам что-то не нравится, то для этого есть веские основания, а если на кого-то ругаемся — то за дело. Иногда это действительно так: поездом управляет машинист — но пассажир может и стоп-кран дернуть.

Однако в подавляющем большинстве случаев веские основания для своего раздражения мы придумываем уже после того, как раздражаемся, что несколько компрометирует вескость этих оснований. Нам настолько хочется быть машинистами, что на каждом повороте поезда мы находим совершенно логичное объяснение тому, почему поезд повернул именно так.

Постой, паровоз, не бесите, колеса

Со времен зарождения психологии как науки ученые придумывали пассажиру и машинисту разные названия: «сознание» и «подсознание», «эго» и «ид», «контроль» и «автоматика», «аналитика» и «интуиция», «рефлексия» и «импульсивность». Британский психолог Джонатан Эванс только в литературе, вышедшей за последние 15 лет, обнаружил десяток разных названий этих двух сущностей нашего «я» и от безысходности предложил вообще плюнуть и называть их просто «система 1» и «система 2». Система 1 — подсознание, система 2 — сознание.

Сразу отмечу, что на сегодняшний день никто не знает точно, что именно представляют собой две эти системы с физической точки зрения, как они связаны и какая из них за что отвечает. Но если оставить в стороне громоздкие построения Фрейда и взглянуть на ситуацию с позиций современной нейробиологии, становится очевидно, что система 2 — это очень вкусная и питательная вишенка на гигантском и эволюционно древнейшем торте системы 1.

Посудите сами. Сознание — система 2 — в каждый момент времени оперирует только тем, что укладывается в рабочую память, — это общепринятое и в целом очевидное положение. Сколько укладывается в рабочую память? Зависит от того, что запоминать, но для простых вещей типа цифр или слов — обычно от 5 до 7 штук. Система 1 по определению оперирует всем остальным.

Это, конечно, еще не значит, что система 2 ничего не решает: если быстро-быстро копаться в собственных мыслях, то и 5 штук за раз может хватить. Но на такой перебор уходит много времени: сознательный, рациональный анализ по мозговым меркам занимает целую вечность. И тут мы приходим ко второму аргументу в пользу первичности системы 1 — тоже, если на секунду задуматься, очевидному: система 1 работает элементарно быстрее, чем система 2.

Представьте, что психолог показывает вам картинку с котиками или с расчлененкой и просит описать ваши чувства. Сколько времени вы будете думать перед тем, как подыщете нужные слова? По крайней мере пару секунд. Но эмоции реагируют почти мгновенно: разницу в восприятии мозгом веселых и страшных картинок можно засечь уже через 120 миллисекунд.

Эмоции вызываются не обдумыванием — наоборот, обдумывание объясняет возникшие эмоции. И тратит на это в десятки раз больше времени. Исследования убедительно показывают, что «эмоциональный мозг» — он же система 1 — принимает решения быстрее, чем «рациональный» — он же система 2. Человек сначала чувствует, а потом думает.

«Видимо, эмоциональный компонент присутствует в любом восприятии. Мы никогда не видим просто „дом“. Мы видим „красивый дом“, „уродливый дом“ или „претенциозный дом“. Мы не просто читаем статью о меняющихся взглядах, или о когнитивном диссонансе, или о гербицидах. Мы читаем „интересную“ статью о меняющихся взглядах, „важную“ статью о когнитивном диссонансе или „тривиальную“ статью о гербицидах. То же самое относится к закату, разряду молнии, цветку, ямке на щеке, заусенцу, таракану, вкусу хинина, Сомюру, цвету почвы в Умбрии, шуму машин на 42-й улице и в той же степени — звуку тона на 1000 Гц и внешнему виду буквы Q».

Роберт Зайонц, «Чувства и мысли: предпочтения не требуют умозаключений», 1980

Единственное объективное, что есть в вашем раздражении, виновниками которого стали маршрутчики, жена, фашисты или черствая булка, — это само раздражение. Нейрохимические реакции в мозгу. Приливы и отливы нейромедиаторов, завихрения электрических полей в лобных долях и миндалине. Булка, может, и черствая, зато колбаса отличная. Маршрутчик не умеет водить, зато веселые анекдоты рассказывает. О политике даже не буду вспоминать: мне кажется, любому здравомыслящему человеку понятно, что политический дискурс — это просто условный набор реплик, о котором группа людей договаривается друг с другом.

Вопрос не в том, почему вас все бесит, — вопрос в том, почему вы от всего беситесь и что с этим делать — вам, а не маршрутчику.

Хакнуть эмоции

В формировании настроения — а наряду с этим и в процессе восприятия окружающей реальности — участвует несколько независимых, но тесно сплетенных мозговых систем. Поэзия Лермонтова и учение Дона Хуана в конечном итоге просто способы описания этих систем. С практической точки зрения нет особой разницы, называть ли содержимое мозга «нейронами», «чакрами» или «лучами силы», — но мне кажется, что с нейронами как-то проще.

Первое, от чего вы беситесь, — это сниженная активность системы вознаграждения. В природе эта система нужна для того, чтобы программировать поведение. Хорошим настроением вознаграждается добытая пища, освоенный навык, покорение самки и т. д. Система вознаграждения устроена так, чтобы мы радовались правильным вещам. Но это очень хитрая система. «Сумма» награды — выраженная в степени активности нервных клеток, выделяющих дофамин, — не задана раз и навсегда, а относительна. Достижением считается не просто что-то полезное, а то, что лучше, чем обычно.

Задача системы вознаграждения — чтобы вы никогда не расслаблялись. Для этого она калибрует вознаграждение, реагируя на привыкание. Если хорошего вдруг стало столько, что усилий для его добычи прилагать не надо, система вознаграждения перестанет на него реагировать и погонит вас искать что-нибудь еще более хорошее.

Все дело в том, что в природе хорошего очень мало, поэтому к нему просто так не привыкнуть. Проблемы, как обычно, возникают оттого, что мы живем в совершенно чуждых своей природе условиях: неограниченные калории, масса развлечений и теплая кровать. Поэтому обезьяне для радости достаточно банана, а нам нужны плазменные телевизоры, техно-вечеринки и ежеминутные дофаминовые уколы фейсбучных комментариев.

Если ваш рабочий день проходит монотонно и скучно, а после работы вы каждый вечер отправляетесь с друзьями в шумный бар, то ваша система вознаграждения привыкает именно к шумному бару. И каждое утро начинает ныть: «Ты что, дурак? Зачем ты садишься за компьютер, когда в баре так весело?» Объективно в этот момент у вас в голове замолкают дофаминовые нейроны. Субъективно вы раздражены, не находите себе места, не можете сконцентрироваться и ищете, на ком бы сорваться.

Опасность алкоголя и наркотиков не столько в том, что они вредны сами по себе, сколько в том, что они перекашивают привычный уровень вознаграждения. С ними так хорошо, что все остальное начинает бесить. Если вы вместо бара после работы читаете книжку и отправляетесь спать, то избегаете резкого перепада вознаграждения. В итоге работа с утра уже не кажется настолько противной, а мелочи: смешной ситком по телевизору, хорошая погода, чашка кофе — начинают радовать.

Это вовсе не означает, что пить и веселиться нельзя. Периодические всплески дофаминовой активности нужны всем. Но стоит всплескам стать привычкой — как они перестают быть всплесками и становятся фоном для оценки всего остального.

Хорошая новость в том, что перекалибровка системы вознаграждения редко занимает больше пары недель. Если вас все бесит, кроме вечеринок, постарайтесь месяц на них не ходить: какое-то время будет еще хуже, но потом вы вдруг обнаружите, что просыпаетесь в хорошем настроении.

Относитесь к себе как к персонажу игры Sims, а к дофамину — как к ограниченному ресурсу: распределяйте его с умом и старайтесь извлекать из правильных вещей. Если у вас не клеится работа, сделайте перерыв и поиграйте в компьютерную игру. Если, наоборот, у вас получилось что-то хорошее, полюбуйтесь своим достижением подольше, покажите кому-нибудь, кто вас похвалит, выложите в социальную сеть. Мозг проассоциирует дофаминовый всплеск с выполненной работой и запомнит: работа — это хорошо. Если вам предстоит тяжелая неделя, купите билеты на субботний концерт и поднимите свой дофаминовый фон с помощью предвкушения.

Разум против чувств

Гораздо хуже понятна работа другой мозговой системы, связанной с еще одной «молекулой настроения» — серотонином. Отчасти это объясняется тем, что если дофамин в мозгу выполняет более-менее однотипные функции, то серотонин в разных отделах мозга и даже в разных типах клеток делает совершенно разные вещи. О том, что он поднимает настроение, мы можем заключить на основании того, что недостаток триптофана (предшественника серотонина) вызывает депрессию. А большинство антидепрессантов, наоборот, блокирует его обратное всасывание (чем хуже всасывается — тем дольше работает).

Считается, что серотонин, как и дофамин, программирует наше поведение, но не через вознаграждение, а через наказание. Человек с пониженным уровнем серотонина лучше предсказывает, какое из его действий приведет к чему-нибудь плохому. Соответственно, повышенный серотонин предсказание плохого ухудшает. В быту такое ухудшенное прогнозирование плохого называется оптимизмом.

Настроение зависит от того, в каком свете вам представляются собственные жизненные перспективы — как краткосрочные (сколько у меня сегодня работы), так и долгосрочные (что я вообще делаю в жизни). Так вот, оказывается, что оценка этих перспектив может резко измениться при изменении уровня определенной аминокислоты. Если вы вдруг недоели триптофана, то в течение нескольких часов у вас упадет уровень серотонина и жизнь внезапно начнет казаться конченой, работа непосильной, друзья убогими, а развлечения бессмысленными. Надо ли объяснять, что эти оценки никак не связаны с реальностью?

Серотонин — слишком сложная штука, чтобы его можно было тупо «поднять» для улучшения настроения (более-менее уверенно порекомендовать такой способ можно только при клинической депрессии). Но даже само понимание того, что оптимизм и пессимизм могут управляться не зависящими от вас факторами, очень полезно.

Если знать, что ощущение безысходности, — это что-то вроде больного горла, то справиться с ним гораздо проще. Это, наверное, самый главный практический вывод. Чтобы справиться с тем, что вас все бесит, надо, прежде всего, знать, с чем именно вы пытаетесь справиться. Бороться с раздражителями напрямую обычно непродуктивно: если проблема в вас, то вы всегда найдете от чего беситься, даже если решите текущую проблему. Гораздо перспективнее работа над собой. Первый шаг такой работы — прислушаться к собственным эмоциям. Научиться опознавать оптимизм и пессимизм, вознаграждение и раздражение. Это сложнее, чем может показаться: большинству из нас трудно отделить свое «я» от собственных эмоций и вообще от работы мозга.

Лично мне в этом помогают две вещи. Первая — как ни странно, мозговой тренажер Lumosity. О том, делает ли он вас умнее, можно спорить, но одно несомненно: когда вам каждый день замеряют состояние разных функций мозга, то со временем вы начинаете их чувствовать, как ваша бабушка чувствует повышенное или пониженное давление (я вот, например, такой способностью не обладаю).

Второй помощник в деле самоанализа — нейробиология. Но на ее месте могут быть психология, философия, даже, прости господи, религия. Главное — чтобы у абстрактных, неуловимых чувств появились конкретные названия. Врага — собственные эмоции — надо знать в лицо — или по крайней мере по имени.

КАК ВЕРНУТЬ РАДОСТЬ ЖИЗНИ

У вас нет депрессии, просто мир давно стал равномерно серым и скучным, и вы не помните, когда он был другим. Улыбки встречных будят в вас смутное раздражение. Бурно веселящимся хочется втащить — чего ржете, дурачки? Хайповые темы и новинки кажутся недостойными внимания, праздники не радуют, а неприятности не огорчают так, как раньше. Вы бредете по жизни, как толстокожий слон по бесконечному крапивному полю. Вы отдельно, жизнь отдельно. У вас ангедония.

Симптомы ангедонии могут быть вызваны много чем — например, если вы три недели провели в обнимку с бутылкой текилы, печень может таким образом сигнализировать о своем желании покинуть этот мир. Или вы последний год спите по пять часов (такое может пройти без последствий, только если вам двадцать). Или слишком много переживаете по поводу шаткой карьеры или закидонов капризной герлфренд — в какой-то момент психика просто выгорает, и на восстановление может уйти пару лет. Бороться с ангедонией можно и нужно, она мешает личному и профессиональному прогрессу, не говоря уже о неудобствах чуткой мамы, вынужденной прятать от вас ножи, бабушкино снотворное и мыло.

Каталогизируйте свои знания

Надеюсь, большинство читающих эту статью пока вполне еще солнечные человечки на позитиве. Не расслабляйтесь: сейчас самое время изучить себя по-настоящему, в периоды сплина будет не до того. Создайте файл и разбейте все, чем вы обычно заняты, на две колонки: занятия, которые доставляют вам удовольствие (кормить кота, читать глупый глянец, протирать стекло в машине, сводить дебет с кредитом в экселе) и те, которые утомляют (мыть чашки, читать традиционно жуткие городские новости, толкаться в метро, объяснять хамоватым клиентам простейшую схему открытия счета, популярно изложенную на сайте). С правой колонкой нужно будет что-то решать.

Это философия тягловых мулов — покорно делать то, что вынужден делать. Мыслящий человек будет бороться с раздражающей рутиной, пока она не накопилась и не сделала из него печального робота Марвина.

Рационалист станет откладывать на посудомоечную машину; подумает, все ли городские новости ему нужно знать, ведь главные и так расскажет плешивая соседка, которую час не заткнешь; вместо плотного обеда ограничится кефиром и на сэкономленные деньги покатается с грустноглазым сыном степей; сменит специализацию, наконец. Этим можно отогнать призрак ангедонии, который с каждым годом подкрадывается все ближе.

Филоньте — вы никому ничего не должны

Часто ангедониками становятся чрезмерно обязательные люди, которых постоянно гложет тревога за качество работы, точность и сроки. Такие за завтраком давятся маффином, просматривая корявые отчеты, днем отчаиваются по поводу человеческой тупости и лени, а ночью видят кошмары о том, как они выходят к школьной доске и слышат: «Иванова, ладно ты голая, но как можно было на месяц сорвать дедлайн?».

Попробуйте выполнить задачу заведомо тяп-ляп или просидеть важную летучку в кино. В этом есть что-то от экстремального спорта, слабакам не под силу такой бобслей. Нет, понятно, что по жизни лучше трудиться усердно и блистать перфекционизмом, чем слыть сонной дубиной. Но когда на одной чаше весов работа, а на другой ваша психика, выбирать работу неразумно. Во-первых, так вы скоро сорветесь и завалите все по-крупному. Во-вторых, трудоголики нарабатывают себе кредит доверия, и грех им не воспользоваться — даже если вы неделю будете с пустой головой по семь часов играть в сапера, коллеги наверняка спишут ваше одурелое выражение лица на особо сложное коммерческое предложение.

И наконец, мы в России — здесь откаты считаются стандартными финансовыми схемами, а прокрастинация — нормальным режимом работы. Не выпендривайтесь, вас поймут и простят. Что мы, не православные?

Заставьте себя мечтать

Дети намного счастливее взрослых, потому что точно знают, что впереди полно всего чудесного, вкусного, нового и замечательного, и скоро никто им не сможет это запретить. Юноши студенческого возраста уже начинают что-то подозревать. Молодые специалисты не особо задумываются о философии, им нужно выплачивать кредиты и покупать свежие потребительские товары.

В среднем возрасте наступает кризис под названием «это что вообще было, я не так представлял свою жизнь». Старики ожесточаются и принимаются гасить топорами соседей, неряшливо одеваться и голосовать за коммунистов.

Что лежит в основе человеческого оптимизма? В его основе лежат мечты. Когда вы в последний раз мечтали? Не на уровне «на Таиланд не соберем, хорошо бы повезло с горящим Гоа», не «безумно хочу этот пудровый кардиган, вот бы Asos не подкачал», а что-то, ради чего стоило бы еще лет двадцать коптить небо в этой дыре. Например: вилла в Ницце, спускаетесь вы по дубовой лестнице с третьего этажа в халате Dior, а навстречу Роберт де Ниро: «Прости, старик, но у меня есть инсайд, что ты возьмешь Оскар, скорее садись в мой ягуар, мы опаздываем на церемонию». Или: дед рассказывает, что на самом деле вы — сын Нурсултана Назарбаева от несовершеннолетней гражданки Украины, вас призывают в Астану, чтобы вы приняли руководство нефтяной республикой, потому что за вами долго наблюдали и сочли самым достойным наследником. Ну или хотя бы как вы изучаете эту волшебную девушку из соседнего офиса, ухаживаете за ней, вызываете растущее восхищение и добиваетесь ее руки.

Тренировка мечты — как тренировка улыбки: сначала вы себя заставляете, потом это происходит естественно. Масштабные мечты, сколь угодно глупые внешне, пробуждают вас и поднимают над толпой. Вы-то знаете, что все еще будет, а они уже сдались.

No More Mr. Nice Guy

В мире не так много радостей, зато уж дерьма всегда предостаточно. В контексте нашей задачи это означает необходимость перестать давить в себе раздражение и обрушиться на всех, кого вы считаете неправыми.

Ничто так не бодрит, как драка, а в случае хилого цифрового поколения — как срач в интернете. Естественно, для этого вам понадобится завести новый аккаунт, никому не нужно, чтобы дружная компания азербайджанцев со связями в правоохранительных структурах разнесла битами место вашей прописки.

Изысканно указывайте маститым интеллектуалам на их место в пищевой цепи, обижайте школьников, спасайте леди от разочарования в жизни посредством конструктивной критики их смелых фотосессий — в интернете царит абсолютная свобода слова для тех, кто умеет изъясняться метафорически. Создайте новый почтовый ящик для пасквилей и угроз, начинайте утро с самоутверждения на фоне недалеких комментаторов, выбейтесь в локальные звезды твиттера, изобретите какой-нибудь злобный паблик. Естественно, нормальный человек не будет заниматься этим долго, но в качестве временной меры по спасению от скуки вполне сойдет. Если затянет — сможете стать журналистом.

За что бы себя полюбить?

Самодовольные тупицы живут и радуются, а вы лежите в темной комнате и смотрите в потолок. «Я, любимый» — самый очевидный объект восхищения и источник удовлетворенности. Возможно, вы устали и поставили на себе крест автоматически, или это сделала среда, родственники, обстановка в стране. Встряхнитесь и отыщите то, за что вы будете себя уважать / любоваться / гордиться.

Эту тему отлично секут хипстеры — оригинальные бесполезные увлечения дают возможность почувствовать себя не таким как все, а значит — лучше других. Глядеть на обывателей свысока всегда приятно.

Если коллекционирование винтажных велосипедных рулей вас не прельщает, пойдите на курсы японского, как хотели в школе. Начните отчислять небольшие суммы на благотворительность. Сбросьте пять кило. Перестаньте влезать в кредиты и откройте долгосрочный депозит. Напишите список всего, что сделает вас выше в собственных глазах, и начинайте его выполнять.

Убей в себе консерватора

Возможно, вы нашли свой стиль и покупаете вот уже третьи брюки одного и того же фасона и цвета. В супермаркете не зеваете, а целенаправленно ищете нужную марку молока. Определились с маркой вина, которое пьете по пятницам в одном и том же баре с одними и теми же людьми. Если начинает казаться, что вы узнали все, что нужно, о мироустройстве — окститесь. Жизнь — это бесконечное потребление нового, только так можно оставаться живым.

Удалите из плеера музыку, которую слушаете с десятого класса, поставьте под сомнение свой выбор источников информации, оденьтесь так, чтобы вас никто не узнал, и садитесь в ближайший поезд, который увидите в расписании. Попросите друзей составить вам подборки того, что они любят — пускай меломан осовременнит ваш музыкальный вкус, а фанатка шмоток заново сформирует стиль. Яппи, ступайте на заседание левацкой организации. Либертарианец, запишитесь в активисты профильного совета при местном органе самоуправления. Антифеминистка, сходите на собрание женщин и узнайте, что заставило их стать такими, какими они есть. Проблема не в том, что у жизни кончились интересные сюжеты для вас — просто вы перестали их замечать.

Источник