Откуда пошел «русский авось»?

Часто ли вы действуете «на авось»? И почему к нему обычно добавляют определение «русский»? Впрочем, жители России действительно частенько полагаются на «авось»… И ведь срабатывает! Вот только откуда взялось столь странное свойство: действовать без расчёта, необдуманно?

Ведь вроде бы безопаснее размышлять, предполагать, просчитывать последствия наших поступков. Необдуманность же выживанию не способствует. Впрочем, русский народ прекрасно выжил, несмотря на традицию «русского авось». Или… благодаря ей и выжил? Может, не случайно «авось» придумали? Вдруг он был зачем-то нужен, даже если мы об этом забыли?

Нравится это или нет, «русский авось» — часть национального характера, немыслимая и непонятная в отрыве от целого. А национальный характер русских историки выводят из географических особенностей России… точнее, еще Руси.

Во-первых, Русь лежит в «центре мира». С одной стороны — католическая Западная Европа; с другой — Северная, христианско-языческая; с третьей стороны — иудейская Хазария, за которой арабский Восток; с четвертой — мусульманская Волжская Булгария. А посередине, на торговых путях — православная Русь.

А теперь мы спорим: Европа мы или Азия?

Во-вторых, Русь — большая и… просторная. С жизнью в среднерусском ландшафте историки связывают русскую широту души. Только не спрашивайте, что именно понимается под «широтой»! Для меня это из разряда «понимаешь, а сказать не можешь». Но ясно ведь, о чем речь?

Считается, что жизнь на просторе, среди нескончаемых равнин и лесов, и придала здешним обитателям душевную широту и размах. Земли много, приходи и живи!

И бедные почвы, до некоторых пор, не помеха. Истощилась земля — распашем рядом. И до XVIII века (а где-то и дольше!) на Руси сохранялось подсечно-огневое земледелие! Можно и вовсе уйти туда, где лучше земля, нет врагов, меньше подати. Где спокойнее и сытнее.

Еще жизнь среди бескрайних равнин настраивала на созерцательный, философский лад. Если куда ни глянь — холмы да бесконечные, часто непроходимые, леса. За которыми снова — равнина, река, лес… Легче легкого затеряться без следа.

Необъятная ширь с довольно редкими, локальными селениями. Людей для таких пространств мало. Даже в XVI веке плотность населения Московской Руси — 2,5 человека/кв.км. (в Европе — до 30 человек/кв.км!). Это рождает чувство свободы и изобилия. Не от этих ли времен сохранилась туманная память о «воле»?

А вместе с тем необъятность подавляет. И… в ней растворяешься. Как много позже отдельный человек, личность «растворялись» в общине и государстве.

Климат — второй важнейший фактор, сформировавший национальный характер великороссов.

Мигрируя с плодородного юга, славяне оставались хлеборобами. Но в Центральной России хлеб растёт неважно. И земледельческий сезон короткий, сменяемый долгим вынужденным отдыхом. Пришлось научиться работать авралами! Вкалывать по пять месяцев в году, успевая: вырастить урожай злаков и овощей; заготовить корма для животных; запасти мед, ягоды, грибы и прочие дары леса, подготовить новый участок земли…

Так и стало нормой: раз поработать до упаду — после надолго расслабиться. Можно ударно построить завод — сложно работать долго, планомерно, стабильно. А главное — рутинно.

Здесь же выработались упорство и выносливость. Видимо, действительно выдающиеся, раз их издавна отмечали иностранцы. Особенно те, кому довелось воевать с русскими.

Еще заезжие иностранцы отмечали, что в Московии торгуют все, вплоть до Великого князя. Действительно, крестьяне в «свободное время» занимались «подработкой»: от всевозможных промыслов до торговли. А как иначе? В бедной стране с рискованным земледелием приходится «крутиться»!

Не это ли породило знаменитую русскую смекалку? Как говорится, голь на выдумку хитра!

При этом нам свойственен немалый фатализм. По принципу: «что будет — то и будет». Неудивительно! Станешь фаталистом, если погода может свести к нулю любые усилия, если тяжкий труд никак не гарантирует спасения от голодной смерти.

Остаётся смириться, терпеть и ждать лучшего. Увы, эту черту многие из нас сохранили до сих пор!

Давайте вернемся к тому, с чего начали. Поскольку «русский авось» — другая сторона русского фатализма. Иногда «авось принесёт!» звучит почти заклинанием. И ведь нередко оно срабатывает…

При чем тут фатализм? Да ведь наше «авось!» — последнее средство в отчаянной ситуации. Когда от нас ничего не зависит и остается действовать наобум, полагаясь на везение.

Скажете, в крайнем случае на такое любой способен? Наверное. Но для крестьянина-великоросса такая жизнь была почти нормой! Подтверждением тому — регулярные неурожаи и голод. Раз в несколько лет, вплоть до XX века.

Да что далеко ходить? Подтверждением — нынешний май с заморозками и снегом. И это не предел, бывает снег и в июне.

Расчёты тут бесполезны. Сеять нужно в любом случае. А соберешь ли урожай — неизвестно. Остаются два средства: молитва и… авось получится!

Так что главное — используя «авось», убедиться, что все возможности поступить обдуманно действительно исчерпаны. Это действительно будет соответствовать национальной традиции…