Остзейская кузница кадров
Остзейские бароны в большинстве своём были абсолютно лояльны российскому императору. Выходцы из островных мыз Балтийского моря стали настоящими русскими героями XIX века. Из их среды вышло огромное количество мореплавателей, генералов, администраторов, учёных.
Марка, Советский Союз, 10 копеек, 1965 г. 145 лет со дня открытия Антарктиды русской географической экспедицией Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева. Изображение: Банк России (Wikimedia Commons)
Имена Бенкендорфа, Беринга, Веймарна, Дельвига, Клодта, Клюкки фон Клюгенау, Корфа, Струве, Тизенгаузена, Толя, Штакельберга, графов Сиверсов и многих других представителей балтийских аристократических родов навсегда вошли в историю России.
Собственно, именно к этому стремился Пётр I, сохраняя и расширяя остзейские привилегии. На протяжении полутора веков такая политика давала прекрасный результат — российская власть всегда могла быть спокойной в отношении стратегически и экономически важных прибалтийских земель, а остзейское рыцарство поставляло империи квалифицированные и лояльные кадры в военный и административный аппарат государства.
Остзейцы отличались и рядом личных качеств, выделявших их на фоне некоторых других категорий российского дворянства. Так, для них не было характерно презрение ко всем видам трудовой деятельности, что было свойственно польским шляхтичам и некоторым русским старосветским помещикам. Многие остзейцы не без успеха занимались предпринимательской деятельностью. Им было присуще стремление к получению образования — и не случайно из их числа вышла целая плеяда выдающихся учёных.
Остзейцы сохранили воинственный дух своих рыцарских предков, и также не случайным было обилие прибалтийских баронов в списках российского генералитета. Остзейцы в русском военном мундире были аккуратными, исполнительными, храбрыми офицерами, хорошо знавшими и любившими военное ремесло.
Остзейские дворяне, поступающие на военную службу, зачастую были младшими сыновьями знатных, но небогатых родов. Они не имели средств к существованию, но имели возможность сделать блестящую карьеру своим рвением, усердием и преданностью Отчизне. Происхождение и хорошие манеры служили входным билетом в мир неограниченных возможностей, но без феноменального старания и трудолюбия вряд ли на выходе могло получиться что-то реально дельное.
Александр Коцебу, «Присяга Риги на подданство России в 1710 году» (1868). Государственный Эрмитаж. Изображение: Wikimedia Commons
А вот в революционном движении остзейцев было мало. Так, среди декабристов оказалось немало немцев, но большинство из них были петербургскими, а не прибалтийскими немцами. В событиях 14 декабря 1825 года остзейцы продемонстрировали свою традиционную лояльность Российской империи. Аналогичным образом почти не было остзейцев в числе народовольцев и большевиков.
Многие иностранцы, которые долгое время находились на российской службе, с удовольствием брали себе русифицированные варианты своих имён и фамилий. Например, Adam Johann von Krusenstern стал Иваном Фёдоровичем уже на втором курсе Морского кадетского корпуса. А Fabian Gottlieb Benjamin von Bellingshausen стал Фаддеем Фадеевичем Белинсгаузеном. Михаил Богданович Барклай де Толли при рождении был наречён как Michael Andreas Barclay de Tolly.
Хотелось бы добавить, что в российской истории мы практически не встречаем имён эстонского или латышского происхождения. Эстонские фамилии появляются в исторических документах только с 1809 года, и в этом великая заслуга Александра I, отменившего крепостное право в Эстляндии и Лифляндии в 1816 г.
Далее — несколько героических имён, по рождению принадлежащих балтийским аристократам, верой и правдой служивших Российской империи.
«В море — дома!»
Одним из первых в этом ряду стал капитан-командор Витус Беринг (1681‒1741), совершивший путешествие к берегам Камчатки и Америки, открывший для России и всего мира море, пролив и группу островов.
Он родился в городе Хорсенсе, на полуострове Ютландия, в семье обедневшей аристократки и таможенного работника и церковного старосты, был третьим ребёнком в семье. Имя и фамилия достались от знаменитого предка — королевского историографа Витуса Педерсена Беринга.
Беринг получил хорошее домашнее образование, посещал школу по соседству, а в возрасте 14-15 лет стал юнгой. В 1703 году окончил кадетский корпус в Амстердаме и почти сразу же поступил на русскую службу, став «Иваном Ивановичем» и успев вдоволь повоевать за новую родину: сначала — во время Северной войны, затем — в войне с Турцией, управляя важными, но не боевыми судами.
В 1724 году Пётр задумал несколько больших экспедиций и подбирал для этого опытного моряка. Выбор пал на Беринга, получившего от императора секретные инструкции. Первая Камчатская экспедиция добиралась из Петербурга до Охотска два года, на лошадях, на речных судах, пешком через Сибирь, даже на собачьих упряжках, устраивая зимовки. Лишь к лету 1728 года на восточном побережье Камчатки было закончено строительство бота «Святой Гавриил». Пролив в Чукотское море был открыт, острова нанесены на карту, но нового материка Беринг в тот раз не увидел.
Вторая Камчатская экспедиция получила претенциозное наименование Великой Северной экспедиции, и по крайней мере в последующие 50 лет в России нельзя найти ничего сравнимого по размаху. В ходе этого эпического путешествия по стране Беринг вынужден был основывать города и верфи. Во время этого путешествия сам Беринг умер.
Посмертная реконструкция лица Витуса Ионассена Беринга. Изображение: Институт Археологии РАН (Wikimedia Commons)
Первый русский кругосветный путешественник Иван Фёдорович Крузенштерн (1770‒1846) происходил из старинного рода с немецкими и шведскими корнями. Эстляндское имение Крузенштернов не было процветающим: отец семейства был вынужден наниматься для управления другими поместьями. Несмотря на скудный достаток, на образовании детей он не экономил: им нанимали учителей — как правило, бедных студентов-богословов из Германии.
Ивана Фёдоровича мы в первую очередь знаем как руководителя первой русской кругосветной экспедиции. Он был соучредителем Русского географического общества наряду с Ф. П. Литке, Ф. П. Врангелем, К. И. Арсеньевым, К. М. Бэром и другими. Превосходный дипломат, воин (первый бой принял в 15 лет), путешественник, гидрограф, океанограф, учёный, основоположник российского высшего военно-морского образования, честный и добросовестный чиновник, не жалевший собственных денег на государственные дела, талантливый педагог. Он передал множество уникальных артефактов в Кунсткамеру и в Эрмитаж.
Именно Крузенштерн вместе с морским министром того времени маркизом Иваном Ивановичем де Траверсе создали морские офицерские классы при Морском кадетском корпусе, которые позже были преобразованы в Николаевскую морскую академию — ту, которая потом стала Военно-морской академией им. Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова. Эти офицерские классы и академия выпустили целую плеяду адмиралов, военных, флотоводцев и мореплавателей, достаточно вспомнить такие фамилии, как: Нахимов, Истомин, Корнилов, Колчак, Эссен, Исаков, Чикер, Кузнецов. В числе выпускников корпуса — составитель «Толкового словаря живого великорусского языка», фольклорист, военный врач Владимир Иванович Даль. Немало художников, поэтов, композиторов прошли через Кадетский корпус и офицерские классы. Среди них — художник Василий Верещагин, композитор Николай Римский-Корсаков.
Иван Фёдорович Крузенштерн (Адам Иоганн фон Крузенштерн). Источник: Perekond von Krusenstiern (AIS)
Фердинанд Петрович Врангель (1797‒1870) происходил из знатного, но обедневшего дворянского рода датского происхождения, известного с начала XII столетия. В числе его представителей — семь фельдмаршалов, более тридцати генералов и семь адмиралов. Бароны Врангели состояли в тесном родстве с баронами Корфами, Штакельбергами, князьями Голицынами и Куракиными, графами Шуваловыми. Среди их потомков был знаменитый белый генерал Пётр Николаевич и видный учёный-искусствовед Николай Николаевич.
В 1807 году юный барон, ни слова не говоря по-русски, переступил порог Морского кадетского корпуса, а в 1815 году стены альма-матер покидал абсолютно обрусевший офицер. По свидетельствам современников, он «знал в совершенстве все изгибы русской речи и от души любил русского человека».
На выбор профессии, формирование научных взглядов Фердинанда огромное влияние оказал Крузенштерн, с котором его связывала 22-летняя непрерывная переписка.
Врангель первым из путешественников описал ледяные острова и торосы, рассмотрел особенности замерзания моря, уделил большое внимание полярным сияниям. Он стал выдающимся полярным исследователем и мореплавателем, трижды обогнувшим земной шар; главным правителем и исследователем российских владений в Америке, прогрессивным государственным деятелем и одним из основателей Русского географического общества.
Фердинанд Врангель. Портрет авторства Александра Першакова. Государственный Эрмитаж. Изображение: Wikimedia Commons
Потомки древнего рода Беллинсгаузенов были поименованы баронами при поступлении в российское подданство. Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен (1779‒1852) родился на мызе на острове Эзель (ныне Сааремаа). Участвовал в первом русском кругосветном плавании на корабле «Надежда» под командой И. Ф. Крузенштерна. В этом путешествии им были составлены и выполнены графически почти все карты, вошедшие в атлас к «Путешествию вокруг света капитана И. Ф. Крузенштерна».
В 1819–1821 гг. по рекомендации Крузенштерна Беллинсгаузен возглавил кругосветную экспедицию на шлюпах «Восток», командиром которого являлся, и «Мирный» под командованием М. П. Лазарева, посланную в Антарктику для максимального проникновения к южной приполярной зоне. Путешественники открыли Антарктиду и несколько островов в антарктической части Атлантического океана.
Эта экспедиция справедливо считается одной из самых важных и трудных антарктических экспедиций: было пройдено 49 860 морских миль (86 475 вёрст) — путь, в два с четвертью раза превышающий длину экватора. Плавание продолжалось 751 день. Помимо географических открытий (материк Антарктида и 29 островов), экспедицией была сделана масса интересных и ценных астрономических, океанографических, синоптических и этнографических наблюдений.
Фаддей Беллинсгаузен. Изображение: Perekond von Krusenstiern (AIS)
Фёдор Петрович Литке (1797‒1882) — первый граф в роду Литке. Титул он получил в 1866 году «за долговременную службу, особо важные поручения и учёные труды, приобретшие европейскую известность».
Литке совершил четыре путешествие путешествия в Северный Ледовитый океан. Помимо описи берегов Новой Земли, Фёдором Петровичем было сделано много географических определений мест по берегу Белого моря, подробно исследованы его глубины и опасные отмели. В жизни Литке были и успешная оборона Финского залива в Крымскую войну, и генерал-губернаторство в Ревеле (ныне Таллинне), и руководство Академией наук.
С друзьями и единомышленниками — Фердинандом Врангелем, Карлом Бэром, Константином Арсеньевым и другими — Литке предложил и воплотил в жизнь идею Русского географического общества — по образцу тех, что уже существовали на тот момент в Великобритании и Франции.
Именно Фёдор Петрович привил любовь к мореплаванию и географической науке своему воспитаннику — великому князю Константину Николаевичу, сыну Николая I, и младшему брату Александра ΙΙ. Когда Константин Николаевич стал председателем Императорского Русского географического общества, его помощником, а потом и вице-президентом — то есть фактическим руководителем, — стал именно Литке.
Портрет графа Фёдора Литке, президента Императорской Академии наук. Автор: Иван Крамской, 1871. Изображение: Wikimedia Commons
Согласно хроникам, далёкий предок Николая Оттовича фон Эссена (1860‒1915) участвовал в Ледовом побоище в рядах рыцарей. За 250 лет на службе России род дал державе несколько десятков генералов, одного адмирала, пятерых губернаторов. Под Андреевским флагом служили 12 представителей рода фон Эссенов, семь из них стали георгиевскими кавалерами.
Николай Оттович стал продолжателем морской династии. Говорил на русском, английском, французском и, конечно, немецком языках. С отличием окончил Морской кадетский корпус, затем — артиллерийский офицерский класс.
Эссен ещё в конце XIX века предвидел неотвратимость военного столкновения России с Германией и настойчиво призывал «Учиться тому, что нужно на войне!». Во многом благодаря его энергии Балтийский флот, который он возглавил в 1914 году, в полной боевой готовности встретил начало Первой мировой войны.
Эссен решительно выступал против ограничения роли флота только оборонительными задачами. Когда его назначили командиром Минной дивизии, она стала первым боеспособным соединением Балтийского флота. Значительное внимание уделял выдвижению инициативных офицеров. Высшей похвалой в его устах была аттестация: «Не боится ни моря, ни начальства!»
Николай Оттович на практике реализовывал девиз своего предшественника, адмирала С. О. Макарова: «В море — дома». Благодаря его настойчивости корабли выходили в море в любое время года, суток и в любую погоду, ходили в шхерах без лоцманов. В каждом походе отрабатывались навыки артиллерийского боя, торпедных атак, минных постановок и взаимодействие с войсками.
При Эссене подводные лодки были выделены в особый тип кораблей, создано отдельное училище, где готовили специалистов исключительно для подводного флота. Во время войны малочисленные подводные силы Балтфлота своей активностью оказали сильное давление на неприятеля и держали его в постоянном напряжении. В германском флоте возник даже «психоз подводных лодок», из-за которого однажды крейсер «Тетис» расстрелял собственный тральщик, приняв его за русскую подлодку.
Адмирал Н. О. фон Эссен на борту эсминца «Пограничник». Гельсингфорс, 30 сент. 1913 г. Фото: wiki.wargaming.net
Фёдор Фёдорович Буксгевден (1750‒1811) — боевой генерал, который был востребован при трёх императорах — Екатерине Великой, Павле I и Александре I. Слава «Буксгевдена-завоевателя» гремела по всей империи. Он происходил из древнего нижнесаксонского рода, представители которого в XIII веке переселились в Ливонию. Родился на острове Эзель (ныне Сааремаа). Был женат на внебрачной дочери А. Г. Орлова и Екатерины Великой — Наталье Алексеевне Алексеевой.
Будучи кадетом, принял участие в русско-турецкой войне 1768‒1774 гг. Отличился при взятии Бендер. Во время русско-шведской войны 1788‒1790 гг. в Роченсальмском сражении ему удалось высадить десант и установить на береговой линии на острове Куцель-Мулим артиллерийские батареи.
В войне с Польшей 1794 года командовал дивизией. После взятия Праги (предместья Варшавы) Суворов назначил его комендантом польской столицы и вверил ему управление Польшей.
Александр I назначил его председателем учреждённого в 1802 г. комитета для уравнения городских повинностей и рижским генерал-губернатором. В 1805 г., находясь в армии Кутузова, принимал деятельное участие в сражении при Аустерлице. После Тильзитского мира 1807 года принял главное начальство над армией и быстро укомплектовал её ратниками ополчения. В шведскую войну 1808 года Буксгевден был главнокомандующим; при нём крепость Свеаборг сдалась русским войскам, а вся Финляндия была очищена от шведских войск.
Ф. Ф. Буксгевден. Художник В. Л. Боровиковский, 1809 г. Изображение: Museum of the Order of St John; Supplied by The Public Catalogue Foundation
Фёдор Иванович Тизенгаузен (1782‒1805) вошёл в историю как герой Аустерлица. Многим он известен как прототип князя Андрея Болконского. Именно драматическая гибель Тизенгаузена была описана великим русским писателем в «Войне и мире». Родился в Ревеле (ныне Таллинн) в семье камергера.
Принимал участие в кампании 1805 года против французов и был смертельно ранен в сражении 2 декабря при Аустерлице: «Громады французов валили на высоте с разных сторон. Кутузов понёсся вперёд и был ранен в щёку. Любимый зять Кутузова, флигель-адьютант граф Тизенгаузен, со знаменем в руках повёл вперед один расстроенный батальон и пал, пронзённый насквозь пулею».
Фёдор Тизенгаузен известен ещё и благодаря своему женскому окружению. Он был мужем дочери Кутузова Елизаветы Михайловны Хитровой и отцом знаменитой музы пушкинской эпохи Дарьи (Долии) Фикельмон, переписка которой является бесценным свидетельством русской дворянской жизни того времени.
Впрочем, первые Тизенгаузены оказались на русской земле далеко не с благими намерениями. Это были лучшие друзья и ближайшие сторонники епископа Альберта, ставшего первым ливонским феодалом. Их подношения стали материальной основой для строительства символа католического господства в Прибалтике — Домского собора Риги. Семья Тизенгаузенов даже изображена на одном из витражей этой церкви. А Фёдор Тизенгаузен нашёл вечный покой в другом Домском соборе — в Таллинне.
Тизенгаузен, Ф.И. Миниатюра П. Э. Рокштуля, 1800-е. Изображение: Wikimedia Commons
Прародитель балтийской ветви Бенкендорфов, Иоганн, был бургомистром ещё шведской Риги. Один из его сыновей, Иоганн-Михаэль был обер-комендантом Ревеля, а внук Христофор Иванович — ветераном множества екатерининских войн. А в годы правления Павла I Христофор был назначен на весьма ответственную должность военного губернатора Риги.
Настоящую славу всей семье принёс его сын — имя Александра Христофоровича Бенкендорфа (1782‒1844) мы знаем с детства, но исключительно как гонителя Пушкина и главного жандарма России.
Примитивно односторонняя трактовка личности Бенкендорфа вступает в противоречие с фактами. Например, Пушкин характеризовал его как «честного и достойного человека». Поэт Пётр Вяземский признавался, что «в глубине души ценит Бенкендорфа». Поэт Фёдор Тютчев писал своей жене о нём: «Это одна из самых лучших человеческих натур, какие мне доводилось встречать».
Ещё более поразительно, что даже декабристы отзывались о нём с симпатией. Волконский, Штейнгейль, Басаргин, Корнилович, Лорер — все они сохранили добрые чувства к своему «тюремщику».
Он писал мемуары — 18 тетрадей о времени царствования Александра I и Николая I оставлены нам в наследство этим человеком. Глава III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, шеф жандармов был, по меткому выражению весьма экзальтированной английской художницы и писательницы Елизабет Ригби, посетившей в 1840 году принадлежащее Бенкендорфу имение Фалль (Эстония), «человеком, который знал и хранил все тайны России».
Александр Христофорович Бенкендорф. Изображение из книги Николая Карловича Шильдера «Император Александр Первый. Его жизнь и царствование». Источник: flickr.com/photos/internetarchivebookimages
Михаил Богданович Барклай де Толли (1761‒1818) — один из лучших полководцев в российской истории, генерал от инфантерии, военный министр, герой Отечественной войны 1812 года. Он стал одним из четырёх военачальников, удостоенных всех четырёх степеней ордена Св. Георгия, успел за два года подготовить армию к войне с Наполеоном. В числе многих его заслуг — создание военной контрразведки и разработка методов ведения партизанской войны.
Сделавший блестящую карьеру, Барклай де Толли при жизни нередко испытывал на себе зависть и нелестные отзывы недоброжелателей. Именно поэтому Александр Сергеевич Пушкин посвятил ему стихотворение «Полководец», публикация которого вызвала в свете скандал:
«О люди! жалкий род, достойный слёз и смеха!
Жрецы минутного, поклонники успеха!
Как часто мимо вас проходит человек,
Над кем ругается слепой и буйный век,
Но чей высокий лик в грядущем поколенье
Поэта приведёт в восторг и в умиленье!»
Одной из наиболее известных кампаний Барклая де Толли стала русско-шведская война 1808–1809 гг., в ходе её русские войска совершили переход к берегам Швеции по льду Ботнического залива. Этот поход современники нередко сравнивали с переходом Суворова через Альпы.
Именно Барклаю принадлежит идея стратегии войны с Наполеоном, позволившая измотать противника и в итоге одержать победу. Сменивший его на посту главнокомандующего М. И. Кутузов сохранил тактику и стратегию Михаила Богдановича.
Его предки были представителями бюргерского рода Риги, которым удалось дослужиться до высших должностей в прибалтийской администрации. Дед великого русского полководца Вильгельм был рижским бургомистром, а его герб располагается в церкви Святого Петра. Фамилия «Барклай-де-Толли» образовалась в результате слияния двух фамилий — коренных рижских сановников де Толли и переселенца из Англии Питера Баркли, который бежал на более спокойные берега Ливонии из объятого мятежом Лондона, где Оливер Кромвель жестоко подавил сторонников свергнутого короля.
Джордж Доу, «Портрет М. Б. Барклая де Толли», 1829 год. Источник: Wikimedia Commons
«Готов вместе с ней потерять своё состояние»
Особое место среди аристократов Балтии занимает род баронов Штиглицев. Этот род не принадлежит к древним рыцарским фамилиям. В 1798 году Фредерика Луиза Штиглиц, вдова придворного советника князя Вальдекского, продала свой дом в Арользене и переехала к старшему брату, учившемуся в Гёттингенском университете. Потомки Штиглицев в поисках счастья отправились в Россию.
Один из братьев Штиглицев — Людвиг Иванович Штиглиц (1779‒1843) — основал в 1803 году собственный торговый дом. В вознаграждение услуг, оказанных правительству, он и получил баронский титул. Людвиг стал одним из создателей пароходной линии между Любеком и Петербургом. Заключил первый российский государственный заём в 50 миллионов рублей серебром на постройку железной дороги из Петербурга в Москву. Значительные суммы вносил на содержание Технологического института и двух училищ — Коммерческого и Торгового мореплавания. За его счёт существовали Дом призрения для нищих, детская больница и образцовый приют. Наследником многомиллионного состояния стал единственный сын — Александр Штиглиц.
Людвиг фон Штиглиц. Литография Йозефа Крихубера, 1843 г. Изображение: Wikimedia Commons
Александр Людвигович Штиглиц (1814‒1884) — фигура поистине легендарная и грандиозная по меркам не только России, но и всего мира. Банкир, первый управляющий государственным банком Российской империи, меценат, основатель Училища технического рисования в Петербурге, на собственные средства построивший железную дорогу из Петербурга в Петергоф с веткой в Красное Село и из Гатчины в Лугу. Барону А. Л. Штиглицу подчинялись все банкирские дома и маклеры империи. Ни один торговый дом не имел возможности не только вести банковские операции, но и заниматься внешней торговлей, если не следовал условиям конторы «Барон Штиглиц и К°». Штиглиц закупал громадные партии хлопка, продавал за границу сало, лён, пеньку. Подавляющую часть богатств Штиглиц вкладывал в русские фонды, что придавало ему огромный вес за пределами России. С его векселями, как с обычными деньгами, можно было объехать всю Европу, Америку и Азию.
Он жертвовал огромные деньги на культуру, искусство, просвещение, церковь. Однажды в ответ на язвительно-скептическую насмешку одного финансиста относительно экономического положения в стране
Барон А. Л. Штиглиц на портрете И. Тюрина (1872). Изображение: Wikimedia Commons
ответил: «Отец мой и я нашли своё состояние в России. Если она окажется несостоятельной, то и я готов вместе с ней потерять своё состояние».
Вместо заключения
Наверное, именно об этих людях Михаил Юрьевич Лермонтов писал:
«Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя!»
Повторюсь: в этом скромном обзоре удалось упомянуть лишь некоторых. Многие и многие балтийские немцы, потомки тех, кто вторгался на Русь как беспощадный завоеватель, стали русскими по духу и по уму, патриотами, не щадившими жизни ради славы и величия Родины.
Вечная слава.
Комментарии
Отправить комментарий