Baltnews.ee обсудил с главой Палаты представителей нацменьшинств Эстонии Рафиком Григоряном о том, нужна ли русским культурная автономия, и за какие права им стоит бороться.

Фото: Вадим Анцупов / Sputnik /

– Г-н Григорян, как вы относитесь к идее национальной культурной автономии, высказанной ранее Яной Тоом?

– Я в принципе не воспринимаю идею культурной автономии, потому что закон, который был принят – "блеф", он не будет работать. Потому что нет механизма реализации этого закона, он чисто политический, с 1993 года до сегодняшнего дня созданные культурные автономии даже не являются юридическим лицом. Но поскольку речь идет о русской культурной автономии, я бы очень осторожно отнесся к этой идее. Мне кажется, в первую очередь необходимо узнать мнение самих субъектов – русских общественных организаций, если люди действительно хотят, то пусть попытаются создать.

Сегодня идет процесс выдавливания русского языка из системы образования, русофобия чуть ли не стала основой эстонской политики. В этом контексте совершенно по-другому стоит подходить к культурной автономии русских.

Идея культурной автономии была выдвинута еще в начале ХХ века австрийскими социал-демократами. В заметке по национальным вопросам Владимир Ленин критикует этот подход, потому что из всех сфер жизни общества – социальной, экономической, политической, вырывается только одна – культурная, и лишь в ней гарантируются определенные права. Например, участие в управлении государства и общественной жизни – разве это не нужно для русскоязычных людей Эстонии? Почему-то это выносится за скобки. Или же социальное неравенство по национальному признаку: мы знаем, что у нас существует подобная дискриминация. Закон о культурной автономии не покрывает этот вид деятельности, в этом и состоит ограниченность инициативы.

– В каких правах ущемлены русскоязычные жители Эстонии?

– Необходимо гарантировать широкое участие людей в общественной и публичной политической жизни. Это ненормальная ситуация, при которой только 3% русских находятся в государственных структурах управления. Из 30% от всех русских Эстонии только 3% – это явно непропорциональная система.

В Эстонии, используя языковой фактор, делается все, чтобы русские не были допущены к управлению в государстве. В 1992 году, как только республика получила независимость, 450 тысяч человек были лишены гражданства. По сути, этих людей лишили политических прав, то есть они не могли избирать и быть избранными.

Как только в результате ассимиляции они стали получать эстонские паспорта, парламент принял закон, согласно которому баллотироваться на какие-либо избранные должности можно только при сдаче экзамена по эстонскому языку. Этот языковый ценз действовал до тех пор, пока Эстония не вступила в Европейский союз. В Брюсселе обратили внимание на подобную дискриминацию, и эстонским властям пришлось отменить этот закон.

Кроме того, после 1992 года можно было брать ссуды в банках на предпринимательство только гражданам. Сегодня об этом предпочитают умалчивать и ничего не говорить.

Понимаете, необходимо бороться за равноправие, и не только в сфере культуры. Оно либо есть, либо его нет.

– Это осуществимо в Эстонии?

– Да, к этому призывают и все европейские структуры. Даже генеральный секретарь НАТО, которого очень сложно заподозрить в пророссийских настроениях, и то выступил с заявлением, что русских надо привлекать к управлению государством. Почему это важно? Если люди другой национальности не вовлекаются в политическую сферу, у них возникает отчуждение, они не воспринимают государство как свое. У этой части населения не формируется чувство Родины, патриотизма и ответственности. Нельзя жить в стране и чувствовать себя ее пасынком.

Государство зиждется на гражданах, а не на этносе.

Если мы хотим быть европейцами и жить по европейским законам, то необходимо менять подход. Примечательно, что в Европарламенте при обсуждении вопроса национальных меньшинств Яна Тоом всегда в меньшинстве, а все остальные депутаты от Эстонии голосуют против резолюций, говорящих о дискриминации в Прибалтике.

То, что я говорю, по сути, не требует каких-то дополнительных прав для русских. Мы просто хотим, чтобы Эстония стала европейской страной, живя по их нормам. Но наша страна не ратифицирует европейскую конвенцию о гражданстве, не подписывает Хартию о правах национальных меньшинств, потому что эти документы исходят из принципа равноправия всех этносов и языков в государстве.

– Как вы думаете, какая-то политическая сила может защищать эти интересы?

– Политика – это искусство возможного. Мы следим за тем, какие партии идут навстречу национальным меньшинствам, которые шаг за шагом пытаются реализовать те мысли, о которых я говорил. Все правые партии на протяжении тридцати лет вне зависимости от того, какие названия они носят, не меняют свои взгляды по вопросу гражданства и русского языка. Единственная политическая сила, которая предприняла некоторые шаги, – это Центристская партия, где состоит Яна Тоом. В последнее время также стала немного "флиртовать" с русским электоратом Социал-демократическая партия в погоне за голосами.

Что касается эстонской прессы, то она всячески избегает вопросов о национальных меньшинствах и не освещает их должным образом. Вот и получается, что наше общество расколото пополам – это ненормальное состояние. К сожалению, в Эстонии нет деятелей государственного масштаба, политики думают о том, как жить от выборов к выборам, вместо того, чтобы думать о будущих поколениях. Отсюда и такой отток молодежи из страны. Не случайно в Нарве студенты лучше знают английский, нежели эстонский. Они понимают, что им проще уехать из Эстонии в Европу, нежели постоянно бороться с ущемлением их прав.

Как русские Эстонии боролись за свои национальные интересы

Вопрос предоставления особого статуса русским вновь будоражит общество. Идея создания культурной автономии в Эстонии, высказанная ранее евродепутатом Яной Тоом, вызвала жаркие дебаты среди политиков. Как русские боролись за свои национальные права в республике, вспоминает Baltnews.ee.

Четверть века назад, 16 июля 1993 года, городские власти Нарвы и Силламяэ провели референдум о создании русской территориальной автономии.

Референдум должен был гарантировать городским властям незыблемость права вето, которое они могли бы использовать на территории Нарвы в отношении принятых центральной эстонской властью законов. Вопрос стоял следующим образом: "Хотите ли вы, чтобы Нарва имела особый статус в составе Эстонии?". Большинство голосов поддержали идею, однако эстонские власти признали недействительным волеизъявление населения региона. Многие восприняли эту инициативу как попытку реализовать сценарий молдавского Приднестровья с последующей перспективой объединения с Россией.

Как отмечал в своей книге бывший премьер-министр Эстонии Март Лаар: "После референдума Эстонская Республика повернулась к Нарве спиной, и она ответила тем же". Лаар признал, что подобный курс был ошибкой, и во многом это создало напряжение в политической атмосфере, которая сложилась в регионе.

Между тем это была не первая попытка Нарвы получить особый статус. "Парад суверенитетов" 1991 года вынудил часть территории Эстонии с преобладающим русским населением пойти на создание Принаровской Советской Социалистической Республики с планами ее вхождения в состав РСФСР или предполагавшегося федеративного Союза Суверенных Государств (ССГ).

На практике было осуществлено только формирование отрядов рабочих-дружинников, противостоявших эстонским военизированным формированиям. К 25 октября, в связи с признанием СССР независимости Эстонии, предлагалось провозгласить независимую Принаровскую Республику с перспективой вхождения в конфедеративный ССГ. Однако этот план не состоялся, а эстонские власти провели досрочные перевыборы горсоветов, обвинив их прежний состав в поддержке ГКЧП и в сепаратизме. В ответ на это оскорбленный Нарвский горсовет обратился в суд с иском против правительства о защите чести и достоинства.

Сегодня же идея о культурной автономии русских, которую недавно вновь высказала политик Яна Тоом, хоть и подразумевает совершенно другое, нисколько не меньше беспокоит эстонских депутатов.

Жесткой критике инициатива подверглась в парламенте, депутаты обвинили Тоом в попытке сегрегации русскоязычного населения. Некоторые пошли дальше в своих высказываниях, сравнив ее намерения с крымским сценарием 2014 года.

Примечательно, что в Эстонии закон об автономии 1993 года позволяет национальным меньшинствам претендовать на статус автономии. За время независимости культурная автономия была дана ингерманландцам (в 2004 года) и шведам (в 2007 году). На создание русской автономии также неоднократно подавались заявления, однако ходатайства так и не были удовлетворены.