"C русским образованием надо дружить"

Вот-вот сломают русскую школу. Вот-вот мы их так, и они сами отсюда побегут...!

Несмотря на близость реванша, эстонской стороне рано торжествовать: такая победа обернется оглушительнейшим поражением. Русской стороне тоже хорошо будет быть начеку, поскольку настолько сильно раскачанная ситуация не может не пройтись со всего маху по всем.

Когда в наших сонных краях дело доходит до открытых угроз депутатам, и они остаются безнаказанными, ситуацию больше игнорировать нельзя. Поэтому необходимо кому перестать бояться, кому поумерить аппетиты, а кому и просто понять, что с другой стороны хоть и другие, но тоже люди.

Следует положить конец всякому словоблудию и открыто признать, что государство, где есть только эстонцы – всего лишь недостижимая мечта, местная разновидность коммунистической утопии. А тем эстонцам, кто это и так понимает, следует задаться вопросом: как найти правильный баланс? И пока ситуация не вышла из берегов, пока призывы к диалогу не перешли во что-нибудь более неприятное, надо садиться за стол переговоров и действовать конкретно и рационально.

К сожалению, в такой ситуации любое действенное решение не может до конца понравиться ни одной из сторон. При поляризации мнений середина неизбежно оголяется.

Шаг первый (экономия бюджета)

Министерство культуры обнародовало новую интеграционную программу до 2020 года. Опять, как в лучших традициях советской номенклатуры, бесконечные напыщенные речи про сплоченное общество, сквозные сферы, инструменты управления, планирование, коммуникации и т.д. и т.п.

В общем, главное – доступ к ресурсам, с помощью которых можно приятно продолжать всё то же окучивание, но теперь не просто русскоязычных, но жителей с иммигрантским фоном. Думаю, что стоит не ждать последствий смены статуса подопытных, а прекратить всю эту вредоносную как для бюджета, так и для национальных отношений канитель. Тем более что в тексте обучение открыто называется пожизненным. Почти как заключение, или на то и намек?

Правда, масса задействованных интеграторов всполошится, ну да, надеюсь, биржа труда нынче в состоянии предложить всем желающим более конкретное переобучение?

Не нужна народу такая односторонняя интеграция. Да и интеграторам вряд ли нужно, чтобы люди на них кидаться начали. Может, лучше деньги направить конкретно в школы и на здравоохранение?

Шаг второй (поступления в бюджет и его экономия)

Собрать все учебники по истории, где слишком много всего вращается вокруг понятий «оккупант» и внешне более пристойных синонимов слова «тибла». Собрать как из русских, так и эстонских школ и продать назад их авторам. Пусть читают сами, а лишними экземплярами снижают свои расходы на отопление.

Настоящую интеграцию надо начинать с очищения детских душ. К сожалению, процесс зашел очень далеко, но лечить надо последствия как переоценки, так и недооценки личности. Это дело двустороннего консилиума школьных историков и психологов. Со своей стороны к рецепту тут могу рекомендовать провести реформу: в школах с эстонским языком обучения объединить историю с географией и преподавать историческую географию по Льву Гумилеву. Незнающих успокоим сразу: эта личность пострадала от советской власти не меньше любого эстонца, а то и нескольких вместе взятых. Зато знание широкими эстонскими массами законов взаимодействия и эволюции этносов, равно как и их места среди других, в нашей ситуации придется как нельзя более кстати. Искать более близкий сердцу источник среди американских или европейских авторов не стоит: для них наши проблемы неактуальны.

Шаг третий (многообразие выбора)

Педагогика – наука наднациональная, и согласно ее законам развитие личности наилучшим образом происходит на родном языке. Это особо важно в наших условиях, условиях крайней несхожести типа мышления и, соответственно, языков эстонцев и русских. Государство, декларирующее успешность и конкурентоспособность своей страны и ее жителей, должно ставить это обстоятельство во главу угла.

При соотношении основных языковых групп жителей 2:1, и даже 3:1, игнорирование прав ощутимого (!) меньшинства не только не может пройти незаметно, но представляет реальную угрозу, как самому большинству, так и стране в целом. Эстонское государство не в силах бесследно пережить внутреннее противостояние с большой группой своего населения. Даже с учетом явной подпитки извне. Результаты уже налицо и ощущаются во всех сферах жизни.

Не надо отменять ни погружения, ни переплетения. Но оставить эти возможности только для добровольцев. Выбор должен быть сугубо добровольным, а не под давлением или угрозой. В свое время я очень жалела, что нет школ для гармоничного образования детей из смешанных семей. Приходилось выбирать. К сожалению, и через 40 лет возможности такой нет и близко.

Почему основной удар приходится именно на гимназическую ступень русского образования? Ко всему до сих пор сказанному хочу добавить, что гимназия – наиболее незрелое, мутное и противоречивое звено нашего общего образования, вне зависимости от языка обучения. И зачастую это единственная ступень, ведущая к поступлению на бюджетное место и на некоторые специальности в университет. Ничто не мешает вузу вводить подсчет среднего балла аттестата абитуриента на основе только гимназической сетки предметов. И это автоматически выбивает из конкурентной борьбы выпускников средних специальных заведений.

Упорядочение вопросов, связанных с образованием «между основной и высшей школой» и, соответственно, с получением профессии – это архиважная задача, требующая единства, а не раскола общества по национальному признаку. Видимо, кому-то очень удобно, что именно тут нашему обществу не до того.

Шаг четвертый (русской школе русский язык)

Итак, чтобы нормально развиваться и получать полноценные знания, надо учиться на родном языке. Возникает вопрос: а как же с интеграцией и овладением государственным языком? Двух-трех обычных уроков эстонского в неделю явно недостаточно. Тем более, если отменить т.н. «предметы на эстонском языке». Закроем глаза на то, что «эстонскость» этих предметов на практике выглядит далеко не так, как на глянцевой обложке. Реально либо учимся по-русски, либо знанием предмета не обладаем. Последнее чаще, поскольку и учителям страшно писать одно, когда проверят-то другое.

Ситуацию усугубляет и то, что впервые за многие-многие десятилетия нашей совместной школьной истории учеников русских школ опустили в двойной стандарт.

С одной стороны, обучение традиционно оценивается согласно принимаемой шкале с определенной системой отметок. Можно сдать предмет на приемлемый минимум, и все будет считаться ОК. А принимать ли за цель реальное его освоение, ученик волен решать сам. Я уж не говорю о такой мелочи, как существенное расхождение формальных требований в части государственного языка к выпускнику основной школы и претенденту на обучение в гимназии.

Наша действительность применительно к эстонскому языку сочетает методы обучения, еле натягивающие на формальность, с жестким требованием в повседневной жизни этим языком полноценно владеть. И между этими полюсами организована пропасть.

Шаг пятый (что делать?)

Невозможно совместить несовместимое, получение качественных знаний на родном языке с тотальным вмешательством чужого языка в сам процесс освоения общеобразовательных предметов, увеличением часов ему посвященных.

Моя личная точка зрения формировалась под влиянием нескольких существенных факторов:
Рождение и воспитание в смешанной семье.

Присутствие в этой семье человека, ставшего впоследствии известным российским диалектологом, а тогда в регулярном многолетнем общении давшим мне филологическое воспитание.

Получение наилучшего для своего времени естественнонаучного образования по специальности, где без программирования специфических задач делать было бы нечего. Педагогическое образование прилагается.
В результате вот уже 20-летней деятельности, и весьма эффективной, в сфере обучения русских эстонскому языку я с полным пониманием ответственности заявляю: существует реальный способ массового обучения русских эстонскому языку на хорошем, устойчивом уровне и при этом без ущерба как для остального их образования, так и для их идентитета.

По большому счету, винить школьных учителей эстонского не в чем: в рамках своей компетенции они делают, что умеют и могут. Если реальные требования расходятся с принятой системой оценок, никакие методики не помогут и вообще они тут ни при чем. Необходимо менять технологию обучения, в которой учителя с их преподаванием становятся лишь частью.

С учетом структуры нашей системы образования, необходимости сохранения идентитета и здоровья ученика, а также основываясь на своем опыте, заявляю, что вводить такое обучение хорошо в 8-9 классе. Раньше нельзя, позже можно. Но надо учесть, что обучение после школы, в более взрослом возрасте осложняется изменяющейся социальной нагрузкой.

Существует закономерность: чем грамотнее ученик в поле родного языка и лучше его развитие, тем легче и быстрее его обучить. Другая закономерность – прошедшие такое обучение люди становятся более успешными там, где раньше у них обучение не шло.

Шаг шестой (что это такое?)

Предлагаемый выход – системное обучение языку, личностно адаптированное. Это обучение уже сложившейся личности правилам игры в другой системе понятий. Умению грамотно и уверенно самовыражаться на другом (эстонском) языке. Поскольку индивидуальный диалог «ученик-учитель» труд очень тяжелый и индивидуальная работа в школе нереальна, то тем более система должна стать компьютерной.

В таком случае очень облегчается работа школьного учителя, учебную работу в школе можно свести к 3 часам в неделю и для достижения необходимого эффекта достаточно 1 учебного года, максимум 2-х лет. Но в принципе, как вспомогательный, но необязательный элемент почему бы не оставить ученику доступ к системе на весь дальнейший период обучения в учебном заведении? Я не вижу тут никаких препятствий.

В последнее время то тут, то там проскакивают высказывания о том, что молодежь эстонским языком уже владеет. К сожалению, тем немногим, кто им более-менее прилично владеет, это умение досталось слишком тяжелым путем. Если говорить об основной массе, то люди или откровенно им не владеют, или на поверку это очень сомнительные знания, скованность, исковерканный язык.

Если эстонскому государству на самом деле, а не только на бумаге важно благополучие, успешность и конкурентоспособность собственного, эстонского народа, то не следует отметать все возможные пути улучшения эстонского образования. Не следует игнорировать тот факт, что с точными науками мы точно не впереди Европы всей. У нас очень большие проблемы с качеством, да и вообще с наличием настоящих инженерных кадров. Вся образовательная сфера приняла опасный гуманитарный крен, мы мастаки заболтать все, что угодно.

Если раньше не разбежимся, то обязательно наступит момент, когда обнаружится, что и производства, и инженеры нам все-таки нужны. И возрождать эстонское образование придется с помощью именно русской школы. Если ее не добивать, а оставить. И вообще с русским образованием дружить. Только через русские школы можно будет снова приобщиться к образовательным ресурсам России.

Не следует забывать также, что влияние русского языка на эстонский язык неизбежно. Будет оно для эстонского языка позитивным или разрушительным, зависит напрямую от способов приобщения русскоязычного населения к государственному языку.

Автор: Ирина Кург, руководитель проекта Ekeel.ee