«Я постиг, что Путь Самурая — это смерть»: история японской традиции ритуального самоубийства

Когда речь заходит о самурайских традициях, в большинстве случаев главным предметом разговора становится ритуальное убийство со вспарыванием живота — харакири. Есть и другой термин — сэппуку. Этот удивительный обычай настолько поразил европейцев, что слово без изменений вошло во многие языки мира. С какой же целью самураи лишали себя жизни?

Начало традиции

В японском языке слово «харакири» обозначается двумя иероглифами: хара — «низ живота» и кири — «резать, вспарывать». Самим японцам это слово кажется довольно вульгарным, и они предпочитают более благозвучный на их взгляд термин — сэппуку. Сэппуку записывается теми же иероглифами, что и харакири, но в обратном порядке (при этом они читаются по-китайски). В дальнейшем мы будем использовать преимущественно этот термин.

Происхождение ритуала сэппуку до сих пор неясно. Отдельные случаи вспарывания живота встречались у западных соседей Японии — китайцев. Наиболее ранний из дошедших до нашего времени документ, описывающий этот ритуал, относится к началу VIII века. В «Географическом описании провинции Харима» рассказывается, как богиня Оми, преследуя своего мужа, в гневе и ярости разрезала себе мечом живот, после чего бросилась в болото.

Но это у богов. Что же касается людей, то впервые сэппуку совершил разбойник Хакамадарэ Ясусукэ в конце Х века. Будучи окружён в своём жилище самураями и не имея возможности скрыться, Ясусукэ разрезал себе живот. Агония разбойника растянулась на целые сутки. За давностью лет это событие настолько обросло легендами, что сложно установить, где правда, а где вымысел. Поэтому будем считать, что первым самураем, совершившим акт сэппуку, стал Минамото Тамэтомо, чьё ритуальное самоубийство было зафиксировано в исторических документах в 1170 году. Тамэтомо был своеобразным Геркулесом своего времени, а натянуть тетиву на его лук длиною почти три метра не могли совместными усилиями даже пять самураев.

 Минамото Тамэтомо. Японская гравюра.

На остров, где силач находился в изгнании, император Госирокава направил самураев дома Тайра. Увидев приближающиеся корабли, Тамэтомо сперва огорчился, что не может причинить им вреда. Но как только корабли приблизились на расстояние выстрела из лука, отважный самурай пустил в один из них стрелу, которая проломила борт судна ниже ватерлинии. Корабль тут же затонул, а вместе с ним и триста воинов, находившихся на борту. После этого удовлетворённый Тамэтомо отправился в свой дом, где вспорол кинжалом свой живот, положив тем самым начало традиции сэппуку.

К этому моменту процесс сэппуку был уже широко распространён в Японии. В «Хоген моногатари», описывающей события 1156 года, упоминается самурай Уно-но Тикахиро, который был захвачен в плен так внезапно, что даже не успел выхватить меч, чтобы вспороть себе живот. Следовательно, этот обычай был уже обыденным для самураев.

Война Гэмпэй

Классическим стандартом для потомков стало сэппуку, совершённое Минамото Ёримасой во время битвы при Удзи 20 июня 1180 года. В сражении, положившем начало войне Гэмпэй между кланами Тайра и Минамото, войска Минамото были разгромлены численно превосходящим противником. Когда результат битвы стал очевидным, военачальник клана Минамото Ёримаса отступил к храму Бёдоин, и пока его сыновья сдерживали наступающего врага, он сложил предсмертные стихи и записал их на боевом веере. После чего приставил кинжал к своему животу и вспорол его круговым движением.

 Минамото Ёримаса готовится к сэппуку. Гравюра Утагава Куниёси, 1843–1846 годы.

В это же время впервые зафиксирован акт массового самоубийства. Во время морского сражения при Дан-но-Ура военачальники и самураи клана Тайра, видя поражение своих войск, стали бросаться с кораблей в воду. Любопытно, что первой покончила с собой Токука, вдова Тайра Киёмори, бабушка малолетнего императора Антоку. Когда флагманский корабль Тайра был окружён судами Минамото, Токука взяла в одну руку внука, в другую — священный императорский меч и бросилась за борт. Вслед за ними прыгнула в воду и мать императора. После этого самоубийство на стороне Тайра стало всеобщим. Для верности кто-то надевал на себя второй доспех, кто-то привязывался к якорю, а кто-то прыгал в воду, сжимая шею врага.

Следует обратить внимание на любопытную особенность. В период войны Гэмпэй представители обеих сторон неоднократно совершали самоубийства, но при этом только самураи Минамото вспарывали себе животы. Возможно, эта традиция изначально была характерна для восточных регионов Японии и только в ХІІІ веке распространилась на остальные районы.

Смысл сэппуку

Что же побуждало самураев расстаться с жизнью подобным образом? Как правило, исследователи объясняют это боязнью самурая покрыть себя позором. В чём же мог заключаться позор? Во время многочисленных войн самураи всегда бежали с поля боя после проигранного сражения. Нет ни одного источника, сообщающего, что разбитая армия была полностью уничтожена. Потерпев поражение, самураи готовились к новой битве. Они неоднократно попадали в плен, где их действия для человека с менталитетом европейского средневекового рыцаря выглядели просто недостойно. «Повесть о доме Тайра» пестрит примерами, когда пленные самураи в ответ на благородное поведение взявшего их в плен при первой же возможности убивали его. И это не вызывает у автора «Повести» ни малейшего возмущения: для него очевидно, что счастье просто отвернулось от того или иного героя. Часты были и переходы на сторону противника, и предательство своего господина. Следовательно, всё вышеперечисленное хотя и не являлось славным поступком, но позором не считалось.

 Сэппуку. Японская гравюра.

На взгляд автора, главная причина сэппуку просматривается в словах Имаи Канэхиры, вассала и молочного брата Минамото Ёсинаки, с которыми тот обратился к своему господину, когда зимой 1184 года после проигранной битвы при Авадзу они оказались вдвоём в окружении вражеских самураев:

«Какой бы славой ни покрыл себя воин в недавнем иль в отдалённом прошлом, вечный позор станет ему уделом, если он умрёт недостойной смертью! Господин, вы устали. Ваше войско разбито. Враги оттеснят нас друг от друга, и вы падёте от руки ничтожного простого наёмника!»

После этого Канэхира отправил Ёсинаку в ближайшую рощу, а сам, чтобы дать господину время совершить сэппуку, атаковал врагов. То есть самурай совершал сэппуку для того, чтобы никто впоследствии не мог похвастаться его убийством в бою. Однако Ёсинаке не довелось совершить сэппуку. Скача через рисовое поле, он обернулся, чтобы посмотреть, как сражается Канэхира, и в этот момент был сражён стрелой в лицо. Имаи, видя, что его господин мёртв, приставил меч к своему рту и прыгнул на него с лошади.

Сокоцу-си

Дальнейшее развитие традиция сэппуку получила в ходе войны Онин и особенно в период Сэнгоку Дзидай (вторая половина XV – начало XVII века). В это время к вышеназванной причине добавляются искупительное самоубийство (сокоцу-си), самоубийство как форма протеста (канси) и самоубийство после смерти господина (дзюнси).

Сокоцу-си совершается самураем, потерпевшим поражение в бою или допустившим непростительный проступок. Этим актом он как бы смывает с себя позорное пятно. Зачастую такие самоубийства происходили спонтанно при драматических обстоятельствах. Наиболее экстравагантный пример сокоцу-си приводит легенда о Того Сигэтика. Этот самурай не сумел захватить некий замок и приказал похоронить себя заживо, в полном доспехе, верхом на коне, лицом в сторону так и не взятого замка.

 Ямамото Кансукэ. Японская гравюра.

Одним из наиболее известных сокоцу-си является самоубийство Ямамото Кансукэ, чья жизнь великолепно показана в фильме «Знамёна самураев» режиссёра Хироси Инагаки, снятом по роману Ясуси Иноуэ, а также в более позднем сериале с одноимённым названием. Это произошло во время четвёртой битвы при Каванакадзима 18 октября 1561 года между кланами Уэсуги и Такэда. Ямамото, который был одним из двадцати генералов Такэда Сингэна, разработал план сражения. Согласно этому плану, армия Такэда должна была совершить двойной охват армии Уэсуги Кэнсина, находившейся на холмах. Однако в день сражения всё пошло не так, как задумывал Ямомото. Уэсуги, узнав от лазутчиков об обходном манёвре противника, решил разбить его по частям и всей своей армией внезапно обрушился на ту часть войска Такэды, где находился Сингэн. 8-тысячная группировка Такэды была атакована 12 тысячами воинов Уэсуги. Сам Сингэн оказался в непосредственной опасности. Дело дошло до поединка между полководцами, причём Уэсуги Кэнсину в полном вооружении Такэда Сингэн противостоял, защищаясь только боевым веером. Считая себя главным виновником поражения своего господина, Ямамото Кансукэ бросился на асигару (пехотинцев) Уэсуги. Получив многочисленные ранения (после боя на его теле насчитали около 80 ран) и не имея возможности дальше продолжать бой, Кансукэ отступил и совершил сэппуку.

Но Ямамото Кансукэ не был единственным военачальником Такэды, совершившим сокоцу-си в тот день. Буквально через несколько минут за ним последовал 87-летний Мородзуми Масакиё, который приходился двоюродным дедушкой Сингэну. Создавшуюся ситуацию он расценил как полный разгром, и хотя в этом не было его непосредственной вины, Мородзуми решил умереть из соображений воинской чести. Трагичность данного случая заключается в том, что вторая половина армии Такэда успела подойти к месту сражения, и к полудню поражение Сингэна превратилось в победу.

Смерть Ямамото Кансукэ. Гравюра Утагава Куниёси.

Менее известный, но не менее драматичный акт сокоцу-си произошёл в 1868 году, в ходе войны Босин. После реставрации Мэйдзи ряд самурайских кланов продолжал поддерживать сёгунат Токугавы. Против клана Айдзу была направлена правительственная армия численностью до 30 тысяч человек. Войска Айдзу состояли из 2 700 мобилизованных крестьян и 380 самураев. Эта армия была разделена на четыре отряда: Синий Дракон (солдаты в возрасте от 36 до 49 лет), Красный Воробей (от 18 до 35 лет), Чёрный Воин (от 50 лет и старше) и Белый Тигр (юноши 16–17 лет). Отряд Белого Тигра должен был выступать в роли резерва. 7 октября 1868 года войска Айдзу были разбиты у озера Инавасиро, и на следующий день Белые Тигры вступили в бой. Видя, что они не могут противостоять численно превосходящему противнику, юноши стали отступать. В суматохе отступления 20 Белых Тигров под командованием Синоды Гисабуро отстали от товарищей, но благодаря прекрасному знанию местности смогли оторваться от преследователей. Со склона горы Иимори, где укрылись юноши, был отлично виден замок Айдзу-Вакамацу. В это время правительственные войска пошли на штурм. Считая, что замок уже взят, два десятка Белых Тигров совершили сэппуку. Так же, как и в случае с Ямамото Кансукэ, сокоцу-си было преждевременным: защитники замка отбили штурм, и осада продолжалась ещё целый месяц.

 Мемориальный комплекс в честь Белых Тигров.

Таблички с именами Белых Тигров, совершивших сэппуку.

Дети изображают Белых Тигров на ежегодном фестивале.

Не всегда сокоцу-си было связано с добровольным уходом из жизни. Бывали случаи, когда самоубийство предоставлялось самураям в качестве почётной альтернативы позорной казни. Например, Саса Наримаса, вассал Тоётоми Хидэёси, совершил сэппуку по приказу господина после того, как не справился с управлением вверенной ему областью.

Иногда самоубийство вражеского военачальника было одним из непременных условий заключения мирного договора. Наиболее часто к этому приёму прибегал Тоётоми Хидэёси. В 1581 году его армия осадила замок Тотори в провинции Инаба. Защитники продержались около семи месяцев. Когда были съедены все припасы, осаждённые питались росшей в замке травой, мёртвыми лошадьми, случались даже случаи каннибализма. Командир гарнизона Киккава Цунэиэ, считая, что больше сопротивляться не в силах, решил сдать замок. Хидэёси потребовал, чтобы Киккава и два его помощника совершили сэппуку. Перед смертью Киккава написал сыну письмо, которое сохранилось до наших дней:

«Мы сражались более двухсот дней. Нам больше нечего есть. Я считаю, что своей смертью помогу своим людям. Нет ничего важнее, чем честь нашего рода».

Позднее доблестному самураю на территории замка был поставлен памятник.

Руины замка Тотори. Современный вид.

В 1590 году, после сдачи замка Одавара, принадлежавшего клану Ходзё, Хидэёси потребовал, чтобы глава клана совершил сэппуку, а его наследники были отправлены в изгнание. Так был уничтожен один из могущественных кланов средневековой Японии.

Канси

Ещё одним из видов сэппуку было канси. В этом случае поводом для самоубийства служил протест самурая. Канси встречалось намного реже, чем сикоцу-си, однако, пожалуй, в большей мере влияло на последующее развитие событий.

Одно из первых упоминаний о канси относится к периоду войны Гэмпэй. В 1184 году в клане Минамото произошёл внутренний конфликт между Минамото Ёсинакой по прозвищу Кисо и его двоюродным братом Минамото Ёритомо. Армия Ёритомо атаковала Киото, где в это время находился Кисо. В городе начались уличные бои. К Ёсинаке отправили гонцов с известиями о ходе сражения, но Кисо ничего не хотел слушать, предаваясь любовным утехам. Тогда один из его самураев совершил сэппуку прямо у дверей в покои своего господина. Только после этого Ёсинака принял участие в сражении, которое стало для него последним.

Минамото Ёсинака по прозвищу Кисо. Японская гравюра.

Канси, совершённое Хирадэ Киёхидэ, можно считать вообще одним из решающих факторов объединения Японии. Киёхидэ был одним из вассалов Оды Нобунага, который, унаследовав власть от своего отца в семнадцатилетнем (по другим данным, в пятнадцатилетнем) возрасте, не уделял достаточного внимания управлению своими землями, предпочитая предаваться удовольствиям. Верный вассал долго пытался переубедить своего господина и после многих тщетных попыток написал ему письмо, в котором ещё раз указал на обязанности главы клана. После этого Хирадэ Киёхидэ совершил сэппуку, произведшее на Нобунагу сильнейшее впечатление. Ода Нобунага изменил своё поведение, став впоследствии одним из трёх объединителей Японии.

Источник

Развитие обряда и его ритуал у японцев

В древний период истории Японии обряд харакири не был распространен среди японского населения архипелага. Однако, имея уже определенные представления о животе как главнейшем, по их мнению, пункте человеческого тела, древние японцы, вероятно, легко смогли заимствовать айнский обряд nep’e, отмеченный в свое время М. М. Добротворским. Собственно харакири появилось относительно поздно в среде воевавших против айнов военных поселенцев северных провинций, которые превратились впоследствии в сословие японских воинов.

Вполне закономерен именно тот факт, что обряд начал развиваться у воинов — людей, находившихся в постоянной боевой готовности и всегда носивших при себе оружие — средство для ведения войны и орудие самоубийства. Начиная с эпохи Хэйан (IX-Х вв.), сэппуку уже становится обычаем буси, при котором они кончали жизнь самоубийством, погибая от собственного меча. Тем не менее обряд не был еще тогда массовым явлением. Самоубийства путем харакири получили широкое распространение у самураев лишь в конце XII в., во время борьбы за власть двух могущественных родов — Тайра и Минамото. С этого времени число случаев харакири постоянно растет; самураи делали себе сэппуку, чаще всего не желая сдаваться в плен или в случае смерти своего господина.

Харакири вслед за смертью господина («самоубийство вслед») получило название «оибара», или «цуйфуку». В древности в Японии при смерти знатного человека вместе с ним погребали и его ближайших слуг, предметы роскоши и т. д., дабы обеспечить его всем необходимым в загробном мире. Этот обычай стал позднее называться «дзюнси». Впоследствии, чтобы избавить людей от мучительной смерти при захоронении заживо, им разрешалось самоубийство здесь же, на могиле их хозяина. Император Суйнин, правивший в начале нашей эры, согласно преданиям, вообще запретил дзюнси, а слуг, хоронимых вместе с господином вокруг его могилы («хитогаки» — «ограда из людей»), приказал впредь заменять антропоморфными фигурами из глины. Однако обычай смерти вслед за сюзереном, несколько трансформировавшись, сохранился в феодальное время и принял вид уже добровольного лишения себя жизни посредством харакири на могиле феодала. В соответствии с нормами Бусидо самураи ни во что не ставили свою жизнь, отдавая себя всецело служению только одному своему господину, поэтому-то смерть сюзерена и влекла за собой многочисленные случаи оибара. Обязавшись «отдать свои тела господину по его смерти», обычно 10-30 (и более) ближайших слуг феодала умерщвляли себя, сделав сэппуку после его кончины.

В период междоусобных войн харакири приобретает в сословии самураев массовый характер. Вскрытие живота начинает доминировать над другими способами самоубийства. Как сказано выше, в основном буси прибегали к харакири для того, чтобы не попасть в руки врагов при поражении войск своего даймё (землевладельца). Этим же самураи одновременно заглаживали свою вину перед господином за проигрыш в битве; они уходили таким образом от позора.

Одним из наиболее известных примеров совершения харакири воином при поражении является сэппуку Масасигэ Кусуноки. Проиграв сражение, Масасигэ и 60 его преданных друзей совершили обряд харакири. Этот случай считался самураями одним из самых благородных примеров преданности долгу в японской истории.

Обыкновенно вслед за вскрытием живота японский воин этим же ножом перерезал себе и горло, чтобы прекратить мучения и быстрее умереть. Бывали случаи, когда самураи или военачальники обезображивали себе перед самоубийством лицо холодным оружием с тем, чтобы воины противника не смогли уже после их смерти использовать головы совершивших харакири в качестве доказательства своей «храбрости» и военного мастерства перед господином и снискать за эту ложь уважение и почет самураев собственного клана. Так поступил Нитта Ёсисада, воевавший против рода Асикага. Он, чтобы не быть узнанным врагом, перед харакири изувечил себе лицо.

Другим поводом для сэппуку служило стремление предупредить угрожающее со стороны феодала или правительства сёгуна наказание за какой-либо недостойный чести самурая поступок, оплошность или невыполнение приказания. В этом случае харакири совершалось по собственному усмотрению или по решению родственников.

Производилось харакири также в знак пассивного протеста против какой-либо вопиющей несправедливости для сохранения чести самурая (например, при невозможности совершения кровной мести), в виде жертвы во имя идеи или при лишении возможности применения своих профессиональных навыков воина в составе дружины феодала (скажем, при утере вассалитета). Короче говоря, харакири было универсальным выходом из любого затруднительного положения, в котором оказывался самурай.

Часто самураи совершали харакири по самым незначительным и несущественным поводам.

М. Хан описал случай сэппуку двух самураев из окружения императорской семьи. Оба самурая сделали себе харакири после короткого спора из-за того, что их мечи случайно задели друг друга, когда буси проходили по дворцовой лестнице.

Подобная легкость лишения себя жизни была обусловлена полнейшим пренебрежением к ней, выработанным при помощи дзэнского учения, а также наличием в среде буси культа смерти, создававшего вокруг прибегнувшего к сэппуку ореол мужественности и делавшего его имя знаменитым не только среди оставшихся жить, но и в будущих поколениях. К тому же в феодальное время самоубийство посредством вскрытия живота стало у воинов настолько распространенным, что превратилось, по существу, в настоящий культ харакири, почти манию, и причиной для его совершения мог стать совершенно ничтожный повод.

Харакири выполнялось разными способами и средствами, что зависело от методики, выработанной различными школами. Самурай, погружая оружие в брюшную полость, должен был разрезать ее так, чтобы окружающие могли увидеть внутренности делающего сэппуку и тем самым «чистоту помыслов» воина. Живот разрезался дважды, сначала горизонтально от левого бока к правому, затем вертикально от диафрагмы до пупка. Таким образом, цель (самоубийство) вполне оправдывалась средством (харакири); после этого страшного ранения остаться живым было уже невозможно.

Существовал также способ вскрытия живота, при котором брюшная полость прорезалась в виде буквы «х». Первым движением был прорез от левого подреберья направо — вниз. Оно проводилось самураем в сознательном состоянии, тщательно и с вниманием, когда буси имел еще много сил для этой операции. Второй разрез делался уже в условиях большой потери крови при уходящем от сильной боли сознании. Он направлялся с нижней левой части живота вверх — направо, что было легче для правой руки.

Кроме крестообразного вскрытия живота, применялись также и другие способы. Самым распространенным было вспарывание живота посредством косого разреза слева направо — вверх, иногда еще с небольшим добавочным поворотом влево-вверх, или в виде двух прорезов, образующих прямой угол. В более позднее время операция харакири была упрощена: достаточно было сделать лишь небольшой разрез или просто ввести малый самурайский меч в живот, используя при этом вес собственного тела. Очевидно, под влиянием этого упрощенного способа вскрытия живота развился затем способ самоубийства посредством выстрела в живот (тэппобара).

Способ вскрытия живота зависел, в основном, от самого самурая, от степени его самообладания, терпеливости и выносливости. Определенную роль здесь также играла договоренность с ассистентом самоубийцы, которого иногда выбирал себе самурай для оказания «помощи» при совершении харакири.

В редких случаях харакири производилось не стальным, а бамбуковым мечом, которым было намного труднее перерезать внутренности. Это делалось для того, чтобы показать особую выдержку и мужество воина, для возвеличивания имени самурая, вследствие спора между буси или же по приказанию.

Сэппуку совершалось, как правило, в положении сидя (имеется в виду японский способ сидения, когда человек касается коленями пола, а туловище покоится на пятках ног), причем одежда, спущенная с верхней части тела, затыкалась под колени, препятствуя тем самым падению тела после произведения харакири навзничь, так как упасть на спину при столь ответственном действии считалось позором для самурая.

Иногда харакири делалось воинами в стоячем положении. Этот способ получил у японцев название «татабара» — сэппуку стоя (в естественном положении).

Живот вскрывался специальным кинжалом для харакири — кусунгобу, имевшим длину около 25 см и считавшимся фамильной ценностью, которая хранилась обычно в токонома (в архитектуре Японии — ниша в интерьере главной комнаты традиционного жилого дома или чайного павильона, в которой хранится живописный или каллиграфический свиток и установлен сосуд с символическим букетом — икэбана) на подставке для меча, или вакидзаси — малым самурайским мечом. В случае отсутствия особого орудия для совершения сэппуку, что бывало у самураев крайне редко, мог использоваться и большой меч, который брался рукой за лезвие, обмотанное материей для удобства производимой операции. Иногда оборачивалось материей или бумагой и лезвие малого меча с таким расчетом, чтобы 10-12 см режущей поверхности оставались свободными. При этом кинжал брали уже на за рукоять, а за середину клинка. Подобная глубина прореза необходима была для того, чтобы не задеть позвоночник, что могло явиться препятствием для дальнейшего проведения обряда. В то же время, по правилам сэппуку, необходимо было следить за лезвием, которое могло пройти слишком поверхностно, разрезав только мышцы живота, что могло быть уже не смертельным.

Харакири (как и владению оружием) самураи начинали обучаться с детства. Опытные наставники в специальных школах объясняли юношам, как надо начать и довести до конца сэппуку, сохранив при этом собственное достоинство и проявив умение владеть собой до последнего момента жизни. Это обучение, огромная популярность, распространение и прославление харакири в феодальном обществе Японии давали свои результаты: дети самураев часто прибегали к совершению обряда вскрытия живота. А. Бельсор, например, описал случай харакири семилетнего сына самурая, совершившего самоубийство перед наемными убийцами, посланными к его отцу, но убившими по ошибке другого человека. При опознании трупа молодой самурай, желая использовать эту ошибку для спасения жизни родителя как бы в отчаянии выхватил меч и безмолвно распорол себе живот. Преступники, поверившие в этот своеобразный обман, удалились, считая свое дело сделанным.

Для жен и дочерей воинов харакири также не являлось чем-то особенным, однако женщины в отличие от мужчин разрезали себе не живот, а только горло или наносили смертельный удар кинжалом в сердце. Тем не менее этот процесс тоже назывался харакири. Самоубийство посредством перерезания горла (дзигай) исполнялось женами самураев специальным кинжалом (кайкэн), свадебным подарком мужа, или коротким мечом, вручаемым каждой дочери самурая во время обряда совершеннолетия. Были известны случаи применения для этой цели и большого меча. Обычай предписывал хоронить совершивших харакири с оружием, которым оно было исполнено. Возможно, именно этим можно объяснить наличие в древних женских погребениях мечей и кинжалов.

В соответствии с нормами кодекса Бусидо для жены самурая считалось позором не суметь покончить с собой при необходимости, поэтому женщин также учили правильному исполнению самоубийства. Они должны были уметь перерезать артерии на шее, знать, как следует связать себе колени перед смертью, чтобы тело было найдено затем в целомудренной позе.

Важнейшими побуждениями к совершению самоубийства женами самураев были обычно смерть мужа, оскорбление самолюбия или нарушение данного мужем слова.

Свод церемоний и правил при совершении харакири, вырабатывавшийся на протяжении длительного времени, в общих чертах был уже оформлен при сёгунате Асикага (1333-1573), когда обычай сэппуку стал приобретать силу закона. Однако сложный ритуал, сопровождавший сэппуку, окончательно сформировался лишь в эпоху Эдо, когда сэппуку стало применяться официально, как наказание по приговору суда для совершивших преступление буси. Обязательным лицом при исполнении официального сэппуку стал помощник делающего харакири самурая — «секундант» (кайсяку, или кайсякунин), отрубавший ему голову.

История сэппуку имеет немало примеров, «когда после вскрытия живота герои находили в себе силы, чтобы писать духовное завещание своей собственной кровью». Однако, несмотря на воспитание в духе Дзэн и умение владеть собой, самурай мог подсознательно потерять контроль над своими действиями вследствие ужасной боли и умереть «некрасиво»: с выражением страдания, упав навзничь, с криком и т. д., опозорив тем самым свое имя. В связи с этим и был введен кайсякунин — ассистент осужденного на харакири, в обязанность которого входило прекратить мучения самурая, вскрывшего живот, посредством отделения головы от туловища.

Далее токугавские власти подтвердили и четко определили, что смерть через харакири является почетной смертью привилегированных сословий, но никоим образом не низших слоев общества Японии. Законодательство досконально определяло также строгую последовательность церемонии харакири, место ее проведения, лиц, назначенных для проведения обряда сэппуку, и т. п.

В случае совершения харакири самураем, стремящимся предупредить наказание со стороны властей или главы клана, по собственному, усмотрению или решению родственников, семья буси не лишалась его имущества и доходов, а самоубийца добивался оправдания перед судом потомства и заслуживал почетного погребения. Выполнение же харакири как особого вида наказания, налагаемого за преступление, влекло за собой конфискацию имущества.

Обычно в дом к провинившемуся (перед господином или властями) самураю являлся чиновник, который показывал ему табличку с приговором к харакири. После этого должностное лицо, принесшее приговор, и сопровождающие его слуги могли оставить осужденного дома или же отдать под надзор какого-либо даймё, который становился ответственным за самурая, приговоренного к сэппуку, и за то, чтобы тот же избежал наказания, обратившись в бегство.

В соответствии с кодексом харакири незадолго до церемонии самоубийства происходило назначение лиц, ответственных за проведение процедуры вскрытия живота и для присутствия при самом акте сэппуку. При этом же выбиралось место для исполнения обряда, которое определялось в зависимости от официального, должностного и социального положения приговоренного. Приближенные сёгуна (полководца) — даймё, хатамото и вассалы даймё, имевшие командирский жезл, — производили сэппуку во дворце, самураи низшего ранга — в саду дома князя, на попечение которого был отдан осужденный. Харакири могло состояться и в храме. Помещение храма или часовни иногда нанимали чиновники для совершения харакири в том случае, если приказ на сэппуку приходил во время путешествия. Этим объясняется наличие у каждого путешествующего самурая особого платья для харакири, которое буси всегда имели при себе.

Для обряда, совершавшегося в саду, сооружалась загородка из кольев с натянутыми на них полотнищами материи. Огороженная площадь должна была равняться примерно 12 кв. м, если сэппуку выполняло важное лицо. В загородке имелось два входа: северный — «умбаммон» (перевод его названия — «дверь теплой чашки» — остается пока необъясненным) и южный — «вечная дверь» (или «сюги-ёмон» — «дверь упражнения в добродетели»). В некоторых случаях загородка делалась без дверей вообще, что было более удобно для свидетелей, которые наблюдали за происходящим внутри. Пол в загороженном пространстве застилался циновками с белыми каймами, на которые укладывали полоску белого шелка или белый войлок (белый цвет считается в Японии траурным). Здесь же иногда устраивали подобие ворот, изготовленных из бамбука, обернутого белым шелком, которые походили на храмовые ворота; вешали флаги с изречениями из священных книг, ставили свечи, если обряд производился ночью, и т. д.

При подготовке церемонии харакири в помещении стены комнаты драпировались белыми шелковыми тканями. То же делалось и с внешней стороной дома осужденного — она обвешивалась белыми полотнищами, закрывавшими цветные щиты с вышитыми на них фамильными гербами.

Накануне исполнения обряда, если осужденному было разрешено делать сэппуку в собственном доме, самурай приглашал к себе близких друзей, пил с ними сакэ, ел пряности, шутил о непрочности земного счастья, подчеркивая тем самым, что буси не боится смерти и харакири для него — заурядное явление. Именно этого — полного самообладания и достоинства перед и во время обряда самоубийства — и ждали все окружающие от самурая.

Кайсяку выбирался представителями клана или самим осужденным. Обычно в роли кайсяку выступал лучший друг, ученик или родственник приговоренного к харакири, который в совершенстве мог владеть мечом. Первоначально, в древности, термин «кайсяку» применялся к охранителям господ или к лицам, оказывавшим какую-либо помощь другим. Как сказано выше, начиная с XVII в., точнее с периода Эмпо (сентябрь 1673 — сентябрь 1681), присутствие кайсяку при сэппуку, проводимом по приговору суда, становится уже обязательным.

«Секундант» должен был отрубить голову осужденному, который вследствие духовной слабости или боязни вспарывал живот лишь для видимости, или самураю, который просто не мог довести харакири до конца, не имея на это физических сил (так как впадал в бессознательное состояние).

Самурай, приглашенный на обряд сэппуку в качестве кайсяку, должен был выразить готовность быть полезным в этом деле, но ни в коем случае не изображать печали на лице; это было равносильно отказу, причиной которого было недостаточное искусство владения мечом, что рассматривалось как бесчестье для воина. «Секундант», выбранный осужденным, обязан был поблагодарить его за оказанное доверие и высокую честь.

Кайсяку не должен был употреблять в ходе совершения сэппуку собственного меча, а брал его у осужденного, если тот об этом просил, или у своего даймё, так как в случае неудачного удара вина за это ложилась на меч владельца.

Кроме кайсяку, осужденному, как правило, помогали еще один-два человека. Первый подавал приговоренному на белом подносе малый самурайский меч — орудие совершения сэппуку, в обязанности второго входило преподнесение свидетелям отрубленной головы для опознания.

Накануне церемонии харакири составлялся список лиц, которые, согласно правилам, должны были присутствовать на месте совершения сэппуку. Это были 1-2 главных советника даймё (каро), 2-3 второстепенных советника (ёнин), 2-3 моногасира — приближенных 4-й степени, заведующий дворцом (русуи, или русубан), 6 прислужников 5-6 ранга (если осужденный вверялся надзору князя), 4 самурая низшего ранга, которые приводили в порядок место исполнения сэппуку и погребали тело (если просьба родственников осужденного о выдаче им останков была отклонена). Число прислужников зависело от ранга приговоренного. В случае совершения харакири в пределах клана (т.е. самурай осуждался на харакири не правительством сёгуна, а собственным господином — феодальным князем) осужденному помогали 2-3 прислужника.

В качестве свидетелей выступали общественные цензоры, главный из которых объявлял осужденному приговор непосредственно перед собственно харакири и затем сразу же покидал место, на котором должно было делаться сэппуку. Второй цензор оставался, чтобы засвидетельствовать исполнение приговора. Представители власти удостоверяли не только смерть, но и строгое соблюдение всех церемоний и формальностей при харакири самурая. Важными считались мельчайшие подробности, каждый жест и движение были строго определены и регламентированы.

В соответствии с ритуалом кайсяку и его помощники надевали свои церемониальные одежды (в случае осуждения преступника правительством), при харакири самурая из их собственного клана — только кимоно и поясную одежду — хакама. Хакама перед исполнением сэппуку подворачивалась. При харакири самурая высокого ранга «секунданты» обязаны были надевать белые одежды.

Прислужники надевали пеньковое платье и также подворачивали свои хакама (первоначально в Японии — это кусок материи, обертываемый вокруг бедер, позднее длинные штаны в складку, похожие на юбку или шаровары, традиционно носимая мужчинами в неформальной обстановке, в качестве формы в некоторых боевых искусствах. Хакама часто носят женщины на выпускных церемониях. Уровень официальности хакама зависит от ткани и расцветки). Перед чтением приговора осужденному приносили на большом подносе смену платья, которое надевалось после его прочтения. Во время сэппуку буси был одет в белую одежду без гербов и украшений, которая рассматривалась и как погребальное платье. Она называлась «синисодзоку» («одеяние смерти»).

После того как подготовка и осмотр места харакири были завершены, а кайсяку и присутствующие при сэппуку проэкзаменованы на знание церемоний, наступал главный момент обряда. Обстановка проведения харакири требовала торжественности и должна была быть «красивой». От присутствующих же требовалось относиться к осужденному со вниманием и уважением.

Хозяин дворца (дома), в котором проводилась церемония, вел цензоров к месту, где зачитывался приговор, при этом этикет требовал, чтобы свидетели были одеты в церемониальное пеньковое платье и шли с двумя мечами. Затем приводили осужденного, окруженного сопровождавшими его лицами: моногасира шел спереди, ёнин — сзади, шесть прислужников 5-6 ранга — по бокам.

После того, как все рассаживались по местам, главный цензор, не глядя в сторону преступника, начинал чтение приговора, стараясь делать это ровным голосом, дабы придать спокойствие и твердость присутствующим. Осужденному разрешено было сказать главному свидетелю то, что он хочет, однако если его речь была сбивчива и несвязна, цензор клана (главный свидетель) делал знак прислужникам, и те уводили приговоренного. В случае если осужденный просил письменные принадлежности, чтобы изложить свою последнюю волю, приближенные даймё должны были ему отказать, так как это запрещалось законом. Затем главный цензор покидал место совершения сэппуку, и сразу же после прочтения приговор должен был приводиться в исполнение, чтобы мужество не изменило со временем осужденному.

Прислужники во время чтения приговора сидели справа и слева от осужденного. В их обязанности входило не только всячески помогать приговоренному к харакири самураю, но и убить его (отрубить голову или заколоть) при попытке к бегству кинжалами, которые прислужники прятали у себя за пазухой.

Осужденный входил в загороженное пространство (если харакири совершалось в саду) через северный вход и занимал свое место для исполнения сэппуку, садясь лицом к северу. Возможно было и обращение лицом к западу с соответствующим оформлением места исполнения сэппуку. Кайсяку со своими помощниками входил через южные ворота, становился слева сзади, спускал с правого плеча свои церемониальные одежды, обнажал меч и клал ножны от него сбоку, делая все так, чтобы этого не видел приговоренный.

Другой ассистент в это время преподносил осужденному на подносе кинжал, а прислуживающие самураи помогали сбросить одежду и обнажить верхнюю часть тела. Совершающий харакири брал предложенное ему оружие и делал один (или более, в зависимости от способа) прорез в брюшной полости, стараясь перерезать мышцы и кишки по всей ее длине. Производить эту операцию следовало без поспешности, уверенно и с достоинством.

Кайсяку внимательно должен был наблюдать за производящим сэппуку и вовремя нанести окончательный удар умирающему. В зависимости от договоренности и условий совершения харакири выделялись несколько моментов для отсечения головы: когда «секундант» отходит, поставив поднос с кинжалом перед буси; когда осужденный протянет руку для того, чтобы взять поднос (или, согласно ритуалу, поднимает поднос ко лбу); когда самурай, взяв кинжал, смотрит на левую сторону живота; когда осужденный наносит себе удар кинжалом (или делает прорез живота).

В некоторых случаях кайсяку ждал момента потери сознания и только тогда отрубал осужденному голову. Особо важно было для кайсяку не упустить нужный момент для отделения головы от туловища, так как очень трудно обезглавить человека, потерявшего способность владеть собой. В этом и заключалось искусство кайсяку.

При совершении обряда харакири обращалось также внимание на «эстетическую» сторону дела. Кайсяку, например, рекомендовалось нанести умирающему такой удар, при котором отделившаяся сразу от туловища голова все-таки повисала бы на коже шеи, так как считалось некрасивым, если она покатится по полу.

В случае, когда «секундант» не сумел отрубить голову одним ударом и осужденный делал попытку встать, прислужники-самураи обязаны были добить его.

Когда голова была отрублена, кайсяку отходил от трупа, держа меч острием вниз, вставал на колени и протирал лезвие белой бумагой. Если у кайсяку не было других помощников, он сам брал отрубленную голову за пучок волос (магэ) и, держа меч за лезвие, поддерживая рукояткой подбородок головы осужденного, показывал профиль свидетелю (слева и справа). В случае если голова была лысая, положено было проткнуть левое ухо кодзукой (вспомогательным ножом, имеющимся при ножнах меча) и таким образом отнести ее для освидетельствования. Для того чтобы не запачкаться кровью, «секундант» должен был иметь при себе золу.

После засвидетельствования совершения обряда свидетели поднимались и уходили в особое помещение, где хозяин дома (дворца) предлагал чай, сладости.

В это время самураи низшего ранга закрывали тело, как оно лежало, белыми ширмами и приносили курения. Место, где происходило харакири, не подлежало очищению (в редких случаях его освящали молитвой), оно должно было постоянно держаться в памяти; брезгливое же отношение к помещению, запачканному кровью осужденного, порицалось.

В 1868 году произошла реставрация Мэйдзи (яп. 明治維新 Мэйдзи Исин), известная также как Мэйдзи Исин и Революция Мэйдзи, — череда событий, приведшая к значительным изменениям в японской политической и социальной структуре. Четырёхлетний период с 1866 по 1869 гг, включающий в себя последние годы периода Эдо и начало периода Мэйдзи. Реставрация Мэйдзи была прямым следствием открытия Японии для Западных стран, произошедшего после прибытия чёрных кораблей коммодора Мэтью Пэрри.

С началом переорганизации государственного строя на европейский образец и начавшимся под давлением новых идей изменением всего вообще уклада жизни, официальное применение сэппуку в конце концов было отменено, а вместе с тем и частное его применение стало выводиться, но не вывелось совсем. Случаи сэппуку нередко встречались и в XX веке, и каждый такой случай встречался скрытым одобрением нации, создавая по отношению к некоторым применившим сэппуку лицам более видного положения ореол славы и величия. Одним из таких «героев» оказался знаменитый японский писатель Юкио Мисима, покончивший с собой в 1970 году.

Источник