Многие думают, что рак – это болезнь пожилых. Увы, но нет. Очень много среди тех, у кого диагностировали это смертельное заболевание, людей чуть за 30. Это как лотерея – никто не знает, куда молния ударит в следующий раз. Недавний случай – рак диагностировали у 5-летнего мальчика. И ему Больничная касса тоже отказала в финансировании, пишет "МК-Эстония".

Иллюстративное фото

Родители тогда еще 4-летнего Тауриса тщетно просили оплатить лечение во внеочередном порядке. Нужно было срочно порядка 100 000 евро. Однако получили отказ. В итоге подключились добрые люди и через фонд «Подаренная жизнь» оплачивают лечение ребенка. Результаты уже есть. Основатель фонда Тойво Тянавсуу возмущен тем, что БК не думает о том, что сегодня они помогут ребенку, а спустя годы из него вырастет ценный член общества, и потраченные на его лечение деньги вернутся.

Между небом и землей

Печальная новость пришла год назад и в семью депутата Рийгикогу Виктории Ладынской. У ее мамы обнаружили меланому.

«Около года назад мама случайно нашла в боку маленький комочек, – рассказывает Виктория. – Меланома опасна тем, что распространяется крайне быстро. В июне поставили диагноз и назначили лекарство. А в октябре сообщили, что выбранное в качестве приоритетного лекарство не дает ожидаемого результата».

Виктория вспоминает состояние шока, когда ее семье это сообщили. А потом сказали: мол, есть еще одно лекарство. 100-процентного результата оно не гарантирует, но мировая и даже уже местная эстонская статистика показывают, что это лекарство оказывает положительный эффект, помогает бороться с заболеванием, продлевает жизнь, снижает уровень боли, а в некоторых случаях (и  у нас в Эстонии уже есть такие) побеждает болезнь.

Но после этого разъяснения доктор добавил, что это лекарство стоит около 5000–6000 евро в месяц. И ввиду того, что диагноз сложный, а лекарство дорогое, Больничная касса расходы на него компенсировать не будет!

«То есть в тот самый сложный для человека момент государство сообщает: «Ну и что с того, что ты мой налогоплательщик? У тебя сложный диагноз, а лечить тебя дорого!» и оставляет этого пациента один на один с этой ситуацией, по сути между небом и землей», – заключает Ладынская.

Новости о тяжелых заболеваниях часто становятся громом среди ясного неба. А в данном случае, говорит Виктория, плюс к диагнозу возникает и ощущение предательства со стороны государства.

«Первая сумма, о которой мы услышали в кабинете врача, – 17 000 евро за курс, и срочно. И если лечение идет хорошо, а именно на это ты и надеешься, то эта сумма совсем не финальная. Для меня, депутата парламента, это серьезные деньги. А если в такой же ситуации оказываются люди со средним и малым доходом… Для них эта сумма становится вообще нереальной!» – рассказывает Виктория.

И тогда в жизни таких пациентов появляется фонд Kingitud elu. С ноября лечение мамы Виктории осуществляется благодаря личным силам и фонду, а также помощи друзей и знакомых.

Больничная касса сама больна

За последние три года в Эстонии около 100 семей услышали примерно такую фразу: ваше лечение БК оплачивать не считает нужным. Среди таких пациентов есть те, кто, узнав о диагнозе, молчит – чтобы не волновать близких. Потому что для них это будет дорого. Молчит ценой своей жизни.

«За три года своего существования фонд помог больным раком суммой порядка полутора миллионов евро. Давайте честно: в контексте бюджета государства это – не такая уж огромная сумма. А для каждой отдельной семьи, попавшей в такую ситуацию, 5000 в месяц – вопрос жизни и смерти буквально. И отсюда логичный вопрос: хорошо, что есть фонд, но почему он вынужденно берет на себя то, что не берет на себя государство?» – подчеркивает Виктория Ладынская.

Почти месяц назад она решила поднять этот вопрос и на государственном уровне. Чтобы хоть что-то поменять в этой системе Больничной кассы, которая сама, видимо, уже давно больна и нежизнеспособна.

«Меня долго отговаривали, – признается она. – Потому что есть негласное правило: не подавать официальный запрос министрам той партии, с которой ты входишь в коалицию. Я это правило решила все же нарушить, поскольку тема Больничной кассы и сотен семей, брошенных один на один в сложной ситуации, важнее».

Ей много раз говорили, что это – просто личная ситуация. Виктория отвечала, что нет, совсем не личная. И когда она подавала свой запрос министру социальных дел Евгению Осиновскому, на балконе стоял основатель фонда Kingitud elu Тойво Тянавсуу и поддерживал ее.

«Я думаю, что наш пример – это как вершина айсберга. Сама система Больничной кассы требует осмотра и лечения. И не только дополнительных средств, а пересмотра системы. В противном случае схожих случаев, когда государство умывает руки, будет не меньше, а больше и в разных сферах здравоохранения. Здесь очень многое зависит от политической смелости и воли министра», – подчеркивает депутат Рийгикогу.

8 мая Евгений Осиновский должен дать ей официальный ответ на запрос. 

«А моя мама остается жизнерадостной, сильной, помогает с воспитанием дочери, ходит со мной в театр и… работает! – подытоживает Виктория Ладынская. – Моя мама по-прежнему налогоплательщик».

Год жизни человека стоит 40 000 евро?

«Проблема в том, что у Больничной кассы есть такое понятие, как оправданность расходов, – поясняет основатель фонда «Подаренная жизнь» Тойво Тянавсуу. – Это около 40 000 евро в год. Если на то, чтобы пациент прожил еще дополнительный год, нужно больше денег, то лекарство, как правило, не достаточно оправдывает свои расходы. Но смотрят и на другие критерии».

Он подчеркивает, что руководство БК при принятии подобных решений высчитывает, сколько человек проживет при условии, что они оплатят лечение, и лекарство будет действовать.

«Если они сочтут, что препарат – дорогой, а клинические исследования покажут, что он продлит жизнь человека лишь на месяц, то в большинстве случаев его не сочтут достаточно оправдывающим расходы»,

– отмечает Тойво Тянавсуу.

Он лично столкнулся с такой принципиальностью Больничной кассы в 2013 году. Его маме поставили диагноз «рак» в 2006-м. И на протяжении нескольких лет Хилле Тянавсуу делали операции, «химию», облучение. Ей выписывали разные лекарства, и БК компенсировала ее лечение.

Но в 2013 году выяснилось, что возможности БК закончились. Те лекарства, которые она принимала, больше не действуют.  Есть еще правда, одно, но оно стоит 5400 евро в месяц. И у Больничной кассы деньги на него есть, но они считают нецелесообразным расходы на него ей компенсировать. Семья оказалась в ситуации «плати или умри».

К счастью, в этот сложный момент подключились друзья, родственники и знакомые. Потом стали помогать и совершенно незнакомые люди.

«Я написал статью в газете Eesti Ekspress. Так и называлась: «Плати или умри». Ничего не просил, просто изложил ситуацию. И люди стали писать и предлагать свою помощь – как знакомые, так и совершенно чужие. Благодаря их помощи мама получила необходимое ей лечение», – говорит мужчина.

Мама Тойво прожила еще год. Полноценный год жизни, которого ее хотела лишить Больничная касса. Тойво считает, что за этот год она сделала столько, сколько ни за один другой год своей жизни. Закончила несколько своих работ, разобрала архив, много общалась с семьей и близкими.

«Последний год – нередко самый лучший год в жизни человека, – говорит Тойво. – И неважно, что для этого нужно было 50 000 евро. И неважно, что за 5000 евро, огромную сумму денег, тебе дают маленькую коробочку с таблетками, которых должно хватить на месяц жизни. Одна таблетка – 100 евро. Ты утром съедаешь 100 евро. И вечером 100 евро».

Но наступил момент, когда не помогали даже такие огромные деньги. Лекарство через год перестало действовать. Мама Тойво умерла.

И тогда Тойво решил помогать и другим, попавшим в беду. Он основал фонд «Подаренная жизнь» и стал собирать пожертвования. Первый человек получил деньги на необходимое ему лекарство весной 2014 года.

Жизнь в подарок

Насколько результативна помощь? Случаи бывают разные. Из более 100 человек минимум двое вылечились совсем. Несколько десятков – прожили благодаря фонду еще месяцы и даже годы. Остальные ушли в лучший мир. Но ушли позже, чем могли бы. Тойво говорит, что они дарят людям время. Время, которого под конец жизни так не хватает.  Время, за которое можно успеть сделать что-то важное. Закончить начатое. Сказать близким, что ты их любишь.

А еще – надежду. Возможность попробовать лучшее лечение. Возможность жить еще или даже совсем выздороветь.

Первая женщина, которой помог фонд, прожила благодаря добрым людям еще два с половиной года. Ее сын теперь активно в качестве добровольца собирает средства на помощь другим больным раком.

«Каждый человек индивидуален, и каждая болезнь – тоже. У нас в совете – лучшие онкологи в Прибалтике, и они тщательно анализируют каждый случай и следят за результативностью. Есть разные виды лекарств. Кому-то лечение за 15 000 евро может дать год жизни, кому-то может не дать ничего».

Каждый случай рассматривают индивидуально. Финансируют только те лекарства, которые БК не компенсирует, но при этом есть показания и шанс, что они помогут пациенту. Финансируют до тех пор, пока они действуют.  И используют пожертвования максимально эффективно.

Основатель фонда говорит, что они совершенно не зависят от государства. Да, жаль, что Больничная касса бросает людей, когда в их дверь постучалась беда. Но они готовы протянуть руку помощи тем, кто борется за жизнь. При этом к БК они не настроены ни враждебно, ни критически.

«Они действуют в рамках отведенных им возможностей, – подчеркивает Тойво Тянавсуу. – Мы просто думаем, что лечение больных раком можно было бы организовать намного лучше. Мы им даже делали предложения, как это можно было бы сделать».

Например, БК могла бы брать на себя финансирование лечения их больных, если доказано, что лекарство действует, и человеку становится лучше.

«Было бы хорошо, если бы фонд был никому не нужен, – отмечает Тойво. – Чтобы люди получали жизненно необходимое им лекарство при помощи БК. Или чтобы вообще не было больных раком. Но мы поняли, что мы нужны – и тем, кто болен, и тем, кто здоров. Люди хотят жертвовать деньги, делать свой вклад и помогать. У них должна быть эта хорошая возможность».

Дело не в деньгах

Средняя сумма, которой фонд помогает людям, – порядка 5000 евро в месяц. За все годы своего существования на лечение больных раком ушло лишь 1,6 миллиона евро.

«Для государства – это не деньги, – подчеркивает Тойво. – Это совершенно не критическая сумма ни для госбюджета, ни для Больничной кассы. И у них эти деньги есть. То есть, выходит, дело не в деньгах. Дело в отсутствии гибкости».

Пока что получается так, что люди годами платят налоги и надеются, что если что, у них есть медицинская страховка. И государство им поможет.  А на деле получается, что когда «если что» наступает, им говорят «нет».

«Но в большинстве случаев пожертвовать даже уговаривать особенно не надо – люди в Эстонии очень отзывчивые и охотно жертвуют больным раком»,

– говорит исполнительный директор фонда Катрин Кууземяэ.

Она говорит, что если каждый житель Эстонии пожертвует хотя бы 1 евро на лекарства тем, кто болен раком, они смогут помочь каждому, кому действительно можно еще помочь.

6 мая во всех крупных торговых центрах нашей страны порядка 130 добровольцев выйдут с ящичками и будут рассказывать прохожим, что есть люди, которые очень нуждаются в их помощи. И просить подарить им хотя бы дополнительный день жизни.

Если хотите помочь

Получатель: SA Hille Tänavsuu Vähiravifond Kingitud Elu

Swedbank: EE212200221059073061

SEB pank: EE211010220228917224

LHV pank: EE137700771001442514

Danske pank: EE133300332166860001

Изменилась система: работодатель отказывается компенсировать ущерб от несчастного случая 

В прошлом году в Эстонии произошло больше всего несчастных случаев на рабочем месте за последние 10 лет – 5081. При этом также в прошлом году прошла реформа, которая пересмотрела порядок оценки трудоспособности.

Из-за этого Рита  Ш. столкнулась с проблемой: бывший работодатель отказывается компенсировать ей недополученный из-за производственной травмы доход, так как больше нет процента нетрудоспособности, из которого он исходил раньше. В Эстонии много людей, которые из-за травмы на работе в той или иной мере потеряли трудоспособность, поэтому «МК-Эстония» выяснила, в каких случаях работник имеет право на компенсацию из-за травмы, как вычисляется сумма выплат и что делать, если работодатель отказывается платить.

Рита  Ш. до 2013 года работала в охранной фирме. В 2013 году на рабочем месте она поскользнулась и сильно повредила коленный сустав, последствия этого падения она вынуждена лечить до сих пор. Травму признали производственной, а женщине назначили нетрудоспособность 40 процентов.

Нет процентов – нет компенсации

«Исходя из этой цифры, 40 процентов, работодатель компенсировал мне недополученный доход – приблизительно 80 евро в месяц, хотя я уже там не работала. Плюс он возмещал мне расходы на лекарства – около 20 евро. В общем, в месяц выходило в районе сотни. Но так как в прошлом году произошла реформа трудоспособности и мне назначили частичную нетрудоспособность, без каких-либо процентов, бывший работодатель теперь отказывается выплачивать мне компенсацию», – жалуется Рита.

Женщина говорит, что последствия травмы серьезные, ей постоянно требуются обезболивающие, да и работу из-за полученных проблем со здоровьем она найти теперь не может. 

«Куда я только ни обращалась, нигде ответить не могут, что мне делать. А бывший работодатель грозит, что со следующего месяца просто прекратит делать выплаты, потому что больше не видит основания, и все», – возмущается женщина.

Руководитель консультационной службы по рабочим отношениям Трудовой инспекции Анни Райгна объясняет, что в рамках реформы трудоспособности изменилась процедура оценки трудоспособности и денежные компенсации. Если раньше оценивали нетрудоспособность работника, то теперь оценивают его трудоспособность.

«Работник, который в результате выполнения рабочих обязанностей получил производственную травму, имеет право требовать от работодателя компенсацию за причиненный здоровью ущерб, – говорит Анни Райгна. – Работодатель обязан возмещать ущерб только в том случае, если обстоятельства, на которых основывается ответственность, связаны с причиненным ущербом и являются его следствием».

Реформа ни при чем

В дополнение к компенсации недополученной заработной платы вследствие производственной травмы работодатель, по словам представителя Трудовой инспекции, обязан компенсировать пострадавшему дополнительные расходы, связанные с полученной травмой. Этими расходами могут быть протезы и вспомогательные средства; лекарства; расходы на восстановительное лечение; транспортные расходы, связанные с посещением лечебных учреждений; расходы, необходимые для ухода за пострадавшим.

Реформа трудоспособности, обращает внимание специалист, не меняет обязанности возмещения ущерба, если доказан факт того, что работодатель несет ответственность за причиненный вследствие производственного несчастного случая ущерб. Если нанесенного здоровью вреда или вытекающих из него дополнительных расходов нет, то у работника нет оснований требовать от работодателя возмещения ущерба.

Старший специалист отдела трудовой занятости Министерства социальных дел Сабина Транкманн также отмечает, что у работодателя нет причины отказаться от выплаты компенсации человеку, так как не изменилось основание этих выплат – человек получил травму, травму признали производственной, работодатель выплачивал компенсацию. То, что по новой системе вместо процента нетрудоспособности оценивается степень трудоспособности, не меняет ситуацию, так как не существует законодательной нормы, связывающей размер выплат работодателем работнику с процентом нетрудоспособности.

«Если работодатель считает, что в ситуации со здоровьем работника произошли изменения, и желает уменьшить сумму выплат или вовсе прекратить выплату компенсации, то он должен обратиться для этого в суд.

Работодатель не имеет права произвольно прекращать выплаты», – подчеркивает Сабина Транкманн. В любом случае, вначале она советует переговорить с работодателем и объяснить ему ситуацию.

Старший специалист Министерства социальных дел добавляет, что исход дела в данном конкретном случае зависит также от деталей соглашения работника и работодателя: есть ли у работника какой-нибудь документ, обязующий работодателя выплачивать компенсацию? Если есть, то на основании этого документа работник может обратиться к судебному исполнителю. Если есть просто устное соглашение, то тут ситуация сложнее – тогда работнику придется самому обратиться в суд, ссылаясь на то, что работодатель выплачивал компенсацию, а значит, признал свою обязанность.

Все в суд

«Цель возмещения ущерба – восстановить ситуацию, которая была до его возникновения. Если есть доказательства, что Риту Ш. не принимают на работу именно из-за травмы, то бывший работодатель обязан возмещать доход, который она могла бы получать, если бы травмы не было, – комментирует присяжный адвокат Евгений Твердохлебов из Advokaadibüroo Vindex. – При этом процент нетрудоспособности не имеет значения».

Важны, по словам присяжного адвоката, только реальные последствия, то есть невозможность трудоустройства, их предсказуемость в момент возникновения ущерба, то есть то, что работодатель мог предвидеть, что если работник поскользнется и получит травму, то не сможет работать, и причинная связь – человек не может найти работу именно из-за этого случая.

Евгений Твердохлебов отмечает, что при этом из суммы возмещения вычитаются все другие доходы, которые потерпевший получил в результате возникновения ущерба (пособие, пенсия) или суммы, которые он сэкономил (например, расходы для поездок на работу и с работы).

«Также учитывается и роль потерпевшего в возникновении ущерба. Если работник поскользнулся частично и из-за того, что был невнимателен, или если он не лечился как положено, что не позволило уменьшить последствия, то часть ответственности суд может возложить и на самого потерпевшего», – обращает внимание присяжный адвокат. 

Он объясняет: чтобы вычислить сумму компенсации недополученного дохода, можно посмотреть, сколько платят там, где пострадавшая могла бы работать, но не может этого делать из-за травмы, или взять за основу зарплату ее бывших коллег с такими же данными (стаж, пол, возраст, образование, зрение и т. п.  ).

Если работодатель все же отказывает в выплате компенсации, Евгений Твердохлебов советует обращаться в суд. Для этого в канцелярии суда следует заполнить бланк, чтобы для консультации был назначен адвокат за счет государства.

Nordea pank: EE591700017003638161

900 4005 5 евро

900 4010 10 евро

900 4050 25 евро