Несмотря на то, что наши власти официально яростно осуждают "аннексию" Крыма и волеизъявление народа, в истории самой Эстонии был похожий случай, когда целый остров отошел к ней на основании желания людей, его населявших. Речь идет об острове Рухну, что находится гораздо ближе к Латвии, нежели к Эстонии. Но тем не менее...

От латышской Колки до Рухну всего 34 километра. Это ближе, чем Сааремаа, и намного ближе, чем любая точка материковой Эстонии.

Потерянный остров. Рухну: знак медведя, шведские семьи и латышские стрелки

Почти век назад на остров Рухну (в латышской транскрипции – Роню), населенный шведскими охотниками на тюленей и рыбаками, с разницей в два дня прибыли сперва Карлис Улманис, а затем премьер Эстонии Константин Пятс – делать предложение. До Таллина было далеко, но эстонские перспективы шведам показались радужнее. Улманис остался ни с чем. С тех пор Латвия регулярно засылает на остров экзотических посланцев – то медведь приплывет, то олень, то стадо кабанов. Однажды здесь выпал град из клопов...

От Колки до Рухну всего 34 километра. Это ближе, чем Сааремаа, и намного ближе, чем любая точка материковой Эстонии. В свое время Рухну был частью Курляндии, даже входил в Рижский уезд. Так что желание Латвии на заре независимости получить ближний остров в свои владения понять можно. Тем более, что у эстонцев этих островов – 1520. Тем не менее, местные жители решили иначе.

Совет островитянки: "Ититте вперетт, увиттите снакк “Остторошно, метветь!” Но медвеття там нетт, это просто снакк…" Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

“Остров Рухну и впрямь прекрасен, – пишет известный латвийский блогер и писатель Слава Сэ. – Во–первых, он не качается. Остальное не важно, чудесный остров…” Чудес на Рухну хватает, а если не хватает, то местные жители охотно их придумывают. Например, местные до сих пор спорят по поводу истории с медведем, который якобы приплыл на льдине с Колки в 2006 году. Одни рухненцы упрямо твердят: был, да сплыл. Другие возражают: был, да пристрелили и спрятали в камышах (чтобы "зеленые" не буйствовали). Третьи (в том числе и мэр острова) утверждают, что это миф: медвежьи следы местные шутники сфабриковали, а свидетельства из разряда “медведь помахал мне лапой” или “медведь метался, пытаясь выбрать между двумя магазинами" и подделать можно. 

К острову портал Delfi пришвартовался на латвийском паруснике Libava под алыми парусами. Примерно так 98 лет назад на Рухну прибыл корабль с президентом Карлисом Улманисом на борту - делать предложение. Увы, ему отказали предпочли другого. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

Но если косолапого и не было, его стоило придумать. После поднятой прессой шумихи и снятого латвийской студией Animācijas brigāde мультфильма Lācis nāk! Рухну наконец-то перестали путать с Кихну. На остров зачастили туристы – полюбоваться на 36–килограммовую шоколадную копию мишки от фабрики Laima и выстроиться в четверку "битлов" на пешеходном переходе из ниоткуда в никуда. Зато на нем виден след от попавшей в краску медвежьей лапы. Ну, почти виден – за 9 лет уже затерся. 

Позже “медвежью услугу” острову пытались оказать коричневые клопы с зелеными брюшками, которые выпали на остров в виде осадков и неделю испускали вонючий дух; приплывшее с Колки стадо кабанов, а лисиц по некрепкому зимнему льду на остров набежало столько, что ни один заяц не выжил. Вместе с ними полегли все белки, кроты и ежи. Теперь лисы взялись за поющих лягушек. Жители не возражают – главное, чтобы мохнатые шотландские коровы не пострадали. 50 буренок было закуплено по европроекту – улучшать ландшафт, объедая побеги разросшегося на полострова тростника. Выданный в придачу бык Индрик оказался мужиком на славу – поголовье увеличилось почти втрое. Сегодня островитяне подумывают об открытии маленького мясного заводика.

Остров Рухну

Длина 5,5 км, ширина - 3,5 км. 60 постоянных жителей, в том числе 15 пенсионеров и 10 школьников. Официально безработных нет. В сезон население пополняют 55 "летних" жителей. Среди владельцев недвижимости – два латыша. За последние 10 лет на одно рождение не пришлось ни одного случая смерти. 

Официальный средний уровень доходов рухненцев – 650 евро в месяц на руки. Бюджет острова – 300 000 евро. Евросоюз помог построить канализацию, новый порт, ветряные генераторы, заасфальтировать единственную дорогу, закупить станки для обработки древесины и коров. 

В год на Рухну прибывают около 3000 туристов. Летом на острове одновременно обитает около 250 человек. Все они размещаются в гостевых домах деревни в центре острова, питаются в ресторанчиках и закупаются в двух магазинах.

Зимой до Рухну можно добраться из Пярну на самолете, для местных - втрое дешевле, чем для туристов. Летом из Пярну несколько раз в неделю ходит паром, цена билета – 10 евро (8 Евро). Из Латвии на Рухну можно добраться на яхте (из Мерсрагса регулярно ходит яхта Palsa). 

Еще одна живая легенда Рухну – пчелы. Они делают такой правильный мед, что на полках в двух островных магазинах его не найти. Жители шутят, что пора запретить больше двух банок к вывозу. Список запрещенного к ввозу короткий: ядовитые змеи. Их на Рухну нет. Как и ядовитых людей. Впрочем, ЧП случаются, ведь и полиции на острове тоже нет – лишь в этом году обещали прислать кого–то на лето. А вообще роль стража порядка иногда исполняет переодевшийся в форму мэр Рухну Яaн Урвет. Именно ему пришлось вызвать помощь с материка, когда один подвыпивший островитянин стал гонять по острову со скоростью 120 км в час. Вот, собственно и вся полицейская сводка Рухну. 

Полсотни мохнатых шотландских буренок было закуплено по европроекту – улучшать ландшафт, объедая побеги разросшегося тростника. Единственный бык Индрик оказался мужиком на славу – поголовье увеличилось почти втрое. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

История. Как и почему Латвия упустила "остров чести"

Сотрудники местного музея рассказывают, что Рухну возник девять тысяч лет назад – привет от Ледникового периода. Более шести веков здесь жили шведы. Между собой они общались на старошведском, но многие знали эстонский, латышский, финский и русский – на них шла торговля. 

Жили родами по 10–15 человек в огромных деревянных домах с камышовыми крышами и минимумом окон , вместе охотились на тюленей, ловили рыбу, обрабатывали землю, а фамилии у них появились лишь в 1927 году.

Гордость Рухну – старейшее деревянное здание в Балтии церковь святой Магдалены (справа), построенная в 1644 году, с витражами на окнах и семейными рунами, вырезанными на скамейках прихожан. Вход украшает деревянная резьба с парусника, который разбился на острове - в благодарность за свое спасение моряки пожертвовали часть корабля храму. 

В 1842 году население острова достигло исторического пика – 389 человек – и перестало помещаться в храме. Решено было построить каменное здание побольше, деньги пожертвовали жители Стокгольма. Есть легенда, что место для новой церкви должна выбрать лошадь: ее надо было отпустить и, где остановится, строить – кобыла прошла три шага и умерла. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

Первое письменное упоминание об острове относится к 1341 году: в своем послании епископ Курляндии Иоганн позволил шведам жить на Рухну и владеть собственностью по законам Швеции. Почти четыре века спустя ту же милость шведам с Рухну даровал Петр I, которому островитяне вскоре присягнули на верность. 

Остров не раз подвергался нападению пиратов, в начале XVIII века чума унесла жизни 213 островитян. Выжили лишь 80. В 1969 году на Рухну налетел ураган такой силы, что в клочья разнес гавань, уничтожил поля и дома, выкорчевал больше половины деревьев. Из 250 жителей на острове осталось хорошо если полсотни. 

Эстонским остров стал в 1919 году. “Латвии остров был нужен для чести – ну хоть один, – рассуждает профессор Латвийского университета Эрик Екабсонс. – Кроме всего прочего, это бы основательно расширило и наши территориальные воды. Но эстонцы быстрее освободили свою территорию от врагов, у них был ресурс на Рухну. За помощь в борьбе с Бермонтом они хотели получить несколько волостей в Северной Латвии – Айнажи, Лугажи, Лоде, Ипики, всю Валку и другие. Но поскольку в тех местах жило больше латышей, пограничная комиссия отклонила эти притязания. А вот Рухну Латвия упустила”.

Так выглядели рухну-шведы сто лет назад. Их основным источником дохода была продажа самодельных рыбацких лодок на историческую родину - в Готланд. 

Лейф Стрёмфелт, потомок шведов, живших на Рухну в начале XX века, говорит, что причин выбора в пользу Эстонии было три. Во–первых, по берегам Эстонии жило много шведов, часть из которых женились на островных эстонках. Во–вторых, шведы испокон веков охотились на тюленей, а в Латвии промысел не процветал. В–третьих, шведы промышляли контрабандой соли и прочего, а смена юрисдикции ломала налаженный механизм.  

Во вторую мировую Рухну переходил из рук в руки. В 41–м году на остров прибыло около тысячи советских военных. Вскоре стало ясно, что их негде поселить, и на острове остались трое. Местные до сих пор называют это трио “латышскими стрелками”, но как они связаны с Латвией, не известно. Вскоре “стрелков” разоружили и заточили в местную каталажку, а потом выслали не то на Саарема, не то в Пярну. 

Хоронили рухну-шведов в том же порядке, как они жили: южных – на юге кладбища, западных – на западе и т.д. Кресты – с крышами, для гарантии крова небесного. Если "нахлест" такой крыши слева направо – могила женщины; справа налево – мужчины; маленький крестик внутри справа – роженица умерла, рожая мальчика (на фото); слева – девочку; белый крест без "нахлестов" со ступеньками наверх – умерла девственница, ей самая легкая дорога в рай. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

В сентябре 41–го на Рухну пришли немцы. Они пробыли на острове три года и 1944–м дали шанс местным жителям бежать на лодках в Швецию. На острове остались лишь две семьи – Рослайт и Норман. Ювелир Петер Рослайт был сослан советской властью на три года в Сибирь, после чего вернулся уже на Кихну. Его серебрянные броши и компасы до сих пор хранятся во многих семьях островитян. Сын Норманов живет на Рухну до сих пор. Правда, шведского не знает. 

Дому шведской фермерской семьи, внешне напоминающему тюленя, около 300 лет. Потомок его владельцев Том Стрейер передал его в дар Эстонии. Теперь остров ждет обещанного миллиона вливаний, чтобы устроить тут музей. В южной стороне дома жила семья до 20 человек, в середине была кухня с очагом открытого типа, дым от которого уходил в окошко на крыше, дальше – хозяйственные помещения. Для животных – отдельные домики, поменьше. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

Шведы. “Они были уверены, что скоро вернутся. Но после войны пришел мистер Сталин”

Сегодня эстонских шведов, покинувших острова во время Второй мировой войны, объединяет расположенное в Стокгольме общество – The Estonian Swedes Society. В него входит и Ассоциация детей Рухну. После восстановления независимости Эстонии шведы с Рухну получили возможность вернуться на родину предков, но шансом воспользовались не все.

Сегодня на острове лето проводят всего пять–шесть шведских семей. Дважды в год – весной и на Рождество – шведы с эстонскими корнями организуют в Стокгольме ужин, наполненный ностальгией.

Председатель Ассоциации детей Рухну Лейф Стрёмфелт – мужчина баскетбольного роста и очень мирной профессии: он специалист по борьбе вирусами – например, лихорадкой Эбола, холерой и т.д. В 1919 году его дед встречал премьера Эстонии Константина Пятса, когда тот пришел на корабле, чтобы сделать Рухну предложение. Сам Лейф родился уже в Стокгольме, вскоре после эмиграции семьи с острова. 

Председатель Ассоциации детей Рухну Лейф Стрёмфелт – швед баскетбольного роста и мирной профессии: он специалист по борьбе с опасными вирусами. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

Родители Лейфа свою родину больше и не увидели – весть о восстановлении независимости Эстонии пришло к отцу, когда тот лежал в больнице. На следующий день он умер. После денационализации Стрёмфелтам вернули родовую землю, а вот семейный домик пришлось выкупать за 100 000 эстонских крон (около 6 000 евро). Лейф не в обиде: “Это была честная цена, дом был в хорошем состоянии”. 

Стрёмфелт проводит для нас экскурсию по музею Рухну. Большая часть экспонатов – семейные реликвии семьи. Большой фрагмент метеорита нашел брат Лейфа Леннарт. На старинном фото – отец Исак в белоснежном комбинезоне с гарпуном наперевес: “Папа был охотником на тюленей. Дело опасное: если лед отколется, дрейфовать придется аж до Колки. Наша семья продавала картошку в Финляндию, а в Швецию экспортировали самодельные лодки – в канун войны это был хороший бизнес. Отец рассказывал, что у него был бизнес и с Ригой, особенно с рижскими евреями. Он восхищался их предприимчивостью”. 

Отец Лейфа Исак, как большинство шведов Рухну, был охотником за тюленями - подкрадывался к ним с гарпуном и кидал. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

Похоже, воздух Рухну тонизирующе действует на чувство юмора. Неожиданно Лейф выхватывает с музейной полки изъеденную жучком доску и объявляет: “Кто угадает, для чего она была нужна, тому приз – 10 000 евро! Даю подсказку: это медицинское устройство, которым чаще пользовались женщины и, как правило, летом”. Угадавших нет, и Лейф сообщает правильный ответ: это доска для вычесывания и уничтожения вшей.    

Эллен родилась на Рухну. Ее семья покинула остров, когда дочке еще не исполнилось пяти лет. В Швеции Эллен работала рисовальщицей в архитектурном бюро и увлекалась дайвингом, была свидетелем подъема из–под воды легендарного корабля Vasa. Сегодня она на пенсии. Все теплые месяцы года проводит на родном острове. "Мое самое яркое воспоминание детства… как дядя меня отшлепал, – смеется Эллен. – Родители оставили его присматривать за мной, а я взяла длинную палку и разворошила ласточкино гнездо. Очень хотела посмотреть на птенцов. Когда дядя увидел, что я натворила, пришел в ярость!"

Отец Эллен тоже был охотником на тюленей и фермером. Отъезд с любимого острова стал для семьи трагедией: “Я всю жизнь только про Рухну и слышала, – вспоминает Эллен. – Родители были уверены, что как только война закончится, они вернутся, у них был наготове список оставленного имущества: кони, куры, овцы… Но после войны пришел мистер Сталин…"

Эллен родилась на Рухну до войны, ее семья покинула остров, когда девочке было всего четыре года, и потом всю жизнь вспоминали родину. Эллен сохранила и каждый год привозит с собой традиционные народные костюмы - их охотно используют во время фольклорных фестивалей. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

После восстановления независимости отец Эллен успел побывать на родине всего раз. “В то время русские еще не уехали: у нас на земле были радар и бункер. Позже землю и лес нам вернули, но всего 15 гектаров. К тому времени наш дом был разрушен – на его фундаменте я построила новый. Сохранился только сарай, который переделали под дом для семьи дочери. Но она тут редкий гость – ей проще слетать в Таиланд. Общество шведов с Рухну все меньше. У нового поколения нет той привязанности к месту”, – грустно отмечает Эллен.

"Сейчас Рухну!" - на четырех концах острова установлены наблюдательные вышки, с них открывается вид на все 11 квадратных километров. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

Мэр. “Ночами я бродил и плакал: “Почему я тут?”

Каждые четыре года совершеннолетние жители Рухну – всего около 95 человек – выбирают семь членов городского собрания. А те объявляют конкурс на должность мэра.

Нынешний мэр Яан Урвет по профессии – режиссер, 40 лет ставил спектакли в таллинском театре, объездил с постановками весь мир. Потом работал в волостном собрании богатого таллинского пригорода. "Когда в 2006 году я приехал с культурным проектом на Рухну, – вспоминает Яан, – сразу полюбил этот остров. Несмотря на то, что он выглядел грустно и даже грязно. Бывший мэр не привлек на остров ни одного европроекта, мне за год удалось провести 19! После этого мэр попросил меня уехать и не возвращаться никогда. Но – never say never”. 

В 2014 году из 30 кандидатов собрание выбрало Яана. “Знал бы, что меня ждет – не согласился бы. Море проектов, социальные и земельные проблемы, планирование, сроки, финансы, транспорт… Первые два месяца бродил ночами по улице, плакал и спрашивал себя: “Почему я тут? Мне скоро 70, а я даже не понимаю терминоголию!” Но уже наутро сам же себе отвечал: "Если не я, то кто?” Теперь благодарю бога, что вытерпел. Остров – моя сцена, большой театральный проект, в котором все – звезды, талантливые и непрогнозируемые. Я общаюсь с людьми со всего света, с парламентом и премьером, работаю гидом и руковожу приходом, я полицейский и пожарный, уборщица и король”. 

Мэр Рухну Яан Урвет по профессии - театральный режиссер. Рухну - его большой театральный проект, в котором все жители - звезды. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

Островная жизнь кажется романтичной, но на самом деле она не так проста. До ближайшего города на материке – Пярну – 90 км. Иногда из–за тумана самолет с продуктами не прилетает неделями. Приходилось звать на помощь военный корабль. Если на стройке вдруг понадобятся материалы, то раньше, чем через четыре дня, даже гвоздя не получить. В общем, на острове должен быть стратегический запас всего. 

Летом на Рухну начинается туристический бум – остров заполняют звезды и политики. “К осени жители устают, а когда в середине сентября уезжают последние туристы, мы хором выдыхаем. Вскоре Рухну накрывает темнота и дожди, жители грустнеют… Зато лучший праздник – первое мая, когда приходит первый паром, наша дорога жизни. Накрываем столы и отмечаем начало нового года”, – рассказывает Яан. 

Он настроен оптимистично: “Планов у меня – лет на 20. Остров меняется на глазах, но есть люди, которым это не очень нравится. Особенно мое отношение к алкоголизму и безответственности. Впрочем, если же где–то пожар – тушим все вместе. Все ссоры и раздоры мигом забываем”. 

16-летний Орест считает Рухну лучшим местом на земле, после окончания образования он намерен вернуться сюда. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

Прийт. "Мои дети могут выбирать, но они хотят жить тут"

Мастер–краснодеревщик с Сааремаа Прийт впервые попал на Рухну в 1991–м – позвали реставрировать церковь. Через 15 лет, когда семья дала трещину, решил вернуться. 

На Рухну как раз началась реконструкция порта, Прийта тут же привлекли к делу, а потом предложили остаться смотрителем и дали служебную квартиру. Вскоре на остров перебрались и сыновья Прийта: 13–летний Реми и 16–летний Орест. 

Прийт, начальник порта Рингсу. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

В основной школе Рухну на семь учителей – десять учеников. Директор Криста Лок рада: “Бывало и пять, но мы готовы учить даже одного”. Здесь почти индивидуальное обучение: на каждом уроке сидят по два “класса”, музыка и физкультура – все вместе. Учительница музыки готова обучить игре на любых инструментах – от скрипки до гитары. А искусство дети осваивают в столовой, и тут же вывешивают свои произведения на веревочке. В 10–й класс островитяне идут уже на Сааремаа или материке. Говорят, у выпускников нет проблем, к тому же психика – железная. 

Орест признается, что такой маленький остров – лучшее место для подростковых игр: от пряток–догонялок до “войнушки” и состязаний по захвату флага. В общем, уезжать на Сааремаа к бабушке с дедушкой ему совсем не хочется, но придется. Орест хотел бы стать графическим дизайнером и вернуться. С интернетом на Рухну все в порядке, а значит, можно работать удаленно.  

В сезон Прийт работает с 6 утра до полуночи: встречает и провожает яхты и паромы, общается с туристами и тушит пожары. Зато к зиме накапливается месяца три отпуска, и он уезжает работать по основной профессии – в Норвегию, Швецию, Данию или Финляндию. Чтобы “исправить островное мышление”. 

В основной школе Рухну на десять учеников - семь учителей. На заднем плане - одна из достопримечательностей острова, железный маяк, отлитый в 1877 году на той же фабрике, что и Эйфелева башня (говорят, его и проектировал Эйфель). В мире сохранилось лишь два маяка такой конструкции, второй – в крымской Пицунде. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

Дмитрий. От “Маяка коммунизма” до “Пути к коммунизму”. И обратно

“Мамины предки – из эстонцев, которые в царские времена добровольно уехали в Сибирь, потому что там давали свободные земли, – рассказывает могучий кузнец Дмитрий Резенберг. – В деревне Березовка (Казакюла) Томской области жило 1500 человек и все общались между собой по–эстонски. Была даже эстонская средняя школа, так что мама до 18 лет по–русски ни слова не знала. Замуж мама вышла за русского, у них родилось двое детей, но их отец не вернулся с войны”. 

“В 1946 году мужа маминой сестры, милиционера, командировали на Рухну. В то время в Сибири свирепствовал голод, а на острове после ухода шведов остались бесхозные стада, поля и дома. Тетя позвонила: тут – Эльдорадо, приезжай! Мама долго не раздумывала – поехала. Сегодня трудно представить, как она добиралась две недели с двумя малышами на руках. Семью тети вскоре командировали в другое место, а “российскую” маму эстонская деревня не приняла. Ей было 28 лет, она чувствовала себя очень одиноко. Сошлась с матросом, который служил на маяке – так появился я”. 

Отца Дмитрий практически не помнит – после службы ему пришлось вернуться в родное село под Воронежем, паспортов у деревенских не было: "В итоге папа там обзавелся новой семьей, а мама воспитывала меня одна. Рассказывала, что, когда она пошла делать мне документы, ее спросили, какую национальность писать будем? Мама ответила, эстонец. Они засомневались, как может быть эстонцем Дмитрий Васильевич с немецкой фамилией Резенберг? Для убедительности записали в графе отец “Виллем”. Так я стал эстонцем”. 

После училища Дмитрий устроился слесарем в мастерских колхоза “Маяк коммунизма” на Рухну. Служил под Даугавпилсом – три года чистил военный аэродром, потом вернулся на родной остров. В 25 лет Дмитрий еще раз встретился с отцом – того направили строить железнодорожный мост в Пярну. “Как мама была рада, когда он заехал к нам! – вспоминает Дмитрий. – Но вскоре отец переписал комнату на мать и сбежал из своего барака. Когда барак сломали, маме дали квартиру в Пярну”. 

Дмитрий, сын сибирской эстонки и русского матроса. Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

После урагана Рухну пришел в запустение, и Дмитрий с женой переехали на материк, в колхоз “Путь к коммунизму”. “Я любил шутить, что сидел я на “Маяке коммунизма” и все смотрел, где же он – “Путь к коммунизму”?”, – смеется Дмитрий. Семью сгубила любовь к искусству. “Пошел я в народный театр, где ставили оперетту “Сильва”, и мне сразу дали партию графа Бонифация Кончиано. Тенора. Жена начала ревновать к актрисам, которых я целовал по роли. Начались ссоры. Чтобы дети этого не видели, в 1985 году я вернулся на Рухну. С тех пор живу тут. Дети–внуки иногда навещают. Мама умерла шесть лет назад. За год до смерти я к ней приехал, позвонил в домофон, а она: кто там? Отвечаю: твой сын, Митя. А она: мой Митенька умер. Я расстроился и почему–то вспомнил фразу из песни, которую раньше у нас пели: “Выпьем за родину, выпьем за Сталина, выпьем и снова нальем!” Запел и услышал: “Митя, сыночек!”

Дмитрий показывает свою кузницу, вместившуюся в советской пожарной машине. Берет в левую руку молот и звонко стучит по наковальне в такт арии графа Бонифация…

Увидеть тюленей, давших латышское название острову, нам удалось лишь издалека. После гонений шведских времен они не рвутся к людям – предпочитают греться на солнышке на дальних камнях и отмелях. 

Возвращаясь с безуспешной фотоохоты, зашли в один из двух местных магазинов: крошечная бутылочка крафтового пива "Рухну" с силуэтом медведя на этикетке стоила 4 евро и к бурным возлияниям не располагала, но свежий воздух так пьянил, что вскоре мы решительно сбились с пути домой. Сориентировать на местности взялась встречная островитянка: “Ититте вперетт, увиттите снак “Остторошно, метветь!” Но медвеття там нетт, это просто снак…” 

Интересно, а был ли какой–нибудь знак шведам, когда те век назад выбирали судьбу острова? Как бы она сложилась, если бы Рухну стал Роню? “Могу отвечать только за себя, – говорит Яан Урвет. – Думаю, что шведы выучили бы латышский, но после войны все равно покинули бы остров. А сейчас Роню, скорей всего, выглядел бы лучше, чем Рухну. Ведь это был бы единственный латышский остров, а у Эстонии их 1520”. 

Интересно, как бы выглядел Рухну, если бы он стал Роню? Фото - Марис Морканс, MixMedia Group / DELFI

Источник