Археология в Нарве и ее окрестностях (по книге от 1955 года).

Побережье р. Нарвы в значительной своей части богато археологическими памятниками. В верхнем и среднем течении ее известны многочисленные курганы и могильники XI—XIII вв., в нижнем течении имеется ряд неолитических и мезолитических местонахождений, расположенных непосредственно на берегу реки.

Среди последних следует указать на исключительно интересные находки сети, сплетенной из лыка, обнаруженные к северу от г. Нарвы, на левом берегу реки, а также костяной кинжал и изображение змеи из рога, найденные на правом берегу р. Нарвы, в местности Тырвала.

Кроме того, следует упомянуть, что непосредственно в черте города было встречено несколько орудий, относящихся к эпохе неолита, а также ряд каменных топоров фатьяновского времени. В 1953 году в Нарве было обнаружено и неолитическое поселение; оно было частично исследовано Л.Ю. Янитсом в следующем, 1954 году.

В 1951 году окрестности г. Нарвы были подвергнуты обследованию археологической экспедицией Института истории материальной культуры Академии наук СССР. При разведках удалось обнаружить на месте разрушенного в ходе войны поселка Рийгикюла несколько археологических памятников, на которых и были развернуты в 1951—1953 гг. стационарные раскопки.

Изучению подвергались три неолитических поселения, расположенные в непосредственном соседстве друг с другом и названные нами Нарва-Рийгикюла I, II и III 2). Как показал анализ материала, два из них относятся к эпохе неолита, но несколько различны по времени, а третье, по-видимому, следует отнести к переходному периоду от неолита к бронзе.

Все три памятника расположены в 8—9 км севернее города Нарвы, на левом берегу одноименной реки, в непосредственном соседстве с последней.

Данный участок берега резко выделяется из окружающего ландшафта, представляя собой песчаную дюну, шириной около одного километра. В прошлом эта дюна узким мысом врезалась в море, которое отступило затем к северу 3). Все три поселения расположены на протяжении 500 метров. От остального пространства они ограничены на юго-востоке речкой

________________________

1) История Эстонской ССР (с древнейших времен до наших дней). Таллин, 1952, стр. 7.

2) Нумерация Нарва-Рийгикюла I, II, III отражает не хронологическую их последовательность, а лишь очередность открытия. Поселение Нарва-Рийгикюла I было в 1951 г. открыто и частично раскопано первым, поселение II было открыто в том же году в конце работ, а поселение III открыто лишь в 1952 г.

3) В настоящее время море отделено от места древнего поселения расстоянием не менее 8 км.

стр. 154

Рис. 46. Расположение поселений Нарва-Рийгикюла I, II, и III (глазомерный план)

Черной, на северо-западе — небольшим теперь ручейком, впадающим в р. Нарву (рис. 46).

Самым северо-западным поселением является Нарва-Рийгикюла II, расположенное на сравнительно ровной песчаной площадке, непосредственно примыкающей к северо-западной окраине дюны и поднятой над современным уровнем реки на 8 м. К северо-западу от него, на протяжении около 5 км простирается ровное пространство, вплоть до новых дюн, лежащих близ современного берега моря.

Второе поселение, Нарва-Рийгикюла I, расположено к югу от поселения II, на расстоянии около 250 м, и отделено от него песчаной грядой, являющейся наиболее высокой частью всей дюны. Высота расположения поселения I над рекой равна 8,5 м.

Наконец, третье поселение, Нарва-Рийгикюла III, лежит еще южнее, на расстоянии около 170 м от первого, на вершине второго всхолмления, резко обрывающегося к речке Черной. Высота расположения поселения III над современным уровнем р. Нарвы исчисляется в 11 м.

В непосредственном соседстве со всеми поселениями, между их восточным краем и обрывом берега, проходит дорога, испортившая часть площади поселения I. Поверхность участков, занятых древними поселениями, сильно разрушена воронками от снарядов и фундаментами домов

стр. 155

существовавшего здесь ранее поселка Рийгикюла. Все три поселения были обнаружены в результате зачистки стенок ям и воронок.

Учитывая весьма редкое явление столь близкого расположения памятников, дающих, как показали уже рекогносцировочные: работы,1951 г., материал, относящийся к различным периодам неолита, экспедиция предприняла в 1951—1953 гг. полное исследование всех трех поселений.

Поселение Нарва-Рийгикюла II.

Как было уже указано выше, данное поселение является самым северо-западным из всех трех раскопанных нами поселении (рис. 46). В восточной части поверхность его сильно изрыта воронками, а в середине занята остатками фундамента дома. Общая площадь, подвергшаяся раскопкам, равна 275 м2 (рис. 47). Как выяснилось, культурный слои залегает непосредственно под тонкой прослойкой серого подзола, покрытого сверху растительным травянистым покровом. Подстилающим слоем повсюду служит светло-желтый материковый песок. Мощность культурного слоя не превышает в среднем 30 см. Наибольшей толщины он достигает в восточной стороне, обращенной к р. Нарве и являющейся краем террасы. Местами мощность культурного слоя здесь достигает 0,70 м, что объясняется его смывом по склону. Этому соответствует и характер находок — значительно более мелкие, чем обычно, фрагменты керамики, легкая их окатанность, а также отсутствие каких-либо комплексов. Подобная же, но менее ярко выраженная картина прослеживается и в южной части раскопа обращенной к ручью, отделяющему поселения от возвышенности. На остальной площади раскопа легкое западание культурного слоя наблюдалось лишь на месте ям, две из которых имели размер 2 х 2,20 м и четыре — до 0,40 м и были расположены группой в средней части раскопа II. Культурный слой в северо-восточной и юго-западной частях поселения постепенно выклинивался и, наконец, совершенно исчезал.

Жилых комплексов обнаружено не было: это может, однако, объясняться тем, что средняя часть поселения была занята фундаментом стоявшего здесь ранее дома, уничтожившего культурный слой. Возможность существования жилища именно в этой части поселения не исключена, поскольку именно здесь наблюдались сосредоточенность хозяйственных ям, скопления керамики и отщепов кремня.

Мысль о том, что данная часть поселения должна была являться центральной, подтверждается и наличием здесь остатков весьма интересного очага. В верхней части очаг был заметен лишь в форме округлого интенсивного углистого пятна с подчетырехугольным выступом в юго-восточной стороне свидетельствующем о наличии здесь устья печи (рис. 47). После расчистки на глубине 0,30 м от верхней границы культурного слоя показался полукруг, сложенный из сильно обожженных камней (табл. XXXIV: 1). В результате окончательной расчистки выяснилось, что весь очаг сложен из камней, носивших сильные следы огня. (табл. XXXIV: 2). Диаметр очага равнялся в верхней части 1,90 м, в нижней части, на глубине 0,65 м (от верхней границы культурного слоя), — до 1,50 м. В заполнении его, помимо камней и угольков, встречены пережженные обломки глиняных сосудов. По-видимому, этот очаг имел форму каменки, слегка углубленной своим основанием в землю и имеющей устье на юго-восточной стороне. Полная ненарушенность культурного слоя над ним и наличие фрагментов неолитических сосудов, среди камней и под камнями, не оставляют сомнения в том, что этот очаг неразрывно связан со всем комплексом неолитических находок на поселении II.

стр. 156

стр. 157

Материал, найденный здесь, весьма многочисленен. Он состоит из каменных и костяных орудий, и керамики.

Из кремневых орудий необходимо отметить наконечники стрел (табл. ХХХV: 5—7) и скребки. Среди первой категории встречается несколько форм. Один из наконечников имеет выраженный черешок, другие близки к листовидным. Обращает на себя внимание сильно асимметричный наконечник, вероятно, утилизированный из листовидного, более крупного экземпляра (табл. XXXV: 6). На такую же утилизацию указывает асимметричный наконечник копья, со вторичной подправкой на части основания (табл. XXXV: 13). О бережливом отношении к кремню свидетельствует кремневая проколка, изготовленная из наконечника стрелы некрупной величины (табл. XXXV: 14).

Скребки, встреченные на поселении, имеют округлую или подтреугольную форму с ретушью по одному или по всем трем краям. Нередко они изготовлены из отщепов, на одной из сторон которых остается не снятой корка.

Помимо кремневых скребков, встречены один кварцевый скребок со слегка вогнутым рабочим лезвием — тип, часто встречающийся на эстонских стоянках (например, в Кунда) и стоянках Кольского полуострова.

Помимо специально изготовленных скребков, встречаются кремневые отщепы случайной формы с частичной ретушью по одному или двум краям, а также чрезвычайно большое количество кремневых отщепов весьма различных по цвету и качеству, без следов обработки. Процент отщепов кремня значительно больше, нежели на поселении I.

Среди предметов, изготовленных из камня, имеется обломок подвески серовато-зеленоватого шифера, прекрасно отшлифованной, с просверленным отверстием в узком крае и следами вторичного, незаконченного сверления ближе к середине.

Крупных каменных орудий не встречено. Имеются лишь довольно многочисленные фрагменты шлифовальных плит и обломок кварцитовой пилы. Как увидим далее, обломки таких пил в большом количестве ветречены на поселении I.

Костяные орудия весьма редки. Наиболее отчетливо выраженными из них являются тесло и удлиненное орудие изготовленное из длинной трубчатой кости животного с одним краем, срезанным под углом в 45°. Встречены обломки рогов и эпифизы с отпиленными от них частями. Наличие кварцевой пилы и приемы пиления кости чрезвычайно сходны с таковыми же на поселении I.

Наиболее многочисленной является керамика. Общее количество фрагментов сосудов, встреченных на поселении, исчисляется в несколько тысяч экземпляров (табл. XXXVI). Такое обилие керамики требует тщательного изучения, в силу чего в данной предварительной публикации мы дадим лишь общее ее описание, оставляя полный анализ на дальнейшее время.

В целом можно сказать, что керамика не отличается очень большим разнообразием, которое заставило бы исследователя считать отдельные ее группы разновременными. Абсолютное большинство составляют крупные (до 40 см в диаметре и более) горшки с прямым краем, толстыми - (иногда до 1,5 см) стенками и округлым дном. Орнамент покрывает всю поверхность сосудов и состоит из глубоких ямок, чаще округлой, реже овальной формы и оттисков длинного гребенчатого штампа. Узор, образованный указанными элементами орнамента, не сложен. Как правило, это чередование горизонтальных полос из ямок и косо поставленного гребенчатого штампа. В отдельных, весьма редких случаях последний образует зигзаги, расположенные по краю сосуда. Сложных геометриче-

стр. 158

ских узоров не встречается вовсе. Перечисленные черты являются общими для всей керамики поселения II.

Признаком, заставляющим разделить всю массу сосудов на две группы, является характер примеси к глиняному тесту. Значительное большинство сосудов в качестве примеси к глине имеет толченый кварц. Зерна его часто крупные, а количество примеси, введенное в глину, сравнительно велико, что придает черепку определенную шероховатость. Эта группа сосудов отличается особой толстостенностью.

Вторую, значительно меньшую по численности группу составляют сосуды, у которых примесью к глине служит не кварц, а какое-то растительное вещество, выгоревшее при обжиге. Черепки этой группы очень легки по весу и в изломе имеют небольшие пустоты 4). Глина их хорошо отмучена. Орнамент состоит также из ямок и оттисков гребенчатого штампа, хотя заметно преобладание последнего. Встречены единичные фрагменты с оттиском веревочки.

Судя по незначительной мощности культурного слоя и относительному однообразию керамики, следует считать, что поселение Нарва-Рийгикюла II было обитаемо в течение сравнительно небольшого отрезка времени. Вероятнее всего, его следует отнести к развитому неолиту и датировать приблизительно началом II тысячелетия до н. э.

Наиболее близким нашему поселению, хотя и не тождественным по типу керамики, следует считать стоянку Ломми, расположенную на одном из небольших притоков р. Луги. Подобно Нарве-Рийгикюла II там встречено два типа керамики. Одну группу составляют сосуды, в глиняное тесто которых введены зерна кварца и дресва, а вторую — сосуды с примесью растительности и шерсти, выгоревших при обжиге. Форма и орнамент сосудов близки к сосудам поселения II, хотя, по-видимому, стоянку Ломми следует считать несколько более поздней.

Поселение Нарва-Рийгикюла I

К юго-востоку от описанного поселения II располагается второе неолитическое поселение (I). Площадь поселения вытянута вдоль реки и в настоящее время в значительной части уничтожена проходящей здесь дорогой (рис. 48). Внешняя поверхность данного поселения в еще большей мере, чем поселения II, испорчена воронками от cнарядов, остатками траншей и фундаментами домов.

В отличие от поселения II, культурный слой поселения Нарва-Рийгикюла I имеет значительно большую мощность, в среднем 0,50 м, местами же он достигает 1 м. Наибольшая мощность его прослеживается в центральной части поселения; к периферии он делается заметно тоньше и к северо-западу постепенно совершенно выклинивается. Помимо значительно большей мощности культурного слоя на поселении I, от поселения II его отличает и более интенсивная окраска в темный, местами почти черный цвет. Наконец, третьей отличительной чертой следует считать насыщенность культурного слоя на большей части поселения ракушками Unio местами залегающими очень плотной массой и образующими на отдельных участках врезающиеся в материк западины. Скопление ракушек локализуется в центральной части поселения, на площади жилищ (о которых речь будет идти ниже) и на территории, непосредственно к ним примыкающей. Ближе к периферии ракушняк выклинивается и на краях , поселения исчезает совершенно.

________________________

4) Не исключена возможность, что примесью служили очень мелко размолотые ракушки, не оставившие в результате обжига после себя следа.

стр. 159

стр. 160

Благодаря раскопкам значительной площади поселения (около 400 м2), производившимся в течение двух лет (1951—1952 гг.), удалось обнаружить остатки двух жилищ, из которые одно было частично разрушено поздним сооружением, второе сохранилось полностью.

Оба жилища расположены по одной линии, вытянутой вдоль реки. Форма полуразрушенного жилища № 1, по-видимому, округлая, второго — № 2 — овальная. Диаметр первого равен 6.5 м, диаметр второго по длинной оси — свыше 7 метров, по короткой — 6м. Таким образом, площадь жилищ равнялась, по-видимому, около 36—42 м2. Наибольшая глубина их от верхней части культурного слоя превышала 1 м, нижняя часть врезана в материк не более чем на 0,30 м. Цвет материка, светло-желтого дюнного песка, не нарушенного никакими включениями, позволяет очень отчетливо проследить границу дна жилища. Последнее было достаточно плоским; стенки же жилища были весьма покатыми (рис. 49).

Сохранившееся полностью жилище № 2 имело выход, обращенный к реке. В южной части прослеживался выступ неправильно четырехугольной формы (табл. XXXVII).

Внутри обоих остатков жилищ располагались очаги в виде зольных пятен округлой формы, с вкраплением мелких угольков. Окружающий их песок имел заметную розоватую окраску, характерную для обожженного песка, часто наблюдаемую на лесных пожарищах. В обоих случаях очаги располагались несколько выше поля жилища, по-видимому на возвышении, насыпанном из земли.

Рассмотренные остатки жилых сооружений следует, по-видимому, считать полуземлянками, углубленными нижней частью в грунт. Характер грунта (представляющего собой дюнный песок) и нарушенность верхней части культурного слоя, изрытого фундаментами домов, не позволили проследить со всеми подробностями верхнюю часть полуземлянок. Однако, судя по округлой форме и многочисленным этнографическим параллелям, вероятнее всего предполагать наличие у них шалашеобразного перекрытия.

стр. 161

Аналогичные жилища в виде полуземлянок весьма широко известны на неолитических поселениях лесной полосы Восточной Европы. Примером этого могут служить стоянки: Панфиловская 5), Федоровская 6), Яна 7), Кубенинская 8), Вой-Наволок, Оров-Наволок 9) и другие.

В заполнении жилищ встречено значительное количество находок, залегающих нередко скоплениями. Помимо очагов и многочисленных орудий труда, в контурах обоих жилищ были обнаружены человеческие захоронения; в жилище № 1 - взрослого, в жилище № 2 - ребенка. Погребение в жилище № 1 располагалось у края землянки, погребение в жилище № 2 в средней его части. Положение обоих костяков сходно, они вытянуты и обращены головой на север, руки положены вдоль туловища. Сохранность костей детского скелета хорошая, взрослый скелет сохранился несколько хуже; отдельные его кости оказались разбитыми. Детское погребение располагалось на 20 см выше пола жилища. Погребение № 1 (взрослого) залегало на 40 см выше пола жилища в культурном слое, густо насыщенном ракушняком; такой же сильно сцементированный культурный слой перекрывал погребение и сверху. Следов какого либо нарушения культурного слоя, перекрывавшего погребения не прослеживалось.

Сопровождались ли погребения какими-либо вещами сказать затруднительно, поскольку погребения находились непосредственно в культурном слое, вследствие чего вещи могли оказаться рядом с ними случайно. С большим основанием можно говорить о вещах, сопровождающих погребение № 2. В ногах детского захоронения, несколько ниже его, залегал раздавленный сосуд очень крупного размера, по-видимому умышленно поставленный рядом с захороненным (табл. XXXVII, наверху).

В контурах жилища № 2 было обнаружено также и второе скопление керамики, но отстоявшее сравнительно на большом расстоянии от головы погребенного. Помимо того, недалеко от ног костяка найден еще один сосуд и скопление костей, среди которых находился целый рог крупного животного. Полный анатомический порядок костяков, точное совпадение в их ориентировке, залегание в контурах жилищ и, наконец, целостность культурного слоя над ними заставляют считать, что перед нами специальные захоронения в землянках. Аналогичные случаи широко известны на ряде поселений, примером чего может служить стоянка Гавриловская Горьковской области, исследованная И. К. Цветковой 10). Вещественный материал, найденный на поселении Нарва-Рийгикюла I, представляет значительный интерес. Общее количество предметов исчисляется примерно в 10 000 экземпляров.

Кроме сравнительно большого числа каменных орудий, встречены многочисленные и разнообразные орудия из кости, как известно, весьма редкие на северных неолитических стоянках. Следует особо подчеркнуть наличие исключительно многочисленных костей и рогов со следами пиления и найденные вместе с ними кварцитовые пилы.

________________________

5) В. А. Городцов. Панфиловская палеометаллическая стоянка. Труды Владимирского обл. музея, вып. 2, Владимир, 1925.

6) А. Я. Брюсов. Федоровкая стоянка. Труды секции археологии Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук, II. М., 1928, стр. 26-32.

7) Л. Я. Крижевская. Неолитическая стоянка на р. Яне. КСИИМК, вып. VIII, 1940,стр. 102-105.

8) М. Е. Фосс. Стоянка Кубенино. СА, V, 1940, стр. 31-54.

9) Н. Н. Гурина. Поселения эпохи неолита и раннего металла на северном побережье Онежского озера. МИА, № 20, 1951, стр. 115-117, 124.

10) И. К. Цветкова. Гавриловская неолитическая стоянка с могильником. КСИИМК, вып. XVII, 1947, стр. 73-74.

стр. 162

В данной статье нет возможности дать полное и исчерпывающее описание всего огромного добытого материала, что предстоит сделать лишь в будущем, здесь же мы остановимся на главнейших категориях орудий.

Орудия из камня

Среди данной группы следует обратить внимание прежде всего на сланцевые орудия некрупной величины (от 4 до 6 см длины) (табл. XXXV: 16—21). Большинство их имеет подчетырехугольные очертания; тыльная часть их столь же широка, как и лезвие 11). Последнее у ряда орудий имеет сработанность ближе к одному краю. Лезвие остальных орудий часто отчетливо симметрично: следы сработанности, равномерно, распределяющиеся по всему рабочему краю, свидетельствуют об употреблении их в качестве тесла. Особое внимание обращает на себя небольшое орудие длиной 3 см и шириной 2,5 см (у лезвия), изготовленное из сланца, с поперечным желобком, расположенном на лезвии (круммайсель), имеющее, как известно, совершенно определенную территорию распространения (Эстония 12), Финляндия 13), Карелия и Вологодская область 14) ). Лезвие его исключительно хорошо заточено и следов сработанности не имеет. Внешняя поверхность орудий зашлифована, причем у некоторых особенно тщательно.

Из крупных орудий найдены лишь 3 топора, изготовленные из удлиненных по форме галек. Тыльная часть одного из них узкая (табл. XXXV : 15), двух других — широкая, округленная. Лезвие имеет резкий скос с одной стороны, полученный с помощью шлифования. Рабочий край одного из топоров сильно сработан. Такое использование галек, далеко не всегда обеспечивающих высокое качество изготовляемых из них орудий, стоит, вероятно, в связи с недостатком соответствующего сырья и необходимостью его замены.

Из кремневых орудий следует отметить наконечники стрел различной величины, от очень мелких (1,5 см) до более крупных (7 см). Форма их несколько варьирует, однако в целом можно сказать, что они ближе всего стоят к ромбовидным орудиям с более короткой и широкой тыльной частью и более узким и удлиненным рабочим концом (табл. XXXV : 1—4, 8-11).

Ко второй группе кремневых орудий следует отнести скребки. Несмотря на весьма ограниченное количество (немногим более 10), форма их разнообразна. Несколько скребков имеют четырехугольные очертания с ретушью по трем концам, другие же удлиненные или подтреугольных очертаний с одним или тремя ретушированными краями. Обращает на себя внимание обломок исключительно тщательно обработанного наконечника стрелы, превращенный и с помощью крутой ретуши на месте слома в скребок, а также два скребка на отщепах, утолщенных с одного и уплощенных с другого конца. В месте утолщения оба они обработаны крутой ретушью. Подобная форма скребков особенно отчетливо выражена в стоянке «Под сопкой», исследованной автором в 1950 г. на р. Волхове, где данные типы скребков являются единственной формой и исчисляются многими десятками 15), а также в нижних слоях городища у с. Городища

________________________

11) Только в двух случаях они резко сужены к тыльной части.

12) Л. Янитс, Поздненеолитические могильники Эстонской ССР. КСИИМК ХLII, 1952, рис. 20; его же: Новые данные по неолиту Прибалтики. СА, XIX, 1954, стр. 192, 193.

13) J.Ailio, Die steinzeitlichen Wohnplatzfunde in Finland, I. Helsingfors 1909, рис. 22.

14) Е. Е. Фосс, Древнейшая история Севера европейской части СССР. МИА, № 29, 1952, рис. 60.

15) Н. Н. Гурина, Археологические исследования на северо-западе европейской части СССР. КСИИМК, вып. ХLIХ, 1953, стр. 65—77.

стр. 163

близ Калязина, изученного П. Н. Третьяковым 16). Данный тип скребка представлен в стоянках эпохи бронзы и сочетается с текстильной керамикой.

Помимо отчетливо выраженных скребков, имеется значительное количество отщепов кремня, различных по форме, с частичной ретушью по одному или двум краям. Наконец, следует указать на сравнительно большое число кремневых отщепов, встреченных на поселении, хотя процент их здесь значительно меньше, чем на поселении Нарва-Рийгикюла II.

Из орудий, изготовленных из прочих пород камня, встречены немногочисленные отщепы кварца, отдельные экземпляры которых имеют следы обработки в виде частичной ретуши, расположенной по одному из краев.

К числу каменного инвентаря следует отнести также различной величины и формы точильные бруски и гальки, используемые в качестве лощил, о чем свидетельствуют заполированные до блеска отдельные их части, песты для растирания, а также многочисленные обломки шлифовальных плит. Наконец, необходимо упомянуть о кварцитовых (?) пилах, имеющихся в количестве более двух с половиной десятков.

Они все представляют собой сильно уплощенные пластины, изготовленные из камня, очень похожего на кварцит, однако более хрупкого 17) (табл. XXXVIII : 4). Размер их различен, от 3 до 16 см; ширина в среднем равна 6 см. Рабочим краем служит один из длинных краев пластины, заметно суженный, но редко острый, чаще округлый, на котором отчетливо заметны многочисленные параллельные друг другу и краю орудия мелкие штрихи. Иногда толщина пил достигает 5 мм, в других случаях она равна 0,2 мм. По-видимому, толщина пил и степень заостренности их краев стояли в прямой связи с выполняемой работой. Довольно грубая работа, как, например, отделение эпифиза от кости, могла выполняться массивными пилами, тонкая, какой являлось изготовление самих костяных орудий, — более тонкими пилами. Очень возможно, что при распиливании применялся мокрый песок, на что может указывать исключительная залощенность места распила. Присутствие этих орудий особенно интересно в связи с нахождением огромного количества костей и рогов со следами распилов (табл. XXXVIII : 1, 2). Таким образом, на поселении имеется прекрасный материал для полного суждения о технике изготовления костяных орудий, начиная от его первичной стадии — отпиливания эпифизов от кости и кончая вполне готовыми костяными орудиями. Данный вопрос вполне заслуживает быть выделенным как предмет специального исследования.

Орудия из кости и рога

Среди изделий из кости и рога обращают на себя внимание прежде всего весьма многочисленные (около 30 экземпляров) роговые мотыги различной величины: от 7 до 16 см длины (табл. XXXVIII : 3, 7, 8). По форме они варьируют; имеются более длинные, узкие и более короткие, широкие. Форма мотыг в поперечном сечении или округлая, или подчетырехугольная. Рабочая часть получена путем стачивания одной стороны, в силу чего их лезвие всегда асимметрично. На отдельных орудиях заметен продольный пропил по длинной оси с целью получения уплощенности сторон. Тыльные части абсолютного большинства хранят на себе следы отпила их от корня рога. Лезвие некоторых орудий сработано. Помимо целых экземпляров, имеется большое количество их обломков. Функциональное назна-

________________________

16) П. Н. Третьяков. Древние городища Верхнего Поволжья. СА, IX, 1947, стр.70.

17) Определение породы произведено еще не было.

стр. 164

чение данной категории орудий пока не вполне ясно, они требуют специального изучения. Следует отметить лишь исключительную залощенность их внешней поверхности.

Помимо роговых мотыг, встречена еще целая группа орудий, назначение которых пока еще не совсем ясно (табл. XXXIX : 7, 8). Все они имеют удлиненную форму, полученную вследствие распила вдоль длинной трубчатой кости животного (количество заготовок под такие орудия в нашей коллекции весьма велико). Рабочий край их получен в результате отпила его под углом 45° от эпифиза трубчатой кости (эпифизов с такими косыми срезами насчитывается в коллекции несколько десятков) в результате чего получилось орудие со скошенным краем, имеющее полукруглое, вогнутое поперечное сечение. В отдельных случаях край приострен с внутренней стороны, чтобы сделать его округлым в сечении; подобный или близкий ему тип орудий встречается в ряде прибалтийских 18), приладожских 19) и каргопольских  20) стоянках.

Очень близкими к ним по форме, и, возможно, по назначению являются орудия обработанные теми же приемами, но с рабочим концом, срезанным под острым углом. В большинстве случаев это орудие получено в результате отпила с одной стороны и скола с другой. У отдельных предметов при этом оно слегка заточено.

Многочисленные костяные орудия типа тесла имеют чаще всего небольшую величину и удлиненную форму (табл. XL : 9-14). Будучи изготовленными из крупных трубчатых костей животного, они имеют вогнутое поперечное сечение. Боковые грани их в большинстве случаев получены с помощью спилов, реже сколов, тыльная часть сбита или слегка притуплена, часто же сильно стесана и с помощью пришлифовки превращена во второй рабочий край. Последний всегда с внутренней вогнутой стороны зашлифован, с внешней же, в абсолютном большинстве случаев сохраняет естественную округлость кости, в силу чего лезвия всех орудий асимметричны. У отдельных экземпляров рабочий край имеет значительную остроту. Следы работы на данных орудиях выступают в виде определенной залощенности всей поверхности и сильной сработанности лезвия. Назначение их по-видимому следует связывать с обработкой шкур и мелких деревянных предметов.

Из орудий охоты и рыболовства отметим гарпуны (табл. XXXIX : 1-5). Отдельные экземпляры их массивны инесколько грубы по обработке, другие тонкие и очень тщательно изготовлены. Все экземпляры, кроме одного имеют выступ на насаде в виде заметного расширения, предназначенного для более прочного прикрепления  к ним ремешка (маута). Два гарпуна, помимо того, имеют в насаде заметный желобок, позволяющий наконечнику гарпуна плотно соединяться с округлым древком и в то же время в нужные моменты легко отделяться от него, удерживаясь на привязанном к нему ремешке. Некоторые из крупных гарпунов, по всей вероятности, изготовлены из костей морских животных. Следует указать также на обломок гарпуна, имеющего два просверленных отверстия. По-видимому массивные широкие гарпуны употреблялись при ловле крупной рыбы и охоте на морского зверя.

Помимо гарпунов к охотничьему вооружению относятся костяные наконечники стрел, прямые по форме и или с хорошо выраженным черешком. Размер их невелик, обработка очень тщательная.

________________________

18) Кунда, Пярну, ИИ 1579: 20, 29.

стр. 165

К числу предметов рыболовства, кроме игр для плетения сетей, о которых речь будет идти ниже, и грузил, следует также отнести части рыболовных крючков. Один из них представляет фрагмент - бородку - очень тоненького, в 2 см длиной рыболовного крючка, изготовленного с удивительной тщательностью. Конец бородки очень сильно заострен, в нижней части имеется вырез. Второй предмет представляет собой составную часть рыболовного крючка в виде сравнительно тонкой пластинки, имеющей на одном из концов составной желобок. К противоположному концу пластинка становится заметно уже и тоньше, поскольку эта часть и служила местом прикрепления бородки к стержню крючка.

Широко представлены проколки и шилья, начиная от весьма крупных и кончая очень мелкими, изготовленными из трубчатых костей птицы, снабженные очень острым рабочим концом (табл. XL : 3-8). Из трубчатой же кости птицы изготовлена и тоненькая иголочка.

Особого внимания заслуживают три предмета, которые несмотря на некоторые различия в форме, следует считать близкими по назначению. Два из них изготовлены из трубчатой кости довольно крупного животного, имеют подчетырехугольное поперечное сечение (табл. XXXIX : 9-10). Рабочие концы орудий заточены, а у одного острие слегка уплощено. Тыльные части имеют зарубки для привязывания к ним нитей. В данных предметах следует, вероятнее всего, видеть иглы для плетения сетей, хотя не исключена и другая возможность - использование их в качестве кочедыков для плетения лаптей. На такой способ употребления указывает тело орудия, несколько массивное для иглы, и следы сработанности, располагающиеся на самом его конце. Последние могли получиться от усиленного употребления  именно этой части.

Третий предмет отнесенный к данной категории орудий, с большим правом следует считать иглой для плетения сетей (табл.XXXIX : 6). Форма его сильно удлинена и уплощена, обработка очень тщательная по всей поверхности. Конец заострен, в тыльной части имеется просверленное отверстие. Залощенность наблюдается по всей поверхности в равной мере.

Наконец, чтобы закончить описание костяного инвентаря, необходимо указать на группу мелких предметов из кости, часть которых использовалась в качестве орудий, хотя большинство их явно служило украшениями и, возможно, амулетами. Из числа предметов этой категории следует упомянуть несколько пластин из кабаньих клыков крупной величины, со срезанными и заточенными концами (табл. XXXVIII :5, 6). В тыльной части одной из них имеется просверленное отверстие, во второй - прорезанное. Заостренные рабочие концы и следы работы ими, а также сильная залощенность всей внешней поверхности заставляют видеть в данных предметах не простое украшение, а своеобразные орудия производства. Упомянем также тоненькую плоскую костяную подвеску и два очень маленьких клыка животных с отверстиями в корневой части, а также костяные пронизки из тонких трубчатых костей птицы, концы которых срезаны очень острым инструментом (табл. XLI : 3-5).

Помимо того встречены многочисленные пластинки из резцов бобра, резцы лося с частичной обработкой на концах, клыки кабана и клыки медведя. Один из маленьких клыков медведя имеет глубокую кольцевую нарезку, расположенную на его конце; сильная залощенность его внешней поверхности указывает на весьма частое и длительное употребление (табл. XLI : 2).

Среди инвентаря поселения I обнаружено несколько предметов могущих дать некоторое представление о характере искусства и художественных навыков древнего населения (табл. XLI : 1, 6-8, 10).

стр. 166

К их числу относятся костяные пластинки, изготовленные из ребра крупного животного, украшенные точками подтреугольной формы, образующими горизонтальные линии (табл. XLI : 7). Край одной из пластин покрыт мелкими нарезками, придающими ему зубчатость.

Мелкий нарезной орнамент покрывает также тонкий костяной стержень и небольшой предмет, утилизированный затем в качестве тесла (табл. XLI: 6). Орнаментом в форме чередующихся нарезок украшен и фрагмент маленькой флейточки.

Последним, наиболее отчетливо выраженным предметом искусства является изображение рыбки, тело которой сплошь покрыто тонким нарезным орнаментом (табл. XLI : 10). С одной стороны он выступает в форме елочного узора, с другой, в верхней части, ближе к голове, — в виде сетки, а в нижней, ближе к хвосту, — в виде параллельных линий. Глаз рыбы изображен в форме угла, внутри которого помещена точка; хвост зубчатый. Сильная залощенность предмета указывает на весьма частое употребление, а наличие зубчатого хвоста заставляет предполагать использование его в качестве штампа для нанесения узора на сосудах.

Изделия из глины

Наиболее массовым материалом на поселении Нарва-Рийгикюла I являются обломки глиняных сосудов. Их многочисленность и значительное разнообразие позволит в будущем выделить керамику в качестве предмета самостоятельного исследования, тем более, что именно этот материал может быть положен в основу относительной хронологии рассматриваемых нами поселений. Рамки же данной статьи позволяют дать ему лишь весьма общую характеристику. Исходя из наиболее отчетливо выраженных признаков, весь имеющийся в нашем распоряжении керамический материал можно грубо разделить на три группы.

Первую, наиболее многочисленную из них составляют сосуды, близкие и в отдельных случаях тождественные первой группе керамики поселения II (табл. XLII: 1, 2). Они представлены большим количеством крупных, чаще толстостенных сосудов с прямым краем и острым дном. При их изготовлении примесью к глине послужили толченый кварц и дресва. Количество примеси различно; в отдельных сосудах процент ее весьма значителен. В этом случае черепок непрочен и легко рассыпается. Сосуды с меньшим количеством примеси более прочны, чему в значительной степени способствует и весьма сильный обжиг. Данный тип сосудов, как мы видели, очень многочисленен на поселении II. Орнамент на сосудах этой группы всегда глубокий, составными элементами его служат круглые, реже овальные и совсем редко ромбические ямки, четкая гребенка и изредка нарезки. На отдельных экземплярах встречаются оттиски веревочки и короткие, как бы перегороженные внутри овалы. Узор на сосудах, образованный ямками и оттисками гребенчатого штампа, довольно разнообразен (табл. XLII: 5). Несомненно, он гораздо богаче, чем на сосудах этой группы с поселения II. Ямки и гребенка образуют часто горизонтальные чередующиеся линии, в различных сочетаниях сменяющие друг друга. На нескольких сосудах имеется узор в виде косой клетки, нанесенный оттисками гребенчатого штампа, перекрывающими друг друга.

Изредка встречается орнамент в виде четырехугольников или ромбов, образованных коротким гребенчатым штампом, отпечатки которого сгруппированы вместе по 3—4 штуки. В отдельных случаях сосуды украшены одним рядом ромбов, идущих вдоль края сосуда и заполненных часто мелким гребенчатым штампом. Указанный узор сочетается с оваль-

стр. 167

ными ямками. Бережок и срез края у ряда сосудов, в результате защипа его, — волнистый.

Вторую группу составляют сосуды, в глиняное тесто которых введена какая-то примесь, совершенно выгоревшая при обжиге (табл. XLII : 3—4, 6—8). Изредка в изломе черепка проступают едва заметные чешуйки раковин, заставляющие предполагать, что и вся примесь к глине состояла из раковин, которые могли быть уничтожены в результате сильного обжига. По характеру глиняного теста данные сосуды напоминают подобную посуду с поселения II, с той лишь разницей, что сосуды поселения I обладают более сложной орнаментацией, хотя и здесь все же наблюдается общая черта — преобладание поверхностных, легких вдавлений, нанесенных гребенчатым штампом.

К третьей группе керамики следует отнести очень многочисленные черепки от сосудов, в глиняное тесто которых введено большое количество раковин Unio (табл. XLII: 9).

Наиболее характерной чертой данной группы керамики в целом являются резкие штрихи, идущие в различных направлениях по внешней и внутренней поверхности сосудов. В большинстве случаев орнаментация отсутствует (табл. XLII : 10—12), и лишь изредка встречаются очень легкие отпечатки гребенчатого штампа, образующие горизонтальные полосы на стенках сосуда или короткие косые линии на их краях. В данной группе, наряду с горшками крупного размера, имеются очень тоненькие, иногда совсем крошечные горшочки, не имеющие, несомненно, практического значения.

Что касается формы сосудов, то насколько сейчас удается проследить, они имеют прямой, часто несколько скошенный внутрь и заметно более тонкий край и округлое, иногда слегка оттянутое днище.

Указанная группа керамики является новой по сравнению с керамикой, знакомой нам по поселению II. Отсутствие орнамента и резкие штрихи на поверхности невольно вызывают желание сопоставить данную керамику с сосудами поселений эпохи бронзы. Во всяком случае, повидимому, ее следует связывать с наиболее поздним этапом существования поселения I, в особенности, учитывая, что количественно данная группа очень значительна.

Некоторую разновидность рассмотренной третьей группы керамики представляют сосуды, на которых резкие штрихи проступают гораздо сильнее на внутренней поверхности, тогда как внешняя остается почти гладкой. Примесь раковины в них менее заметна, а иногда заменена примесью мелкого песка. Обжиг сильный. Орнаментация отсутствует.

Общей чертой, объединяющей все сосуды, начиная от первой группы керамики, встреченной на поселении II, вплоть до только что рассмотренной последней группы поселения I, является техника лепки сосудов, причем на поселении II она проступает менее заметно и, может быть, не является единственной, тогда как совершенно очевидно, что на поселении I она господствует полностью. Речь идет о том, что при производстве сосудов с помощью ленточной техники глиняные ленты не налеплялись, как обычно, заходя своими концами друг на друга, а как бы наставлялись одна на другую, причем в этом случае в изломе по стыку лент один из черепков имел вогнутый край, а второй выпуклый. Данный прием допускает весьма вероятное предположение об использовании шаблона для лепки сосудов. Существенно отметить, что совершенно тождественную технику мы встречаем в одной из групп сосудов Приладожских стоянок 21), а также в стоянках близ Кавголово и Бологое.

________________________

21) А. А. Иностранцев, указ, соч., табл. XII.

стр. 168

К числу изделий из глины следует отнести также многочисленные, небольшой величины глиняные, хорошо обожженные стерженьки с округлым поперечным сечением. Судя по тому, что примесью к глине служат толченые раковины, так же как и у самих сосудов, вероятнее считать их пробой, производившейся перед обжигом керамики.

На поселении обнаружен богатый фаунистический материал, позволяющий полнее представить окружавшую человека географическую среду и форму хозяйства древних обитателей побережья р. Нарвы.

Определение остеологического материала, произведенное В. И. Бибиковой в 1951—1952 гг., показало, что здесь представлены животные 20 различных видов. Среди них: косуля, лось, благородный олень, тур, кабан, медведь, норка, куница, волк, лисица, заяц, бобр, выдра, а также многочисленные кости тюленя. Помимо остатков диких животных, присутствуют и кости домашних животных — быка, овцы 22), собаки; среди большого количества костей птиц были определены 11 особей — утки, гагары, гусь, тетерев, глухарь, крупный хищник; из рыб — щука, судак, карповые.

Учитывая, что уцелела сравнительно незначительная часть поселения, можно сделать заключение, что охота древними обитателями наших поселений велась весьма успешно. Во время существования поселения вся окружающая его территория была покрыта крупным и густым лесом, изобилующим многочисленными и разнообразными животными, среди которых видное место занимали лось, олень, кабан, медведь. Все они являлись объектами охоты, снабжая человека мясом и шкурами. В пищу использовалось также мясо птиц и рыб. Все это вместе взятое давало человеку возможность добывать себе необходимое пропитание, в особенности, если принять во внимание разнообразие животных и птиц, часть из которых жила здесь постоянно, другая же — появлялась в определенный сезон. Вот почему поселение Нарва-Рийгикюла I было обитаемо в течение значительного отрезка времени. Свидетельством этого является большая площадь, занятая поселением и в особенности мощный культурный слой. Успеху охоты в значительной мере способствовал помощник человека — собака. Небезынтересно отметить, что на сравнительно небольшой площади раскопа найдено 34 особи собак. Значительный интерес вызывают кости тюленя, свидетельствующие о том, что, помимо сухопутной охоты, человек занимался и охотой на морского зверя, пополняя им свои запасы пищи, в особенности в весеннее, наиболее голодное время года. Охоте на тюленя способствовала в значительной мере близость моря. Ввиду близкого соседства с морем и устьем большой реки население имело возможность применять разнообразные приёмы охоты на суше и на море, а также заниматься морским и речным рыболовством. Последнее в основном производилось сетями, что подтверждается найденными на поселении в большом количестве грузилами в виде одинаковой величины окатанных водой и слегка оббитых галек. Судя по аналогии с грузилами, употреблявшимися в этих районах еще недавно, следует считать что они оплетались берестой и прикреплялись к небольшому кольцу, согнутому из деревянного прутика. На способы индивидуальной охоты указывают найденные костяные рыболовные крючки.

Наличие костей домашних животных — быка и, возможно, овцы, дает основание считать, что древнее население побережья р. Нарвы было уже

________________________

22) Кости овцы, возможно, являются более поздними.

(Следует отметить, что на других столь ранних поселениях в пределах Эстонской ССР пока не обнаружено костей домашних животных, не считая собаки. Ввиду того, что на месте описываемых поселений до последнего времени существовал поселок (Рийгикюла), приходится считаться с возможностью, что не только кости овцы, но и быка относятся к более позднему времени. — Ред.)

стр. 169

знакомо с животноводством, вероятно лишь в его первоначальной форме. Охота и рыболовство явно были господствующими, но уже появилась новая отрасль хозяйства, которая некоторое время сосуществовала со старыми видами — охотой и рыболовством и имела подчиненное положение по отношению к последним. Однако это была та отрасль хозяйства, которая должна была занять в будущем одно из ведущих мест.

Судя по мощному культурному слою и обилию материала, в особенности по различным группам керамики, можно считать, что поселение I было обитаемо весьма длительное время. Возникновение его следует, по-видимому, отнести к концу существования поселения II, т. е. приблизительно к первым векам II тысячелетия до н. э., тогда как его конец, возможно, следует датировать серединой II тысячелетия до н. э.

Ряд вещей, орнаментация и техника изготовления сосудов позволяют говорить о сходстве Нарвских стоянок с Приладожскими 23), стоянками восточной Эстонии (Акали) 24) и поселениями Новгородской области.

Поселение Нарва-Рийгикюла III

Большое значение для расчленения керамического материала поселения I на разные по времени группы и выделение из него более поздних комплексов имеет поселение III.

Как было уже указано выше, поселение III расположено к юго-востоку от поселения I (рис. 46). Внешняя поверхность поселения сильно испорчена траншеями и ямами, в большинстве случаев полностью уничтожившими культурный слой. Общая площадь раскопа на поселении равнялась 200 м2 (была взята вся возможная для этого площадь). Стратиграфия имела следующий характер: 1 — растительный слой мощностью 5—6 см; 2 — серый подзол — 4—6 см; 3 — культурный слой в среднем 40—45 см. Подстилающим слоем повсюду был желтый материковый песок.

В средней части поселения были вскрыты две хозяйственные ямы глубиной до 1 м, заполненные интенсивным темным культурным слоем и обломками керамики, а также остатками костей животных. В близком соседстве с указанными ямами, на глубине 90 см от поверхности, были обнаружены остатки очага, сложенного из некрупных камней. Материал, найденный на поселении III, немногочисленен, но представляет определенный интерес. Так же как и на поселении I, здесь найдены костяные орудия, среди которых наиболее отчетливо выраженными являются роговые мотыги, тождественные по форме многочисленным мотыгам с поселения I, обломки костяных гарпунов и наконечники стрел, по-видимому, игловидной формы. Из предметов, имеющих полную аналогию с предметами поселения I, следует отметить костяное орудие, изготовленное из распиленной вдоль трубчатой кости довольно крупного животного (табл. XL : 1). Тыльную часть его составляет эпифиз. Ближе к рабочему концу, на расстоянии 3 см от края, орудие резко сужено и у самого лезвия уплощено (ширина его равняется 7 мм). Лезвие орудия очень острое и с одного конца сработано больше, чем с другого. Совершенно аналогичная форма и одинаковые следы сработанности на таких же орудиях с поселения I (табл. XL : 2) указывают на тождественное их использование. Помимо орудий, встречаются кости со следами пиления под углом или вдоль длинной оси, достаточно хорошо знакомые нам по поселению I.

Наибольший интерес представляет керамика, однотипная по своему характеру (табл. XLIII). В глиняное тесто сосудов примешана толченая

________________________

23) А. А. Иностранцев, указ. соч.

24) См. публикуемую ниже статью Л. Ю. Янитса.

стр. 170

раковина Unio. Край их всегда прямой, как бы срезанный внутрь. На отдельных экземплярах имеются отверстия, просверленные близ края. Средняя толщина стенок равна 7—8 мм, однако отдельные фрагменты гораздо толще, до 1,5 см. Абсолютное большинство посуды совсем не орнаментировано; внешняя и внутренняя, а иногда только внутренняя, поверхности их покрыты штрихами от заглаживания, причем на некоторых сосудах последние выступают с особенной отчетливостью. Сосуды с глубоким орнаментом в виде ямок и оттисков гребенчатого штампа отсутствуют 25). Лишь очень небольшое количество сосудов имеет украшение, состоящее исключительно из поверхностных, едва заметных отпечатков гребенки, образующих горизонтальные полосы. Данный тип керамики совершенно тождественен третьей группе сосудов поселения I.

Значительного интереса заслуживают сосуды, украшенные оттисками тонкого гребенчатого штампа, образующими узор так называемой "шагающей гребенки", характерный для сосудов поселений эпохи бронзы на Урале (табл. XLIII : 12).

Удивительная однотипность керамики и отсутствие более ранних ее форм, обильно представленных на соседних поселениях Нарва-Рийгикюла II и I, а также относительно небольшая мощность культурного слоя заставляют прийти к выводу о сравнительно недолговременном обитании этого поселения.

Весьма оригинальный характер керамического материала поселения III и очень ограниченное количество аналогий ему затрудняют в настоящее время точную датировку данного памятника. В значительной мере это происходит еще и потому, что мы не имеем в большинстве поселений, сходных по материалу с поселением III, точной стратиграфии 26). Надо надеяться, что последующие работы в значительной мере увеличат имеющиеся факты и позволят тем самым подвести под датировку этого памятника более прочную основу.

В настоящее же время можно лишь предполагать, что, по-видимому, оно возникло в самом конце существования поселения I и должно поэтому относиться к концу неолита и, возможно, к периоду появления бронзы, т. е. приблизительно к самому началу второй половины II тысячелетия до н. э.

Подводя итоги краткому обзору вновь открытых трех древних поселений, расположенных близ г. Нарвы, следует сказать, что они имеют интерес для изучения неолитических памятников северо-запада европейской части СССР.

Рассматривая все три поселения вместе, можно прийти к выводу, что указанный участок берега р. Нарвы был обитаем в древности длительное время, чему в сильной мере способствовали весьма благоприятные физико-географические условия: близость моря и крупной реки, а также обилие и разнообразие животного мира. Поселок вначале был расположен непосредственно у моря, на северо-западном крае дюны (поселение II), затем перенесен несколько дальше от него к юго-востоку (участок, названный нами поселением I). Здесь люди жили долгое время, о чем свидетельствует мощный культурный слой, разнообразие в костяном инвентаре и, в особенности, в керамике. Последняя претерпела значительные

________________________

25) Исключение представляют несколько фрагментов от одного сосуда, найденные в одном месте.

26) Это относится прежде всего к Приладожским стоянкам, исследованным А. А. Иностранцевым, где материал был собран, по-видимому, с нескольких памятников, и Коломцам, где раскопки были произведены недостаточно квалифицированным археологом.

стр. 171

изменения. Постепенно вышли из употребления толстостенные сосуды с примесью дресвы и рельефным орнаментом, столь распространенные у жителей поселения II. На смену им были выработаны новые формы сосудов — более тонкостенные, с примесью раковины, вначале, как прежде, орнаментированные глубокими ямками и оттисками гребенки, а затем поверхностным легким орнаментом. Наконец, появились и прочно вошли в обиход сосуды, вовсе лишенные орнамента, со следами заглаживания внешней и внутренней поверхности. Вероятно, именно этому позднему времени должны соответствовать и открытые нами жилища, а следовательно, и обнаруженные в них погребения. В конце: позднего этапа существования поселения I жизнь была перенесена в поселение III, которое, по-видимому, через относительно короткий промежуток времени было заброшено 27).

Близость всех трех поселений, отделенных друг от друга несколькими сотнями метров, исключает предположение о каких-либо локальных вариантах культуры, заставляя усматривать здесь лишь различия во времени их существования, начиная с эпохи развитого неолита (поселение II) до конца его и, возможно, до перехода к эпохе бронзы (поселение III).

Имеющийся на поселении I материал, в частности преемственность в развитии керамики и общность в типах костяных орудий, а также тождественность приемов их изготовления делают мало вероятным предположение о том, что поселение III и поздние комплексы поселения I следует связывать с пришлым населением, попавшим сюда с какой-то, быть может, соседней территории. Не подтверждают этого и стратиграфические данные, которые не содержат ни малейшего намека на вторичное заселение, вследствие чего правильнее связывать все три участка поселения с одним племенем, обитавшим на этой территории длительное время.

Наличие в Приладожских стоянках, исследованных А. А. Иностранцевым, смешанного керамического материала, часть которого совершенно тождественна третьей группе керамики поселения I и керамике поселения III, приводит к мысли о необходимости расчленения материала Приладожских стоянок на различные по времени комплексы.

Определенная общность материала поселений побережья р. Нарвы с Приладожскими и Новгородскими неолитическими стоянками, а также с памятниками восточной Эстонии заставляет высказать суждение о несомненном родстве древних племен, обитавших на указанной территории. Эти племена заметно отличались по ряду элементов материальной культуры (оригинальной техникой изготовления сосудов и их орнаментацией, своеобразными костяными орудиями, широким использованием ракушек Unio и т. д.) от племен, обитавших к западу и востоку от них, — западной Эстонии, Карелии и Вологодской области. По всей вероятности, северной границей распространения их было южное Приладожье. Дальнейшие исследования на территории к востоку от Эстонии — Ленинградской, Псковской и Новгородской областей позволят в будущем уточнить этот весьма важный вопрос.

________________________

27) Взгляды автора данной статьи на хронологическую последовательность разных типов керамики, а следовательно, и описанных поселений расходятся со взглядами автора другой, ниже публикуемой статьи, Л. Ю. Яиитса, по тем же вопросам. Ред.

Гурина Н.Н. Новые неолитические памятники в Восточной Эстонии. // В сб. "Древние поселения и городища". Таллин, 1955, стр. 153-175.