Личный опыт: Каково расти с отцом-алкоголиком и бороться с нанесенной им психотравмой

Маше 19 лет. Она живет в Санкт-Петербурге, учится и работает в IT-компании. Ее любят мама, молодой человек и друзья. У Маши проблемы со сном, а когда она едет в транспорте, то часто представляет, как в автобус кто-то врезается, она получает ужасные травмы и умирает. Маша ходила к психологу, это не помогло. В напряженные моменты она привыкла закрываться в кабинке туалета и плакать. Почему она боится и нервничает? Всё дело в том, что она выросла с отцом-алкоголиком.

Маша, ее мать Елена и отец Владимир Сидоровы (все имена изменены) делят однокомнатную квартиру. Маленькая жилплощадь поделена на зоны: отец живет в комнате, Маша с мамой на кухне. В трезвом состоянии Владимир их избегает: вдруг потребуют денег за квартиру (они делят квартплату пополам), за интернет или, хуже всего, наедут за ночные загулы и сломанные вещи?

Владимиру почти 40. В отличие от жены, которая уходит в шесть утра и возвращается в восемь вечера, он не работает и целыми днями играет на компьютере. Денег у Ивановых немного, разъехаться они не могут и продолжают жить семьей, которой давно нет.

Моя жена мне мама, мой муж мне мой сын

Елена и Владимир начали встречаться в девятом классе. Оба нуждались в крепких отношениях: Лена выросла в многодетной семье, внимания матери не хватало на всех. Ее отец пил, сидел в тюрьме за неуплату алиментов и умер, когда девушке было 17. Она хотела построить свою семью, крепкую и небольшую. Ей казалось, что в Вове она нашла «того самого» — парень жаловался, что родители обделяют его заботой, отдавая предпочтение брату.

Пить Володя начал в 19. Тогда же у него появилось хобби — игровые автоматы. Лена говорит, что была молода и глупа, надеялась изменить любимого и не слушала мать с ее «горбатого могила исправит». Для Володи она стала всепрощающей и всегда ждущей матерью, к которой он возвращался после попойки и обещал исправиться. Напивался до бессознательного состояния редко, несколько раз в год — можно было свалить на юность. Не бил, но закатывал сцены ревности, гипертрофированной и необоснованной. Спустя несколько лет отношений начал превращаться в домашнего тирана: вежливый на улице, грозный в квартире. Запрещал общаться с другими мужчинами, делать маникюр и краситься, мазаться кремами, звонить сестрам — плохому научат.

Елена рассказывает: она наконец поняла, что всё идет не так, когда ее муж «крупно обосрался», причем в буквальном смысле, на второй день после свадьбы.

Она выстирала одежду, чтобы никто не узнал. Ее муж отрицал происходящее, несмотря на то, что запах долго не выветривался из комнаты новобрачных.

За два дня до этого жених впервые ее ударил — захотел поставить на место в ссоре. Она не уехала, потому что идти было некуда: маленькая зарплата, с родителями живут сестры со своими детьми. А у нее есть дом. Муж. Крепость. Хлипкая, но лучше, чем ничего. И больше шевелиться не надо, надо только перетерпеть.

Потом родилась Маша. Молодая мать готовила мужу завтрак, обед и ужин, стирала и гладила. При этом сама работала, домой должна была приходить не позже комендантского часа в 20:10. Муж следил из окна, идет она одна или с кем-то.

2009–2010 год Елена вспоминает как счастливое время: семья вместе съездила в отпуск, Владимир реже напивался — всего лишь раз в месяц. Каждый вечер они вместе гуляли, отец отводил и забирал Машу из школы — он был самозанятым с гибким графиком. Елена надеялась, что так будет всегда, а в идеале муж сможет перебороть зависимость. Звучало бы красиво: он вырос вместе с ребенком. Но этого не произошло. После очередной попойки Елена спросила у него, трезвого, сколько это может продолжаться и не хочет ли он закодироваться — семья всегда поможет. В ответ прилетело лаконичное «чтоб ты сдохла».

Современным языком их отношения можно назвать токсичными и даже составить некое токсик-бинго.

Владимир обвинял Елену в том, что она страшная и толстая, хотя та весила 45 кг. Подмечал, что у нее нет ресниц, зато есть морщины (Елене было чуть за тридцать).

В 2013 году Владимир запер жену на балконе, в очередной раз стал оскорблять и пытаться избить. Маша не могла ничего сделать, как и Елена: он отобрал у них телефоны. После этого случая дочь спросила мать: «А ты вообще себя уважаешь?» Это был удар ниже пояса. Замок из песка рухнул в ее глазах, и она окончательно поняла: семьи нет, не было и не будет. На следующее утро Елена объявила, что подает на развод. Владимир ответил — какая разница, алименты он платить не будет, в полиции она ничего не докажет, а родственники и знакомые давно махнули на них рукой.

С того года они живут в одной квартире уже как соседи. Владимир периодически сетует, что жена его не любит и никогда не любила, точно так же, как мать. Елена спокойнее относится к его ночным прогулкам, перестала, как раньше, ждать его под дверью. Она начала общаться с людьми, изредка баловать себя набором маникюр-прическа-крем. Но до сих пор не чувствует себя спокойно.

Елене страшно спать, она просыпается от любого шороха. Она прячет деньги и косметику: вдруг первое «одолжит», а второе разобьет. Она привыкла к осуждающим взглядам соседей, хотя не понимает их природу: не ее же видят пьяной и не она же устраивает драки.

Воспоминания Маши

Первое детское воспоминание Маши — она сидит у папы на плечах, пытается дотянуться до ветки каштана, рядом стоит мама.

Второе — незнакомый мужчина доносит папу до квартиры, тот падает, потом ползет на четвереньках. Мать извиняется и благодарит того, кто помог.

Третье — девочка пытается не уснуть под Новый год, чтобы увидеть Деда Мороза. Четвертое — утром 1 января отец швыряет в нее фрукты, чтобы она не спала.

Жизнь такая: полоса черная — папкин запой. Белая — запойная.

Когда Маша ходила в детский садик, ей было непонятно, какая семья нормальная, а какая нет. Однажды во время игры друг ударил ее, объяснив, что «папа бьет маму». Пятилетней девочке это показалось логичным.

В школе она стеснялась, когда отец, забирая ее с уроков, шел с банкой пива. Она просила этого не делать, боялась, что их заметят одноклассники. Он не понимал, почему — или делал вид, что не понимал.

«Выступления» Володи приходились на ночь. Он приходил к комнату, будил Елену и Машу, потому что ему хотелось поговорить. Его интересовали три темы:

— изменяла ли ему жена;

— ремонт;

— его родители и его брат.

Формулировки были одни и те же. Из смешного Маша вспоминает, что отец обещал бросить пить, чтобы Николай Валуев сделал в квартире ремонт. Из несмешного: игры в важную шишку, позиция против всего мира, желание отомстить каждому, кто его обидел (а таких нашлось много), обвинения и скандалы. Из историй про плохих бабушку и дедушку Маша поняла, что стала для отца конкурентом за внимание Елены и именно потому он портил ей жизнь — иногда осознанно, иногда нет. Из-за таких ночных развлечений Маша вместо школы часто ездила на работу к маме, где можно было отоспаться. Она училась на «отлично», но учителя считали ее прогульщицей.

Маша с мамой научились игнорировать и жили по принципу If I ignore it, maybe it will go away. Хочешь бить посуду? Бей. Хочешь угрожать? Угрожай. Хочешь спать голым в подъезде? Окей.

Дальше вербальных угроз обычно не заходило. Максимум пощечина жене или плевок в лицо — полицию же из-за такого не вызовешь. Маше было стыдно позвать друзей в гости: на стенах висели оборванные обои, исписанные его заметками, старую мебель отец когда-то разломал в припадке ярости.

Личный апокалипсис перенесли на 2013-й

До тринадцати лет Маша была убеждена в том, что избиения женщины — это составляющая любви мужчины. В кино, конечно, не показывают, но какой дурак поверит в киношную романтику? СМИ периодически пишут о том, что муж бьет жену, мать рассказывает подобные истории о других родственницах и подругах. Если это есть везде, если никто не восстал против, значит, это нормально.

Маша не собиралась вступать в брак или связывать свою жизнь с мужчиной, потому что для нее отношения были невербальным согласием на насилие.

С матерью говорить об этом не хотелось: зачем обсуждать что-то такое привычное и обыденное? Девочка часто болела и сидела дома. Вместо общения с друзьями она смотрела концерты британских групп, начиная The Beatles и заканчивая Arctic Monkeys. Есть анекдот, в котором героине предлагают в тяжелый момент думать об Англии. Маша так и поступала.

Маша росла асоциальной. Она держала все мысли при себе, потому что с детства ее просили замалчивать некоторые вещи. Она жила со страхом сболтнуть лишнего и обидеть мать, одновременно отгораживаясь от нее. Сейчас Маша признается, что вообще слабо помнит себя до 16 лет, наверное, потому, что всё это хотелось забыть.

В 2016 году у Маши появился Степан — молодой человек, претендовавший на звание рыцаря, который ее спасет. Маша встречается с ним по сей день, но первый год отношений она на каждом свидании ожидала, что ее бросят. В какой-то мере ей этого хотелось: ведь когда в жизни происходит что-то хорошее, это знак того, что плохое рядом.

Маша долго не рассказывала о своем отце Степану, ограничиваясь объяснениями: домой ко мне не пойдем, там ремонт. Говорю только о маме — потому что отца редко вижу. О ситуации у нее в семье парень узнал из сообщения: «Дома кошмар, убежала».

В тот день Владимир пришел домой пьяным. Маша спросила, есть ли у него вечером работа. Вместо ответа отец сломал очки девушки и начал ее душить.

Маше удалось вырваться и сбежать на общий балкон этажа. Когда она вернулась домой, отец спал, она схватила теплую одежду, воду и поехала к маме на работу. Звонить в полицию ни Маша, ни мама не стали: вдруг отца посадят, как это скажется на трудоустройстве Елены?

Когда Владимир проспался, он не мог поверить в произошедшее. Клялся, что любит свою дочь и никогда бы так не поступил, обещал измениться. В следующие месяцы он:

— бил дочь в солнечное сплетение;

— давал ей пощечины;

— угрожал, когда она лежала дома с сотрясением мозга;

— ломал ее вещи и обещал расправиться с ее парнем, если он дотронется до девушки.

Маша терпела. В выпускном классе с карманных денег откладывала на занятия с репетитором. До бюджета в средненьком вузе ей не хватило нескольких баллов, решила пойти в хороший университет на платное отделение (дешевле, чем взятка для поступления на бюджет). Деньги собирали по родственникам.

В середине лета, в свой день рождения, Владимир пришел домой пьяным (Маша заранее надела старые, более слабые очки, дужки которых еле держались после ремонта, и спрятала новые).

Оскорблял жену, кричал на дочь. Бросался окурками и обливался пивом. Потом схватил ножницы.

Пока родители дрались, Маша судорожно набирала номер полиции. Ее переключали, пришлось ждать, звонить снова. На вызов ушло около пяти минут, полицейские приехали быстро: спустя четверть часа. Когда Владимира скрутили двое рослых мужчин, он сжался и прошептал: «У меня же день рождения».

Статья 119, суд, затишье. Штраф. Ни Маша, ни ее мать не хотят вспоминать этот период. После этого он не нападал на них, старался пить на улице или в комнате. Пару раз возомнил себя собакой и китайским «рыцарем» на корабле. В полиции посоветовали позвонить в скорую, в скорой — наркологам.

Почему психолог — не универсальный помощник

Маша обращалась в психологическую службу своего университета. Часовая сессия выглядела так: психолог с помощницей (студенткой выпускного курса) слушают и задают направляющие вопросы. Ей было сложно открыться, практикантка только мешала.

Маша рассказывала о своей жизни сумбурно, со слезами и очень подробно — ей казалось, что психолог должен узнать всё, чтобы понять и помочь. Университет предлагал пять бесплатных сеансов. Маша сходила на три, за это время она только смогла привыкнуть и начать доверять. Психолог предложил продолжать занятия за деньги, но их у Маши не было.

Маша старается справляться без помощи специалиста. Она считает, что не сошла с ума, не пристрастилась к алкоголю и решила идти дальше в основном благодаря поддержке мамы и Степана. Ей кажется, что она избежала ошибки своих родителей: она не видит в парне замену отцу или сыну, а юноша не видит в ней дочь или маму.

Пара на связи почти 24/7, но Маше страшно от того, насколько всё хорошо и спокойно. Ее партнера волнует лишь то, что девушку пугает отсутствие криков и ссор.

Периодически у Маши трясутся руки, а на работе она часто убегает в кабинку туалета, чтобы поплакать. Только к девятнадцати годам девушка смогла перебороть навязчивое чувство вины за свое существование. Она состоит в отношениях почти четыре года, но, как ей кажется, до сих пор не умеет нормально любить. При этом если Маша не ссорится с молодым человеком, то ей кажется, что он ее не любит. По словам психолога, это связано с отсутствием примера здоровых отношений. Папа унижает маму — значит, это любовь.

Источник