Что будет, когда я умру

Пишет Дмитрий Хацкевич, преподаватель истории (Беларусь): Космическая экспансия человечества пройдёт мимо меня.

Расцветёт орбита Земли, города на орбите свяжутся и станут величественным ожерельем, серебристой лентой, опоясывающей планету—прародительницу.

Волшебная ночная спутница Луна обзаведётся своим кольцом орбитальных станций, примет в свои объятия сотни и тысячи посёлков под куполами, пропускающими солнечный свет, но удерживающими внутри воздух.

Протянутся между Землёй, Марсом и Венерой первые трассы грузовиков, связывающие наш общий дом с шахтёрскими посёлками и научно-исследовательскими станциями на поверхностях планет-соседок.

Колонии поселенцев на Венере и Марсе разменяют второй и третий миллионы жителей.

Будет изобретён двигатель, позволяющий пересечь всю систему Солнца за несколько недолгих часов, что позволит многократно ускорить исследования и добычу полезных материалов.

Начнутся и развернутся во всю ширь разработки астероидных поясов.

Появятся и войдут в силу сотни новых профессий, новые технологии и новые научные понятия.

Человеческая раса бурной волной выплеснется за пределы своей колыбели, своими руками создавая новый рубеж, куда могут устремиться беспокойные сердца, ловкие руки и пытливые умы молодёжи.

Забрезжат новые перспективы и новые цели.

Но я всего этого уже не увижу.

Даже в лучшем случае моё бытие успеет захватить самое начало колонизации Луны и Марса. С Венерой сложнее, потому никак при мне.

Мне не увидать сонм новых технологических решений, не порадоваться за третий миллион поселенцев на Красной планете, не помахать рукой исследовательскому звездолёту, серебряной стрелкой с золотым хвостом рванувшимся узнать, что же интересного есть в системе Альфы Центавра.

Неужели так и помереть суждено, лишь мечтая о прекрасных и трудных путешествиях, невероятных зрелищах и открытиях?

Сейчас мне всего тридцать три. Сохраняя прежнее усердие в физической активности и прежний контроль за поддержанием здоровья смогу, допустим, вытянуть лет шестьдесят пять или, хорошо, семьдесят.

И что? Жить полсотни лет просто тупо для себя? Вырыть нору, тащить туда харч, набивать барахлом, наедать лицо и тупеееть, тупеееть, тупеееть?? Ненавидеть себя, жену, окружающий мир…

Или сжать зубы, напрячь жилы и выплеснуть ту силу, тот душевный заряд, что делает меня, вас, нас всех разумным видом, Человеками вперёд?

Прыгнуть на пределе сил, на максимальном выдохе, в рывке, несущим после уже только багровую тьму! Прыгнуть всем талантом, всеми стремлениями и записать себя в историю разворачивающейся на наших глазах внепланетной экспансии!

Выбить ярко горящими буквами своё имя на скрижалях человеческой памяти не просто золотом, а благодарностью за то, что, может быть, смогу создать и подарить.

Кто-то растит детей, сеет хлеб, льёт металл, корпеет над чашкой Петри с растущей культурой — так неужели же мне нет места в этом ярчайшем заряде, который уже несётся к иллюзорной черте горизонта, но уходит не вниз, к поверхности, а продолжает линии вверх, в стратосферу и выше! Выше! Выше! Выволакивая на себе миллионы безразличных и ленивых, вынося на своих крылах сияющие взгляды юности, впервые поднимающиеся вверх!

Я не застану прорву всего, что хотел бы увидеть. Мой удел — сайенс-фикшн, моделирование и компьютерные игры на космическую тематику, которые дают не столько отвлечение, сколько дарят пытливому разуму вопрос — «а что, если?..»

Но это и не надо, наверное.

Ибо есть случаи, когда дар, взятый от сердца для других, даёт тебе самому стократ больше, чем дар, полученный от кого-то.

И глухая тоска по несбыточному, по бескрайним просторам, новым мирам, до которых мне не достать, тоска, грызущая в редкие минуты, наконец-то отступит.

И отходя в Вечный Свет, я буду улыбаться не только потому, что возвращаюсь в свой настоящий дом, но и потому, что, встав на мои плечи, кто-то натруженной рукою всё-таки сможет погладить звёзды.