Афганистан и афганцы. Взгляд путешественницы (фото).

Автор впервые попала в Афганистан еще в 80-х годах прошлого века в качестве врача. Тогда же она и влюбилась в эту страну и ее людей. Спустя десятилетия она вернулась в страну своей юности, уже в качестве «неорганизованного» туриста. Предлагаем вам рассказ о путешествии Афганистаном и встречах с простыми афганцами.

Афганистан. 1984 год.

Получить афганскую визу в Москве не удалось. Отказали. Мол, там сейчас опасно и визы выдаются только родственникам граждан этой страны. Поэтому пришлось ехать через Таджикистан. Оформление визы в афганском консульстве в Хороге заняло всего около часа. И вот я на границе.

Мне очень нравится пересекать границы не на самолете или поезде, а пешком, налегке.

Чувствуешь себя словно первопроходец. Идешь по мосту, с одного берега на другой, перешагиваешь, из одной страны в другую.



Мост через Пяндж, по которому я пересекаю границу Тем-Шугнан построен на средства принца Ага Хана. Низкий поклон вам, Ваше Высочество, а то пришлось бы мне ехать до Ишкашима.

Встречаемся с пограничниками и заходим в двухэтажное здание. В кабинете кроме традиционной офисной мебели, стоит еще и кровать. Видимо, стражи границы отдают себя без остатка работе. Мои познания в фарси - слабы, а в английском - смешны, поэтому вопрос, который задают афганские таможенники сначала выслушивает хорогский прораб (с ним я познакомилась на КПП), а потом мне переводит. Вопрос один: «Зачем, с какой целью вы едете в Афганистан?».

Отвечаю,  что я историк, изучаю народные промыслы, пишу дисертацию о культуре Афганистана.

Вдруг в кабинет вваливаются несколько ООНовцев (или НАТОвцев?) в красивых песочных ботиночках и чистой форме. Приехали сердитые, на проверку, как оказалось, по поводу контрабанды. Проверяют бумаги, ворчат, размахивают руками. Я считаю себя свободной и удаляюсь из кабинета .

Спустившись со второго этажа ловлю на себе взгляды афганских пограничников. Улыбаюсь, жду машину со встречающими. Машина мчится с горы в клубах пыли, фырчит и тарахтит. Останавливается в метре от шлагбаума из нее выпрыгивает такой юркий паренек в очках, солидный дядька с рацией в руках и кричит: «Здравствуйте, как дела?»

Все подают приветственно руки, ладони узкие, сухие. Легонько их жму, приветствую с радостью. Мне хочется ответить витиевато, на восточный лад, а не просто: «Хорошо». Пока думаю, дядька отвечает за меня: «Хорошо!», -  улыбается, заставляет солдатиков-пограничников потолкать машину. А то сама она не заводится.

Наконец мотор оживает и мы едем на развалюшке, которая несется в кишлак Шугнан провинции Бадахшан Афганистана.

Кишлак Шугнан - это почти 2300 домов, расположенных на афганском берегу Пянджа. Здесь, преимущественно, проживающие этнические таджики. Электроэнергию получают из соседнего Таджикистана.

 Машина подвозит меня к дому одного из влиятельных людей кишлака. Здесь я и остаюсь, изучая жизнь и быт семей афганцев. Меня представили как доктора, а это очень важный фактор.

Встречать меня выходит сам хозяин. Высокий, улыбчивый, красивый мужчина, хорошо владеющий русским – в свое время он учился в СССР. Он провожает меня в мою комнату и извиняется, что сейчас не может уделить мне много внимания – нужно проводить гостей, сегодня праздник (Ураза). Комната размером метров 16, три окна, вдоль стен лежат цветные матрацы-тюфяки, стоит огромный музыкальный центр «Сони». Есть телевизор, небольшой, но это признак богатой семьи, таких здесь примерно 200.



Присаживаюсь, поджав под себя ноги. Тут же появляется мальчик-слуга с кувшинчиком воды и тазиком, мы моем руки, вытираем полотенцем и вот уже на дастархане рис рассыпчатый-белый, как горные снежные вершины Памира, шурпа из барашка, помидоры, резаный свежий репчатый лук. Руками не едят, ложки есть, вилок нет. И, конечно, огромная лепешка из тандура. Лепешку ломаем руками, за трапезой общаемся с пареньком, встретившим меня на границе, на смеси английского-русского-персидского. В окошко подглядывают ребятишки, дети хозяина.

Выглядывает из кухни и жена хозяина, что-то приветственно говорит и улыбается. В Шугнане женщины не носят чадор, берут его с собой только когда едут в дальнюю поездку. На груди у нее связка маленьких ключиков от китайских замочков, которые висят на сундучках, расставленных по комнатам. Таких сундучков много продается в Иране, в Афганистане, в других странах Азии. В них хранится все самое ценное для семьи.

 Разговариваю через переводчика Икбалхана Мубаракхана с хозяйкой. Замечу, если бы не старания и не расторопность моего добровольного гида и переводчика, вряд ли бы мое пребывание в Шугнане было бы таким насыщенным и интересным. Со мной, абсолютно чужим для него человеком, он возился как с самой близкой родственницей! При этом – абсолютно бескорыстно! Я, конечно, хорошо знаю, что такое знаменитое восточное гостепреимство, но даже на его фоне это было что-то!

 Тем временем  хвастается хорошим урожаем лука, показывает запасы в кладовке дома. Обращаю внимание на яблони, посаженные совсем недавно, штук 50. Яблони из французского питомника, к каждой привязана табличка с названием сорта.

Впереди было несколько дней в кишлаке. Мне было интересно наблюдать и участвовать в жизни принимающей меня семьи и в целом этого горного селения.  Была в новой местной больнице, где не так уж и много больных, зато у каждой двери в палату лежит китайский коврик с русской надписью «Добро пожаловать». Здесь очень хорошее оборудование, и очень чистое белье в палате. Разговаривала с врачами и больными, была на приеме в женской консультации и радовалась вместе с молодыми и не очень мамочками прибавлению в семье. Больница построена фондом принца Ага Хана.

Мне удалось посетить местные школы для мальчиков  и отдельную для девочек. Вместе с ними я сидела за партами, смотрела в их учебники. Книжки у ребят очень красочные, красивые, обучающие. По утрам на улице регулярно встречала мальчишку-слугу, который читал по книжке вслух и одновременно бежал по своим делам.

У каждого дома, у каждого поля, где работают люди, приглашают пить чай, зовут в гости, увидев незнакомого человека. Женщины с удовольствием показывают плоды своего ручного творчества - вышитые подушки, украшения, ковры.

Народное творчество показывает настоящую жизнь. Вот и находится общий язык со всеми дамочками всех стран и народов. Показываю им, как я вышиваю. Вышивка и орнаменты на подушках почти не отличаетется от гуцульских. А ведь между Карпатами и Памиром – тысячи километров!

А вот маленькие детки убегают от меня со слезами - вид европейской мадам ассоциируется у них с доктором, который сейчас будет делать уколы. Никогда не думала, что девчонки 3-5 лет со всех ног будут бежать, едва завидев меня с переводчиком. Пока переводчик начинает им объяснять на персидском, они юркие и быстрые, скрываются в потаенных ходах, а потом выглядывают – ушла я или нет. У девочек губы перепачканы чем-то красным. Похоже на размазанную помаду. Но это вовсе не помада, а сок специального растения. Малышек так разукрашивают «для здоровья» и «от сглаза». Смотрится весьма забавно и необычно.

Дети в Афганистане очень много работают. Практически не было видно праздношатающихся детей. Они то собирали солому, то гнали козликов, барашек и коровок на лучшие полянки с травой, то лепили из коровьего навоза лепешки и сушили их на солнце (их потом используют, как топливо)…

Почти не было видно игрушек. Сперва подумала, что из-за того, что несколько лет назад были распространены мины-сюрпризы, замаскированные под куклы и яркие игрушки. Тогда пострадали тысячи малышей. Потом взглянула на скудный ассортимент в местных лавочках. Игрушек нет.

Попросила детей показать игрушки - показывали одинаковых когда-то розовых и голубых плюшевых китайских медведей, видела парочку ободранных старых европейских кукол. Обычно же дети самостоятельно или с помощью родителей делают из бумаги пистолетики, используют бумагу и палочки и мастерят вертолетики-самолетики, мельницы, чертят классики на земле и в качестве битки используют плоский камешек. Девочки еше играют кусочками глины завернутыми в яркую фольгу. Моя мама рассказывала, что сразу после войны и наши девочки играли такими же комочками глины, завернутыми в конфетные фантики.

В ходу здесь и самодельные куклы из палочек. Им даже одежду шьют, а лицо у кукол без глазок, ротиков и носиков, а просто вышитый орнамент в виде крестообразного солярного символа. Такую куклу мне и подарили. Эти куклы очень похожи на традиционные украинские куклы-мотанки. У последних тоже не принято изображать лицо – вместо него, чаще всего, вышивают такой же солярный знак. Как и украинская «мотанка» афганские безликие куклы не только игрушки, но и обереги. А лицо кукле не изображают специально. Считается, что если кто нарисует лицо, то частица его души переселится в куклу и человек заболеет.  

Еще хочу отметить, что Шугнан - необычный зеленый кишлак. Здесь примерно 2300 дворов и каждый двор посадил до ста деревьев и ухаживает за ними. Колоссальный труд, если учесть, что все это произрастает в горной местности, где камни лежат у самого порога дома уже многие века.

Афганцы Шугнана - щедрый и гостеприимный народ. Если поедете туда, то прихватите игрушки для детей, пожалуйста.

Погостив в Шугнане я отправилась в Файзобад, в столицу Бадахшана. Утром рано меня проводили, посадили в маршрутку. Было сказано, что я еду вот с этим молодым мужчиной, к нему прикреплена, он меня довезет туда, где меня ждут. Дело в том, что в Афганистане нельзя ездить одинокой женщине,  к тому все заботились о моей безопасности. Тем временем подходили другие пассажиры, приносили груз и маршрутка вскоре стала напоминать колобок, потому что со всех сторон была обвешана мешками и вьюками. Звонкий крик: «Боро-ба-хайр» возвестил о том, что все, пора двигаться в путь.

Путь был по бездорожью. 110 км мы должны были проехать за 6-8 часов. Я приготовилась к самому страшному. Но ничего подобного! Нас, вопреки ожиданиям, не трясло, не кидало из стороны в стороны, поездка была очень даже ничего. По дороге встречаются небольшие террасы, выложенные из камней. Каждый клочок отвоевывают для посевов у суровой природы. Ручейки в ущельях то превращаются в реки, то исчезают совсем. Местами среди скал развалины древних крепостей и поселений. Дорога трудная, осыпи, камнепады, хаотические нагромождения багровых, бурых, обрывистых скал с острыми пиками, глубокая синева неба и белоснежные пики далеких гор. Встречаются деревья с веточками обвешанными цветными лоскутками. Это «зиарат» - святое место. Лоскутки оставлены молящимися.

Местные дамы-попутчицы плохо переносят дорогу. На всех накинут чадор, но пока женщины в дороге - лица открыты.

По горам и по дорогам ходят местные крестьяне, дехкане. В основном едут на осликах или бредут пешком по своим хозяйским делам, перемещаясь от селения к селению. Их внешний вид знаком всем. Увидев такого бородатого человека, большая часть населения бывшего СССР сказала бы – «душман» или «моджахед». Западноевропеец или американец сказал бы – «талиб».

На самом же деле ни к талибам, ни к моджахедам никто никакого отношения не имеет. Просто люди одеты в свою традиционную одежду. А говорить, что они талибы-моджахеды-душманы – глупо. Это все равно, что любого нашего селянина в ватнике и ушанке сразу же назвать «партизаном».

Что же представляет собой афганская национальная одежда? Штаны, ниспадающие волнами, очень широкие, собранные на резинку, и удобные в таком климате. Они называются «изар». Длиннополая рубаха с разрезами по бокам с широкими рукавами, запястья на пуговицах. Бывают и с вышивкой и с разрезом на плечах. Жилетка или безрукавка.  Чалма, намотанная на похожую на тюбетейку шапочку «колах». Чалма - обязательна. Это широкий кусок материи длиной до 5 метров. В будни носят чалму из темной х/б ткани, в праздники -  из белой, тонкой, шелковой. На некоторых, обычно на пожилых мужчинах, встречается простеганный чапан-халат.

Встречается и «чадар» - накидка, - отрез ткани размером с нашу простыню. Это самая универсальная часть афганского костюма. Ее можно использовать по-разному. В «исходном положении» он переброшен через плечо, в холодное время им утепляют разные части тела. В жаркое - закрываются от зноя. Во время молитвы - это коврик. Во время омовения превращается в полотенце. Если надо что-то принести - чадар превращается в рюкзачок и т.д.

Самая знаменитая и всемирноузнаваемая часть афганского костюма - шапка «паккуль» (она же - максудка, моджахедка, душманка, талибанка, пуштунка).Очень удобный головной убор.  Изготавливают «паккуль» из шерсти. Он бывает разных цветов - и черный, и белый, и разных оттенков коричневого…  Защищает от холода, солнца, дождя и снега - беретка на все случаи жизни. На ногах у большинства кожаные сандалии без задника или самые обычные пластмассовые сланцы.



Тем временем маршрутка все едет и едет через перевал Шуган-Файзобад. Сзади нервно сигналит грузовая «Тойота», она резко обгоняет нашу маршрутку и я вижу в ней НАТОвских солдат. Их лица закрыты платками, автоматы вскинуты в руках и направлены на обочину. Глаза напряженно вглядываются в каждый придорожный кустик и камень. Да, несладко им здесь, если постоянно ожидают выстрела…

Я забылась, что не у себя дома, потому что настолько органично вписалась в ландшафт, что чувствовала себя своей. Позже прочитала в путеводителе  А.Кротова по Афганистану: « И я остро почувствовал, что здесь где-то моя настоящая родина, здесь я мог родиться и жить, и собирать хворост в горах. Но с каким-то смыслом родился совсем в другой стране, ничем не похожей на эту … мы все, возможно, и вышли отсюда когда-то, и рассеялись по планете..» Это полностью совпало с моими мироощущениями.

Проезжаю мимо озера Шева. Оно раскинулось к югу от гор Лальмишаш в горной цепи Гиндукуша и знаменито своей красотой. После того, как афганцы в дальнейшем узнавали, что я его видела, всегда следовал вопрос: «Красиво, да?». Отвечала, конечно, что великолепно.

Встречались посты полиции, остро всматривающиеся в лица людей. Водителя пару раз спрашивали обо мне, он показывал на моего сопровождающего, сопровождающий объяснял блюстителям порядка, куда и с кем я еду, паспорт мой не пригодился ни разу.

И вот передо мной столица провинции Бадахшана пыльный город Файзабад. Маршрутка выгрузила меня перед домом доктора Закира. Я выплыла в клубах дорожной пыли, прощаясь со своими попутчиками. Это был центр нового города, дом расположен на берегу речки Кукча (или Кокча).

Главная достопримечательность города  – скала «Каменная печать». Рядом развалины опорной точки советских войск.  Подошел мужчина, представился Мухаммедом, сказал, что помнит, что здесь было раньше. Но плохое уже не помнит. Мечтает, чтобы сын его учился в России. Говорит, что всем правят деньги и все дети богатых афганцев учатся заграницей.

В центре нового города строится стадион для конно-спортивной игры «бозкаши». Участники игры, а их человек 100, разбиваются на команды и выстраиваются в большой круг. В самом центре круга находилась туша теленка. Игра заключается в том, чтобы завладеть тушей и донести ее до нужного места. Только самый ловкий и сильный, смелый и умелый всадник с лучшей лошадью побеждает в этой игре. Победитель получит тушу барана. Вот такая национальная забава. Футбол не ее фоне – скукотище!



Древняя часть города - это пересечение переулков с глухими глинобитными заборчиками. А в новой части - шикарные, с европейским лоском дома, коттеджи, которые чаще всего принадлежат иностранным благотворительным и гуманитарным организациям.

Вот домик западной организации, которая спасает афганских женщин от насилия. Странно себе представить, чем конкретно занимается эта организация, на что получает немалые средства, и кто из афганских женщин, спасаясь от гнева мужа, решится вдруг постучать в эту дверь…  На алюминиевом воздухоотводе на крыше «женщиноспасательной» конторы  красуется огромное, изящно вырезанное из металла, сердце со стрелой Амура. Однако таки да… Как же нужно плевать на традиции страны, чтобы прицепить такое фривольное украшеньице!

Рядом еще один домик, уже немецкой организации, где проходят лекции для женщин, как сократить рождаемость и уговорить мужей пользоваться презервативами. Последние раздают здесь же бесплатно... Толпы жаждущих получить резиновое изделие у его дверей не наблюдается… Другая контора, судя по вывеске, борется с наркоманией.

Западные организации, хорошо кормятся в Афганистане. Сотни фондов зацепившись за эту страну своим якорем, просто тупо разворовывают денюжки. Западные сотрудники миссий получают неимоверные зарплаты даже по европейским и американским меркам, толку же от них, в большинстве случаем, никакого. Основная часть «благотворительных» средств, выделяемых для Афганистана, успешно тратится на содержание иностранного аппарата фондов.



Вместе с моим замечательным экскурсоводом съездили на рынок в старый город и купили чадор – паранджу серо-голубого цвета, самую модную в этом сезоне, с красивой вышивкой. Удовольствие обошлось в 30 долларов. Правда, как иностранка, одевать ее я не рискнула – чревато! За это могли и «привлечь». Раньше многие хитрые иностранные журналисты таким образом пытались выдавать себя за афганок, поэтому для иностранцев такой костюм – табу. Правда, в комнате у себя примеряла.

 Если честно, я даже не фотографировала женщин в чадре, хотя такие фото очень любят западные журналисты – мол, местная экзотика. Говорила с афганками - им очень неприятно, когда заезжие иностранцы фотографируют их в чадре. Вот дома, пожалуйста, снимают ее, вешают ее на гвоздик и такие красавицы в красивых платьях - фотографируйте на здоровье.

Платья нарядные у афганок, красные, зеленые, синие, бархатные. Ткани по восточным меркам дорогие, встречается золотая и серебряные нити, вышивки, узоры. Обязательны штанишки с узорчиками по низу. На голове тюбетейка, но чаще изящно повязанный платок. На руках колечки серебряные с камешками, в ушах сережки, но ничем особенным не примечательные. Увидели мое колечко итальянское из цветного стекла - трогали, разглядывали, качали головой, очень им понравилось, кстати, и мужчины тоже интересовались, что носит на пальчиках туристка-иностранка (хориджи).

Заходишь иногда в дом в гости, смотришь, на крылечке много-много туфелек на каблучках стоят, а в доме на гвоздиках висят много-много, абсолютно одинаковых накидок-чадр. Это к хозяйке подружки в гости пришли. Как они разбирают где чья накидка - так и не поняла.

Семья доктора, у которого я жила, посчитала приезд гостьи за благую весть. В Файзабаде есть гостиницы, но принять у себя иностранных гостей считается за честь, а тут еще доктор радостно сказал, что я принесла счастье его семье - он сегодня покупает дом, который ранее арендовал. Аренда домика стоила ему 120 долларов в месяц, а покупка в собственность 16 тысяч. Посмотрела на договор купли-продажи. Батюшки-светы! Договор написан от руки и скреплен лиловым отпечатком большого пальца продавца. Четко и ясно, никаких регистрационных палат, нотариусов и БТИ.

По телевизору идут афганские программы - песни, конкурсы, новости и сводки с полей сражений с Талибаном. Не увидела большой и крепкой любви среди населения к президенту Карзаю. Может потому, что под Гератом прошла демонстрация в кишлаке против Карзая и тогда этот кишлак разнесли в пух и прах точным бомбовым ударом американские «товарищи».



Говорили и о том, что американцам выгодно, чтобы в Афганистане была все так нестабильно, чтобы под боком у Китая, через Афганистан, не строились нефтепроводы. Китайцы вкладывают большие деньги в экономику Пакистана (нефтеналивной порт строят), вот и здесь начались постоянные взрывы, теракты и ужасы войны.



Многочисленные родственники, знакомые и знакомые знакомых, напившись чаю и поговорив о странах, мире и войне остаются ночевать там, где ужинали. Всех кормят, всех спать укладывают, еду делят на всех и кров тоже. Удивительное миролюбие, что на Памире, что на всем протяжении остального моего пути в Афганистане. Все - одна семья - большая, теплая, хорошая.



Пришел день расставанья, мне подарили много милых подарков, о которых я только мечтать могла. Предложила деньги за жилье и еду. Несколько раз предложила. Отказались брать, даже обиделись. Отношение ко мне - идеальное, выше всех похвал. К чаю мне лично подавали даже шоколадные конфеты - украинские! Детишки украинские «ласощі» съедали быстрее всего, потому что иранские и китайские конфетки были противненькие...

 Подобрали мне в сопровождение мужчину (напомню, - без мужского экскорта женщине в Афганистане никак!), доктора,  который ехал в Кабул.

До Толукана такси стоило с человека по 20 долларов (1000 «карзаек») что я и заплатила сама. Вернее деньги передала через доктора-сопровождающего, а он их отдал водителю. Весь путь по северному Афганистану, который я проделывала - места активных боев 80-х годов. Ехала и молилась за погибших здесь мальчиков.

 Для меня этот путь был душевно нелегок. На 50, 60, 23 км. от Толукана стояла разбитая советская бронетехника. Ее до сих пор так и не убрали. Слез не было, просила остановить, выходила, прикасалась, говорила ласковые слова и снова в путь. Даже не стала делать фотографии, посчитала, что это неэтично. Попутчики-афганцы ничего не спрашивали. Что думали - не знаю. Но ни злости, ни ненависти в их глазах не было, а некоторое удивление.

Я смотрела на страну из окна автомобиля, выходила ,когда хотела на простор и была счастлива в этой древней и многими не понятой стране, мне было спокойно и приятно с окружающими меня людьми. Безумный современный мир мегаполисов казался страшным и далеким, а Афганистан близким и родным.

1. Местный житель смотрит за полицейскими на контрольном пункте, где несут совместное дежурство афганцы и солдаты из 2-го пехотного полка группы "Блэкхоук", Йосеф Кхел, 9 марта 2012. . (US Army/Spc. Ken Scar)

2. Дозаправка Е-3 "Сентри" от летающего танкера КС-10 из 908-й эскадрильи заправщиков над Афганистаном, 3 марта 2012. В 2011 году 908-я дозаправила провела более 28000 дозаправок, израсходовав на это 390 миллионами фунтов топлива в ходе 4600 заданий. (USAF/Staff Sgt. Greg Biondo)

3. Одинокий человек на недавно засеянном поле возле базы США в Джалалабаде, 22 марта 2012. (Reuters/Erik De Castro)

4. Афганские спецвойска ожидают, когда с вертолета UH-60 "Блэк Хоук" будет спущен трос, чтобы эвакуировать "раненого". Учения коалиционных сил в Нангархаре, 3 марта 2012. (Combined Joint Special Operations Task Force/Petty Officer 2nd Class Clayton Weis)

5. Офицеры Афганской национальной армии у макета в лагере Шахин возле Мазари-Шарифа, 26 марта 2012. (Qais Usyan/AFP/Getty Images)

6. Девочка-беженка плачет: у нее украли талон на продукты, пока она стояла в очереди к грузовику с гуманитарной помощью в Кабуле, 4 марта 2012. (AP Photo/Anja Niedringhaus)

7. Боец Афганской национальной армии во время ночной операции по зачистке в провинции Вардак, 6 марта 2012. (US Army/Spc. Savoy Anderson)

8. Дверная ручка, сделанная из хвоста минометной мины, на базе 13-го кавалерийского полка в провинции Лагман, 24 марта 2012. (Reuters/Erik De Castro)

9. Бойцы 172-й пехотной бригады на патрулировании в деревне Яхья Кел, 10 марта 2012. (US Army/Spc. Ken Scar)

10. Французские солдаты на церемонии перед отправкой на родину на базе Суроби в провинции Кабул, 18 марта 2012. К концу марта во Францию отбыло около 200 военнослужащих, и численность находящегося на базе контингента сократилась до 600 человек. (Shah Marai/AFP/Getty Images)

11. Французские солдаты на церемонии перед отправкой на родину на базе Суроби в провинции Кабул, 18 марта 2012.

12. Жители деревни Мохамад-Хан собираются для получения гуманитарной помощи, 17 марта 2012. (ISAF Media)

13. Жена итальянского военнослужащего Мишеля Сильвестри на аэродроме недалеко от Рима, рыдает при виде гроба с телом мужа, 26 марта 2012. Сержант. Мишель Сильвестри был убит в бою, когда его отряд попал под минометный огонь в провинции Фарах в Афганистане. (AP Photo/Pier Paolo Cito)

14. Бойцы 172-й пехотной бригады на патрулировании в деревне Йосеф Кел, 10 марта 2012. Солдаты из роты А 1-го батальона 2-го полка помогали афганским военным и полицейским устанавливать контрольные пункты на выездах из деревни. Одна из машин при этом застряла в грязи. (US Army/Spc. Ken Scar)

15. Вертолет UH-60 "Блэк Хоук" взлетает, высадив восьмерых бойцов 1-го кавалерийского полка в окрге Даман, провинция Кандагар. Они работали наблюдателями в ходе нанесения авиаудара силами афганского авиакрыла 1 март 2012. (1st Stryker Brigade Combat Team)

16. Девушки из афганской олимпийской сборной по баскетболу играют против команды МССБ в Кабуле, 7 марта 2012. Изменения в правах женщин с момента вторжения США в Ирак просто колоссальные: тогда Талибан запрещал женщинам учиться в школах и работать. Но несмотря на прогресс, который так сильно ощущается в городах, в отдаленных районах страны почти ничего не поменялось. (Shah Marai/AFP/Getty Images)

17. Бывший боец Талибана, впоследствии перешедший вместе с еще 11 повстанцами на сторону правительственных войск, Герат, 26 марта 2012. (Aref Karimi/AFP/Getty Images)

18. В правом зеркале бронемашины "Боксер" – отражение немецкого танкиста, 28 марта 2012. (Johannes Eisele/AFP/Getty Images)

19. Штаб-сержант Роберт Бэйлс в Форт Ирвин, Калифорния, 23 августа 2011. В марте 2012 он расстрелял 16 афганцев, в том числе 9 детей. (AP Photo/DVIDS, Spc. Ryan Hallock)

20. Анар Гул (справа) рядом с телом ее внука, предположительно убитого Робертом Бэйлсом в Панджвае, провинция Кандагар, 11 марта 2012. (AP Photo/Allauddin Khan)

21. Эксперт осматривает гильзы на месте убийства мирных жителей американским военнослужащим Робертом Бэйлсом. Американцы выплатили компенсации в размере 50 тыс. долларов за каждого погибшего и 11 тыс. долларов за каждого раненого. Эти суммы значительно превышают размер обычных компенсаций – таким образом США пытаются спасти шаткое положение и сгладить свою вину перед жителями страны. (AP Photo)

22. Молитва над могилами 16 жертв бойни в Панджваи, 24 марта 2012. Мухаммад Вазир теперь не может даже выпить воды – это напоминает ему о смерти семилетней дочери. Незадолго до трагического происшествия Мухаммад попросил жену подать ему воды, но дочь Масума сделала это вместо матери. (AP Photo/Allauddin Khan)

23. Девушка несет собранный хворост к себе в дом, Баграм, 27 марта 2012. Ее семья, пасущая овец и ведущая кочевой образ жизни, использует топливо для обогрева и приготовления пищи. (Reuters/Erik De Castro)

24. Полицейский вертолет пролетает над мечетью Хазрат Али в Кабуле во время празднования афганского Нового года, 20 марта 2012. Афганцы пользуются особым календарем, где летоисчисление ведется от весеннего равноденствия 621 года, когда Пророк Мохаммед отправился из Мекки в Медину. Сейчас идет 1391 год. (Reuters/Omar Sobhani)

25. Афганские полицейские на дороге, ведущей к мечети Сахи в Кабуле, 20 марта 2012. (Massoud Hossaini/AFP/Getty Images)

26. Солдаты Афганской национальной армии на учениях в тренировочном центре Кабула, 8 марта 2012. (AP Photo/Anja Niedringhaus)

27. Контейнер с телом младшего сержанта Дакейна Риверса из Марианны, Флорида, выгружают из самолета в Делавэре, 17 марта 2912. (AP Photo/Jose Luis Magana)

28. Тридцать пять морских пехотинцев из 2-й дивизии 9 марта вернулись домой после семи месяцев пребывания в Афганистане. (USMC/Staff Sgt. Brittany E. Jones)

29. Ополченец и немецкие пехотинцы идут к мосту в Баглане, 27 марта 2012. (Johannes Eisele/AFP/Getty Images)

30. Афганская девушка в первом в стране интернет-кафе для женщин, Кабул, 8 марта 2012. Здесь женщины могут выйти в сеть, не опасаясь оскорблений со стороны соотечественников противоположного пола. (Reuters/Mohammad Ismail)

31. Перевозка гаубицы М777 с оперативной базы Салерно на аванпост Чамкани, 28 марта 2012. (US Army/Spc. Eric-James Estrada)

32. Афганцы конвоируют бойца Талибана, который был пойман переодетым в женщину в Мехтерламе, провинция Лагман, 28 марта 2012. (AP Photo/Rahmat Gul)

33. Полицейские прикрывают куском ткани ногу мужчины на месте теракта. 5 марта 2012 смертник подорвал себя на контрольном пункте в Джалалабаде: погиб 1 человек, 11 ранено. (AP Photo/Rahmat Gul)

34. приготовление риса в столовой на базе Шахин, Мазари-Шариф, 24 марта 2012. (Johannes Eisele/AFP/Getty Images)

35. Мальчик из деревни Йосеф Кел, 8 марта 2012. (US Army/Spc. Ken Scar)

36. Боец спецотряда сил Коалиции собирает дрова в деревне Сайягаз, округ Аргандаб, 11 марта 2012. (US Navy/Mass Communication Specialist 2nd Class Jacob L. Dillon)

37. Афганские полицейские у обломков турецкого вертолета, упавшего на окраине Кабуле 16 марта 2012. Боевой вертолет рухнул прямо на дом, в результате чего погибли люди на борту и две девочки на земле. (AP Photo/Musadeq Sadeq)

38. Турецкие гвардейцы у гробов с телами военнослужащих, погибших при падении вертолета, Анкара, 20 марта 2012. (Reuters/Umit Bektas)

39. Ребенок рядом с магазином отца в старой части Кабула, 3 марта 2012. (AP Photo/Anja Niedringhaus)

40. Местные жители собираются на ветеринарный семинар, который будут проводить представители Сельскохозяйственного комитета в Забуле. В составе комитета – военнослужащие из Национальной гвардии Миннесоты и Миссисипи. (US Army National Guard/1st Lt. Davin Fischer)

41. Граффити на стене в Кабуле, 5 марта 2012. Одна из многих работ уличных художников в Кабуле, посвященных проблеме унижения и насилия над женщинами. Несмотря на значительный прогресс со времени падения режима Талибана десять лет назад, борьба за права женщин все еще находится в зачаточной стадии. (Reuters/Mohammad Ismail)