Волшебный пинок — 2020: как пандемия сделала наше космическое и цифровое будущее невероятно близким

С точки зрения технологий и экономики 2020 год не принес нам ничего принципиально нового — зато стал мощным катализатором главных тенденций начала XXI века. Ключевые слова этого года: увеличение, ускорение и усиление. Можно было бы сказать «прогресс» — но не всё так радужно. Экономист, эксперт «Ножа» по цифровым технологиям и ведущий канала «Чорт ногу сломит» Сергей Жданов рассказывает, что сделал с нами 2020-й: богатые теперь еще богаче, бедные — беднее, космос — ближе, цифровой контроль тотальнее, а мозг стал более управляемым.

Неравенство-2020

Экономическое неравенство старо, как земледельческий мир, но только в XXI веке о нем заговорили как о практической проблеме, которую нужно решать уже сейчас.

Финансовый кризис 2008 года запустил мощную волну интереса к проблемам бедных и народного возмущения состояниями богатейшей части населения. В 2011-м зародилось протестное движение Occupy Wall Street и стал популярным лозунг «Мы — 99%», который подчеркивал неравенство народа (99%) и узкой прослойки богачей. Современные демократические политики выстраивают свои политические платформы вокруг проблемы неравенства, экономисты строчат статьи, а народ вываливает возмущение в соцсети.

Тем временем неравенство растет. Более того, пандемия-2020 стала катализатором еще большего разрыва между кучкой богачей и миллионами обычных людей.

Миллиардеров стало больше

В этом году клуб миллиардеров расширился до рекордной отметки: их теперь 2189 человек. И у этой могучей кучки больше денег, чем у 4,6 млрд людей вместе взятых.

В одном только Китае, с которого началась пандемия, в 2020 году появилось 257 новых миллиардеров. Самым богатым китайцем стал Чжун Шаньшань, за год увеличивший свое состояние на $62 млрд. Акции его фармкомпании Wantai Biological выросли в цене в 20 раз после начала работы над вакциной от коронавируса в виде назального спрея.

И всё же наибольшей удачей пандемия обернулась для американских предпринимателей — в первую очередь для технологической элиты: восемь из десяти позиций в десятке богатейших людей мира принадлежат именно им.

Две строчки списка занимают основатели Google Ларри Пейдж и Сергей Брин, две — бывшие главы Microsoft Стив Балмер и Билл Гейтс, на пятом месте гордо реет глава Facebook Марк Цукерберг. Возглавляет список глава Amazon Джефф Безос, а замыкает десятку основатель технокорпорации Oracle Ларри Эллисон. Каждый из них в 2020 году прибавил от $16 млрд (Брин) до $70 млрд (Безос).

Технологические и цифровые корпорации смело можно назвать главными победителями этого года: пока мир трещал по швам, инвесторы забирали свои деньги у банкротящихся компаний «из реального мира» и несли их владельцам «мира цифрового».

Облачные компьютеры, искусственный интеллект, программы для видеоконференций, виртуальных офисов, школ и университетов стали главными финансовыми драйверами этого года, превратившись из технологических новаций в повседневную реальность. Также серьезный толчок к росту получили виртуальные магазины, социальные сети и индустрия компьютерных игр.

2020 год войдет в историю как год финансового триумфа Илона Маска: его состояние выросло на $132 млрд.

На фоне пандемии Маск строил заводы и космодромы, бурил тоннели, вживлял свиньям нейроимпланты, запускал в воздух громадные ракеты и маленькие спутники, а также праздновал рождение своего ребенка. Победа Джо Байдена на президентских выборах стала финансовым благословением для компании Маска по производству электрокаров и чистой энергии Tesla, так как Байден обещает субсидировать зеленую повестку.

Нищих тоже стало больше

А теперь давайте посмотрим, как пандемия сказалась на менее обеспеченных слоях мирового населения.

Для начала разберемся в оттенках бедности.

Экономисты по-разному определяют бедность. Например, есть нищета (extreme poverty), когда люди живут меньше чем на $1,9 (примерно 150 руб.) в день — в таких условиях существует до 10% мирового населения. Но если считать бедностью жизнь меньше чем на $5,50 в день (примерно 400 руб.), то количество бедных увеличивается до 3,3 млрд человек.

До начала пандемии человечество поставило амбициозную цель покончить с бедностью к 2030 году. Но теперь даже оптимисты говорят, что к 2030-му за чертой бедности всё еще будет жить не менее 7% мирового населения.

Уровень нищеты вырос впервые в нашем столетии. По расчетам Всемирного банка, коронавирус добавил в стан нищих (живут меньше чем на 150 руб. в день) около 88 млн человек. Причем появились они не столько в бедных странах: четыре из пяти новых нищих живут в странах со средним уровнем доходов.

Начало пандемии привело к серьезному всплеску безработицы на всех уровнях общества. Но в США, например, к концу года большинство высокооплачиваемых сотрудников вернулись на рабочие места, а вот каждый пятый низкооплачиваемый работник так и остался безработным. Это наглядно демонстрирует глобальную тенденцию: значительная часть низкоквалифицированных работ не вернется после пандемии, а люди с высшим образованием и высоким уровнем квалификации пострадают меньше всех.

По прогнозам, на долю женщин придется две трети работ, потерянных во время пандемии, но не восстановившихся после нее. А каждая четвертая женщина, сохранившая работу, уже готова отказаться от дальнейшего развития карьеры. Возможно, одна из причин такого карьерного пессимизма заключается в том, что женщины в три раза чаще мужчин отвечают за работы по дому и уход за детьми.

Технологии-2020

Одно из самых позитивных последствий пандемии — ускоренное развитие и внедрение новых технологий: экстраординарная ситуация открыла небывалые возможности для инноваций.

Появились инновационные вакцины

В 2017 году на Мюнхенской конференции по безопасности Билл Гейтс говорил: «Неважно, кто создаст следующий вирус — природа или террорист. Эпидемиологи считают, что быстро распространяющийся в воздухе патоген может убить 30 млн человек меньше чем за год». В конце 2020-го мы можем констатировать, что все обошлось относительно «легко»: за год от коронавируса погибло 1,75 млн человек.

На той же конференции Гейтс предложил создать новый арсенал оружия для борьбы с такими вирусами — вакцины, лекарства и инструменты диагностики. В конце выступления Гейтс подытожил:

«Соединив новые технологии с открытиями в области геномики, мы сможем совершить прорыв. Ученые работают над средствами доставки синтетического генетического материала, который сможет программировать клетки на создание вакцины внутри вашего тела. И как только такое средство доставки будет разработано для одного патогена, его можно будет использовать и с другими патогенами, например в борьбе с ВИЧ, малярией и туберкулезом».

Билл Гейтс здесь говорит об мРНК-вакцинах. Ученые работают над этой технологией с 1990-х, экспериментируя над созданием мРНК-вакцин от вируса Зика, гриппа и даже от упомянутого Гейтсом ВИЧ. Но их успехи до недавнего времени можно было назвать скромными — большинство их разработок зависало на уровне одобрения чиновников и на стадии клинических испытаний.

А вот вакцина от коронавируса компаний Pfizer и BioNTech стала реальным прорывом для мРНК-технологий. Она преодолела все необходимые бюрократические преграды и вышла в свет — в том числе попала в организмы видных американских политиков. И, кстати, прививка сделала гендиректора BioNTech Угура Шахина миллиардером.

Без пандемии прогресс этой технологии тормозил бы и дальше. Но коронавирус оказал достаточное давление на чиновников, чтобы они радикально сократили время между созданием мРНК-вакцин и их выходом в массы. Ну а истощенные пандемией люди теперь готовы рисковать и прививаться — лишь бы поскорее вернуться к «нормальной» жизни. Если всё пойдет хорошо, возможно, ученым удастся создать мРНК-лечение даже для рака. Не говоря уже о быстрых вакцинах против грядущих пандемий, которые нам все так настойчиво обещают.

Это колоссальный прорыв для медицины и биологии, а вместе с ними — и для больших технологий и техноолигархов. Я уже писал, что у всех крупных технокорпораций (Alphabet, Amazon, Microsoft) есть компании и проекты, работающие на пересечении больших данных, ИИ, геномики и биотехнологий. Пандемия усилила их интерес к этому направлению, а мРНК-вакцина от коронавируса открыла новый дивный мир возможностей.

Ярче всех на эту тему высказался глава Apple Тим Кук, пообещавший, что медицина станет главным вкладом компании в развитие человечества. Кто откажется от айпрививки?

Началась гонка за космические ресурсы

Пандемия не только не остановила тягу людей к космосу, но и ускорила разработку космических технологий. Конечно, возникает вопрос: стоит ли тратить миллиарды долларов на далекий космос, когда пандемия убивает сотни тысяч людей, а выживших вгоняет в бедность и нищету? С точки зрения правительств и крупных предпринимателей — безусловно стоит!

Зачем людям вообще нужен космос? Например, в молодости Джефф Безос считал, что конечная цель космических разработок — «убрать всех людей с Земли и превратить ее в национальный парк».

Но есть более прагматичные цели. Например — ресурсы.

Недавно ученые подсчитали, сколько стоит пролетающий «недалеко» от Земли астероид 16 Psyche — получилось $10 тысяч квадриллионов. Он состоит из железа и никеля — если их добыть и потом продать, получится сумма в 70 тысяч раз большая, чем вся мировая экономика в данный момент.

Возможно, в ближайшем будущем люди не дотянутся конкретно до этого астероида, но ведь в космосе много чего летает.

Ближайший объект интереса — Луна. Поэтому в нынешнем году много говорили о высадке людей на Луну, строительстве лунных баз и добыче лунных ресурсов, которые, по самым скромным подсчетам, оценивают в сотни миллиардов долларов.

Например, в конце сентября в лунную гонку вступила Япония, которая вместе с США собирается построить лунную орбитальную станцию Gateway в 2020-х. А Джефф Безос недавно заявил, что к 2024 году его аэрокосмическая компания доставит на Луну первую в истории женщину.

Интернет становится тотальным

У космической гонки есть и более «приземленные» цели, например спутниковый интернет. Компания SpaceX Илона Маска каждый месяц запускает на орбиту по 60 интернет-спутников Starlink — сейчас их там уже около тысячи.

Локдауны привлекли внимание к тому, что далеко не у всех есть качественный интернет, без которого невозможны дистанционные учеба и работа. Поэтому компании и правительства с удвоенным рвением принялись решать эту проблему — интернет-спутники теперь покрывают Англию, США, Индию и скоро покроют вообще всю планету.

Пока пандемийные луддиты на Земле протестовали против вышек 5G-интернета, Китай запустил в космос первый 6G-спутник.

Тотальное спутниковое интернет-покрытие ускорит развитие интернета вещей (IoT) — одного из ключевых драйверов Четвертой промышленной революции. Всё больше бытовых предметов будут становиться «умными», то есть оснащенными сенсорами, подключенными к интернету и управляемыми на расстоянии. Каждое помещение будет напичкано сотнями компьютеров — маленьких, дешевых и мощных, а развитие нанотехнологий позволит заполнить компьютерами даже природу и атмосферу. Компьютер превратится в часть окружающей среды.

Это позволит более рационально использовать ресурсы и технику, бороться со стихийными бедствиями и преступлениями, предотвращать аварии и техногенные катастрофы и многое другое. В конце концов, органы, подключенные к интернету, — уже реальность.

Нейроинтерфейсы стали реальностью

Одним из главных технологических событий 2020 года стала августовская презентация нейроимплантов Neuralink под кодовым названием «Три поросенка». Три свиньи продемонстрировали публике безопасность и работоспособность нейроинтерфейсов Илона Маска.

Свинья Гертруда показала, что имплант в голове не мешает ей быть обычной хрюшей. Свинья Дороти, когда-то носившая Neuralink, доказывала, что импланты можно будет без вреда удалять, если они устареют или будут не нужны пользователю. Третья свинья по имени Джойс хрюкала на презентации, просто чтобы показать, как выглядят представители вида без взаимодействия с имплантами.

Сейчас Neuralink работает над медицинским применением «линков» на людях для лечения слепоты и паралича, потери слуха и памяти. На повестке также коррекция более сложных проблем вроде бессонницы, депрессии и зависимостей.

И всё же главная цель компании — создание «убийцы смартфона», потребительского устройства, которое заменит компьютеры и смартфоны. Вскоре после выхода на рынок «линки» должны стоить пару тысяч долларов (включая процедуру установки), а дальше цена будет только падать.

Установка нейроинтерфейсов требует хирургического вмешательства — удаления куска черепа и вживления электродов в ткань мозга. Обычно для выполнения такой процедуры нужен специально обученный медицинский персонал, но установкой «линков» в компании Маска займется робот, способный вживлять электроды в мозг с точностью, недоступной человеку. Таких хирургических роботов можно будет производить массово и продавать во все страны мира. Процедура установки будет проходить без общей анестезии пациента и длиться около часа, а пациент сможет отправиться домой в день установки.

Вот парочка преимуществ, которые обещают нам инженеры Neuralink, если мы вживим себе в мозг их импланты:

• люди станут телепатами и смогут общаться без использования слов, получая доступ к мыслям и переживаниям друг друга на образном и довербальном уровне;

• нам станет доступно коллективное мышление: подключенные друг к другу мозги ученых смогут работать над проблемами (например, теоретической физики) в суперскоростном и эффективном режиме;

• чувственный опыт можно будет передавать напрямую в мозг другим людям. Если сейчас люди просто смотрят спорт, порнографию и кулинарные шоу на смартфонах, то в эпоху нейроинтерфейсов они смогут переживать их благодаря стимуляции мозга.

Пример мРНК-прививки показывает, что время между созданием инновации и ее выходом в широкие массы сокращается. И если до пандемии презентации Neuralink казались научной фантастикой, то теперь нас уже ничем не удивишь — понятно, что «линки» могут стать нашей реальностью в ближайшем будущем. Такая технология не только поможет излечиться от многих болезней, но и полностью изменит понятия приватности, ответственности и свободы воли.

Цифровой контроль — 2020

Авторитаризм оказался эффективнее демократий

Бывший глава Google Эрик Шмидт, объясняя, почему США так плохо справляются с коронавирусом, сетовал на ценности вроде свободы и приватности. По его мнению, они мешают западному обществу эффективно преодолеть пандемию:

«В Тайване, если ты заразился, с твоего телефона берут данные (без твоего разрешения, смею добавить), вычисляют всех людей, с которыми ты был рядом, — и всех сажают на карантин. Вот так надо бороться с вирусом. У них в обществе нет дискуссий о „моем телефоне“ или о том, „имеет ли право судья получить доступ к телефону“. Они берут твой телефон, вычисляют, где ты был, — и дело с концом. И, кстати, это работает».

В результате такого подхода в Тайване с населением в 23 миллиона жителей коронавирусом заразились всего 780 человек.

Цифровой министр Одри Тэн объясняет это тем, что к началу пандемии коронавируса (SARS-CoV-2) тайваньцы уже были приучены к протоколу борьбы с эпидемией. Впервые эти правила сформировали еще в 2003 году, когда страна боролась с эпидемией SARS (другое название SARS-CoV-1), и в 2009-м во время борьбы со свиным гриппом. Тогда были обозначены права государства во время пандемии, здравоохранению разрешили проводить эпидемиологические исследования, а для граждан, отказывающихся соблюдать правила, установили наказания.

Министр Тэн подчеркивает, что тайваньское правительство принципиально не вводило новые виды слежки, чтобы не подорвать доверие граждан. Вместо этого людей призывали следить за собой и добровольно сообщать о подозрительных симптомах, а правила безопасности населению доносили с помощью мемной собаки породы сиба-ину по имени Зонгчай.

Когда школьник пожаловался правительству, что в аптеке остались только розовые маски и теперь над ним все будут смеяться в школе, правительство устроило флешмоб и переоделось в розовые маски, чтобы поддержать школьника.

Конечно, такие душевные меры стали возможными благодаря тому, что тайваньское общество уже привыкло к слежке и к наказанию за нарушение правил.

Тайвань — ведущая цифровая демократия, где прозрачны не только люди, но и чиновники. Поэтому слежка укрепила осознанность людей, не создавая ощущения репрессий, как это произошло в западных демократиях, где люди отказывались носить маски и устраивали протесты против локдаунов.

Контакт-трейсинг, показавший себя как самый эффективный метод борьбы с пандемией, так и не был развернут в большинстве западных демократий, а сама идея постоянной слежки за перемещениями граждан вызывала шквал возмущений и рассуждений о свободе.

Эрик Шмидт предложил вариант, который убедил бы всех в необходимости слежки:

«Я уважаю, что вы заботитесь о свободе — мне она тоже дорога. А вы готовы поступиться свободой ради спасения жизни 100 000 людей? Я готов. Я голосую за этот вариант. Так что пускай лидеры стран скажут: „Мы даем вам выбор. И если вы хотите убивать людей — окей. Но мы хотим лично от вас услышать, что ваши ценности вам дороже жизней ваших родителей и дедов“».

Социальный рейтинг — наше будущее

Китай, с которого началась пандемия, показал максимальную эффективность в борьбе с коронавирусом и давно вернулся к нормальной жизни.

Контакт-трейсинг в Поднебесной практиковался и до пандемии: например, операторы мобильной связи и так делятся с правительством данными о передвижении граждан. Камеры на улицах нон-стоп распознают лица людей — в пандемию эту технологию использовали для контроля за ношением масок и даже для дистанционного измерения температуры граждан.

Вместе с технокорпорацией Alibaba правительство создало приложение, собирающее данные обо всех передвижениях, контактах и симптомах людей. Согласно собранным данным всем присваивают «код здоровья», на основе которого жители Китая либо должны оставаться дома, либо имеют право свободно передвигаться.

Правительство заставило всех установить это приложение на телефон и, конечно, наказывало нарушителей пандемийного порядка.

Эрик Шмидт и другие представители западных технокорпораций считают авторитаризм недопустимым. И всё же цифровой аспект китайского общественного устройства — предмет их зависти.

Все технологии, использованные КНР в борьбе с коронавирусом, — распознавание лиц, слежка за передвижениями, цифровые паспорта здоровья — в той или иной форме неизбежно придут и на Запад. Это вопрос времени. В этом смысле не вполне ясно, что делать с «путающимися под ногами прогресса» демократическими ценностями.

Недавно МВФ рассказал, каково будущее финансовых технологий. В том числе прозвучало предложение собирать больше данных об интернет-активности клиентов: информацию об устройствах, с которых они выходят в сеть, историю поисковых запросов и покупок. По словам представителей МВФ, сбор этих данных поможет выдавать больше кредитов и упростит открытие новых банковских счетов. Но — только для благонадежных граждан.

И мы снова возвращаемся к Китаю, где это всё практикуется уже давно. Сбор данных об интернет-активности — часть системы социального рейтинга. На его основании не только оказывают (или не оказывают) финансовые услуги, но и разрешают или запрещают путешествовать и занимать определенные должности.

2020 год доказал, что социальный рейтинг — наше будущее. Сейчас, в связи с коронавирусом, на повестке дня рейтинг здоровья граждан. Но легко представить расширение цифровой медкарты до цифрового паспорта, который будет содержать данные о поведении, финансовом статусе и личных особенностях людей.

Есть и другие причины, почему социальный рейтинг ждет нас всех:

• во-первых, он позволит вывести безопасность во всех сферах жизни на новый уровень;
• во-вторых, он удобен и выгоден для бизнеса и правительств;
• в-третьих, он поможет сделать человечество чуть более добродетельным и чуть менее порочным;
• в-четвертых, эта технология уже доступна: раз ружье висит на стене, к концу пьесы оно должно выстрелить.

Коронавирус — это «конец начала», как говорит Билл Гейтс, а вовсе не конец привычной жизни. Настоящая революция XXI века только начинается, и вирусы — отнюдь не самое важное из того, что нас ждет.

Если мы соединим все вышеперечисленные факторы: усугубление неравенства, мРНК-редактирование, космос, нейроимпланты, авторитаризм и цифровой социальный рейтинг, — то получим более или менее точный прогноз нашего ближайшего будущего.

Бессмысленно говорить о какой-то «новой норме». Это создает иллюзию, что раньше была некая «старая норма», которая взяла и изменилась из-за вирусного «черного лебедя». На деле же норма — это не что-то устоявшееся. Норма бесконечно мутирует под воздействием сотен тысяч прецедентов, в которых она входит в контакт с реальностью. И каждый из нас принимает участие в мутациях.

Источник