События Гражданской войны в Принаровье

О таком драматическом, но слабо освещенном в современной прессе, историческом периоде, как Гражданская война в Принаровье, пишет изумительный хранитель истории наших краев Олег Дроздик.

Нарва, колонна пленных солдат Северо-Западной Армии. 1919 год.

Нельзя рассказывать о Гражданской войны, обойдя вниманием предшествующую ей Первую мировую войну, в которую Россия вступила 1 августа 1914 году. По количеству задействованных в ней людей и средств, а также по числу жертв, её в то время по праву называли Великой. Огромное количество людей, которое прошло через бойню мировой войны, определило то ожесточение, с которым воевали уже после её окончания.

Автор, общаясь со старожилами, обратил внимание, что практически из каждого семейства Принаровья кто-то из молодых мужчин ушёл на эту бойню. Далеко не всем, кто попал в действующую армию, удалось выжить. Среди тех, кто всё-таки вернулся домой многие были ранены, пережили газовые атаки или прошли через немецкий плен, который и в ту войну был весьма не сладким.

В документах 30-х годов, как причину свой бедности, некоторые указывали полученные ими ранения или увечья в Русско-Германской войне. Участвовал в этой войне и брат прадеда автора – Павел Михайлов. К сожалению, в семейных преданиях не сохранилось никаких сведений об его участии в боях. Сейчас очень сложно поимённо установить участников той войны. По прошествии времени и последующими за тем событиями их имена стерлись из людской памяти. По архивным данным известны имена 212 человек, призванных в армию из деревень по левому берегу Наровы, относящемуся тогда к Эстляндской губернии.

После начала войны на правом берегу Наровы, построили укрепления, например, в Скамье возвели два бетонных блиндажа. Построили, так называемую, «тыловую» дорогу, проходящую в некотором отдалении от реки. По всей видимости, российское верховное командование не исключало возможности оборонительных сражений по защите Петрограда на этих рубежах. В конце 1915 года для упрощения передвижения войск начали возводить деревянные мосты через реку Нарову. Всего рредполагалось построить 8 переправ. Не совсем ясно, все ли из них были сооружены. Точно известно, что были закончены мосты №2 и №6 Кокольской группы (возможно это была одна переправа, проходящая через Верхнесельский остров и состоящая из двух частей). Также были сооружены мост №7 у деревни Карповщины (вероятно, так назвали место около дер. Скарятина Гора) и мост №8 около д. Криуши. Последний мост имел разводную секцию для пропуска высоких судов. Еще был задуман наплавной мост №1 длиной 86,40 саженей, который должен был состоять из 27 плотов. Работы по строительству трёх переправ закончили к 23 февраля 1916 года. Их длина составляла 39,70 саженей (прим. 72,2 метра), 100,90 саж. (183,6 м) и 45,20 м (82,20 м) при ширине от 2,65 до 2,75 саж. (прим. 4,8-5,0 м).

Февральская революция вызвала брожение в умах крестьян, которые через газеты и другие источники информации с большим интересом следили за событиями, происходящими в столице. О политических взглядах можно судить по тому, что прадед автора Михаил имел деревенское прозвище «эсер». По всей видимости, он сочувствовал идеям социалистов-революционеров в части их аграрной политики. Осталось очень мало свидетельств об этом периоде. Сохранились только отдельные газетные публикации. Так, например, сообщалось, что 29 мая в Скамье был организован Комитет общественной безопасности, целью которого было упорядочение местной жизни. 12 июля 1917 года прошло первое заседание Гдовского совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов. Несколько неожиданно делегатом от Скарятинской волости туда прибыл священник Ольгина Креста В. Петровский. Совсем не так представлялся революционный совет, однако, в газете об этом писали, как о самом обычном факте. От Скамейской сапожной артели туда был делегирован Василий Швыров житель дер. Переволок (в 1919 году он будет расстрелян «белыми»). В той же Скамье местным комиссаром был Григорий Любомудров. Впрочем, не смотря на его присутствие, в местной аптеке бесконтрольно торговали «суррогатами спирта», каплями и настойками, которыми «население лечилось до потери сознания».

После революционного переворота октября 1917 года, хоть и с некоторой задержкой во времени, прошло постепенное занятие волостных советов большевиками и создание Комитетов бедноты. Сложно понять, какие именно перемены тогда успели придти в размеренную жизнь крестьян. В некоторых деревнях провели передел земли «по едокам», взамен существовавших еще со со времени отмены крепостного права наделов. Возможно, прошли еще некоторые социальные реформы местного значения.

Нарушив перемирие с большевиками, немецкие войска захватили Эстонию. Эстонские национальные части, созданные еще при Временном правительстве, не только не оказывали сопротивление германским войскам, но иногда даже оказывали содействие. В начале 1918 года фронт докатилась до Наровы. Под Нарвой, кроме моряков и рабочих-путиловцев, находились: сводный красноармейский отряд Кляве-Клявина, группа венгров-интернационалистов во главе с Белой Куном, отряд под командованием Владимира Азина. Начальником Нарвского боевого участка был назначен бывший командующий 12-й русской армией генерал-лейтенант Дмитрий Парский. Сражения, хотя таковыми назвать это сложно, скорее боевые столкновения, с германскими частями здесь начались не 23 февраля, а лишь 3 марта. Опасность выхода немцев в тыл, их подавляющее превосходство в артиллерии вынудили «красные» войска к отступлению. 4 марта (по другим источникам 3 марта) 1918 г. немцы заняли Нарву. Линией раздела между немецкими оккупационными войсками и Советской Россией, после подписания 03.03.1918 г. Брестского мира, должна была стать «в общем река Нарова». В реальности германские войска продвинулись дальше, и демаркационная линия проходила восточнее Наровы так, что правобережные деревни, в том числе Переволок, Скамья и многие другие, оказались в зоне оккупации. Один из характеризующих эпизодов, был позднее отмечен в протоколе волостного собрания: «… в период пребывания германских войск в пределах Скарятинской волости весь волостной архив был ими, т.е. немцами уничтожен, само здание представляло из себя нечто в роде сарая без окон и дверей». Известно, что немецкое командование запретило местным жителям пользоваться лодками, и связь между двумя берегами Наровы на некоторое время была прервана. Вели себя оккупанты относительно прилично, в памяти людей не осталось никаких воспоминаний об особых притеснениях. Сохранились даже фотокарточки, на которых вместе запечатлены германцы и местные жители.

Как известно, 11 ноября 1918 года Первая мировая война закончилась поражением Германии, которая вынуждена была отвести войска и передать власть в Эстонии временному правительству независимой Эстонии. Начиная с 22 ноября имели место бои между еще не успевшими отойти германскими войсками и Красной армией. В этих боях принимал участие 2-ой Вильяндский коммунистический полк, который 26-го числа переправился через Нарову в районе пристани Кулга. 28 ноября начался бой за Нарву. Этот день в эстонской историографии считается началом Освободительной войны. Привычнее же называть это частью Гражданской войны, проходившей на территории Эстонии. В Нарве, после её освобождения от немцев, 29.11.1918 г. образовалась Эстляндская Трудовая Коммуна (председатель — Я. Я. Анвельт, члены — В. Э. Кингисепп, И. Ю. Кясперт, Х. Г. Пегельман, О. Ю. Рястас и др.). Войска Коммуны, главным образом, состоящие из «красных» эстонцев, при поддержки отрядов Красной армии продолжили наступление вглубь Эстонии. Фронт быстро покатился на запад и не дошел до Таллина всего 40 километров. Сыренец (Васкнарву) защищавшие её эстонский отряд покинул 7 декабря. Левобережное Принаровье на непродолжительное время оказалось в независимом Эстонском советском государстве, которое признавала только Советская Россия.

Очень сложно точно описать все военные события, происходившие в 1919 году. Различные источники представляют совершенно разные точки зрения, и составить из них относительно объективную картину весьма проблематично.

7 января 1919 года 1-ая «белая» эстонская дивизия начала контрнаступление по всему фронту. 15 января конный эскадрон эстонцев достиг Васкнарвы. 18 января две роты финских добровольцев заняли, не встретив особого сопротивления, Нарва-Йыэсуу и продолжили наступление на город Нарву. В городе Нарва «красные» эстонцы попытались организовать оборону с тем, чтобы выиграть время для эвакуации из Нарвы своих последних частей и обозов. В ходе уличных боёв финнам удалось к вечеру 18 января захватить северную часть города. 19 января утром «красные» взорвали железнодорожный и шоссейный мосты и покинули Нарву. Тем самым Красная армия была отброшена за пределы северной Эстонии. 20 января части эстонской дивизии заняли фронт по реке Нарова от Нарвского залива до Чудского озера. Главной линией обороны эстонских войск стала река Нарова вместе с расположенными на правом берегу плацдармами (предмостными укреплениями) перед городом Нарвой (т. е. Ивангород с пригородами), а также в районе деревень Криуши, Усть-Жердянка и Большая Жердянка. От Городёнки на юг до Васкнарвы позиции занимал Балтийский батальон, состоящий, главным образом, из местных немцев. Позиция напротив Криуш и до Кулги была отведена конному полку.

22 января свежий части 10-ой дивизии Красной армии начали наступления, пытаясь отвоевать у эстонских частей плацдарм на левом берегу около деревень Криуши, Долгая Нива и Усть-Жердянка. В ходе ожесточенных боев эти деревни много раз переходили из рук в руки. 29-30 января «красным» удалось прорваться на левый берег реки Нарова, однако контратакой эстонского конного полка, они были отброшены обратно на правый берег реки. Данный район в итоге остался в руках 1-ой эстонской дивизии. Кроме того, со стороны красногвардейцев в конце января была предпринята попытка перейти через Нарову в районе деревни Переволок.

Как написано в газете, воспользовавшись временным отходом небольшого отряда красных, белогвардейцы 23 января в 6 часов вечера в Скамье расстреляли председателя Вяжищенского волостного исполкома Степанова и военного комиссара волости Ерофеева. 26 января состоялись их похороны, к сожалению, не было указано, где именно.

В эти же дни 2 февраля выстрелами большевицкой артиллерии со стороны Скамьи был поврежден храм в Сыренце. В это время там служба, но чудом никто из прихожан не был убит. Церковь значительно пострадала, была разрушена колокольня и разбиты четыре колокола, повреждены иконостас, стены, арки и потолок.

С 7 по 12 февраля около Омута и 14-го около Уузна красноармейцы активно атаковали позиции «белых». 19-го рано утром части Красной Армии на всем Нарвском фронте перешли в общее наступление. Особенно ожесточенными бои случились за мызу Лилленбах (предместье Ивангорода). В то же время 6-я дивизия «красных» предпринимала наступление около Криуши и Васкнарвы. Однако, Красная армия не имела успеха, и с 22 февраля на время установилась позиционная война.

В самом начале 1919 года в Рапласком районе проходило формирование русского Северного Корпуса. 9 февраля этому корпусу передали позиции от Городёнки на север до Нарвы по левому берегу Наровы. К концу апреля 1919 года корпус насчитывал примерно 2400 штыков и сабель, что составляло около 40 процентов от общей численности войск 1-ой эстонской дивизии. К этому времени в корпус входили Островский и Ревельский полки, партизанский отряд поручика Данилова, конный отряд полковника Бибикова и офицерская рота под командой подполковника Алексеева.

5 апреля Булат-Балахович со своим конным отрядом переправился через Чудское и вместе с Балтийским батальоном занял Скамью. В это же время части Северного корпуса, переправившись на восточный берег р. Наровы, овладели районом селений Усть-Жердянка, Криуши, Омут, Кондуши, Большой Переволок, то есть фактически всем правобережьем от Чудского озера до до устья Плюссы. К концу апреля 1-я бригада Северного корпуса расположилась южнее г. Нарвы, в деревнях Устъ-Жердянка, Криуши, 2-ая бригада дислоцировалась в деревнях Омут, Скорятина гора, Большое и Малое Загривье, Кондуши и Заборовье.

13 мая 1919 г. Северный корпус перешёл на Нарвском фронте в наступление с целью овладения Ямбургским и Гдовским районом. На этот момент у них было 3000 штыков и сабель, 83 пулемёта, 15 орудий и 8 миномётов. В тоже время 6-ая дивизия «красных» располагала 5900 штыками, 146 пулемётами и 26 пушками. Не смотря отсутствие на численного перевеса, белогвардейцы успешно теснили Красную армию. 15 мая Балахович захватил Гдов, а 17 мая части «белых» заняли Ямбург (Кингисепп). В это же время части 1-ой эстонской дивизии продвинулись до реки Луги и стали возводить по её линии укрепленные позиции. Ночью 13 мая был захвачен штаб 3-й бригады 19-ой дивизии красноармейцев в деревне Попкова Гора. До середины июля на Нарвском фронте активных боевых действий не происходило. В связи с продвижением вперед Северного корпуса (начиная с 19 июня – Северная Армия, а с 1 июля – Северо-Западная Армия, и с этого времени вышла из подчинения эстонского командования) фронт продвинулся далеко вперёд и находился между Ямбургом и Гатчиной. На некоторое время Принаровье оказалось в тылу противоборствующих сил.

В июле Красная армия предприняла наступление, и части Северо-Западной армии отступили на линию реки Луги южнее железной дороги Нарва-Ямбург. Впрочем, Северо-Западная армия и не думала мириться со сложившимся положением. Получив из Великобритании в большом числе снаряжение и вооружение, начала готовиться к новому походу на Петроград. К этому времени в её рядах было порядка 17800 штыков, 700 сабель, 56 артиллерийских орудий, 4 бронепоезда и 6 танков. В противостоящей Красной армии было 26000 штыков, 600 сабель, 148 орудий и 2 бронепоезда. Однако, у «красных» эти силы растянулись на 250 км по фронту.

Наступление «белой» армии со стороны Пскова началось 28 сентября, а на ямбургско-гатчинском направлении – 10 октября. В этот же день в результате успешной танковой атаки белогвардейцами был взят Ямбург. Спустя всего лишь неделю, части Северо-Западной армии захватили Гатчину и Красное Село. Казалось, что Петроград вот-вот падет, но туда прибыл Лев Троцкий, своей энергичной деятельностью сумел собрать дополнительные силы и организовать оборону. Красная армия не только отстояла «колыбель революции», но 21 октября перешла в контрнаступление.

Предчувствуя гибельное развитие событий, эстонское военное командование своими силами в начале ноября организовала оборону по левому берегу реки Наровы. Двигавшиеся вдоль Чудского озера части 10-ой дивизии Красной гвардии 16 ноября дошли до истока Наровы. А через несколько дней они вышли на линию реки Нарова на всём протяжении от Чудского озера до деревни Криуши. На ближайшие полтора месяца Принаровье стало эпицентром яростных боев. 20 ноября «белые» (Георгиевский и Печерские полки, а также две полуроты 7-й и 9-й рот эстонского 1-го полка) были вынуждены оставить последние в этом районе опорные пункты на восточном берегу – Загривье, Омут и Скарятина Гора. 17-23 ноября части 1-ой и 6-ой «белых» дивизий переходят на левый берег Наровы в районе Верхнего села. Тогда же в районе Усть-Жердянки отступают за реку 4-я и 5-я дивизии. 19 ноября в районе д. Кондуши погиб командир Балтийского полка генерал-майор Вильгельм Геннингс (Hennings). Там же в какой-то придорожной канаве он был предан земле. С 28 по 30 ноября с переменным успехом проходили бои в районе деревень Низы и Усть-Черно.

Относительно долго, до середины декабря, в руках «белых» был плацдарм на правом берегу Наровы в районе Криушей. Бои в ноябре-декабре 1919 года отличались большой интенсивностью и ожесточением. 7 декабря началось наступление частей 11-ой дивизии 15-ой армии «красных» и 2-ой дивизии 7-й армии (в количестве 3 полков). Они перешла в наступление на деревни Большая Жердянка и Усть-Жердянка, но были отброшены. Вечером того же дня красноармейцы предприняли наступление вдоль железной дороги со деревни Низы, но встречным огнём были разогнаны. 8 декабря «красные» переправились на левый берег реки Наровы севернее Криуш около Засеки и вышли в район Мустйыэ. Этот прорыв ликвидировал 1-ый эстонский полк. 9-го числа в 10 утра белогвардейцы оставили деревни Криуши, Долгая Нива и Пустой Конец, но всё еще удерживали обе Жердянки. Однако, в ночь на 15 декабря, после тяжелых боёв, части Красной армии взяли и эти сгоревшие к этому времени деревни. Далее 17-го числа они переправились через реку Нарову западнее острова Серебряного, овладели деревней Вязки и, прорвав оборону позиций частей 5-ой дивизии Северо-Западной армии и 1-го эстонского полка, развили наступление на Самокрас. До железной дороги «красные» не сумели дойти всего лишь 1 километр. 18 декабря контратакой эстонцам удалось оттеснить красноармейцев сначала к деревне Вязки, а затем и на правый берег реки. В этот же день в районе Низов бронированный автомобиль белогвардейцев подавил атаку «красных». 20-го декабря красноармейцами была предпринята еще одна попытка захватить плацдарм напротив Усть-Жердянки. Сложности добавляло и то, что, скорее всего, Нарова тогда отсутствовал сплошной лёд на реке.

Последние активные боевые действия по прорыву обороны противника «красные» предпринимали с 28 по 30 декабря. Наступление на Нарву, вдоль Гдовского шоссе со стороны Низов, осуществлялось при поддержки бронепоезда. Удалось продвинуться до реки Плюссы, но дальнейшее продвижение пресекалось плотным огнём артиллерии и стрелкового вооружения обороняющих позиции «белых». Наступающие части Красной армии несли большие потери. Исходя из начала переговоров с эстонцами и видя безрезультатность наступательных действий, командование Красной армии отдало приказ о переходе к обороне.

Переговоры между представителями Эстонской республики и Советской Россией начались еще в октябре 1919 года, а самая активная их часть прошла в декабре того же года. В числе прочего, надо было решить и вопрос об общей границе. Выдвигались самые разные, по началу не вполне реалистические предложения. Так советская делегация первоначально предлагала установить границу от посёлка Кунда к Чудскому озеру и, таким образом, половина уезда Вирумаа отходила бы к России. У эстонской стороны был свой взгляд на эту тему: линия разграничения должна была начинаться в Лужском заливе, мимо озер Копанское, Глубокое, Бабинское и проходить далее на юг недалеко от Ямбурга (ныне Кингисепп). Таким образом, добавилась бы значительная территория уже к Эстонии. Любопытно, что в середине 1919 году, если судить по карте, притязания эстонских властей не заходили так далеко. Так называемую «языковую границу» они провели за Наровой только в северной части, углубившись на восток на несколько километров. Довольно быстро советская делегация предложила, что самым правильным вариантом будет граница по реке Нарове, как, собственно, это и было испокон веков. Однако вопрос о межгосударственной границе был только одним из многих, которые должны были решить на переговорах. И уступкой территории пытались несколько лучшие условия позиции в другом. Главным же пунктом, с точки зрения большевиком, была полная ликвидация Северо-Западной армии и соответственно угрозы для Советской России с этой стороны. На самом деле эстонское правительство еще в начале ноябре приняло принципиальное решение о разоружение армии Юденича. Это военное образование начало представлять угрозу для будущей независимости Эстонии. Так что интересы переговорщиков в этом вопросе были близки, но, разыгрывая эту карту, эстонская сторона старалась выторговать для себя как можно больше преференций. В итоге советская делегация, в обмен на полное уничтожение армии «белых», согласилась на установление границы примерно в 10-15 километрах восточнее реки Наровы на всем её протяжении. В самом конце декабря в городе Тарту (тогда г. Юрьев) был подписан меморандум о прекращении боевых действий на фронте с 10 часов 30 минут 3 января 1920 года. 2 февраля там же был подписан мирный договор между Эстонией и Советской Россией.

Выполняя с одной стороны обязательств по договору, а с другой ликвидируя опасность для себя, Эстонская республика жестко обошлась со своей бывшей союзной «белой» армией. Брошенные в мороз, в лесу в шалашах в районе Пюхтиц, и в бараках в городе Нарве, люди быстро умирали от холода-голода, а потом еще и от тифа. Согласно договору, простые солдаты имели возможность перейти в Советскую Россию, чем не малая их часть воспользовалась.

Передача территории по правому берегу Наровы (сейчас это часть Сланцевского и Кингисеппского районов) под юрисдикцию Эстонии состоялась 27 марта 1920 года. И до ноября 1944 года эти земли оставались в составе Эстонии. На тот момент местное население мало интересовало в каком именно государстве они будут жить. Для них самым главным был установившийся мир и возможность спокойно заниматься своим крестьянским трудом.

25.05.1936 года в деревне Криуши, в память о тяжелых боях в этом месте, был открыт памятник Освободительной войны. Он представлял из себя каменную стелу, на самом верху которой был шар. На шаре установили орла с раскрытыми крыльями. На саму стелу прибили памятные таблички, на которых, в частности, были нанесены имена людей, погибших в 1918 году. После установления в этой местности в 1940 году Советской власти, памятник взорвали.

Офицеры «белой» армии оказались в Эстонии своего рода изгоями. Значительная их часть уехала в другие страны, а большинство из тех, кто остался не имели гражданства республики и жили с, так называемыми, Нансенсовыми паспортами. Они не имели право проживать в Таллине, Тарту и их окрестностях, а также каждые 3 месяца были обязаны отмечать в полицейском участке. Им было очень сложно устроить на приличную работу и приходилось соглашаться на любой, часто очень тяжелый физически труд. Как итог такой жизни, к концу 30-х годов немалая их часть, если не переняла коммунистические взгляды, то стала им сочувствовать – «бытие определяет сознание».

Прошло 100 лет, отделяющих нас от того времени, и до наших дней сохранилось очень не много рассказов о тех событиях. Но всё-таки, главным образом, вспоминая рассказы более старшего поколения, старожилы поделились некоторыми эпизодами, связанными с событиями Гражданской войны.

За достаточно короткий промежуток времени с 1917 по 1920 годы на правом берегу Наровы в деревне Переволок, где жили предки автора, власть менялась 8 раз. С одним из приходов «красных» в деревню связано следующее семейное предание. У прадедушки Михаила Михайловича имелся целый амбар с солью, в которую он в преддверии смутных времён вложил свои сбережения. Её стоимость, по причине войны и революции, многократно выросла и стала целым состоянием. Когда в деревню пришли комиссары и стали интересоваться, кто тут самый богатый – незамедлительно было указано на прадеда, как владельца большого количества соли. На это он заявил, что эта соль не его личная собственность, а куплена им для всего общества. «Общество» не преминуло тут же поделить доставшееся богатство по своим личным амбарам и сараям, при чём значительная часть была просто втоптана в землю. «На соль» же прадед заработал, принимая участие в строительстве упоминавшихся выше мостов через Нарову, куда подвозил камни для опор на своей барке.

Кузнецов Ф. А. (урож. дер. Криуши, 1908 г.р.) еще в советское время оставил письменные воспоминания, в них он писал и про события 1917 – 1919 годов: «В то памятное время на этих многолюдных собраниях, украшенных красными флагами, выступали с пламенными речами, как приезжие большевистские агитаторы из Гдова, Нарвы, так и местные первые большевики Принаровского края: Кирилл Рюдов (из дер. Долга Нива), Иван Марутин (дер. Омут), Иван Чернов (дер. Скамья) и многие другие. Труженики деревни всегда охотно ходили на собрания, на которых выступали большевики. Однако не долго в Принаровском крае смогли претворять в жизнь ленинские декреты... Весной 1919 года на моих глазах и на глазах жителей нашей деревни белогвардейцы жестоко избили Кузьму Глазунова и Герасима Соловьёва только за то, что они были избраны крестьянами в Комитет бедноты. Немного позже белоэстонцы расстреляли на Черной речке (Мустаыйги) 17-летнего парня из дер. Долгая Нива Арсения Рюдова в виду того, что его братья были большевики и, якобы, он оказывал им помощь в борьбе против врагов революции. В мае месяце 1919 года в дер. Криуши белогвардейцы расстреляли криушского председателя Комитета бедноты Герасима Щеглова, в дер. Омут – военкома Скарятинской волости Ивана Маруткина, а в дер. Загривье – члена волисполкома Михаила Розова … В том же году в дер. Скамья был схвачен командир первого батальона 49-го Гдовского полка (коменданта гор. Тарту в декабре 1918 г.), ворвавшимся балтийским батальоном немецким баронов 1-ой бело-эстонской дивизии, тов. Богомазов Иван Никитович (который скрывался больной тифом в деревне, в своей семье и у друзей) и 14 апреля его, больного расстреляли ... Немного позже белогвардейцы расстреляли советских активистов в дер. Скамья: Ивана Вихрова, Ивана Лимонова, Владимира Михайлова, Ивана Пахомова. Это лишь небольшой перечень злодеяний белогвардейцев Юденича, эстонских буржуазных националистов и других врагов Советской власти в Принаровском крае. В период гражданской войны в 1919 году линия фронта Красной армии не раз проходила через наши деревни, в силу чего мне приходилось видеть не только зарева пожаров, убитых и раненых бойцов и другие незабываемые картины ожесточённых сражений, но и видеть победное торжество красногвардейцев, разгромивших в боях под Криушами остатки армии Юденича и водрузившие вновь Красное знамя свободы в нашем Принаровье».

Борис Пшеничников (сын учителя в Васкнарве, 1907 г.р.) написал про это время в своей книге: «Однажды в нашем доме жил какой-то красноармеец, у которого была не обычная для солдата специальность: он печатал на пишущей машинке какие-то письма. Видимо, он был штабным писарем. Я стоял за его спиной и смотрел, как он работает. Однажды он писал письмо, которое распространялось среди солдат. Письмо о закончил словами: «С коммунистическим приветом!» … Война продолжалась. Одним холодным зимним утром в Васкнарву пришли солдаты, которые были в мундирах, которые я раньше не видел. Мы собрались тогда с отцом идти в школу. Мы не успели выйти из калитки, как один солдат схватил винтовку и взял отца на прицел. Какой-то мужчина из нашей деревни схватил солдата за руку и что-то ему сказал. Этот выругался: «Saatana perkele» и опустил ствол винтовки. Это были белофинны или «Финские мясники», которые были посланы в Эстонию, чтобы убить революцию. Видимо, дело было в одежде отца: кожаное пальто, «комисарка», которую в то время носили в Красной армии политработники. … В феврале 1919 г. наша деревня стала ареной артиллерийской дуэли между красными и белыми. Наш дом попали два снаряда от дальнобойной пушки. По счастью, никого не было дома. … В соответствии с мирным договором у находившихся в Эстонии солдат армии Юденича было право при желании вернуться назад на родину. Я собственными глазами видел их «поворот назад».

Непосредственным очевидцем событий, хотя и в юном возрасте, являлся дедушка автора Дроздик П. М. (урож. дер. Переволок, 1910 г.р.):  «В 1918-19 годах была гражданская война, наша деревня переходила, то красным, то белым. Бой был из пулемётов, миномётов, так вот Эстонские корпуса били из деревни Яма по нашей деревни из орудий. Кретовым в доме трубу сбили, у Ясновых снаряд пролетел в дом, потом в двор через 4 стены и разорвался в огороде, Елкиным в дом попал. Зимой в 1918 году пришли немцы и стали грабить. А белые когда были, то много расстреливали. Поставят солдат-красноармейцев почти голых и над ними издевались зимой. Но красные потом брали в плен, у нас ни одного белого не расстреляли». Про расстрелы можно было бы считать его субъективным мнением, но вот о чём говорят метрические книги Никольской церкви Ольгина Креста. Расстреляны, при чём по датам именно в период пребывания в этой местности «белой» армии: 24 марта Иван Маруткин из Омута, 26 марта Михаил Розов (Малое Загривье), 25 марта Евфимий Никандров (Кондуши), 28 марта – Василий Забелин (Малые Кондуши), 14 апреля – четверо неизвестных красноармейцев, 15 апреля – Яков Хозяинов (Большие Кондуши). Этот последний был учителем в с. Никольское и д. Гостицы. После мобилизации в Первую мировую, как грамотный, закончил школу прапорщиков, воевал на фронте, а после окончания войны приехал жить домой. Точный данных нет, но, по всей видимости, его настоятельно пытались призвать в свои ряды белогвардейцы, а он им категорически отказал. Священник Ямской церкви (это на левом берегу Наровы) записал, что Михаил Ершов из села Скамьи 17 января «разстрелян белогвардейцами», так же 29 марта ими был расстрелян Георгий Веселов. В деревне Втроя до наших дней сохранилась табличка, на которой написано, что 24 марта 1919 года белогвардейцами расстреляны «бойцы Красной Армии» Калбин Степан Яковлевич и Калбин Яков Емельянович.

Воспоминания из фондов Нарвского городского музея, в которых рассказывается об Иване Тайнове (урож. дер. Переволок, 1891 г. р.): «С ранних лет работал на крестьянстве родителей и на разных отхожих промыслах. В 1917 году вступил в партию большевиков. В 1918 году с приходом немцев две недели скрывался в деревне Втроя. Осенью 1918 года, когда пришли белые, он убежал вместе с братом Александром к красным в Попкову Горку прямо в штаб. Там он был схвачен белыми ночью прямо с постели и расстрелян. Перед расстрелом его пытали, так как тело его было всё избито. Тело его было перевезено в дер. Переволок и похоронено на кладбище в Ольгином Кресте». Из записей метрической книги церкви Ольгина Креста известно, что Иван Харитонович был расстрелян 25 апреля 1919  г., а его тело предали земле на кладбище только 5 мая (даты там указаны еще по старому стилю).

Волховицкий В. Т. (урож. дер. Усть-Черное, 1924 г.р.) рассказывал: «Бои проходили с переменным успехом, деревня переходила из рук в руки, от белых к красным и наоборот. Матери приходилось частенько сидеть с грудным младенцем в подполе, в результате чего ребёнок простудился и умер. А в наш дом попал снаряд, который впился в стену, и потом дно снаряда так и осталось – было не вытащить было».

Лисецкий И. Я. (урож. дер. Усть-Черное 1922 г.р.) записал в воспоминаниях: «Деревню, когда захватили, кто я уж там белые или красные, их организовали на повозки, и они отступали туда на юг, в Выскатскую волость, в неё раньше входила и наша деревня. Их догнали, открыли по обозу огонь. Семён, как и другие мужики, бросил лошадь и побежал в лес, но его поймали. Ночь держали в сарае, а утром без суда и следствия расстреляли схваченных солдат и возниц, ни в чем не повинных мужиков. Похоронили расстрелянных жители деревни Черное в болоте. Мама узнала о случившемся от знакомых. Через несколько дней вскрыли могилу. У Семёна было семь пулевых пробоин в спине. У мамы был старший сын Иван, он 1902-го года рождения. В дом попал снаряд, дом загорелся, а ему оторвало ногу. Врачей никаких не было, он и умер в 19-м году». Упомянутых Семён — это первый муж его матери. Вторым мужем и отцом Лисецкого, был этнический поляк. Он воевал в Первую мировую, Гражданскую войну и затем уже, волею судеб забрёл в деревню Усть-Черное, где и остался жить.

Зарековкина (Волкова) З. Р. (урож. дер. Криуши, 1920 г.р.): «В 1919-м году наш дом не пострадал. Мама говорила, что когда в деревне война эта была, выйдем в подвал, в сарай спрячемся, и не знаем там белые или красные. Я как раз родилась в ту войну». На самом деле их дом оказался скорее исключением – деревня пострадала очень сильно, многие дома, сараи и другие постройки сгорели. Сильно была повреждена и тамошняя каменная церковь.

Волкова (Гусева) А.А. (урож. д. Скарятина Гора, 1929 г.р.): «В 1919 году деревни на Правобережье Наровы за день несколько раз переходили то белым, то красным. Кто-то из Кондушей рассказывал, как местные жители отсиживались в подполе, с утра высунутся посмотреть – товарищи, вечером – уже господа. В один из таких «переходов», красные пришли к нашим в дом с обыском, видимо, узнав, что папа был с белыми, и забрали Георгиевский Крест».

Градов Б. И. (урож. д. Мокреди, 1931 г. р.) «Силин Григорий1891 г.р. был в белой армии Юденича ординарцем. Так отец рассказывал, когда лошадей кормить было нечем, и они дохли. А он был при штабе, фигура всё же. Он давал команду – шкуры снимали, солили и закапывали. … В белую армию шли, там поили, кормили, одевали. Отец мой тоже хотел пойти, семья большая, жили бедно. Думал, надо попробовать, стал разговаривать с солдатом, посоветоваться: «Ты что, дурак, что тебе надоело жить? Война же идёт!». Проглотил язык и говорил на этом его служба закончилась».

Кузнецов А. М. (урож. дер. Скамья, 1927 г.р.) написал заметки про своего отца: «Говорил мой отец: «26 октября утром я подскакиваю к фельдфебелю и спрашиваю, что происходит? Он отвечает: «Начинается гражданская война, брат брата начинают убивать». – «А что же делать?» – «Если дом не далеко – тикай домой». Я на поезд и в Нарву. В два часа на Гдов шёл быстроходный пароход «Победа». Я вечером в Скамье дома был». Но для моего отца война не кончилась, война для него только началась. Вскоре в Скамью пришли белые и моего отца забрали в армию Юденича. Солдаты армии Юденича были в английских ботинках и английских шинелях, остальное обмундирование было русское. Юденич думал, что он легко возьмёт Петроград. Отец говорил: «Подошли к Петрограду. Вечером приказ окопаться. Утром на нас наступают красные матросы. Белые как залп дадут, так матросы все лежат. Так несколько атак. Но подошёл броневик, строчит из пулемёта – головы поднять не даёт. Близко к нам подойти не может. На дороге был мостик, и вчера вечером мы его разобрали. Пушек у нас не было. У командира роты была обойма пять бронебойных патронов. Он же выпустил, броневик сразу отошёл, но потом подошёл и снова строчит. И чувствую, что товарищ мой сосед стрелять перестал. Я его рукой потрогал, а он мёртвый. Мне стало страшно. Я зашёл за кирпичный дом. Там стояла белая лошадь черными яблоками – орловский рысак запряжённая в телегу с большой платформой. Офицеры говорят: «Придется отступать». Они прыгнул на телегу, и я туда попал. Два-три километра лошадь бежала вскачь. Только остановились, а красные уже здесь. И что самое интересное матросы в бушлатах и босиком. Офицеры опять погнали лошадь». Армия Юденича отступила до Нарвы, а здесь распространился сыпной тиф. Люди умирали сотнями. Мой отец больной тифом добрался до деревни Яма. Здесь одна женщина взяла его к себе и отпоила его клюквенным соком. Отец выздоровел и пришёл в Скамью. А в Скамье красные. Его арестовали и отправили судить в Новгород. Говорил мой отец: «В Новгороде за столом сидели три полковника, статья: расстрелять или оправдать. В Новгород из Скамьи запросили справку – богатый или бедный. Пришла справка: бедный и его отпустили».

Запись из беседы с тем же Кузнецова: «Случилось в Гражданскую вот что. Два мужика с русских деревень Ивошкино или Песковицы идут по деревне, идут с винтовками, с красными повязками, красные комиссары. Говорят моему отцу: «Михайла, ставь самовар мы к тебе зайдем чайку попить. Мы сейчас пройдем туда вниз по деревне, посмотрим всё ли там спокойно». И вот они дошли до одного дома, там их встретили несколько мужиков. Винтовки от них отобрали. Этих русских мужиков посадили в лодку перевели в Сыренец, и у стенки кладбища расстреляли. И там значит висела табличка: «На этом месте белогвардейцы расстреляли двух красных комиссаров». Табличка на кладбище около Васкнарвы висит и по сию пору: «Здесь 12.II.1918 белогвардейцами зверски убиты герои октября Комиссар Круглов В.С., Лейтенант Круглов Е.Е., неизвестный красногвардеец. Слава Героям!». По всей видимости, эти события следует относить не к 1918 году, а к 1919 году.

Рассказ Кузнецова, связанный с пребыванием в деревне Скамья Булак-Балаховича: «Пришел сюда Балахович, собрал всех людей с деревни к церкви, и стоя на пьедестале, где сейчас ангел произнес речь: «Наши славные белые солдаты обуты в сапоги, а красноармейцы босиком от них убегают и белые не могут их догнать, чтобы уничтожить. У вас в Скамье тут много сапожников, я привезу вам кожи, вы будете шить поршни. В поршнях наши белые солдаты догонят красных и уничтожат их. И победа нам будет обеспечена. Если у вас тут есть коммунисты скажите, и мы сразу расправимся с ними. Кто-то из толпы крикнул: «Учитель у нас коммунист». Платова тут же арестовали, посадили в баню, баню заперли, поставили часового. Ежедневно в 5 утра на Нарву уходил пароход. Балахович распорядился: завтра арестованного отвести пароходом в Скарятину, там сделать виселицу, и повесить учителя Платова. Кто-то подсказал жене Платова: «Иди в громовский дом к Балаховичу, он в общем-то такой, что если кто его попросит, он может казнь и отменить». Она пришла, пред ним на колени и вот так и так, мой муж совсем не коммунист, он просто учитель, вы его не вешайте и так далее. И он выдал записку – повешение отменить! Она бегом, быстрее парохода прибежала в Скарятину. Казнь там отменили, и они пришли домой». Необходимое пояснение: поршни — это лёгкая обуви, такие своеобразные лапки, сделанные из одного куска кожи.

Щеглова Т. Т. (Голубцова) (ур. дер. Кондуши, 1928 г.р.): «Когда была Гражданская война – отец был забран тогда же, и в какой армии он был, то ли у белых, то ли у красных, но скорее всего у белых. И они бежали, прятались и дошли они почти до Питера. Где это было место, где они с другом попали в имение, там всё было оставлено, всё красивое, одежды, одеяла, всё такое добротное. Ну, как не взять? Отец говорил, пойду к сестре, я ей хоть раз в жизни сделаю подарок. И он с таким грузом великим явился к ней. Так она потом говорила, что благодаря папе, благодаря этим вещам, она выжила в блокаду». 

Еще про один эпизод, связанный с тем временем, рассказала Щеглова со слов своей матери, уроженки дер. Загривье: «Она говорила, ты знаешь какие здесь страсти были у нас в эту войну! Наше Загривье переходило в день по несколько раз, то к белым, то к красным. Вдруг на лошадях скачут, начинается допрос, где красные? Кто с ними связан? Были и такие, кто скажут, где красные. Тут хоп за деревню и без всякого следствия и расстреляли. Вот и были такие могилы за деревней. Но был и забавный случай. В Загривье были красные, а тут появились белые. На улице дети бегают, где еще детям играть, вот на дороге, в этом песочке сидят и роются. Вдруг на конях белогвардейцы. Все ребятишки разбежались, а один остался, сидит. Они к нему подъезжают: «Ты вот, пацан, знаешь кого-нибудь здесь красного?». А все остальные сидят и дома из окошек глядят, что же будет. А он и начинает, вот эти красные и эти точно, что они коммунисты. А в деревне был двор, а в нём такое маленькое окошечко. Там стояли овцы, и вдруг одна овца с этого окошка «бя-я-я». А мальчик и говорит, а это тоже коммунист. Военные нагайками своих лошадей стегнули и ускакали. Народ весь аж замерши был. Полдеревни стояло бы под расстрелом из-за этого маленького мальчишки».

Со постоянной чехардой из «белых» и «красных» связано еще одно семейное предание. Солдаты, какой-то из противоборствующих сторон, поручили прабабушке автора испечь хлеб. Кто это были, белые или красные, она и тогда смутно разбиралась, а по прошествии времени и совсем уж не могла сказать. Муку ей выдали, а закваска для хлеба у всех тогда имелась своя. Тесто для хлеба она замесила и поставила в кадушке подниматься. Вдруг с околицы выстрелы – в деревню входит другое войско. Тот, кто ставил задачу выпечь хлеб, хватает кадку с тестом и бегом из деревни. Очень старушка потом всё вспоминала и печалилась по потерянной посудине.

Принимали участие в боях Гражданской войны с обоих сторон и принаровцы. Далеко не все из них пошли на войну по идейным соображениям, большинство было просто мобилизовано. Кто-то попал к «белым», кто-то «красным». Сколько из них сложило свою голову за ту или другую армию, теперь нам уже не суждено узнать. Дроздик П.М. рассказывал про жителей деревни Переволок: «Шаляпин был у белых, Андрей Ковалёв у красных, Андрей Муров у белых. У Муровых было 4 брата: два в красных, два в белых». Согласно списка, составленному в марте 1920 года, например, в деревне Скамья 8 человек на тот момент были в Красной Армии (одним из них был сын местного диакона), 8 – в белой и 13 – в эстонской (вероятно, их только что призвали). Объективно точных данных нет, но в списках жителей часто упоминалось, что человек живёт в «Сов. России» или «совдепии».

Тяжким наследием от прошедшей войны, доставшееся принаровцам, была эпидемия тифа. Учитывая практически полное отсутствие медицинской помощи, смертность была просто ужасающей. В Кресто-Ольгинском приходе умерло 35 человек (в том числе и священник А. Бриллиантов), у которых причиной смерти был указан именно тиф. Еще у 33-х причина смерти не указана, но можно, почти наверняка, считать, что 15 из них были жертвами этой болезни. В Скамейском приходе от тифа умерло 6 человек, в Сыренецком – 5, в Криушском – 22 (там сохранились данные только за 1920 год. Отсутствующие записи объясняет запись «Метрические записи о бракочетавшихся и умерших за 1919 год уничтожены в освободительную войну при обстреле и ограблении приходского храма и церковного архива при нем»). Щеглова Т.Т. рассказывала про свою мать: «Мама тогда молодая была, они тогда много пострадали в это время. Всю молодежь, которая была, организовали с лошадьми и возить раненных. А они были все тифозные. И мама тоже заболела тифом от раненных. Так вот она еле выжила».

Школы, имевшиеся к тому времени в большинстве деревень, как правило, были местом размещения солдат разных армий. Позднее об их состоянии составлялись доклады, так в 1920 году про школу в Ольгином Кресте написали: «... военное время действительно другим школам столько вреда, как Кр. Ольгинская школе, не нанесло, ибо она пострадала больше других благодаря своему местоположению ...». Про скамейскую школе тамошний учитель оставил следующую запись: «... в школе во времена С.-З. Армии была помещена Псковская каторжная тюрьма, после которой вид училища остался ужасный». После завершения войны оказалось, что необходимо произвести «ремонт школ Загривской, Кондушской, Кресто-Ольгинской, Переволоцкой, Скамейской разрушенных во время минувших военных действий». Деревни Козеской волости пострадали больше всех во время военных событий 1919 года, здания школ были совершенно или частично разрушены. Волостной совет просил от властей: «… возможного содействия для постройки школ, разбитых и сгоревших во время войны. Усть-Жердянская от снарядов совершено сгорела. Криушская и Низовская разбиты снарядами, требуют колоссального ремонта». Военные действия времен Освободительной (или Гражданской) войны в меньшей степени коснулись левобережного Принаровья, хотя и тут были свои потери. В Васкнарве при школе «имелся дровяной сарай с хлевом и баня, которые бомбардировкой красными войсками совершенно разрушены». В Ямском училище квартировались эстонские пограничные солдаты и за время своего пребывания успели изрядно попортить школьное помещение. Про школу в Князь село в 1920 году сообщали: «В феврале месяце занятий в школе уже не производилось ... потому что деревня всё время обстреливалась большевиками ...». Но, не смотря ни на что, жизнь продолжалась, и в деревне Кароль в сентября 1919 года начали строительство своего школьного здания.

На то непростое время на долю жителей Принаровья выпало весьма тяжёлое бремя испытаний. Не мало людей разметало, сначала по разные стороны фронтов, а потом и границ государств. События Гражданской войны оставили свой суровый отпечаток в памяти народа.

Использованные источники:

«Eesti Vabadussõda 1918-1920»: koostatud A. Traksmaa loengute järgi Tartu Ülikoolis ja Sõjakoolis/ Tartu. 1939 Masinakiri 

«Vabadussõda»: Konspekt kapten P. Hanson loendist Sõjakooli aspirantide klassis 1930/31 a.

Корнатовский Н. А. Борьба за Красный Петроград // М: ACT, 2004.

B. Pšenitšnikov «Ja ööst sai hommik»

О. Дроздик «История церкви в Сыренце (Васкнраве) до 1940 года»

«Гдовский вестник» 26.01.1919 г.

«Гдовский голос» 12.07.1917 г.

«Приневский край» №23-39, 42-50, 7.12.1919 — 7.01.1920 гг.

ЦГИА Фонд 921. Опись 97. Дело 574 «Сведения о состоянии шести мостов Кокольской группы через реку Нарву и реку Великую»

ERA.4252.1.1 «Vallanõukogu protokollid»

ERA.957... «Tartu rahukonverents»

EAA.5350.1.1, EAA.1885.1.9, EAA.1912.1.60, EAA.5343.1.18 «Meetrikaraamat» (Метрические книги)

ERA.3138.1.139 «Elanike nimekirjad ja kirjavahetus rahulepingu ...»

ERA.3138.1.1484 «Skarjatina vald»

ERA.3138.1.1466 «Kose vald»

ERA.3138.1.1491 «Vasknarva vald»

Воспоминания принаровцев – из личного архива автора

narova.eu

northwestarmy.ru

Источник