В Эстонии официально утвердили новый состав правительства. Кабинет возглавил лидер центристов Юри Ратас. О будущей работе нового правительства и причинах отставки кабинета реформиста Таави Рыйваса портал RuBaltic.Ru поговорил с политологом и аналитиком Школы управления, права и общества при Таллинском университете Тынисом СААРТСОМ.

Фото: ERR

– Господин Саартс, каким Вам запомнилось правительство Рыйваса?

– С самого начала многие эксперты и аналитики называли кабинет Рыйваса «вынужденным браком». Три партии сформировали коалицию в отсутствие вообще какой-либо альтернативы. Причина крылась в лидере центристов Эдгаре Сависааре. Поэтому партнёрам было ясно, что коалиция с центристами невозможна. В то же время крайне правая партия EKRE также не воспринималась партнёрами в качестве участника коалиции, тогда как Свободная партия скорее являлась не цельной партией в традиционном смысле слова, а неким движением или просто клубом разносторонних политиков.

Политолог Тынис Саартс

Коалиционное соглашение не было очень амбициозным. Партия реформ входила в правительство 17 лет подряд, и, откровенно говоря, у неё закончились новые идеи; партия растеряла кураж. Вероятно, наиболее важной реформой, начатой прошлой коалицией, стала территориально-административная реформа. Муниципалитеты укрупнили, объединив друг с другом. Средний размер эстонского муниципалитета – порядка 2 тысяч жителей, это очень мало. При этом местные власти обязаны оказывать населению широкий спектр услуг. Мелкие муниципалитеты, особенно в сельской местности, с этим не справлялись. Поэтому возникла идея их увеличить и сделать эффективнее. Реформу запустил Рыйвас, нынешняя коалиция будет её продолжать – пожалуй, она и является наиболее значимым шагом ушедшего кабинета. Кроме того, некоторые налоги подняли. Бóльших задач и не ставили.

Со временем стало понятно, что Таави Рыйвас не очень хороший премьер – в том плане, что между членами коалиции постоянно происходили серьёзные склоки и конфликты, переходящие в череду кризисов. 

Отношения между партиями были очень натянутыми, недружественными. Как следствие, не было никакой командной работы – была лишь конкуренция партийных функционеров. 

Рыйвасу не удалось сплотить партии и сформировать работоспособное, гармоничное правительство. Это стало одной из главных проблем, повлёкших развал коалиции. Но главная причина – смена лидерства у центристов. Хотя и внутренний климат правительства оставлял желать лучшего: во власти царило недоверие друг к другу.

– Какой момент стал точкой кипения, после которой партнёры решили отвернуться от реформистов и «свалить» Рыйваса в парламенте?

– Ситуация обострилась ещё в конце августа, когда все ожидали внутрипартийных выборов у центристов, поражения Сависаара и победы Юри Ратаса. Для IRL и социал-демократов было очевидно, что уход Сависаара откроет окно для всевозможных коалиций. Стало также очевидно, что партии, которые смогут быстрее и эффективнее всех воспользоваться этой возможностью, выйдут победителями в дележе власти. 

Парламент Эстонии утвердил новым премьером Юри Ратаса

Если бы они долго медлили, вероятно, тайные переговоры с центристами начала бы Партия реформ. А если реформисты с центристами бы объединились, получилась бы коалиция большинства, соответственно, социал-демократы и IRL оказались бы за бортом. Поэтому для них наступил вопрос жизни и смерти. Успеют сформировать правительство с центристами – останутся при власти и усидят в парламенте, не успеют – их опередят реформисты. Для IRL условия были особенно критическими. Рейтинг партии упал так низко, что в случае выпадения из парламента и правительства она могла вообще исчезнуть. Пришлось бы прозябать в оппозиции вместе с другой национал-консервативной партией, EKRE. 

С таким соседством чрезвычайно сложно оставаться видимыми для избирателей. В итоге – game over.

– Выходит, правительство отправили в отставку из-за перемен у центристов, которые находились в оппозиции?

– Если бы правительство Рыйваса хорошо работало и не страдало от обилия внутренних конфликтов, оно могло бы просуществовать дольше. IRL и социал-демократы были недовольны положением вещей. От Рыйваса избавлялись с явным прицелом сформировать правительство с центристами, возглавляемыми Ратасом. Это довольно распространённая практика в эстонской политике. Сависаар был своего рода изгоем, поэтому никто не хотел с ним объединяться, кроме EKRE.

Бывший премьер-министр Эстонии Таави Рыйвас

– Центристы – партия, которой традиционно отдают предпочтение русскоязычные избиратели. Изменится ли это со сменой лидера?

– Здесь всё зависит от того, как Ратас и его команда будут строить отношения со спикерами внутри Центристской партии, которые выражают позицию русскоязычного меньшинства. Особенно с Михаилом Кылвартом и Яной Тоом. Если взаимоотношения будут бесконфликтными, нет оснований полагать, что курс центристов изменится и русскоязычное меньшинство покинет партию. Если же партию будут раздирать конфликты по поводу «русского вопроса», например, Кылварт и Тоом решат из неё выйти и наметится раскол, то весомая часть русскоязычных может отказаться от поддержки центристов в будущем.

– Одна из наиболее болезненных тем для русскоязычных – реформа образования. Центристы и социал-демократы обещали, что новое правительство разрешит эту проблему, позволит русским гимназиям вести преподавание на русском, одновременно повысит эффективность изучения эстонского. Как Вы оцениваете их шансы на успех?

– Это компромиссный вариант, ведь IRL и в некоторой степени социал-демократы выступали против отмены или сворачивания реформы. Так что единственным способом справиться с ситуацией и стал компромисс. Правительство признаёт, что русские школы могут вести обучение на русском, в то же время много внимания по-прежнему будет уделяться обучению на эстонском. 

Одновременно учитываются некоторые претензии русской общины и продвигается государственный язык. По-моему, это весьма удачная формула. Трудно сказать, как она будет работать на практике.

В Эстонии существует проблема, что русскоязычные хотят подать заявление на эстонское гражданство и записаться на курсы эстонского языка, но не могут этого сделать, потому что курсы весьма дорогостоящие. Коалиционное соглашение содержит положение о том, что государство собирается исправить ситуацию и будет оплачивать языковые курсы. Может быть, отдельным русскоязычным так будет легче подавать на эстонское гражданство.

– Если говорить в более широком плане, на Ваш взгляд, у коалиции достаточно желания и ресурсов, чтобы улучшить процесс интеграции в обществе? Данные ежегодного мониторинга интеграции фиксируют достаточно скромные успехи и целый ворох проблем и сложностей.

– В этом деле в принципе крайне трудно добиться быстрого прогресса. Интеграция требует времени. Лично я был весьма удивлён, просматривая соглашение: по части интеграции его нельзя назвать амбициозным. Этой теме не уделили много внимания. Интеграция могла бы идти лучше, если у правительства было бы больше соответствующих программ и если бы оно прикладывало больше усилий. Но в любом случае ситуация бы развивалась медленно.

Правительство признаёт, что русские школы могут вести обучение на русском, в то же время много внимания по-прежнему будет уделяться обучению на эстонском.  

– Несмотря на то, что IRL и центристы обязуются сотрудничать и работать вместе, они известны диаметрально противоположными позициями по многим вопросам. IRL придерживается националистической линии, в то время как центристы известны как выразители мнения русскоязычных. Будет ли правительство жизнеспособным, учитывая эти противоречия?

– Правительство может прожить долго. Основная причина в том, что никто из партнёров по коалиции не хочет опять объединяться с реформистами. Это обстоятельство служит важной мотивацией для партий сохранять единство коалиции. Естественно, IRL будет сложновато, так как мы не знаем, что будет происходить в стане центристов. Возможно, Тоом и Кылварт будут в будущем делать скандальные заявления о Крыме, России и Украине, а Ратасу и IRL придётся на них реагировать. Вместе с тем националисты заинтересованы в коалиции, потому в случае её развала есть вероятность сближения центристов с реформистами. Это будет куда большей катастрофой для правых, нежели необходимость принимать какие-нибудь заявления Тоом и Кылварта.

– Ветеран эстонской политики Тийт Вяхи недавно отмечал, что предыдущее правительство мало занималось экономикой, а больше запугивало народ Россией и войной. Способно ли новое правительство избежать этой ошибки?

Премьер-министр Эстонии в 1992 и 1995—1997 гг.

– В коалиционном соглашении много про налоги, экономику и так далее. Однако чего там нет, так это долгосрочных политических планов и взглядов на экономическое развитие в долгосрочной перспективе. В этом и кроется большой изъян – у правительства отсутствует долгосрочная стратегия. 

Нет намёков на то, что власть собирается подобную политику разрабатывать либо консультироваться с экспертами. Нет видения того, как Эстония вырвется из так называемой «ловушки среднего дохода», не позволяющей расти среднему классу.

– Почему так вышло? Казалось бы, проблемы в экономике очевидны всем.

– Чёткого ответа не найти. Само соглашение не очень объёмное, не очень детальное. Неизвестно, как поступит правительство. Может, будет инициирована широкая дискуссия о развитии эстонской экономики, её связях и месте в глобализированном мире. Может, сформируют экспертные комитеты или группы. Мы не знаем. Но пока долгосрочной стратегии не видно.

– Изменится ли внешнеполитический курс при новом министре иностранных дел Свене Миксере?

– Перемен не будет. Разве что предыдущее правительство проявляло намеренную агрессию по отношению к России, использовало соответствующую риторику, поднимало тему Украины и Крыма. В этом смысле оно было довольно проактивным. Нынешнее правительство может не быть таким проактивным, может не хотеть провоцировать Россию. Возможно, будет меньше агрессии. Но в общем плане отношение к России не изменится. Геополитическая ориентация останется прежней.

Новый министр иностранных делСвен Миксер

– Какие вызовы стоят перед кабинетом Ратаса? Какие первоочередные проблемы предстоит решить?

– Важная тема – налоговая реформа, потому что она влияет на сведение баланса государственного бюджета. Второй вызов – продолжение территориально-административной реформы, её реализация и корректировка.

– Что насчёт сокращения населения из-за массовой эмиграции? Демографы давно трубят тревогу, что страна вымирает. Правительство собирается выправлять тенденцию?

– Любопытно, что этот вопрос не стал темой коалиционных переговоров. Вероятно, у партнёров просто нет умных предложений на сей счёт, нет эффективных программ. Эту проблему невозможно разрешить – разве только если повысить уровень жизни в Эстонии, уравнять его с уровнем жизни в Финляндии. Когда мы этого достигнем – не знаю. Потребуются сотни лет. Это нерешаемая проблема.

– Потребуются сотни лет, чтобы добиться уровня жизни, как в Финляндии?

– Да. Точно не знаю, но по моим прикидкам – порядка 100–200 лет.

– Обидно, учитывая, что экс-президент Тоомас Хендрик Ильвес, помимо прочих, ставил цель, что Эстония должна приблизиться по уровню развития к Скандинавии.

– Верно, это очень амбициозная задача. Для её достижения потребуются десятилетия, а то и века. Мы не знаем, что случится с Европой и Скандинавией в будущем, но пока разрыв между Эстонией и Скандинавскими странами не сокращается, а, наоборот, растёт. Эта тенденция справедлива для Восточной Европы в целом.

Профессор: Прибалты пытались понравиться прежним властям США, при Трампе их ждут сюрпризы

Свой прогноз на будущее развитие отношений между США, ЕС, Россией и странами Балтии порталу BaltNews.lv дал доктор экономических наук, профессор факультета международных отношений Санкт-Петербургского университета Николай Межевич.

- Николай Маратович, новым американским президентом станет Дональд Трамп, выступающий за диалог с Россией. Какими Вы видите будущее американо-российские отношений?

— Думаю, что до конца года эти отношения будут поставлены на паузу. Сейчас впереди Рождество и Новый год, а в эти праздники даже самые радикально настроенные политики заботятся о поздравлении своих родственников. Так что до января никаких радикальных изменений в двухсторонних отношениях, в одну или в другую сторону, я не ожидаю.

А где-то в феврале, после инаугурации Дональда Трампа, я предполагаю, начнутся серьёзные изменения. Хочется верить, что господин Трамп будет придерживаться реалисткого подхода, в старом понимании теории международных отношений. То есть всё, что хорошо для Америки — это хорошо, а что не хорошо, то, соответственно, плохо.

Что я имею в виду? Все просто. В какой степени отличия модели демократии, например, в Казахстане от демократии в Швейцарии, должны прямо беспокоить Белый дом или Госдеп? С моей точки зрения, это не является предметом американских объективных интересов. Прямой интерес США в общении с Россией, которая обладает ядерным оружием, не уступающим по силе американскому, заключается в не доведении противостояния до ядерного уровня. Здесь надо сказать, что администрация Обамы, при всех тонкостях наших отношений, не поставила мир на грань катастрофы. Да, возможно, мы приблизились к этой грани, но всё же не переступили её.

Также — при всей некоторой увлеченности внешней политикой — мы в России исходим из того, что основные российские интересы лежат внутри страны. В то же время две последних американских администрации исходили их того, что главные интересы США — это внешняя политика. Я считаю, что с приходом Трампа вектор американских интересов поменяется с внешних на внутренние. Тогда как отношения с Россией будут развиваться, исходя из убеждений, насколько это будет выгодно для Америки.

- То есть получается, что США при новом президенте будет проводить изоляционистскую политику, сосредоточившись на решении своих внутренних проблем, а внешнеполитические вопросы для новой администрации будут совсем не актуальны?

— Так однозначно я бы всё же не утверждал. Вот, например, отношения с Китаем. Китай — это сильная военная держава, и одновременно он является основным торговым партнёром США. Поэтому нужно задуматься, как выстраивать с ним отношения. Пытаться продвинуть в Пекин модель демократии, как это понимают в Америке, или во главу угла ставить вопросы торговли? Так что будущую политику США при Дональде Трампе я бы не стал называть изоляционизмом. Это скорее поиск новой модели адаптации внешнего мира к Америке.

- В таком случае как, на Ваш взгляд, будут развиваться отношения между ЕС и США, возможны ли там изменения, несмотря на заверения Барака Обамы, в обратном?

— Евросоюз сейчас переживает серьёзный кризис. «Брекзит» заставил многих людей взглянуть правде в глаза и признать необходимость реформирования ЕС. Однако возникает вопрос: в какой степени тема евроинтеграции, в условиях ушедшей Британии, будет интересна американцам? Как я уже говорил, сейчас значительная часть американских интересов будет находиться внутри Соединённых Штатов, поэтому я прогнозирую, что отношения между Евросоюзом и США с приходом Трампа могут значительно измениться.

Например, я считаю, что вопрос о подписании соглашения о трансатлантическом торговом партнёрстве можно снимать с повестки дня. Изменились как Америка, так и Европа. Был относительно короткий момент, когда почти все были согласны на этот договор. Но этот момент прошел, и сейчас нет ситуации, когда США к этому готовы, и также всё меньше к этому готов Евросоюз.

Да, госпожа Меркель, конечно, очень влиятельна в Германии, но немецкий бизнес более влиятелен. Кроме автопрома никто в Германии не уверен, что сможет выдержать конкуренцию с американскими компаниями. Особенно, когда сейчас Америкой будет управлять такой «ковбой», как Дональд Трамп.

- Часто упоминается, что этот договор более выгоден США, чем ЕС. Но почему же он не будет подписан, ведь исходя из реалистского подхода его подписание хорошо для Америки?

— Этот договор выгоден ни столько США, сколько определённым корпорациям. Если будет убедительное технико-экономическое обоснование, показывающее, что в завоевании рынка Европы заинтересованы ведущие американские промышленные концерны, делавшие ставку на Трампа, то это одна ситуация. Но выгодополучателями, в основном, были бы американские корпорации аграрного сектора и сферы услуг.

Кроме этого понятно, что Евросоюз потребовал бы для себя уступок. Поэтому нельзя сказать, что в конечном итоге подписание этого договора было бы так уж выгодно США. Что лучше: подчинять себе проблемный европейский рынок или искать какие-то другие рынки? Ведь в той же Азии имеются гигантские и не такие конкурентные, как в Европе, рынки для сбыта американской продукции. Поэтому я предполагаю, что в вопросах экономики и политики партнёром номер один для США сейчас будет Китай, а не Россия или Евросоюз.

- Исходя из этого, можно ли ожидать изменений в отношениях между странами Балтии и США при администрации Дональда Трампа?

— Естественно. В прибалтийском направлении ожидаются значительные изменения. Ведь Таллин, Рига и Вильнюс как раз очень хотели понравиться прежнему Вашингтону. В целом это удалось, но произошло непредвиденное — изменился сам Вашингтон. Поэтому попытка подкидывать Америке проблемы на уровне, что кто-то переплыл через реку Нарову на российско-эстонской границе, или какой-то медведь забрёл из Псковской области в Латвию, будет встречать явное раздражение при новой администрации.

В этом смысле, Прибалтика не то, чтобы останется одна, просто масштаб гарантий со стороны США будет немного другой. Это будут гарантии только на случай очевидного, неспровоцированного нападения России. Однако, как мы понимаем, нападения России быть не может, потому что современные Эстония, Латвия и Литва совершенно не нужны России. Прибалтика очень хотела успеть на последний поезд, но он совершенно неожиданно для них поменял направление, поэтому я сейчас даже копейки не поставлю на проект Rail Baltica.

 — Вы считаете, что этот проект экономически не оправдан?

— Это полный экономический абсурд. Ведь все подобные проекты оценивают с точки зрения рентабельности. Просчитываются как пассажиропотоки, так и грузопотоки. Однако, смотря на нынешнюю ситуацию, ясно видно, что такого количества грузов, которое необходимо для окупаемости железной дороги, нет. При нынешнем объёме грузов достаточно автоперевозок.

Также, при развитом прибалтийском авиасообщении, люди не пересядут на поезд, тратя сутки, чтобы доехать до Берлина, если можно, при сопоставимых тратах, сделать это за час. Конечно, если речь будет идти о перевозке воинских контингентов, где деньги никто не считает, то тогда будет другой разговор. Но в условиях, что на Прибалтику Россия нападать не собирается, убедить ЕС в строительстве нерентабельной дороги будет довольно сложно.

- В связи с этим — повлияет ли приход к власти Дональда Трампа на улучшение отношений между странами Балтии и Россией?

— Нет, не повлияет. Вот, недавно министр иностранных дел Литвы господин Линкявичус, поправив своего «младшего партнёра», действующего президента США, сказал, что Россия это не сверхдержава, а сверхпроблема. Хотя Барак Обама, которого в безумной любви к Москве упрекнуть нельзя, сказал в Берлине как раз наоборот.

Такие действия литовского дипломата явно указывают на то, что это истерика. Поэтому даже если что-то изменится в Москве или Вашингтоне, на политику Таллина, Риги или Вильнюса в отношении России это никак не повлияет. 25 лет привычки все свои проблемы сваливать на Москву, это очень серьёзная болезнь, которая, возможно, уже и не лечится в принципе.

- Вследствие этого русскоязычным жителям стран Балтии также не стоит возлагать на новую американскую администрацию больших надежд?

— Абсолютно. Русскоязычным не стоит надеяться ни на Трампа, ни на местные власти в Риге, Таллине или Вильнюсе. Что же касается Москвы, то нужно понимать, что говоря о странах Прибалтики, речь идёт о суверенных государствах. Москва это очень хорошо понимает. Да, можно обращаться в разные организации, писать в ООН, но объективно сделать что-то очень и очень сложно. Суверенитет Эстонии, Латвии и Литвы международно признан, и проблемы русскоязычных — это, увы, внутринациональное право….

 — Однако, для мировой политики, на Ваш взгляд, наступит ли с приходом Трампа некоторая разрядка или глобальный конфликт всё ещё возможен?

— С точки зрения международной безопасности главным вопросом остается сейчас Ближний и Средний Восток, проблему которого необходимо решать всем. Но без России, Турции сделать это нереально. Как, на каких условиях, пока, честно говоря, непонятно. В то же время ясно одно — мимо этой проблемы Трампу пройти никак не удастся, даже если он этого захочет.

Так что после решения этого вопроса и будет понятно, наступит ли международная разрядка или мир опять будет двигаться к противостоянию. С другой стороны, если США и Россия смогут договориться по Сирии, значит, они в принципе могут договориться. В этом случае и государствам Прибалтики придется прийти к осознанию своего реального политического и экономического веса.