Так уж сложилось, что в XVII веке половина монархов Швеции занимали свои должности, будучи детьми. Судите сами: королева Кристина, дочь Густава II Адольфа, в 5 лет; Карл XI – в 4.5 года, и наш персонаж – почти в 15 лет. Стечение обстоятельств, однако, ибо в одном случае их предшественники погибали, а в двух других, наверное, «пили холодную вод(к)у на морозе».

18-летний ‎Карл XII в Нарвской битве‎. Фрагмент картины.

Отцом Карла XII был король Швеции, который тоже Карл, только по номеру он был одиннадцатым, и звали его «Серый плащ» (не путать с Черным плащом) за любовь к одежде этого цвета.

Карл XI. Как видите, совсем не Черный плащ.

Надо сказать, что папаша личностью был интересной, поскольку, став в 4.5 года правителем страны при регентском совете, умудрился в 17 лет освоить грамотность на «кое-как». Предполагаю, здесь немаловажную роль сыграло то, что за его воспитание отвечал Магнус Делагарди — человек не слишком отягощенный моральными обязательствами как перед короной, так и перед своей страной.

Хреновый педагог и блестящий казнокрад Магнус Делагарди

Ну а что вы хотите, если Магнус ранее был фаворитом королевы Кристины, много на что надеялся, и тут она отрекается от царства, трон занимает её двоюродный брат Карл X Густав, который хоть и не гонит Делагарди тряпками на мороз, но вместе с тем не оказывает должного почета. И тут ФОРТУНА — Магнуса до кормушки опять допустили! Какой там малолетний король? Какие ещё предметы классического образования? Ребят, у меня откаты по госконтрактам, и серьезные люди просят «решалой побыть»…. Я не буду повторяться, поскольку о блестящем взлёте и падении семьи Делагарди мною уже была ранее написана статейка (подробней — тут), скажу лишь то, что Карл XI самостоятельно поуправляв страной чуть больше 7 лет, всё же даст своему дяде Магнусу нехилого пинка под копчик, попутно организовав служебное расследование по выявленным в ходе шведско-датской войны фактам подрыва боеготовности шведского ВМФ и недостачи в госбюджет.

Его реформы – это тема отдельного разговора, акцентировать на них внимание тут я не стану, скажу лишь, что как внутренний политик этот монарх показал себя с не самой плохой стороны. Посудите: во-первых, для оперативности управления страной (а для того времени – это было действительно актуальным) Риксдаг фактически превратился в совещательный орган. Во-вторых, немалое количество дворянских привилегий и их повелительное отношение к крестьянству были урезаны (за что, кстати, сего государя простой люд очень даже уважал). В-третьих, «за жабры» было взято лютеранское духовенство, которому, возможно, напомнили слова из Нового Завета, что «легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богачу войти в Царствие Небесное» (извините, пишу на память, возможно не дословно, но смысл таков), и попутно был переписан Лютеранский Служебник, и также указано, что власть короля – только от Бога, а кто не согласен – может ехать на… иное место жительства. В общем, результатом ущемления сословных предрассудков и введения политики протекционизма жизнь в королевстве Швеция наладилась!

Будущий король Карл XII родился, когда его отцу было почти 27 лет (27 июня 1682 года), и надо сказать, что батька своего сына держал в «ежовых рукавицах», несмотря на дела государственной важности.

Маленький Карл взирает на вас со скепсисом

Король был человеком грубоватым — сказывался недостаток образования и манер, но, вспоминая свое неграмотное детство, воспитателей и предметы обучения, согласовывал наследнику лично. Ну, а чтобы мальчик совсем не раскис, то, когда тому исполнилось 6 лет, повелел забрать от матери, королевы Ульрики Элеоноры Датской, ибо слишком уж мягкой женщиной та была.

Ульрика Элеонора Датская.

Притом отец систематически интересовался тем, как у маленького Карла идут дела: все ли уроки усваивает, уважительно ли обращается со своими учителями, и при надобности не стеснялся подарить своему отпрыску при встрече «родительского леща». К слову, больше чем через 60 лет в Швеции участие короля в воспитании своего ребенка было весьма ограниченно. Кстати, насчёт учебы кронпринца хотелось бы отметить такой момент, что родной язык он не просто освоил, но и умел говорить на различных наречиях своей страны (тут особо интересно, поскольку в Швеции жители южных лёнов могли изъясняться совершенно по-иному от северных), хорошо разговаривал по-датски (ну, при маме-датчанке иное было бы странным), понимал финский и в совершенстве владел латынью (понятное дело, любой образовач тех времен без неё невозможен). Ну там немецкий, французский…

Но любимыми уроками у него были военные дисциплины, и при ином стечении событий вполне возможно, что Карл мог бы быть неплохим начальником инженерно-строительной части. Начитавшись о походах Александра Македонского, наслушавшись о геройствах своего дедушки, Карла X Густава, и впечатлившись войнами своего отца с датчанами, паренёк тоже начал мечтать о подвиге. «О, где же ты ныне, Персия?» — возможно, вопрошал он, с тоской читая взахлёб античных историков… И тут ему в тогдашней «ленте новостей», иногда стала встречаться очень непонятная страна…

В 15 лет он остался круглым сиротой: ни отца, ни матери, и тут-то дворянство с аристократией стали вожделенно потирать свои руки, видя в юноше не столько короля, сколько «ту ещё зелень», из которой можно делать ровно все что тебе угодно.

Суть: пока прощались с телом усопшего Карла XI, кто-то, видимо,«нервно курил в сторонке», в результате чего полыхнул королевский дворец. Наследника, его бабушку и тело короля едва успели спасти.

А угодно им было вылепить, во-первых, возврат дворянских привилегий, а во-вторых, расширение полномочий Риксдага. Не отставала от высшего сословия и Лютеранская церковь Швеции, которая «немного обижалась» на покойного монарха за реформу и надеялась на то, что новый «кунг» вернет духовенству всё забранное старым. В ситуацию добавлял жару факт, что опекуном Карлу была назначена Гедвига Элеонора Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская, его бабушка по отцу, и это явно не могло радовать нашего героя. «Бабушка? – быть может, рассуждал кронпринц, - чего-то не помню я моментов моего детства, где она кормит меня пирожками и читает сказку на ночь!».

Гедвига Элеонора Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская, или не все бабушки бывают добрыми.

О чем это я? Да вот, понимаете, отец у будущего короля был человеком жестким и грубоватым, но таковою же была и мать Карла XI, т.е. там доброго слова от неё ты как снега зимою у жадины не дождёшься! Тем не менее, женщиной она была умной, соответствовала своему времени, и лично для меня большая загадка, почему её сын при такой матушке имел проблемы с образованием.

Короче говоря, 6 мая 1697 года кронпринц становится Его Величеством королем Швеции Карлом XII, и дабы показать, что ему никто не указ, Карл Карлович вместо того, чтобы подождать, пока в храме святого Николая ему возложат корону на голову, сам взял её из рук священника и положил на себя царственный венец. Через несколько дней распущен Риксдаг, и объявлено, что новый король будет следовать старым курсом, поэтому дворяне могут быть спокойны: королевская власть, при надобности, каждого из них готова отправить в «каменный санаторий, где небо в клетку».

Для пущего убеждения публики, что всё достаточно серьезно, схватили одного тогдашнего «хомячка», имевшего духовный сан и строчившего письмишки о «тирании абсолютизма», обвинив его в гос. измене и приговорив ПО СУДУ (!!!) к смертной казни, заменив оную пожизненным заключением (гуманизм, однако!). Молодому королю досталась держава, берега которой полностью омывались Балтийским морем, притом не только на Скандинавском полуострове, но и в Финляндии, в современной Эстонии и большей части нынешней Латвии. Естественно, что такому богатому жениху европейские дворы стали сватать жен-красавиц, но безрезультатно. Жениться ему было недосуг! Но обвинить его в чем-то «необычном» сложно, и что там за причина — так и осталось одной из тайн шведской Истории.

Однажды король Дании, курфюрст Саксонии (он же король польский) и русский царь решили «посидеть рядком и потолковать ладком», в результате чего была образована антишведская коалиция (т.н. Северный союз), целью которой было унять аппетиты свеев на Балтике, ибо, по мнению сих достопочтенных монархов, на троне в Стокгольме сидит пацан, который кроме как скакать галопом, фехтовать и ребячиться более ни на что не способен.

Его Величество король Карл XII явно что-то одобряет.

Первой «по щам» получила Дания, когда летом 1700-го года шведы высадились у Копенгагена.

Вторым «тихо слился» осаждавший шведскую тогда Ригу курфюрст Саксонский и король польский.

Ну а третий… Третьим был наш царь-батюшка Пётр Алексеевич, чьё войско, имевшее численное большинство, получило «люлей» от меньших сил шведов под Нарвой в конце ноября 1700 года (подробнее — ниже).

Вот так, уважаемый читатель, меньше чем за полгода 18-летний паренек на шведском престоле одну державу вывел из войны, другой смог нанести моральную травму, а третьей нанес серьезное поражение! Таким образом, страны Европы осознали, что в Стокгольме был коронован не сумасбродный мальчишка, но достаточно серьезный деятель, коему слово «война» была ближе и роднее всего на этом свете, и который, наконец, увидел «свою Персию» в лице России. Однако ни русский царь, ни его союзники не имели представления о том, кем себя видит Его Величество король Швеции Карл XII, и потому «со спокойной душою» занимались каждый своими делами:

30-летний курфюрст Саксонский Август II – обхаживанием красивых женщин и попутно плетением интриг; 

Август II … В чем сила, брат?

29-летний король датский Фредерик IV – покупкой новых блестяшек; 

Фредрик IV. Взгляд-то какой свирепый!

28-летний русский царь – зализыванием ран и жаждой реванша.

Да, это именно ОН! Наш «Отец Отечества».

Нарвская катастрофа 1700 года

На эту тему написано столько книг, статей, трактатов (а также снято куча документальных и не очень фильмов), что грозиться, будто я тут скажу что-то новое — вещь совершенно бесполезная и ненужная. Вместе с тем, предмет описания служит ярким примером того, насколько губительными могут быть паника вкупе с низкой боеготовностью войск. Ну и то, что твоя страна никому, кроме тебя самого, не нужна, ибо иностранцы на службе чужому для них государству не будут заинтересованы в развитии твоей Родины так, как можешь быть заинтересован только ты сам. Да, они могут что-нибудь дельное посоветовать; да, они могут научить, показать то, о чём ты ранее не задумывался даже, но не более того. Ох, предвижу, как некоторые читатели сразу же возмутятся этим словам, дескать, ты, автор, описывая эту эпоху, ничего не путаешь? А как же, например, Боур Родион Христианович? Да, не спорю, немало было таких, кто служил честно и свято России, приняв её своей второй родиной, но «нарвская конфузия» 1700 года смогла отсеять тех «козлищ», которые оказались не способны служить более никому, кроме самих себя. Ну, а об остальных итогах я расскажу вам в конце! Поехали?

План битвы при Нарве. Гравюра 1702—1703 гг.

«Трёх королей разгневал он,

И было решено,

Что навсегда погибнет Джон

Ячменное Зерно…»

Хм, казалось бы, причём здесь Роберт Бернс и его стихотворение «Джон Ячменное Зерно»? А при том, что против Швеции образовался т. н. «Северный союз», состоящий из короля Датского, курфюрста Саксонского (он же король Польский) и царя Московского (Российского).

По состоянию на середину-конец октября 1700-го года активным противодействием шведам занимался только русский царь, поскольку первой была выведена из войны Дания, ну а вторым «ушёл по-английски» саксонский курфюрст Август II, осаждавший Ригу. К слову, наш Петр Алексеевич предлагал последнему идти с нами на соединение и совместными силами добить гадину, но тот, видимо струхнув, что шведы пойдут вглубь его наследственных прерий, ретировался в Варшаву.

Само время нашего выступления в поход удачным явно не назовёшь: конец августа 1700 года, то есть, считай, конец лета — осенняя распутица и холода. И в Первую мировую, и в Великую Отечественную воевать в этот период времени было непросто, а тут век XVIII — никаких тебе паровозов и «Студебекеров», и не встретятся свои танкисты, по доброте душевной предлагающие «прыгнуть на броню». Всё ножками, ножками!!! Хотя, конечно же, всё это условности, и сухопутные войска всегда были сухопутными войсками, с примерно одними и теми же трудностями из века в век.

Что из себя представляла русская армия на первый год Северной войны (или Stora nordiska kriget, как говорят шведы)? В общем, кроме двух полков, взращённых их «потешных» войск, особо ничего. Солдат набирали из крестьянского сословия, притом, в теории, должны были брать не профессиональных хлеборобов, а лиц, которые хотя и числятся крестьянами, но занимаются в том числе любой иной деятельностью: конюхи, кузнецы, плотники и прочее. Но вы ж понимаете, у военкоматов всегда свой взгляд на вещи (что сейчас, что более трёх веков назад), а потому брали того, кому крупно повезло (или не повезло?). Если смотреть на всё глазами современного правоведа на ту эпоху, то можно сказать, что человеку очень даже везло: заканчивалось то время, когда ты был вынужден жевать солому с крыши и думать о том, что бы надеть: государство тебя и накормит, и добротно оденет (правда, с вычетом из солдатского жалования за форму).

Типичный русский мужик с мушкетом

Более того, для даточного человека заканчивалась сословная зависимость от помещика, и этот «профит» распространялся в том числе на его жену и детей. В некоторых случаях за лицо, призванное на действительную воинскую даже долги выплачивались из государственных средств. Ох, мне это нравится: ни автокредита, ни ипотеки — живи, как говорится, и радуйся! Требование было только одно: тяни лямку и подчиняйся согласно положениям о воинской службе. Однако не всем подобное было по душе, ибо какая там служба, какая ещё армия? Ребят! Я кузнецом зарабатываю в разы больше, а помещика своего в глаза не видел, и живётся мне под дворянским гнётом очень даже неплохо! Что смотрите так удивленно? Сами же через 316 лет в ВК картинки размещаете о том, что «крепостное право — это гарантированные рабочие места»!

Примерно так выглядела наша армия у стен Нарвы и Ивангорода в 1700м году

Таких вот воинов, толком не подготовив, а лишь одев и вручив ружья, было решено отправить осаждать две крепости (не путать с «Властелином колец»): Нарву и Ивангород, ибо они обе в то время были шведскими. Притом, как только курфюрст саксонский снялся с Риги, то стало ясно, что неплохо бы переходить к «плану Б», а именно кошмарить шведов не с западной, а с восточной части Ингерманландии. Однако Пётр Алексеевич всё же не мог поверить, что благовоспитанные и образованные господа из Европы могут вот так вот просто взять и кинуть, наплевав на всякие союзы, и потому надеялся встретить дорогого друга Августа у Пскова.

Русская армия численностью около 35 килочеловек переправилась через реку Нарву и, с одной стороны, взяла в осаду нарвскую крепость, а с другой, в своём тылу оставила Ивангород (напротив него стоял новгородский пехотный полк). Притом, как я уже сказал выше, погода была категорически против нас, плюс начались проблемы с продовольственным снабжением армии, что приводило к постепенному увеличению небоевых потерь.

Нарвским гарнизоном командовал генерал-майор Хеннинг Рудольф Горн аф Ранцен, артиллерист по образованию, в подчинении которого было 1300 пехоты и 200 сабель кавалерии, а также городское ополчение. Старый служака Горн, ожидая помощи шведских сил в Эстляндии и нюхая поднимавшийся до верхушек башен и стен запах дымящихся русских щей, обозревая через тогдашний дальномер изорванные кафтаны и дырявую обувь наших войск, наверное, думал, что русский царь, возможно, просто что-то перепутал, что здесь, вообще-то, уже Европа, и «люди приличные»…

А тем временем Карл XII, высадившись в Пернове (современный эстонский Пярну), с силами около 10 000 человек заглянул в Ревель (нынешний великоэстонский Таллин), где держал перед своими верноподданными речь примерно такого содержания:

«Мрачные глубины ужасного Мордора изрыгнули на нас полчища троллей и кремлеботов, которые и днём, и ночью думают над тем, как уничтожить все то, что мы так любим. С ними сам Темнейший Владыка, оком своим еженощно скользящий, жадно всматривающийся в наше благополучие, дерзая поглотить всех и вся…» — и, попутно пообещав сохранение привилегий за верность шведской короне, быть может, даже спросил «не против ли те, кто в XX столетии будут называться эстонцами, что мы их тоже в свою армию или в ополчение заберем?». Впрочем, «против» они, или «за» никого никогда не интересовало (при том ни по какому вопросу), и потому Его Величество стал деятельно работать над сложившейся ситуацией.

Король Карл полон гордости прослушав альбом Sabaton Carolus rex

А думать было о чём! Дело в том, что около 6 000 кавалеристов под командованием Бориса Петровича Шереметева расположились примерно в 100 км от Ревеля (напоминаю — современный Таллин) в Везенберге. Как только наш Борис Петрович узнал о том, что на противодействие ему вышли шведские силы под командованием генерала Отто Веллинга, то он принимает решение отступить на 35 км к более укреплённому Пуртцу, рассредоточив свои силы по деревням Пурц, Гакгоф, Вариель, Кохтель, Иове, а сам с основными силами встал в деревне Пованда. Вроде всё не так уж было и глупо: дороги к Нарвской крепости Борис Петрович перекрыл, НО! Есть тут парочка маленьких «но»: во-первых, нами очень плохо производилась разведка (т.е. мы толком не знали, где может быть противник), а во-вторых, из рук вон плохо неслась караульная служба.

Борис Петрович Шереметев

Сложно, конечно, предполагать, что там было на самом деле, но по факту нападение шведов на Пурц и Вариель явилось большой неожиданностью для русских. Возможно, многие русские, не выставив караулов и спокойно расположившись в крестьянских избах, стали вести «задушевные беседы» с хозяевами на тему: «Ты крестьянин — я крестьянин! Чего нам делить? А давай-ка за дружбу народов!». С другой стороны, и это, наверное, более вероятно, наши кавалеристы могли просто устать, и с радостью променяв палатки на избы, элементарно по-человечески расслабиться, «растянув» спины на лавке.

Малочисленная группа русских, сумевшая «дать дёру» и добравшаяся до основных сил в Пованде, сообщила о творящемся безобразии, и наши кавалеристы поехали в Вариель на разборку с врагом, который, к слову, не сидел праздно, и после непродолжительного боя отступил. Пленные же шведы, видя, что русские их сами боятся, наболтали о каролинской армии не менее 30 килоштыков, гуляющей тут поблизости. Борис Петрович, обронив что-то вроде «ох ты ж ё… моё!», решил отступить ещё на 30 км, к Пюхайоги, после чего, вдохновленный отеческим наказом государя-батюшки Петра Алексеевича, занялся удержанием позиций, но, увы, не свезло. Вместо того, чтобы по-хорошему сказать своим подчиненным «жрать будете, когда шведов оконфузим», разрешил произвести фуражировку, рассредоточив таким образом свои силы, чем и воспользовался противник, да так, что драпать нашим пришлось аж до Нарвы.

А под Нарвой вся артиллерия, которой надлежало разломать стены цитадели, оказалась по большей части не более чем «пукалками», максимум способными рисовать граффити на поверхностях (к дюжей радости какого-нить тогдашнего портала «Наша Нарва»), и потому осаждавших начала съедать грусть-тоска. Не забываем про холод и проблемы с продовольствием (про «дымящиеся русские щи» я для красного словца написал, если что), а также дезертирство и предательство в одном флаконе некоего Иакова (Якоба, Якова, в разных источниках по-разному) Гумерта, иностранца на русской службе, который перебежал к шведам. Кстати, именно после этого Петр I задумался: «А не слишком ли я много плачу подобным господам»?

Тут наступает момент, двояко трактующийся сторонами конфликта. Так, шведы до сих пор считают, что наш царь, которому докладывали о многочисленной армии короля Карла (30-50 тысяч), идущей на подмогу к Нарвской крепости, оставив командование войсками настоящему русскому офицеру Карлу Евгению де Круа, решил под благовидным предлогом сбежать в Великий Новгород, дабы не оказаться в итоге в плену у неприятеля.

Памятная медаль в честь бегства (??) Петра Великого из-под стен Нарвы

Дезинформация с численностью каролинеров, конечно, была очень качественная, ничего не скажешь, НО на мой взгляд, не столько даже публициста-дилетанта, а сколько человека, живущего в нашей любимой и великой России, царь просто очень утомился проблемами, которые видел (снабжение, оружие, порох, одежда), и решил самолично их устранить, попутно устроив различного рода кары. Вспомните его фейл с Прутским походом, когда он со своим войском был до конца! Нет, не мог наш Пётр Алексеевич вот так вот взять и испугаться SABATONа, АББы и ROXETTа! Он, скорее, себе бы пулю в лоб пустил, чем в плен сдался, ибо одно дело от сестрёнки в труселях драпануть (дело-то семейное!), а другое — когда та Европа, в которую он так стремился, узрела бы его в качестве военнопленного.

30 ноября 1700 года герцог де Круа, русский командующий, узнав о прибытии шведов (численность которых нами так и не была на тот момент установлена, а было их на самом деле не больше 9 000 человек), ничего лучше не придумал, как растянуть все силы в одну линию, не оставив резервов.

Карл Евгений де Круа. Такое ощущение, что его рисовали в тот момент, когда ему сообщили о том, что он теперь командующий русской армией

Мне, кстати, вспоминается сражение при Брейтенфельде (Тридцатилетняя война), когда цесарский командующий фон Тилли поступил подобным образом и в итоге битву проиграл. А у нас, в отличие от австрийцев 70-летней давности, за спинами были ещё 2 крепости, которые мы осаждали. Неплохой замес намечался, ой, неплохой!

С 14 часов дня двумя ударами по нашим левому и правому флангам предполагалось смять наши силы, и таким образом задушить центр российских войск. Наше положение усугублял крупный снег в лицо, так что было сложно успеть применить огнестрельное оружие (это XVIII век, не забываем!), а также определить «чо там у свеев», которые, умело преодолели наши рвы и ворвались в лагерь русских войск.

Шведы в русском лагере (кажется, нерке-вермландцы, что ль).

В момент у нас почти не осталось артиллерии, а паника в рядах нашей армии привела к тому, что вопли «Бей немчуру!» принудили сдаваться в шведский плен даже тех иностранных офицеров, которые, в общем-то, и рады служить России, но умирать так глупо явно не желали. Сам герцог де Круа едва спасся от гнева своих подчиненных, и со словами «Я сдаюсь!» чуть ли не обнимал шведов.

Мы пытались бежать с поля боя, используя понтонный мост через реку Нарва (Нарова), но поскольку на такие нагрузки он не был рассчитан, то многие наши солдаты нашли свою смерть в ледяной воде неприветливой реки.

Схема сражения

Однако не всё было так уж плохо. Помните, я в начале статьи говорил, что наша армия под Нарвой состояла исключительно из новобранцев, и только два полка имели реальный боевой опыт? Так вот, стоявшие на правом фланге Семеновский и Преображенский полки, а также тащемта Лефортовский не дрогнули, и, заняв вагенбург (т. е. это когда телеги и повозки паровозиком сцепляются) да организовав «гуляй-город», отбивали все атаки неприятеля. Все те наши солдаты с других участков, кто не поддался панике и кто отступил, а не побежал (а там так выходило, что, следуя к понтонному мосту, ты пробегаешь как раз мимо позиций «потешников»), прибыли в расположение не переставших сражаться преображенцев и семёновцев. Мы держались на той позиции так, что даже король Карл не смог личным примером мотивировать своих солдат на взятие наших укреплений, ибо в атаку-то пошли, но ничего из этого не вышло.

Карл мотивирует.

К вечеру стало ясно, что, хотя русские понесли серьезные потери, но и у шведов не все в порядке, ибо немалая часть каролинеров, дорвавшись в нашем лагере до русской водки, перепилась в хлам и, таким образом, на сутки потеряла боеспособность. Хм, наверное, я бы на их месте поступил бы так же! Война-то подождет, не денется никуда, а вот винцо ждать тебя точно не станет, ибо другие выпьют его — и делов! Кроме того, вражеский алкоголь ведь тем и сладок, что ты его не купил, а захватил, так что, значит, он твой по праву военного времени! Как итог: два шведских отряда, приняв друг друга за противника, вступили в боестолкновение.

Наверное, именно в тот момент Карл XII, как трезвенник, решится на ограничение потребления винно-водочной продукции в действующей армии, от чего потом его солдаты, офицеры и генералы будут весьма плакать.

Мы же потеряли центр, но стояли по флангам. Притом, хотя нас и рассекли, но, придя в себя, мы оказались вполне боеспособны продолжать сражение. Однако не забываем, что наши офицеры считали, что русским противостоит не менее 30 000 шведов, кроме того, после сдачи в плен де Круа у нас не было единого командования, а поскольку наши генералы (Долгоруков, Головин, Имеретинский, Трубецкой, Вейде) фильма «ДМБ-2» не смотрели и были незнакомы с фразой прапорщика Казакова (в исполнении Арцыбашева) о том, что когда не знаешь, как правильно поступить, то смотришь на погоны, и у кого звёзд больше, тому и подчиняешься, решили начать переговоры о сдаче. Конечно, при иных обстоятельствах, если бы русские имели представление хотя бы только о численности противника и имели опыт взаимодействия, то всё могло бы сложиться совершенно по-иному. Однако мы не знали ни того, сколько шведов, ни даже не владели информацией друг о друге, ибо наш центр был занят неприятелем.

Carolus rex, обозревая похмельные морды своего войска, выразил полное понимание и согласие подобной инициативе со стороны русских, пришедших к нему в разное время с обоих флангов.

Правда, сначала наши хотели уйти под гром барабанов, пенье флейт и трепет своих знамен, но король, видимо поняв, что русские никакой информацией не владеют, сначала вроде согласился, но потом внёс свои коррективы. Казалось бы, что такого: оставь московитам личное оружие и знамена? Ан нет, граждане, Карл хотел сыграть в том числе и на самолюбии нашего царя! Однако наши гвардейские полки покинули место сражения, не потеряв знамен и не сдав оружия. Наложенное Карлом ограничение затронуло полки нашей обычной пехоты.

Момент, когда с русскими тебе свезло по-крупному в последний раз за следующие 20 лет.

Возможно, Его Величество считал, что эти части нашей армии сражались весьма вяло, и потому не заслужили чести сохранить свои регалии.

Таким образом, в первом крупном сражении Северной войны мы потеряли около 8 000 человек,190 единиц артиллерии и 210 знамен против 700 убитых шведов.

Победа шведов в битве при Нарве. Картина маслом. Густав Седерстрём. 1910.

Сказать, что Пётр Великий от такого расстроился — значит промолчать. На продолжительное время и он, и его армия стали предметом для анекдотов в Европе, но наш царь-батюшка не унывал, и, напевая что-то вроде

«Ай, люлИ-люлИ-люлИ,

Буду строить корабли!»

наконец-таки вернулся к «плану Б», отвоёвывая русский Ореховский уезд с иного конца — с Нотебурга (1702 г) и далее Ниеншанц (1703 г.), опять-таки Нарва (1704 г) и Корела-Кексгольм с Выборгом (1710г.), но это уже совсем другая статья!

Автор: Дмитрий Хандога

Источник

В декабре 1718 года Карл во время своего последнего похода в Норвегию (которая была тогда под властью Дании) при осаде крепости Фредрикстен находился в передовой траншее и был убит шальной пулей (пуговицей). По другой версии — он стал жертвой заговора шведской аристократии, недовольной продолжением разорительной войны, и был убит в результате покушения. Эксгумация 1917 года разрешила этот вопрос: оказалось что Карл был действительно убит выстрелом слева (со стороны датских укреплений), но при том выходное отверстие в его черепе, расположенное с противоположной стороны (обращенной в момент смерти к шведским позициям) больше входного, что и послужило поводом для слухов об убийстве заговорщиками. Этот парадокс был объяснен тем, что при входе удар пули был смягчен полями войлочной шляпы (пробитая пулей шляпа сохранилась), что и было подтверждено экспериментально. Карл XII стал последним монархом Европы, павшим на поле боя. После Карла шведский трон наследовала его сестра Ульрика Элеонора, но вскоре престол перешёл к её мужу Фридриху (Фредрику I) Гессен-Кассельскому. После неудачной попытки продолжения войны Фредрик I заключил в 1721 году Ништадтский мир с Россией.