Как работать с трупами и не сойти с ума
Не самая приятная работа, когда приходится сталкиваться с покойниками. Перед вами две истории людей непростых профессий:
1. «Работа сделала меня альтруистом». Ритуальный агент — о своей профессии, заземленных покойниках и погребальных суевериях.
2. «Нельзя быть нормальным и пойти в открытый огонь». Пожарный — о вареных трупах и здоровом цинизме.
Экономист Юрий стал ритуальным агентом по воле случая. Личное горе заставило его искать работу в ночную смену — так Юрий оказался в морге, где проработал санитаром десять лет. Некоторое время мужчина трудился копщиком могил, параллельно осваивая тонкости похоронного дела. Анна Кучер поговорила с Юрием о специфике его профессии и узнала, кто главный на похоронах, как правильно одевать труп, что думают священники о макияже покойников и зачем умерших обкладывают крапивой.
По образованию я экономист. Мне не светило стать главным экономистом или главным бухгалтером. У меня заболела мама — попала в тубдиспансер с открытой формой туберкулеза. Говорили, не выживет. Она уже только лежала практически. И нам понадобилась сиделка, которая смогла бы проводить с ней время, кормить. Я решил, что всё сделаю сам, и начал искать работу. Быстро узнал, что в морге есть ночные дежурства. Мне дали день осмотреться, проверить себя. Обещали, что увижу то, чего не видел никогда.
А я никогда и не боялся смерти. Хоронил и родственников, и знакомых. Быстро втянулся — так почти десять лет и проработал в морге. Потом копщиком был. Через некоторое время начальник увидел, что многие ребята просто копают могилы, деньги берут и уходят, а мне было интересно, как он общается с людьми, как он это всё наладил. Я задавал вопросы, и он стал понемногу учить меня.
Он говорил: «На первом месте всегда родственники, потому что покойник есть покойник, а им нужно дальше как-то жить. На втором месте, конечно, сам почивший. Он должен быть помыт, одет, уложен в гроб, откуда не должен выпадать. И уже потом только деньги!»
Нужно и людей понимать, и одновременно осознавать, что это работа, а не институт благородных девиц. Нельзя этим заниматься просто так, для души. Иначе это было бы совсем уж странно.
Работая в морге, я научился мыть и одевать труп. Человек, который не знает технологию, никогда не справится с первого раза. Бывает, и на сидячий труп надевают пиджак, и разрезают платье, чтобы надеть на женщину. Кроме того, прежде всего нужно тело помыть, привести в порядок. Понятно, что после смерти человек «расслабляется», жидкости, которые были в желудке или мочевом пузыре, выходят. Можно помыть, перевернуть человека, и с него опять потечет. Нужно максимально «откачать» всё…
Я еще и макияж покойникам наношу, но здесь нужно учитывать мнение батюшек. Многие часто говорят: зачем вы губы человеку накрасили, он какой пришел в этот мир, такой и должен уйти.
Но был у меня случай: умерла одна бабушка. Обе ее дочки живут за границей: одна — в Израиле, другая — в Америке. Они привезли ее фотографию в молодости и попросили накрасить как на ней. Это нормально у них. Пришлось повозиться, конечно, но с фотографией работать намного удобнее.
А иногда люди приходят и говорят: сделай его красивым. Как это «красивым»? Мужчина должен быть чисто выбрит, волосы приведены в порядок, брови. Другое дело, когда есть повреждения на лице. Иногда используется пластырь телесного цвета, потому что бывают такие повреждения, которые невозможно гримом закрыть. Потом уже поверх пластыря и закрашиваю.
Иногда люди не сразу обращаются к нам, пытаются сделать всё сами. Ты приезжаешь, просишь отправить тело в морг, а они упираются: нет, нельзя, он должен дома лежать. Ты убеждаешь, что жарко, что тело не выдержит столько, что появятся потемнения и запах, но, бывает, и это не аргумент. Здесь включаются суеверия: нет, он будет ждать дома. И таких очень много.
Нельзя, например, в церковь и на кладбище одной дорогой идти, говорят. Они готовы обойти вокруг деревни, лишь бы только не нарушить эти свои правила.
Привязывают к пальцам проволоку и выводят заземление — я не знаю, для чего это, но люди делают. Копейки на глаза кладут, но это чтобы они не открывались. Так бывает, когда человека нашли поздно, а он умер с открытыми глазами.
Есть, конечно, способы их закрыть, но нет, пришла какая-то бабка и сказала класть монетки. Бабка же знает, как лучше, она жизнь прожила. Иногда и люди с высшим медицинским образованием делают удивительные вещи. Так и хочется спросить: как вы верите в то, что эти мешочки с солью на покойнике помешают разложению тела?! Крапивой обкладывают, чтобы не портилось!
В этом вся наша беда сейчас: на любом мероприятии, и на похоронах, и на свадьбах, всегда очень много советчиков. Все всё знают, все всё умеют. Как в старом советском анекдоте: «Знаете почему нельзя заниматься сексом на Елисейских полях? — Советами достанут».
Молодых, конечно, хоронить тяжело. Особенно тех, кто погиб по глупости, по безалаберности или пьянке. Был один случай, после которого мои работники попросили два дня не брать никаких заказов, — им нужно было просто отойти.
Молодой нейрохирург приехал к маме в деревню помогать картошку копать. Мать попросила что-то по электричеству поправить, он попытался, и его убило током.
Съехались друзья, одноклассники, одногруппники, профессора из Англии, из Москвы, ведь он мог стать врачом с мировым именем, такие надежды подавал! От дома друзья несли гроб на руках, сменяя друг друга. Скорбела вся деревня, даже те, кто не был с ним знаком.
Шокируют не столько сами похороны, сколько отношение родственников. Иногда люди приходят, торгуются за каждую копеечку, а потом в ресторане заказывают музыку, и понеслась свадьба. Поминки превратились в пьянку, музыка гремит, а собравшиеся совсем забыли, зачем туда пришли.
Еще лет пять назад было намного проще, может, даже не столько проще, сколько человечнее. Все старались помочь. Бывало, приезжаю на адрес, а там не находится миски или ведра — бегут соседи, приносят эту миску. А сейчас по-другому.
Бывает, люди приезжают и выбирают самый шикарный гроб, самые шикарные похороны, а как доходит до оплаты, начинают плакать: последние деньги отдаю. Я же убеждал его взять гроб дешевле!
— Не, ну как так, вот соседа хоронили — у него был получше гроб.
Даже в этом уже проявляются понты. Раньше мерялись у кого машина шикарнее да дом выше, а сейчас — у кого гроб да катафалк помоднее.
Со временем, конечно, все эти переживания немного стираются. Да и такая работа требует быстрого выполнения, поэтому некогда думать. Физический труд заставляет концентрироваться на том, что ты делаешь в данный момент.
Семья и дети отвлекают, конечно. Жена поначалу не понимала, как я могу уехать с дня рождения по первому вызову. Сейчас уже все привыкли. Даже дети. Ты же не скажешь людям, мол, подождите два часа, у меня ребенок сейчас на гимнастике, освобожусь и сразу к вам. Жена говорит, работа сделала меня альтруистом.
Автор материала
Дмитрий работает в пожарной охране уже семь лет. По его мнению, это сложное и опасное занятие не требует какого-то особого мужества, но нужно быть немного чокнутым и испытывать кайф от борьбы с огненной стихией. По долгу службы ему доводилось сталкиваться с разными людьми — слишком бдительными и совершенно безалаберными, видеть сотни обгоревших тел и спасать десятки жизней. Дмитрий поделился с автором журнала «Нож» Анной Кучер смешными и трагическими случаями из своей практики, а также рассказал, где искать кошку во время пожара, как долго можно прождать спасателей и почему открывать окна в горящей квартире — очень плохая идея.
У нас немного чокнутая профессия. Не один психолог говорил о том, что люди, которые работают в пожарной охране, — не совсем нормальные. Нельзя быть нормальным и пойти в открытый огонь, от этого нужно испытывать какой-то определенный кайф.
Около 40% пожаров происходит по глупости, но такие обычно быстро удается предотвратить.
В первый день работы в пожарной охране, семь лет назад, я чуть не спалил собственную квартиру. Проснулся рано утром, поставил завтрак на плиту и уснул.
Проснулся — вся квартира в дыму, завтрак сгорел, прилип. Полтора месяца в квартире жить было невозможно. Зима, –30 °C, а ты проветриваешь.
Был довольно смешной случай. К вам никогда не стучались пожарные? Это всегда очень забавно смотрится со стороны, когда к тебе ломятся, звонят в дверь, ты открываешь — а там как минимум два человека, в каске, в обмундировании, с бензорезом, с топором здоровым…
— У вас что-то горит?
— Нет.
— Есть заявка, что на вашем балконе дым.
Они понимают, почему нас вызвали, но всячески пытаются отнекиваться, и это всегда очень неумело выходит. «Нет, что вы, мы только домой пришли». А мы-то чувствуем запахи. Уже привычка профессиональная — принюхиваться.
— А по-моему, у вас что-то есть, давайте посмотрим. — Мы выходим, а у них там мангал на балконе стоит. — Вкусные шашлычки?
— Блин, простите нас, мы не знали, что на балконе жарить нельзя.
Причем перед домом у них огромная зеленая посадка, есть полянка, где можно жарить шашлыки. Лавочки стоят. Нет, им надо на балконе седьмого этажа пожарить.
Есть очень бдительные люди, которые звонят в панике: у нас три квартиры горят уже синим пламенем! Ты приезжаешь, а там, оказывается, сосед делает ремонт, штукатурит стену — пыль идет.
Бывают ситуации, когда люди, наоборот, не додумываются позвонить в пожарную охрану. Я как-то заменял основного диспетчера в Коломне, и мне позвонил наш дознаватель (человек, который выясняет причину пожара):
— Вам поступала заявка, что в таком-то поселке горит дом?
— Нет, не поступала.
— Очень интересно, я стою возле этого дома — он уже догорает. А рядом стоят 30 человек и снимают всё это на телефон.
Естественно, мы выехали, но по факту сгорел целый дом, и никто так и не позвонил.
Наиглупейшим среди больших пожаров был тот, в котором погибли 12-летний мальчик и один взрослый. Собственно, в их же квартире и произошло возгорание. Отчим с другом «отдыхали» в ту ночь, друг уснул с сигаретой. Сам отчим выбежал, сосед смог спасти двух младших братьев. Пытался разбудить старшего, но тот, видимо, не проснулся, как это бывает у подростков, — открыл глаза и дальше спать. Большое количество людей осталось без жилья, потому что кто-то покурил в постели. Что касается мальчика, как такового тела уже не осталось — мы доставали фрагменты. Буквально раскапывали части скелета.
Практически всегда при пожаре люди погибают от удушья. Около 2% сгорают заживо. Это невыносимая боль, поэтому большинство умирает от шока.
Условно говоря, квартира в 50 кв. метров заполнится густым едким дымом меньше, чем за минуту. Человек в этом дыму сможет продержаться минуты три, прежде чем отключится. И даже это будет очень сложно, потому что кислород быстро выгорает.
Черт с ними с документами, с деньгами, с какими-то вещами… не надо выносить телевизоры и холодильники. Не нужно лезть в сейф, который находится за тысячью замками. Пока ты будешь стараться вынести что-то, извини меня, ты умрешь.
Есть, безусловно, несколько секунд, чтобы дернуть маму, жену, бабушку, ребенка, собаку, в конце концов, но это очень сложно. Собаки и кошки, как и дети, забиваются в самый дальний угол, откуда их очень сложно достать. Если квартира очень плотно заполнилась дымом, припадай к полу. Дым поднимется наверх, и это даст тебе где-то минуту дополнительного времени.
Многие открывают окна, и это ошибка, это смерть — 100%. Распахнутое окно открывает доступ кислороду, что помогает пламени разгораться, а весь дым выходит в окно.
Высунувшись якобы подышать кислородом, вы на самом деле дышите дымом, который тянется в окно.
На учебе нам показывали старое видео возгорания в здании Сбербанка на шестом этаже. Девочки, которые там работали, вместо того чтобы бежать, начали закрывать кассы на ключ, документы прятать — в итоге девять человек погибло. Либо огонь отрезал доступ к дверям, либо было очень плотное задымление, но они решили ждать помощи в окнах. По какой-то причине пожарные приехали не сразу.
С момента вызова до прибытия пожарной бригады должно пройти 10 минут — это наш норматив, но иногда часть сильно удалена от источника пожара.
В каких-то населенных пунктах этот норматив может растягиваться. В Коломне от нашей части до определенного места пожара норматив прибытия был 30 минут. За полчаса сгореть может всё. В момент прибытия пожарных девочки задыхались в этих окнах и просто выпадали. Страшная картина. Люди стояли и смотрели и ничем помочь не могли.
Самая первая единица (погибший) на моем веку — собака. Мы нашли ее через несколько часов после пожара: она поджарилась, будучи на привязи без каких-либо шансов на спасение. Мы находили единицы в разных состояниях — от фрагментов до практически целых. И вареные были, и поджаренные.
Во время пожара очень сильно накапливается температура, превращая помещение в бетонную коробку. Если в квартире происходит горение, она буквально превращается в термос.
Мой наставник рассказал случай, как в квартире в момент пожара бабушка принимала ванну. Она сварилась заживо, вернее, сначала задохнулась, а потом сварилась.
Вторая история… в одном из пожаров погибли две молодые девушки. Они оказались в закрытой квартире, и, видимо, в суматохе на них упал шкаф. После тушения их нашли по фрагментам. Одной девушке придавило ноги — по ним и вышли на тела. Подняли шкаф — а там обе девушки в золотистой корочке. Шкаф сработал как печка…
Мне тяжелее всего работать с задохнувшимися людьми, потому что визуально человек остался цел, но по факту жить перестал. Очень сложно вынести целого, но мертвого человека. Расслабленным телом очень тяжело управлять. Мы стараемся вынести их на носилках, если есть возможность, но иногда тела находятся в таких неуклюжих позах…
Во время одной спасательной операции (не во время пожара) нужно было найти дедушку, который неделю не выходил на связь. Он был из категории людей, которые всё к себе в дом тащат. Это была абсолютно захламленная квартира, в которой ты перемещаешься на подушке из мусора. По запаху-то мы чувствовали, что он где-то рядом. В итоге нашли его за диваном, то есть он обмяк, упал туда и вот так и пролежал.
Если вообще можно говорить об удобстве работы с трупами, на мой взгляд, проще работать с фрагментами, но их найти сложнее, особенно во время крупного пожара.
Это как археологические раскопки, только с водой и пожарными стволами. Ты стоишь и стволом этим промываешь. Некоторые части тела полностью выгорают, например кисти рук. Там довольно тонкие кости.
Естественно, жалко людей, но потом привыкаешь и через какое-то время начинаешь спокойно шутить на эту тему.
Например, после очередного пожара мы выходим из задымленной зоны на улицу, достаем сигарету и начинаем курить. В этот момент обязательно кто-то спросит: «А вам там дыма было мало?»
На что я обычно отвечаю: «Здесь вкуснее, здесь через фильтр».
Такая работа, безусловно, оставляет свой отпечаток. Когда начинаешь в этом разбираться, приходишь к тому, что жизнь — это самое дорогое, что нам дается. Родственники не могут привыкнуть к этому: мама, бабушка всегда за меня беспокоятся. Жена тоже переживает, но старается не подавать виду.
Конечно, есть моменты в работе, которые не сразу отпускаешь. Мне всегда жалко детей, взрослые же зачастую сами виноваты в пожарах. Запомнился день, когда мы спасали ребенка. Один из нас нашел девочку трех лет. Начал оказывать первую доврачебную помощь, потом передал ребенка второму спасателю. В этот момент я тоже был рядом. Там вдвоем делать нечего на самом деле. У нас есть дыхательные аппараты с функцией постоянной подачи кислорода. Это специальные кислородные маски, с помощью которых мы продуваем дыхательные пути. В момент, когда откачивали эту девочку, у меня был четкий приказ: включить свой дыхательный аппарат и зайти внутрь для тушения пожара.
Всё уже было подготовлено, уже была вода, мне оставалось только надеть на себя маску и зайти. Я ждал, когда она сделает свой первый самостоятельный вдох, и только после этого смог оставить ее. На тот момент моя дочка была чуть младше.
У парня, который ее откачивал, дочка чуть старше, и у парня, который ее нашел, тоже дочка. Мы прям как никогда выдохнули, когда вышли с того пожара.
Автор материала
Комментарии
Отправить комментарий