Пишет Спиридон Слепцов из республики Саха (Якутия): Вот и заканчивается в Якутии год села. Как повлияли или повлияют предпринятые президентским указом меры по развитию села я пока не смогу вам рассказать – слишком уж много факторов, а вот кадры из реальной жизни показать смогу. Поехали...

Так или иначе, в типичном якутском селе жизнь непосредственно связана с животноводством. Одни содержат коров, другие лошадей, у некоторых есть даже козы, свиньи и т.д. В общем, полноценная жизнь без этой отрасли сельского хозяйства на селе невозможна. Но справедливости ради стоит отметить, что численность крупного рогатого скота неуклонно падает.

Так, если по состоянию на 1 января 2001 года численность КРС по республике составляла 289716 голов, то на сегодняшний день оно уменьшилось почти на 75 тыс. голов. А вот лошадей за этот период стало больше - было около 130 тыс. голов, сейчас стало почти 170 тыс.

Причин уменьшения поголовья КРС много. Одна из них, и самая основная, это влияние специфики ухода за коровами. Образно говоря, люди, держащие коров, в какой-то степени становятся их рабами. Круглый год, без выходных, дважды в день они обязаны ходить в хотон, чтобы накормить и подоить своих питомцев, убрать за ними навоз (если речь идет о стойловом периоде).

Естественно, что новому поколению людей такая работа не в радость, а у стариков уже не то здоровье, чтобы осилить этот тяжелый физический труд. Да и для чего? Чтобы за год надоить с одной коровы 2 тонны молока? Да, молоко можно сдавать - литр примерно за 20-25 руб. В итоге, селянин получает доход 40-50 тыс. руб в год с каждой коровы (а дойных обычно не более 3-4 голов). Но если вычесть с этой суммы затраты за электричество, дрова, комбикорма (сено не беру в расчет) и т.д. и разделить на 12 месяцев, получится ничтожная сумма, ради которой, вроде как уже и не стоит надрывать свое здоровье и тратить драгоценное время. Но люди, тем не менее, продолжают по мере возможностей работать. Потому что это уже вошло в привычку, а экономическая эффективность уже изначально отодвинута на второй план.

До наступления сильных морозов, а также ближе к весне, коров выводят на водопой к проруби.

 Чтобы прорубь ("ойбон") меньше промерзала, её укрывают - обычно шкурами или же иногда специально изготовленными такими коробами, как на снимке ниже. По старинным поверьям, во время Танха (время после нового года) из ойбона вылезают водяные черти ("селлёкюны"). Человек, желающий узнать свое будущее, может подойти сюда ночью и ждать их. Увидев человека, черти должны начать его колотить. Если избиваемый не будет кричать и стойко вытерпит побои, селлёкины ему расскажут его будущее. Это поверье наверное знает каждый якут, но я никого лично не знаю, кто бы попробовал на себе этот вид гадания :).

Навоз выносится из хотона и замороженный, складывается в виде так называемых балбахов. Рачительные хозяева по возможности продают балбахи в качестве органического удобрения.  А вообще, поздней осенью навозом штукатурят стены хотона -  в наших условиях нет более дешевого и качественного утеплителя.

Есть и такие товарищи, которые могут изготовить из навоза и мусорные баки. Признаюсь, увидел такое впервые. Это в селе Немигюнцы Хангаласского улуса.

Замораживается зимой не только навоз, но и молоко. Но в таком виде оно идет лишь для частного потребления.

 Если зимой селянин горбатится в хотоне, то летом он занят на сенокосе, который начинается обычно после национального праздника Ысыах. Сенокос настолько глубоко вошел в якутскую культуру, что даже месяцы в течение которых проходят эти работы в переводе на русский звучат как "месяц травы" (июль) и "месяц вил" (август).
Сейчас в центральной Якутии почти весь труд механизированный. На севере же, по крайней мере, у меня на родине в Оймяконе, все делается вручную. Работа нелегкая, но все же большинство деревенских сенокос обожает. Главное, чтобы погода не подвела.

Даже сено к месту стогования подтаскивают вручную. Раньше за людей таскали волы, сейчас же таких прожорливых помощников содержать слишком затратно.

В общем, за 20-30 лет ничего не изменилось, ну разве что появились мотокосы и новые репелленты от комара и гнуса.

Вечером после сенокоса пора на вечернюю дойку.

А вот и козы, о которых говорил в начале поста.

  Козлята довольные милые, чего бы не сказал о козлах. Как говорится, козел и в Африке козел.

Многие мои друзья из западной части России удивляются, узнав, что у нас купаются. Вода не как на Черном море, но все же достаточно теплая, чтобы вдоволь наплескаться, даже на Полюсе Холода.

Не менее интересно бывает просто прогуляться по окраине деревни.

Но лето - это не только пора сенокоса и купаний. Это еще и пора строек. Ежегодно, по республике в сельской местности площадь одних только жилых домов возрастает на 100 тыс кв. метров.

Это мой двоюродный брат Павел. Сейчас он занят строительством якутской юрты. Планировал безвозмездно передать её для сельского дома культуры для того, чтобы здесь могли проводиться различные мероприятия - выставки народного творчества, внеклассные уроки для школьников по изучению якутской культуры и т.д. На свои средства он приобрел материалы, инструменты, нанял молодых ребят-помощников, но к сожалению все уперлось в бюрократические проволочки - для содержания здания управлению культуры нужны дополнительные средства, необходимо расширить штат работников, но такой возможности к сожалению нет.

   Кстати, о сельском ДК. Примерно так выглядит сельский дом культуры. В нем проводятся концерты, собрания, дискотеки, но кино, как раньше, не показывают. А жаль...

Отдельная проблема почти любого села - заброшенные дома. Разбирать старый дом и строить на его месте другой как бы грешно (не могу подобрать подходящего слова), да и место свободное для новых построек почти всегда есть, так что развалины никто и не трогает. Вот и стоят они, пугая детишек своим мрачным видом.

Осенью, после сенокоса, начинается пора для охоты, сбора ягод и грибов.

Готовиться надо и к отопительному сезону.

Ну а самое важное мероприятие осени - забой скота.

Кровяная колбаса (субай или хаан) особенно вкусна, когда кровь смешана с молоком. Между прочим, субай не является исключительно якутским блюдом. Кровяную колбасу ели еще в Древней Греции, сейчас она достаточно популярна и в Бельгии и в Испании и в Украине. Да и в России этим блюдом никого сильно не удивишь. Ну разве что, отличаются от нашей они тем, что кровь заливают в кишки не в чистом виде или в смеси с молоком, а с крупами, мясным фаршем и т.д.

Но мне лично больше нравятся потроха.

В селе люди очень гостеприимны. Можно зайти без предупреждения к кому угодно и тебе обязательно нальют горячего чаю и расскажут местные новости.

В начале зимы начинается работа по добыче льда.

Здесь каждый знает, где чей лед - чужого не возьмут.

В течении зимы селяне забирают понемногу из своих запасов и складывают перед домом. По мере надобности лед заносится в дом, где растапливается в бочках или баках. Талая вода  используется не только для приготовлении пищи, но и для гигиенических процедур.

Лед обязательно укрывают, защищая не только от снега, но и от мерзкого шлака, выбрасываемых котельными.

Вот и котельная - сердце любого северного поселка.

Котельные старого типа гадят здорово, снег в округе постоянно в таких черных точках. А в набирающих в последнее время популярность модульных котельных такого выхлопа кажется меньше, но не уверен.

 Даже в домах, подключенных к центральной котельной, есть отапливаемые дровами печки. Есть дома и с частным отоплением. Их немало. В районах, где нет газа (а это большая часть территории Якутии) для перезимовки в таком доме необходимо около 30 кубометров дров. Вы представьте, сколько деревьев для этого надо срубить!

  Понятно, что восстановлением вырубленных лесов никто не занимается и с каждым годом места для заготовки дров становятся все дальше от поселка, а диаметр "швырков" все тоньше, что зачастую нет даже надобности их колоть.

Некоторые малограмотные и жадные селяне грешат еще и тем, что вырубают лес у берегов рек, а потом разводят руками - с чего вдруг наводнение или река поменяло русло. А что будет лет через 10-20, если к этому времени до северян не дойдет газ? Наверное будем копытить торф.

Зимой в деревне неуютно, я бы сказал даже депрессивно.

В Колыме на некоторых домах забавные надписи, оставшиеся еще с советских времен. Например, на снимке "Посудо-хозяйственный магазин".

Дет-комбинат "Сулусчаан".

 Выстиранное белье принято сушить на улице даже в лютые морозы. Полностью оно и не высушится, но то, что освежится на все 100%, это точно.

Буржуи даже седушку от унитаза начали делать с подогревом, мы к сожалению до сих пор ходим в такие заведения. Но ничего, вроде живы.

Зима не бесконечна. С конца февраля уже начинаются относительно теплые дни.

Дни становятся длиннее, многим детишкам уже не хочется торчать за партой и все мысли только о забавах на улице.

    В улусах, где занимаются оленеводством, обычно в начале апреля празднуют День оленевода. После черно-белой зимы видеть людей в ярких национальных костюмах всегда очень приятно.

Даже олени принаряжены. К шеям этих красавцев привязаны колокольчики, упряжь и уздечки украшены лентами и колоритными узорами из бисера.

Проводятся различные спортивные мероприятия, концерты, а кульминацией такого праздника обычно являются гонки на оленьих упряжках ( кому любопытно, репортаж с праздника оленеводов - 2013 в Оймяконе можете посмотреть тут). А здесь часть фоток из праздника в Моме, в селе Сасыр.

А на этом фото у момчан другой "праздник" - наконец-то прилетел самолет из Хонуу. И то, что нет здания аэропорта, никого не смущает. Ради этого события можно и потерпеть.

В связи с этим вспомнил одно заседание в Ил Тумэне (Гос.собрание Якутии), где мне довелось фотографировать. Одна небезызвестная в Якутии личность с нескрываемым удивлением рассказывала на совещании о своем визите в один из наших северных улусов, где она увидела, что там отсутствует здание аэропорта. И она охала и ахала, а её коллеги как бы слушая её, и одновременно копаясь в своих планшетах, хмурясь, сокрушенно качали головами - действительно мол, какое безобразие...ай-яй-яй. Инопланетяне, одним словом. А ведь такое сплошь и рядом.

 Вот еще один наглядный пример. На снимке нефункционирующее здание аэропорта "Оймякон". Чтобы не замерзнуть, люди вынуждены ждать рейса из Якутска на улице. Хотя вру, пассажиры могут отогреться и в машинах. Мне больше жалко диспетчеров, которые ютятся в верхнем этаже дома. А ведь было время, когда этот аэропорт во время Великой Отечественной войны принимал для заправки до 100 самолетов в сутки, летящих по маршруту Аляска-Сибирь.

Но об этом сейчас молчаливо свидетельствует только этот скромный памятник.

Теперь немного о наземных путях сообщений.Это участок дороги соединяющий село Арылах Верхнеколымского района с их районным центром Зырянкой. На машине проехать по ней можно только зимой, а летом только на тракторе, и то только часть пути. Остальная часть преодолевается на моторных лодках.

Хотя чему удивляться, если даже в деревне такие дороги.

Самой же знаменитой дорогой Якутии является федеральная трасса "Колыма". Сказать, что её ремонтируют, значит, ничего не сказать. Вот фото из участка "Ласточкино гнездо" на территории Томпонского района. Без сомнения, что в скором времени на дорогу будет любо дорого смотреть. Уже не первый год и зимой и летом сталинскую трассу на современной и новой технике облагораживают три сотни рабочих съехавшихся со всех концов России.

Построены великолепные мосты

Но это только на дороге соединяющей Хандыгу и Усть-Неру. А отросток, уходящий с заброшенного участка Кубюма в сторону ряда населенных пунктов таких как Ючюгей, Томтор, Оймякон и Сордоннох остался никому не нужным.

 Даже этот мост, развалившийся еще в середине 90-х годов до сих пор не могут восстановить.

Ну а пока, в период большой воды небольшим машинам перебраться на другой берег реки помогают "Уралы".

Чтобы буксируемую машину не перевернуло течением, зачастую в багажник накладывают крупные камни.

А это другие речушки и ручьи, через которые после дождей тоже очень сложно проехать

Немного о собаках. Почти в каждой семье есть такой друг. Причем в деревнях предпочтение отдают "лайкообразным" собакам. Этому щеночку сейчас хорошо, лето как никак. Но придет время, и он круглый год будет жить на улице.

А это мое родное село Томтор. Здесь я вырос, окончил школу.

Это мой дом, мой отчий дом...

 Самый известный памятник Оймяконского района - стела "Полюс Холода"

Недалеко от неё, при въезде в село установлен "Колокол памяти", посвященный жертвам политических репрессий, которых в нашем краю было немало.

А этот памятник мне дорог тем, что мы с отцом устанавливали его вместе, в июне 1995 года.

И подобных мемориальных сооружений по республике множество - они есть почти в каждом, даже в небольшом якутском поселке, что еще раз свидетельствует о неразрывной исторической связи русского и якутского народов.

 На этом все. Получилось немного сумбурно, но что есть, то есть...

Фоторепортаж о поездке в Терють

Есть в Оймяконском улусе небольшое село, которое называется  Терють. Хотя оно и расположено относительно недалеко от районного центра (по прямой 70 км), добраться летом до него непросто, разве только по Индигирке.

Недавно в этом селе, впрочем, как и по всей Якутии, отпраздновали якутский национальный праздник Ысыах. Посвящено было данное мероприятие столетию известного якутского поэта, уроженца этих мест, Пантелеймона Яковлевича Туласынова (1916-1949).
Из Усть-Неры на праздник выехала небольшая делегация, где, кроме главы улуса Михаила Михайловича Захарова и начальника управления культуры района Аксинии Семеновны Сивцевой, было несколько почетных гостей из Якутска. Например, писатели Николай Егорович Винокуров-Урсун, Варвара Григорьевна Белолюбская-Аркук, а также представители СМИ. Так как в это время я находился в Усть-Нере, нашлось место и для меня.
Отправились на четырех моторных лодках.

Наш гид и один из перевозчиков, глава Терютского наслега Семен Иннокентьевич Босиков.

По пути остановились в местности Тарын-Юрях. Данное урочище имеет свою глубокую, интересную и местами даже драматическую историю. Дело в том, что до 70-х годов здесь было село, но с развитием золотодобычи в районе, всех жителей (а это около 600 человек) переселили. Большинство обосновалось у устья Эльги (где сейчас и расположено село Терють), некоторые вынуждены были уехать в  другие поселки района, а также в село Тебюлях Момского района. Людей тогда не спрашивали, хотят они этого или нет – было дано указание сверху,  на этом все и решилось, а все земли Тарын-Юряха были изъяты под промышленное освоение.

В урочище нас радушно встретили терютцы, большей частью старшее поколение. Они приехали сюда незадолго до нас, чтобы наглядно рассказать нам о тех годах, когда тут кипела жизнь. Первым делом, мы подкрепились, без официоза и пафоса, в очень доброй семейной обстановке, а затем пошли на экскурсию.

Верхушка старинного сэргэ.

Вплоть до строительства колымской трассы Тарын-Юрях являлся основными воротами в Оймякон. Здесь родился и жил  небезызвестный купец-меценат Николай Осипович Кривошапкин, неоднократно бывал в этих местах Алексей Елисеевич Кулаковский.
Правда, сейчас от села почти ничего не осталось. Все добротные дома были разобраны и увезены в Терють. Среди перевезенных зданий был и дом вышеупомянутого Кривошапкина, который переделали под первую школу села. В настоящее время, в Тарын-Юряхе построек, можно сказать, уже нет.

Примерно так выглядел Тарын-Юрях в первой половине ХХ века.

Писатель Николай Егорович Винокуров-Урсун и краевед из Терюти  Гермогенов Афанасий Степанович (справа)

Это родные брат и сестра – Ким Прокопьевич и Светлана Прокопьевна. Их детство прошло в этом доме. Сейчас они живут в Томторе.

Вернувшись сюда спустя несколько десятков лет, они, конечно же, были очень взволнованы. Думаю, невозможно описать словами те чувства, которые испытывали эти люди, попав в Тарын-Юрях снова...
Ким и Светлана поведали о том, что дом их детства первоначально использовался как свинарник, поэтому всех проживающих там детишек местные шутя называли поросятами (як. -  сибиинньэ оҕолоро). Также рассказали, что они по очереди, через отверстие в стене, караулили свой хотон, когда до Тарын-Юряха доходили слухи, что где-то неподалеку бродят сбежавшие ЗК. А беглецы были почти всегда, ведь исправительно-трудовых лагерей вокруг Тарын-Юряха было немало. Зачастую они приходили к селянам, уводили скот, крали продукты и т.д.
Но, все-таки, наиболее ярким воспоминанием их детства была встреча  со стерхами - все жители «свинарника», а их было немало, взобрались на крышу, чтобы поглядеть, как над сопкой О5онньор-Хайата долго-долго кружились две большие белые птицы…

Эта бабушка приехала в Тарын-Юрях из Якутска. Она тоже родилась в этих местах…

У каждого из стариков были близкие сердцу воспоминания и они охотно делились с ними как с нами, так и с журналистами…

Пробыв в Тарын-Юряхе почти до вечера, отправились дальше в Терють.

Село Терють понравилось мне сразу.  Оно очень уютное, очень к себе располагающее, хотя, как мне показалось, улиц, как таковых практически нет – дома расположены довольно хаотично.

Кстати о том, что жители ликвидированного Тарын-Юряха не просто существовали, а жили полной жизнью, доказывает этот мемориальный памятник. Одних только ветеранов трудового фронта и тех, кто получил медаль за доблестный труд в годы ВОВ – более двухсот человек. Согласитесь, это очень много, учитывая, что общее население Тарын-Юряха даже в самые лучшие годы не превышало 600 человек. Необходимо указать, что Терють – многонациональный поселок, ведь в свое время здесь осело немало людей из "материка", в том числе и узников Индлага.  Так, в списке фамилий на этом памятнике кроме привычных нам Атласовых, Кондаковых, Кривошапкиных и др., фигурируют такие фамилии как Грон, Чачуа, Давлюд, Вензель и другие.

Кстати, об истории. На следующий день после приезда мы посетили Терютский краеведческий музей. Правда, музей официально пока еще не зарегистрирован, но то, что интереснейших экспонатов там немало, можно убедиться из снимков ниже.

Работы местной мастерицы А.А. Егоровой.

Сундуки, принадлежавшие купцу-меценату Кривошапкину. Николай Осипович был очень верующим - даже на крышках сундуков наклеены изображения святых.

Старинная икона

Глава Оймяконского района Михаил Михайлович и Урсун.

Увлекательную экскурсию для нас провела краевед и педагог Зоя Петровна Оконешникова.

После осмотра этого уголка памяти мы поехали на место празднования ысыаха. В то утро многих беспокоила погода – всю ночь моросил дождик, продолжавшийся с небольшими перерывами часов до 11 утра. Но ко всеобщей радости, к началу праздника тучи куда-то рассеялись.
Местное тюсюлгэ находится совсем рядом с поселком. Подошли мы туда немного раньше назначенного времени, но народ уже начинал собираться.  Приятно удивило, что почти у всех присутствующих была национальная одежда. Это вдвойне делало праздник красочней.

Это наш оператор Артур - прототип героя фильма "Муммуттар" ("Заблудившиеся"). Артур - один из двух юношей, заблудившихся в суровой якутской тайге в 2002 году. Плутали парни более 50-ти дней, у них не было ни ружья, ни продуктов, ни спичек. Выжить смогли эти ребята благодаря огромной силе воли... А ведь было им в то время всего-то по 16-18 лет.

После церемонии открытия Ысыаха начался праздничный концерт, в котором было много песен, танцев, стихов, постановок.

Установка памятного сэргэ в честь П.Я. Туласынова

Одна из долгожителей села, Крылова Ульяна Кононовна - большой знаток прошлого Терюти.

Глава улуса Михаил Михайлович Захаров показывает официальный документ, в котором говорится, что отныне дом культуры села будет носить имя Пантелеймона Яковлевича.

Зоя Петровна демонстрирует старинное якутское платье (начало XX века)

В завершение праздника решили сделать групповое фото. Здесь все участники и зрители этого замечательного мероприятия.

И, конечно же, осуохай...

Несмотря на небольшое количество людей, в программе праздника было все - начиная от выставки народно-прикладного искусства, заканчивая спортивными состязаниями. На последних побывать не смог, необходимо было посетить круглый стол, посвященный жизни и творчеству Пантелеймона Туласынова .

Вечером состоялось открытие мемориальной доски в честь Туласынова в здании дома культуры.

А затем был праздничный концерт и награждение ветеранов труда.

Пока в ДК шло мероприятие, вышел подышать свежим воздухом. На улице было полно ребятни.

На следующее утро мы уехали, но не сразу в Усть-Неру, а сделали небольшой крюк, чтобы побывать в одном не менее интересном месте, но об этом, может быть , в следующий раз...
P.S. Автор благодарит главу Терютского наслега Семена Иннокентьевича Босикова и всех жителей Терюти за радушный прием и за великолепную организацию праздника, который уверен, надолго останется в памяти у всех, кто там побывал...